Он развернул кокон с мертвым грабителем, тот уже окоченел и не гнулся, чтобы срезать одежду, пришлось сильно попотеть. Тело было покрыто корявыми смазанными татуировками, во всю тощую грудь мертвеца скалился грозный лев. Наблюдавший до этого молча за происходящим, Тим решил подать голос, когда Грег начал срезать брюки с нижним бельем:
Эй-эй-эй! Не трогай яйца, пидрила!
Успокойся, мне не нужны твои яйца, щелок не растворяет одежду, спокойно объяснил Грег.
Слышь, дай мне хотя бы умереть достойно!
Ты уже умер, забыл? Твои портки все в дерьме, в подтверждении своих слов Грег сдернул с трупа трусы и продемонстрировал Тиму.
Вот же пидор! Можешь отсосать мой хер, сраный извращенец, Куки схватил себя за яйца.
Грег не стал ему отвечать. Из измазанного краской и кровью балахона он вытащил револьвер, весь в масле и крови, и пока отложил в сторону: раньше он никогда не брал в руки оружия до роковой ночи. От оружия тоже нужно было избавиться. Затем Грегори оторвал от свертка огромный плотный пакет для уборки срезанных веток и начал его натягивать на труп, как носок на ногу, головой вперед. Мертвец залезать в мешок не хотел, возможно, из-за того, что окоченел под углом, голые худые ноги торчали из пакета. Запыхавшийся и потный Грег перевернул тело навзничь, задницей кверху.
Что, трахнуть меня решил, урод? ядовито заметил Тим.
Грех отдышался, придерживая труп, и навалился на него всем весом. Мышцы и кожа противно заскрипели, труп перевернулся на бок, но, кажется, не выпрямился ни на дюйм. Он начал ставить труп в исходную позицию, но Тим внезапно родил простое решение:
Просто надень на ноги еще пакет, мудила.
Спасибо, профессор, съязвил Грег, но все же последовал его совету. И с чего ты вдруг решил мне помогать?
Надоело смотреть, как ты херней страдаешь. Да и вообще, Тим неуклюже шаркнул ногой по бетонному полу.
Что?
Ну как это наши последние часы, ну знаешь
Какой ты сентиментальный мальчик, Тимми Куки
Слышь, пошел на хер! И почему ты меня так называешь? Какой к херам Куки?
Ну, твой жирный приятель тебя вроде так называл. Уверен, за твоей кличкой скрывается захватывающая история. Не поделишься?
Мне-то откуда знать? Я ж не призрак какой-то.
То есть ты не знаешь, кто ты, откуда, есть ли у тебя семья?
Откуда мне знать, мудила? Ты же меня придумал, Тим усмехнулся, подняв бровь.
Что ты хочешь сказать?
Я все уже сказал. Давай уже заворачивай мое тело, мне не терпится посмотреть, что ты будешь делать дальше.
* * *
Грегори с трудом вытащил 155 фунтовое окоченевшее тело на улицу и потратил еще минут 15, чтобы погрузить его в садовую тачку. Он срезал несколько веток с деревьев в саду, чтобы у случайных свидетелей сложилось впечатление, что он везет обычный садовый мусор. Сюда тут же отправился мешок с щелоком, пустые банки из-под фасоли, лопату, бутыль уксуса и галлон водопроводной воды, прикрыв все черным мусорным пакетом. Зубы ссыпал в баночку от аспирина и засунул в задний карман. Окровавленные лохмотья Тима и огромный запачканный кусок полиэтилена он засунул в огромный мангал сэра Стоуна, залил жидкостью для розжига и бросил горящую спичку.
Спичка из коробка, оставленного Оливией. Странно, но с последнего звонка Грег о ней совсем не думал.
У тебя других забот хватает: здесь мое мертвое тело, от которого надо избавиться. Тем более, что ты ей в подметки не годишься. С какого хера ты вообще решил, что ты пара наследнице многомиллионного состояния? Она может, как в супермаркете, выбирать себе трахалей любых форм и размеров. Какого черта она вообще выбрала задохлика вроде тебя?
На себя бы посмотрел, сраный жмур! Заткнись и не мешай мне работать!
Охеренная у тебя работа! Сколько платят? Отпуск, больничные?
Просто завали пасть, Куки!
И объясни, куда ты собрался везти мое тело. У тебя в доме четыре ванных-комнат, огромный участок, где можно порубить или закопать меня одним куском к чему эта вся конспирация?
К тому, что это не мой дом и не мой участок. Я не могу позволить, чтобы ванна сраного Стоуна провоняла мертвечиной и химикатами, я не могу взрыть оксфордский газон и надеяться, что он или Берт с Розой ничего не заметят и не найдут.
Да ты прям профессор Мориарти!
На кухне в раковине он замочил револьвер, закрыв крышку и залив его отбеливателем. Художник думал взять его с собой, но решил сначала разобрать и выбросить детали по частям в разных местах в Вирджинии Уотер. Перевалило за полночь, когда Грег открыл автоматические ворота. Оливия забрала с собой брелок, так что придется оставить их открытыми, пока его не будет. Грегори сильно надеялся, что соседи не позвонят в очередной раз копам. Он был одет в мешковатую одежду, бейсболку, натянутую почти до носа. Тяжело вздохнув, он покатил тачку в сторону озера, в надежде найти укромное место, без туристов, случайных парочек и, конечно же, полицейских.
Тим вышагивал рядом, уже без своего импровизированного посмертного балахона, и насвистывал мелодию из диснеевского мультика. Похоже, его уже не беспокоило, что его труп скоро начнут растворять.
Почему ты решил передумать? вдруг спросил Тим. Ты так долго ехал в мусарню, чтоб признаться и по итогу дал заднюю.
Они все равно меня не слушали, буркнул Грег, опустив голову. Ему не хотелось, чтобы кто-то вдруг увидел, что странный парень с подозрительным грузом в садовой тачке говорит с собой.
Ты как-то не особо пытался объяснить, знаешь ли. Я стоял рядом и слушал твоя испуганное блеяние, пока тот жирный коп держал тебя у стенки.
А ты как считаешь?
Я? Тим удивился, Грег впервые заинтересовался его мнением. Я думаю, что ты двинулся, окончательно и бесповоротно. После сна с твоей мертвой мамкой матерью, поспешил исправить последнее слово Тим.
Грегори молча катил тачку. Они уже подходили к озеру и большому парку, прилегавшему к нему. На улицах было безлюдно, за исключением пары ночных бегунов, которые кивнули ему в знак приветствия.
Ты решил не отвечать, потому что я прав, вновь подал голос Тим. Уверился в своей исключительности и решил, что уж лучше будешь растворять трупешник, чем плакаться мусорам.
Скажем так: я взял вынужденную паузу, во время которой мне пришло решение нашей проблемы.
Ты про этого поехавшего уборщика мертвых зверушек? Тебе не показалось странным, я бы даже сказал чудесным его появление на той дороге? Будто он Тим задумался, пытаясь подобрать слово.
Не из этого мира?
Не, будто его кто-то придумал, подсунув тебе под нос.
Что значит «придумал»? Это живой человек из плоти и крови, живее тебя, между прочим.
О том и говорю, шизик. Я-то неживой, но это не мешает тебе видеть меня и вполне со мной разговаривать. Вообще, знаешь, что я подумал: вдруг мы все придуманы каким-то типом с извращенной фантазией, который ни хера не понимает, как мир устроен.
Типа Бога?
Нет никакого Бога, иначе бы ты не захерачил меня своим как его мазохином, не разбил мое лицо молотком для мяса и не наблевал сверху! Просто какой-то тип, который придумал вот это вот все. Типа как фильм какой-то или книжку дурацкую.
Не знаю, кто больше из нас шизик ты или я. Хотя я бы хотел, чтобы это все оказалось не по-настоящему. Чтобы я открыл глаза и проснулся в кровати с Лив.
Ни хера ты меня не понял. Да и похер, расстроенно сказал Тим.
В парке светили фонари, но, к счастью, не было ни одной живой души. Неужели все получится? Главное не накосячить, найти укромное место в полной темноте, куда не суются люди. Иезекииль говорил, что тушка крупной собаки растворяется чуть больше часа. Значит, на растворение Тима Куки потребуется часа два-три. Утром он вернется домой, разберется с револьвером и почистит мангал. И уберется нахер из дома Стоунов. Как только он об этом подумал, сверкнула молния и грянул гром, по листьям зашлепали крупные капли дождя в тот момент, когда Грег свернул с дорожки в лес.
Ха-ха-ха! Да тебе везет как покойнику! Не додумался взять фонарик, идиот?!
Свет может привлечь внимание, поэтому заткнись и помоги мне лучше найти укромное место.
Дождь стремительно превращался в ливень, превративший почву в хлюпающее месиво, в котором увязало колесо тяжело груженной тачки. Грегори двигался очень медленно и почти на ощупь, за исключением моментов, когда сверкала молния, мокрая одежда прилипла к телу, в кроссовках шлепала вода. По ощущениям, он больше часа толкал тачку, пока колесо не угодило в какую-то узкую канаву.
Да чтоб тебя! Грег с досады пнул «заглохшую» тачку, поскользнулся и улетел в ту же канаву, которая оказалась ручьем с очень узким руслом.
Похоже, приехали, подытожил Тим.
Грег старался сдержаться, чтобы не закричать от злости. Холодная вода заливалась ему за шиворот, но еще больше его захлестывало отчаяние. Бессилие, готовое вот-вот трансформироваться в апатию.
С хера ты разлегся?! Это то самое место, которое ты искал, мудила. Вставай и растворяй мой труп, молния осветила Тим, который встал над ним, широко расставив ноги по краям канавы.
Мотивация мертвеца подняла Грегори, он встал из канавы, схватил лопату и начал расширять русло, ровно до той ширины, чтобы туда поместился мешок с телом, мокрая грязь летела в лицо, в глаза, в рот, черенок так и норовил выскользнуть из замерзших рук. Он копал, пока Тим не скомандовал: «хватит». Грег схватился за мешок с телом и стащил его в ручей, ногами к верху.
Так, надо стащить с ног пакет так, чтобы в пакет не налилась вода
Ну дык снимай, хули ты встал, мудень?
Это последние твои слова, ты в курсе? Грег вытер мокрым рукавом грязь с лица. Хочешь что-то добавить?
Ой, точно! Тим обхватил пальцами окровавленный подбородок, делая размышляющий вид. Ах да! Отсоси, мудила!
Вздохнув, Грег вытащил из тачки мешок с едким натром и стащил с ног трупа пакет, которым накрыл себя с щелоком. Он задержал дыхание и высыпал содержимое к мертвецу, легкая взвесь поднялась вверх и тут же прилипла к его мокрому лицу.
Твою мать! Сука! Грег завопил от боли, лицо будто охватило огнем.
Ему захотелось содрать с себя кожу, он уронил пакет с телом, который тут же начал наполняться дождевой водой. Реакция последовала незамедлительно содержимое мешка забурлило и попыталось вырваться наружу. Ошпаренный и ошарашенный Грег выскочил из канавы, держась за лицо. Уксус! Он судорожно начал в залитой дождем тачке искать заветный бутылек. Обожженными руками он схватился за бутылочку, но не смог открыть мокрыми ладонями, тогда он вцепился в пробку зубами. Под ливнем Грег начал лить на лицо уксус, растирать руками, задыхаясь от его мерзкого запаха. Реакция закончилась, но боль никуда не ушла. Кажется, теперь у него химический ожог лица. Опомнившись, он схватил алюминиевые банки и закинул в мешок с трупом, еле как натянул на ноги второй пакет.
Грегори оглянулся в поисках Тима, но его нигде не было. Он даже не ожидал, что тот так быстро исчезнет.
Наверняка, бы отпустил шуточку про старину Фреди Крюгера, Грег сам тихонько засмеялся, но было, мягко говоря, не до смеха. Лицо горело адским пламенем.
Грегу даже думать не хотелось, что сейчас чувствовал бы живой человек в мешке с щелоком и водой: одновременно сгорать и вариться заживо. Он представлял, как щелок разъедает кожу, как мышцы и мясо отделяются от костей, варятся, как говяжий бульон. Грегори хотелось вернуться в дом сэра Стоуна, напиться виски и просто отключиться на полу в кухне. Забыться, заснуть и не видеть никаких чертовых снов. А пока нужно ждать два или три часа под адским ливнем, чтобы стереть в порошок то, что останется от трупа Тима, убрать пакет и засыпать канаву мокрой землей.
Внутри пакета все кипело, даже дождь не заглушал этот ужасный звук, проникающий в самую подкорку его мозга. О, да теперь этот звук плавящейся плоти останется с тобой навсегда, Грегори.
Он сел на краю ручья, обняв колени, лицо и ладони горели, а вот все остальное замерзло до костей. Грег дрожал, как когда-то давно, когда у него была первая ломка, когда он только слез с метадона. Это было его волевое решение больше никогда не возвращаться к наркоте, но, Боже, как это было паршиво. Когда все конечности, каждую кость в теле выкручивало, будто его выжимали. Как все чувства, кроме боли, казалось, навсегда покинули его оболочку.
Так вот. Сейчас было то же самое. И непроглядная темнота. В которой Грегори был абсолютно один.
Черт, Тим, ты ушел слишком быстро, прошептал Грег.
* * *
Грег пытался открыть глаза, но темнота не уходила. Он не сразу понял, что его глаза на самом деле широко распахнуты. Просто он был внутри огромного полиэтиленового пакета.
Нет! Вытащите меня отсюда! Вытащите меня ОТСЮДА! заорал Грег, и не узнал собственного голоса.
Грегори забился в истерике, он начал бить руками, но пакет лишь сдавливал его, будто он оказался мышкой в чреве огромной полиэтиленовой змеи.
Нечем дышать! Малейшая попытка вырваться наружу еще сильнее сдавливала силки. Все было ужасно, пока нутро змеи не начало наполняться водой. И тогда стало еще хуже. Он начал перевариваться. В нос ударил запах щелока и гниющего мяса, с которого отслаивалась кожа. Его кожа.
Он варился целую вечность, не в силах ни двинуться ни вдохнуть, пока полиэтиленовая змея не вздохнула и не выблевала его в мокрую грязь. Обожжёнными роговицами глаз он оглянулся: все пространство вокруг него: мокрая хлюпающая холодная глина, бурлящая от щелока. Сплошная ядовитая грязь до самого горизонта.
Грег попытался встать, но получалось только ползти. Он вытянул перед собой руку, но увидел лишь ее жалкое подобие: костяшки, обтянутые пузырящимися остатками мышцы, ногтевые пластины сползали по пальцам. Ползи и ты! Не останавливайся! Ползи, пока не сдохнешь, ибо что тебе еще остается?
И Грегори полз, но увязал все глубже, с каждым движением с его тела стекало все больше того, что делало его человеком. И ползти становилось еще труднее, но ничего другого ему не осталось. Пока щелочная грязь не растворила все его мышцы и сухожилия, оставив лишь сознание в переваренном скелете. Грег мог лишь смотреть в бесконечный горизонт мрачного, затянутого черными тучами неба. Он ждал, пока щелок разъест глаза, но Долина Смерти решила оставить ему хотя бы эту функцию. Чтобы он страдал?
Нет. Она хотела, чтобы он досмотрел этот чертов сон. Долина Смерти хотела, чтобы на горизонте он заметил маленькую фигуру, крепкой поступью идущую к нему. Он смотрел. Дни сменялись месяцами, а те годами, и все, что он мог себе позволить, это смотреть. Как точка на горизонте постепенно приближается к нему, как ее очертания все больше становятся похожи на крепкого приземистого человека. Черные дыры уничтожили тысячи вселенных, прежде чем Грег узнал путника.
Бедные создания. Богатенькие ублюдки выбрасывают их на луга, надеясь, что кто-то их подберет. Но никому не нужны заблудшие души. Они бегают туда-сюда, мечутся в поисках любимых. И погибают под колесами невнимательных водителей, Иезекииль огромной лопатой подцепляет то, что когда-то было Грегом.
Его голова безвольно свешивается с лопаты. Гравитация отбирает остатки плоти с его костей они падают мокрыми каплями в грязь и тут же растворяются с легким шипением. Хлюп пшшш. Хлюп пшшш. Грег пытается возразить, попросить помощи, угрожать в конце концов, но его язык давно переварен. Иезекииль говорит:
Ты действительно хочешь знать, насколько глубока кроличья нора?
И не дождавшись ответа, сваливает то, что когда-то было Грегори Бойлом в бочку. И закрывает крышку.
Глава 5: Потерянный диптих
Ощущение затянувшегося падения прервало чувство удара о землю Грегори вздрогнул, сильно мотнув головой. Замерзшие мышцы отозвались тупой болью, лицо и руки все еще горели. Он застал себя, прислонившегося к мокрому камню, расцарапавшему ему спину. Дождь, кажется, давно закончился, а темная ночь должна вот-вот смениться ранним утром солнце еще не взошло, но в лесу уже слышалось пение птиц. Грегори попытался подняться, но ноги его совсем не слушались, к земле тянула и мокрая холодная одежда.