Это таксист? Иностранец? ближайший полицейский ткнул острым пальцем в Краснова, и этот палец был чем-то похож на нож, направленный в грудь.
Полицейский либо уже где-то встречался с Николаем, либо просто был особо бдительным к таксистам и иностранцам, поскольку спросил уверенно и жёстко, с намерением непременно наказать.
Иностранец? удивился Алябьев. Нет! Мы не водим дружбу с иностранцами. Мой друг просто немного перепил, и его всё время тошнит.
От вас, сук! по-русски рыкнул в ладонь Алябьеву Краснов, с ненавистью глядя на ажанов. Прозвучало, как «Овы-ы-с-к!..»
Вот видите, господа? сокрушённо кивнул Сергей Сергеевич. Снова его выворачивает наизнанку. Простите моего бедного друга. Блюёт
Полицейские помялись, потом тактично пожелали:
Счастливо вам добраться до дома! и уехали.
Больше французские законники русским однополчанам не попадались.
Полагаю, что и тем и этим в ту ночь повезло
Алябьев и Краснов опять где-то пили, их опять куда-то несло
В общем, погуляли, завершив свой ночной славный поход «прорывом Южного фронта красных конным корпусом генерала Мамонтова», о котором товарищ Лев Троцкий в своей телеграмме товарищу Владимиру Ленину отозвался так: «Белая конница прорвалась в тыл Красной армии, неся с собою расстройство, панику и опустошение».
В седьмом часу утра следующего дня Алябьев проснулся в постели Сюзанны. Её самой в ней не было. На полу у кровати, откинув подушку и подложив под голову сильную руку, на мохнатом одеяле лежал Краснов, накрытый ярким покрывалом.
Едва Алябьев зашевелился, штабс-капитан полусонным голосом произнёс:
Серёжа, помнишь, как под Перекопом драпали, а? И вчера почти так же
И зачем ты, Коля, с той шпаной сцепился? в ответ посетовал Алябьев. Их куча, а нас всего двое Где Сюзи, не знаешь?
Убежала полчаса назад. Сказала, что принесёт нам рассолу Сказала, что капустного На худой конец огуречного Хотя, если по мне, так хрен редьки не слаще Краснов сел, интенсивно потёр ладонью крепкий затылок, помассировал пальцами лицо, больше опухшее от ночной драки, чем от алкоголя, и проинформировал Алябьева: Серёга, вон на тумбочке стоит вино Красное Хочешь? Я не хочу Чаю хочу!
В комнату ворвалась смугловатая блондинка лет 22-х с сияющими глазами. В руке у неё была полуторалитровая «Магнум» от шампанского, запечатанная пробкой из газеты.
Вот! Достала! победно воскликнула она.
Прикрываясь покрывалом, Краснов поднялся, взял у Сюзанны бутылку, вытянул зубами пробку, выплюнул её в ладонь и глотнул из горлышка, словно проверяя, можно ли ему и его другу пить это пойло.
Попробовав его, и даже, как будто пожевав, он обернулся к капитану:
Серёжа! А ведь она нам настоящий капустный принесла! На-ка, держи! Самый смак!
Сделав несколько больших глотков, Сергей Сергеевич с удовольствием выдохнул из себя пожароопасную смесь жгучего перегара с капустным духом и попросил хозяйку:
Сюзи, не сочти за трудность, угости нас горячим чаем.
Я сейчас, Серж! Сейчас! заторопилась она и убежала.
Сергей Сергеевич сделал ещё пару глотков и передал Краснову посудину:
Допивай, Коля. Больше не буду
Всё у них через ж буркнул тот. Рассол-то, и тот в бутылке.
Осушив её, он печально вздохнул: Эх Как там у твоёго тёзки? У Есенина? Я покинул родимый дом, голубую оставил Русь и ещё печальнее вздохнул: Эх
Да, из банки оно привычнее согласился Алябьев и подсказал товарищу. Коля, там за шторкой есть умывальник Клозет, где и везде у лестницы.
Приведя себя в порядок, мужчины сели за столик, ожидая обещанного Сюзанной чая.
Славная у тебя женщина, Серёжа, сказал штабс. Постелила мне одеяло, подушку и покрывало дала Обошлась не как с собакой, бросив коврик у двери И она верная тебе Так и порхает над тобой бабочкой.
Она не моя женщина, Коля. Она проститутка.
Да?? удивился Николай. Однако ты не относишься к ней как к шлюхе.
У неё сложная судьба.
У нас с тобой больно простая усмехнулся Краснов. Он ещё что-то хотел сказать, но махнул рукой и потрогал щёку под левым глазом, с разливавшимся под ним синяком: Н-да! Нормально погуляли! И опять ведь я тебе обязан, Сергей Сергеевич! Вовремя ты нож-то у того горбоносого выбил! Что хи-хи, а?
Прости, Коля, за резкость, но ты вчера был полный дурак. Хотя, какое вчера? Уже было сегодня 00.52. Во всяком случае, те настенные часы, стулом расколоченные, показывали такое время.
Пусть даже и сегодня Каждое сегодня вселяет надежду на завтра.
В комнату вошла Сюзанна. Она принесла на подносе горячий чай в стаканах и тарелки с нарезанной колбасой и багетом. Поставив еду на столик, женщина встала у стены покорной мусульманкой, готовой исполнить любые мужские желания.
Сюзи! Ты что? недовольно сказал Алябьев по-французски.
Я больше к тебе не приду.
Она поняла, взяла стакан с чаем, бутерброд, и села на стул рядом с Алябьевым.
Краснов затеял разговор по-русски.
Серёжа! Честное слово, Сюзи мне нравится всё больше и больше, признался он, сложив вместе сразу же три бутерброда и откусив от этой пачки добрую половину. Прожевав кусок и запив его чаем, он добавил: Я впервые вижу такую смуглую блондинку с разными глазами: тёмно-серым и карим. Что она такая? А волосы у неё крашеные?
Нет, она натуральная блондинка, пояснил Алябьев. В ней по женской линии течёт французская кровь, а по мужской турецкая, итальянская и русская.
То есть она потомственная бдь, заметил Краснов.
Ты, аккуратнее начал Сергей Сергеевич, но Сюзи не дала ему договорить и сказала Николаю по-русски, правда, с диким акцентом:
Я не бдь, я проститутка. Не надо путать суть женщины с её профессией.
Поставив на столик недопитый стакан с чаем и отложив недоеденный бутерброд, Сюзанна поднялась со стула: её разные глаза горели злым возмущением.
Краснов тоже оторвался от еды, встал и, не скрывая смущения, извинился:
Простите меня, мадемуазель. Я не хотел вас обидеть. Простите меня дурака! Голова ещё совсем тупая, не протрезвела.
Сергей Сергеевич коснулся руки женщины, она взглянула на него, кивнула Краснову, дескать, прощаю на первый раз, отошла к окну и закурила сигарету.
Хоть бы предупредил! недовольно прошептал Николай Алябьеву.
Я говорил тебе ночью, что она знает два языка: итальянский и русский, отозвался тот.
Я себя-то кое-как помню, не то, что ты мне ночью говорил. Сказал бы сегодня
Откуда я знал, что ты в отношении неё свои выводы начнёшь делать?
Краснов подошёл к Сюзи, достал из кармана золотой портсигар и протянул ей:
Ещё раз простите меня, мадемуазель. Прошу вас, возьмите в знак нашего примирения. Ей богу, я не хотел вас обидеть. Я сам-то курить бросил, а вам пригодится. Прошу вас!
Она не ответила. Краснов положил портсигар на подоконник и вернулся к столику. У него был такой виноватый вид, что Алябьев невольно подумал: «Зацепила она тебя, Коля!»
Я не приму вашего подарка, мсье, сказала Сюзи вслед Краснову. Но и обижать вашу искренность я не хочу. Будем считать, что вы свой портсигар у меня забыли.
Таксист расцвёл: конечно же, он её понял! Конечно же, он за ним вернётся!
Мужчины позавтракали, попрощались с гостеприимной хозяйкой, и вышли на улицу.
Я не её клиент, заметил Сергей Сергеевич. Просто иногда у неё ночую. Она русским языком интересуется. Учу её. А то, что Сюзанна проститутка так мы с тобой теперь тоже не при погонах, разве что остались русскими офицерами. Кстати, Коля, ты женат или просто живёшь со своей Нелли? Что-то ты вчера на мой вопрос не ответил увильнул.
Живу не распространяясь, ответил Краснов и поделился:
Я тут на неделе переспал с графиней Вер В общем, в каком-нибудь 16-м году она бы на меня даже не взглянула ни за какие деньги. Так вот она шлюха! Самая настоящая! А Сюзи смотри-ка ты! Как она на меня посмотрела, а?! И портсигар не взяла, а он ведь золотой. Расскажи мне о ней, а?
Что рассказывать, Коля? Будто сам не знаешь, на какую работу толкает нищета.
Это да согласился Краснов. Но, как я заметил, Сюзи живёт не бедно. И не похоже, чтобы она была с панели, определённо эта женщина его заинтересовала, и Алябьев ответил:
Сюзанна сама по себе. Она периодически находит богатых любовников.
То есть из «свободных художников»? Понятно. Впрочем, оставим баб! Кажется, ты мне говорил, что мсье Мартен даёт тебе бесплатное жильё в обмен на работу вышибалой?
Не так, чтобы вышибалой Скорее, чтобы присматривать за его дочерью, чтобы её, не дай бог, не обидели, только и всего. Посмотрим
Ну-ну, посмотри. И подумай насчёт того, о чем я тебе говорил, о такси.
Опять, кстати! Я вчера перед тем, как мы с тобой начали гулять, спрятал кое-что в твоей машине под сиденьем, Алябьев показал короткими жестами, чего именно он спрятал и добавил: Да и чемодан в ней остался.
Краснов засмеялся:
Я всегда говорил, что в рассудительности тебе не откажешь. Ты как в воду глядел! Если бы не спрятал, так накрошили бы мы с тобой в том кабаке себе на горе по самое горло! Это точно! Не переживай! Ни шпалеры, ни ножи, не пропадут! Сегодня же верну твоё оружие и чемодан. Ты где нынче будешь, а?
Как раз неподалёку от твоей вчерашней стоянки. Магазин «Маскарад» знаешь? Ровно в три часа дня я к нему подъеду. В это время мой фургон там единственный.
Замётано, обещал Краснов и вновь напомнил: Так ты, Серёжа, подумай насчёт такси. Где меня найти знаешь. И не пропадай!
На Севастопольском бульваре однополчане расстались. Каждый из них отправился своей тернистой дорогой. В таксисты Алябьев так и не пошёл. Не пошёл, и всё тут!
Сейчас, идя под дождём к Милане, Сергей Сергеевич вспомнил этот эпизод из своей жизни и улыбнулся: Краснов, конечно же, зашёл к Сюзанне за своим золотым портсигаром, и началась их сердечная история. Скоро они переехали в другой округ Парижа, где Сюзи не знали как проститутку. Она оставила своё ремесло и устроилась переводчицей в итальянское посольство. Николай по-прежнему работает таксистом. Они живут, душа в душу, у них уже была помолвка и через месяц будет свадьба. Да, такая вот она жизнь.
Миновав площадь Этуаль, Алябьев вскоре подошёл к пятиэтажному дому, где находилась квартира господ де Маршаль. Дверь ему открыла не служанка Жанна, а сама Милана. Она словно стояла за ней в ожидании своего гостя.
Серж, ты опоздал на четыре минуты, с нарочитой сердитостью сказала она, подставила ему щёку для поцелуя, но тут же отстранилась и воскликнула, глядя на его ноги:
Господи! Да какой же ты мокрый-то?! И с зонтом? Ты пешком шёл?! А твоё авто?
Чуть-чуть сломалось. Решил прогуляться.
У Миланы дрогнула нижняя губа она поняла: денег на такси у Алябьева не было. Она снова подставила ему щёку, и когда Сергей Сергеевич коснулся её губами, распорядилась:
Иди в ванную. Я принесу тебе сухую одежду.
Может, сначала рюмку водки?
А может по сопатке? по-матерински одёрнула она. Марш в ванную! Водка подождёт. Я скажу и они тебя тоже подождут, не засохнут.
Алябьев не стал задавать лишних вопросов. Ему и так было ясно: служанку отпустили раньше положенного, в квартире находятся какие-то «они», и супруг Миланы, вероятно, сейчас с ними, отчего и не вышел его встречать вместе с женой, как он обычно поступал. Значит, госпожа де Маршаль действительно вызвала его для какого-то серьёзного дела. Мужчина стянул с ног свои сырые «американки» и на носочках поспешил в ванную. Не успел он снять носки, как и Милана поспела. Она принесла ему полный мужской набор: новый чёрный костюм-тройку, новую рубашку, новый галстук, новые носки и туфли. И как было видно, последние были вынуты только что из коробки.
Вот, купила вчера к твоему дню рождения, сказала женщина. Уж чего-чего, а твои-то размеры я знаю. Они ведь у вас с братом были одинаковыми.
Верно, одинаковыми. Старший брат Миланы Андрей Игоревич Радеев был лучшим другом Алябьева. Да что там другом, братом был. Даже роднее чем Краснов. Отсюда и сама Милана была Сергею Сергеевичу как родная сестра. Когда она родилась, ему и Дюше так он называл Андрея было уже по пять лет. А когда Миланка подросла, то как, бывало, они на пару нянчились с ней?! Причём, никто ведь их не заставлял. Сами водились, по своей инициативе. Андрей в Миланке души не чаял, отчего и Сергей не отставал чаять.
Эх, Дюша-Дюша! Не стоять бы сейчас Алябьеву перед его сестрой, если бы не он. Нет, не стоять, а лежать в сырой юшуньской земле.
Между тем Милана продолжала:
Но уж если случилось так, как теперь, не дождались мои подарки твоего дня рождения, так сейчас одевайся и носи на здоровье. А то совсем ты, дружок мой, отрепался. Совсем я тебя, Серёженька, запустила, а к дню рождения я тебе что-нибудь другое придумаю.
Сергей Сергеевич стал смущенно говорить, что его одежда вовсе не старая, что буквально на той неделе он приводил её в надлежащий вид, но Милана отмахнулась:
Оставь её, Серёжа. Жанна завтра утром ею займётся. В эту пятницу придёшь к нам на ужин и заберёшь: выстиранную, высушенную и выглаженную. Наконец, она протянула ему деньги тысячу франков, и сказала: Как ты обязан Дюше, так и я тебе. И попробуй только отказаться! Через полчаса ждём тебя в гостиной.
«И попробуй только отказаться!» это были последние слова Андрея Радеева, сказанные им перед смертью Сергею Алябьеву. Тогда Корниловская ударная дивизия с наступлением темноты, оставив Перекопский вал, отошла на Юшуньские позиции, надо сказать, плоховато приспособленные для обороны. На рассвете красные большими силами при поддержке артиллерии пошли в атаку. Корниловцы сдержали яростный натиск. Отступив, противник залёг в какой-нибудь сотне метров и, похоже, что ненадолго готовился к новому штурму.
Алябьев и Радеев, привалившись спинами к стене окопа фактически канаве, закурили.
Если ещё раз так атакуют, то, пожалуй, выжмут нас, предположил Дюша.
Сначала кишки надорвут, позлился Алябьев, прислушавшись к доносившейся стрельбе на правом фланге, и вдруг разом стихнувшей. Мне кажется, что красные там прорвались.
Бросив окурки папирос, оба офицера приподнялись над бруствером, оценивая обстановку на своём участке. Перед окопом на «колючке» неподвижными чёрными мешками висели трупы. Они валялись вповалку и отдельно, как перед самой проволокой, так и за ней. За «колючку», найдя свою смерть, прорвались лишь единицы. Один из них большой грузный матрос, лежал буквально в двадцати шагах от окопа, и его поза Алябьеву не понравилась. Он лежал на животе, уронив голову в бескозырке на согнутую в локте левую руку и вытянув вперёд правую, с зажатым в кулаке большим длинноствольным «маузером», как будто вот-вот готовый вскинуться и тот час выстрелить. «Добить бы надо», решил Сергей Сергеевич, передёрнув затвор «трёхлинейки». И тут появился штабс-капитан Краснов. Он бежал вдоль окопа, пригибаясь и отстраняя «наганом» солдат.
Господа!.. судорожно дыша, крикнул он Радееву и Алябьеву. Красные со стороны Дроздовской дивизии выбили 1-й полк из первой линии! 3-му полку угрожает удар с тыла!
Это точно?
Сообщили по телефону. Меня к вам полковник Невелев прислал. Нам помочь надо! А?!
Больше прислать некого? съязвил Алябьев, хотя понимая, почему Невелев прислал к нему именно Краснова старого друга, а не какого-нибудь там солдата.
Ты у полковника спроси! рыкнул обер-офицер. Так с помощью, как? А?
Сергей Сергеевич уверенно сказал:
Помяните моё слово: сейчас нас в контратаку поднимут. Какая помощь нужна, Николай?
У нас большие потери, мать бы их! тот выругался. И патронов с гулькин нос осталось!
Евсеев! распорядился Алябьев. Бери отсюда пулемёт и тащи его на правый фланг.
Солдаты по команде фельдфебеля сняли с бруствера тяжёлый «максим», понесли