Некий детектив напрягся.
Если допустить, что он честен в своих расчетах, можно не только определить его точный заработок (а заработок у него хреновый). Кто-нибудь поумнее спросил бы, платит ли детектив налоги со всей суммы или только с половины?
Лучше заткнись, процедил Кравитц.
Знаешь, мне кажется, я единственный заар в городе, который точно знает, сколько ты торчишь казначейству.
Кравитц выразительно направил магнум.
Я просто показываю, как это работает, клерк примирительно поднял руки. Освальд с любопытством следил за происходящим из-под лампы.
Разумеется, такой фокус редко прокатывает с публикой из Старого города, но вот ребята из Стоуна или Холмов
Чьи платежи почти полностью проходят по безналу «Фокус это подготовка», процитировал Донни сам себя. У этого заморыша в карманах целые жизни
А. Смит, мрачно сказал сыщик и продиктовал данные. Твой клиент?
Мистер Смит пропал 27 октября. Последний раз видели в «Дыре». Заказал фирменное блюдо. Согласно двум свидетелям, расплатился чеком.
Знаю-знаю, закивал Моттс, как будто речь шла о старом знакомом. Скачки. Очень неудачно. Но, как я говорил ранее, никто не приходит к нам из «Дыры».
Хмм
Момент! Коротышка неожиданно исчез среди стеллажей.
Возможно, им не нужны деньги? Возможно, они кормят своим дерьмом за так? Действительно, что за псих станет оплачивать сэндвич с редькой? А потом федеральная программа Как-ее-там компенсирует убытки? Но тогда зачем старикан выписал чек?
Когда сыщик решил, что заморыш наконец додумался дать деру, Стегманн вернулся со стопкой особо пухлых и пыльных томов.
Корпоративные клиенты О, извини, ты ж все знаешь, банкир аккуратно разложил записи и начал сверять.
Клиенты? Ну да. Кривая ирония. Владельцы «Дыры в стене» тоже были парни с мозгами. Из всех банков Динаполиса они выбрали самый надежный. Что тут скажешь? Не верь никому.
Смотри.
Строгие столбцы чисел под пухлым пальцем, почти равные графы. Все было точно, как на уроке математики.
Какая поразительная ахинея, восхитился Стегманн Моттс. И не стыдно же
А?
На взгляд Ленни, строчки были чище некуда.
Так не бывает. Я не говорю даже о том, что овощи продукт сезонный. То бишь общая сумма за месяц должна колебаться в зависимости от времен года. Но то, что они делают, это же просто чушь.
А?
Ошибка новичка, начал объяснять Моттс. Фальсифицировать системные данные не так просто. Нет, в целом, разработать внутренне непротиворечивую модель и тупо придерживаться ее логики может каждый. Однако проблема в том, что реальная модель крайне противоречива, ввиду большого количества неконтролируемых переменных. На выходе мы получаем полностью искусственную конструкцию. Разница, как между зоопарком и дикой природой. Ленни отключился где-то на «непротиворечивой модели». Короче, хочешь сделать как надо, обратись к профессионалу.
«Дело пошло бы лучше, обратись ты к профессиональному сыщику», съязвила потертая дама.
Смотри, здесь, здесь и здесь. Палец жестко врезался в бумагу. Они проводят переводы как есть, а потом просто докидывают необходимую для ровного значения сумму.
На хрена?
Потому что они идиоты, просто ответил младший банковский служащий. Первый же аудит разорвет этих бедолаг, как крокодил потомство.
Ну и сравнение.
Особо умиляет бардак имени 7-го июля, продолжал распаляться банкир.
День, когда исчезла Лори.
М?
Ну, тут же до слез. Банковская операция в десять центов.
Чего?
Самое смешное за поворотом. Он раскрыл еще какую-то книжку. В тот же день транспортная компания «Pacific path», которая работает с «Дырой», получает полную оплату, как за обычную доставку.
Они привезли что-то ценой в дайм на грузовике?
Вот именно. Через два дня UVCO «Элизиум» переводит на счета своего внутреннего подразделения «Райские поля», основного поставщика кафе, 5000 долларов.
Имеешь в виду, парни заплатили сами себе?
Как видишь.
Ленни не знал, чему удивляться больше. Что клубок начал потихоньку разматываться, или тому, что канцелярская крыса нарыла все это за полчаса, в темноте, под дулом магнума. А ведь парень мог просто удрать.
«Старые привычки неистребимы, лениво ответил Донни. Дай счетоводу несколько конторских книг, и вуаля».
Это я заберу, Кравитц указал оружием на разложенные записи.
Сомневаюсь, мрачно ответил банкир. Петер!
Мгновение и, разметав ряды папок, из стеллажа вырвались невозможно длинные руки. Сыщика тут же сжало в непроницаемых объятьях. Так маленькие девочки обнимают плюшевых медвежат. Где-то сбоку синим росчерком по стене взметнулся геккон. Кравитц влетел спиной в полки, грудная клетка страшно захрустела, подтяжки тут же оборвались. Он буквально чувствовал, как ребра покрываются сетью трещин. Кто-то типа швейцара? Ну-ну. Немного дольше и кости проломятся, проткнув легкие, и он задохнется от крови. Еще одна мертвая игрушка на свалке жизни. Да хрен вам в зад!
«В ситуации рукопашного боя вы должны действовать нестандартно», давал установку сержант. Что бы ни решил, сделай это быстро учила улица. Кравитц что было мочи оттолкнулся от пола и, объединив усилия с невидимым Петером, резко подался назад. Стеллаж задрожал и повалился на врага. Тиски разжались, снизу донесся протяжный стон. Сыщик оглянулся: из-под завала торчали длинные руки с растопыренными пальцами. Как умирающий под руинами после бомбежки. Он по-особому захватил ладонь и всем телом крутанулся вокруг конечности. С приятным звуком предплечье вышло из сустава, как из шарнира. Стон сменился пронзительным визгом. Загадай желание, сука40!
А потом совсем рядом передернули затвор.
Кравитц рванул на четвереньках по скошенному стеллажу. Выстрел! Он несся не разбирая пути, руки больно вреза́лись в металл, пятки сверкали в отблесках молний. Выстрел! Выстрел! Будто скаковой варан, который несмотря ни на что решил победить. Интересно, поставил бы на меня мистер Смит?
Добравшись до поворота, Ленни эффектным кувырком ушел вправо; две пули легли туда, где могла быть его голова. Проклятье! Стрелял Стегманн немногим хуже, чем считал. Это ведь Стегманн? Сыщик осторожно высунулся из-за угла.
В зловещей пляске молний младший банковский служащий выглядел до неприличия внушительно. Его движения были уверены и неторопливы, узкие поля прикрывали сосредоточенное лицо. Дж. Стегманн Моттс неумолимо надвигался через клубящееся в грозовом свете облако пыли, его тень медленно плыла впереди. Короткий вальтер профессионально прижат к туловищу, от дула поднимается легкий дымок. Он был похож на гангстера из нуара. Собственный револьвер сыщика валялся слишком далеко, чтобы достать.
Заметив движение, банкир сделал несколько выстрелов. «Банг-банг» сказал ствол, выплюнув пламя. «Чмок-чмок» ответили пули, врезавшись в пыльные тома, так близко к Ленни.
Парень был крут, кто ж поспорит. Но вот беда: жизнь не кино. И если палить без разбора из вальтера ППК с магазином на восемь патронов, то очень скоро Стегманн произвел очередной бессмысленный выстрел, и пистолет встал на затворную задержку. Так-то, дружок!
Кравитц вышел из-за укрытия и не торопясь направился к своему магнуму. Кто бы мог подумать, что счетовода подведет счет? Хочешь изображать крутого пожалуйста. Но если ты чертов штафирка, бессмысленно поднимать ствол на того, кто прошел через Залив. Такова правда жизни. Ленни бросил штафирке победную ухмылку и едва заметил, как короткая обойма выскальзывает из рукояти, а вторая мгновенно занимает пустоту. Парень перезарядил оружие, будто тренировался всю жизнь.
Невероятным прыжком сыщик сиганул за гору поваленных папок. Банг-банг-банг. Он больно приземлился на спину, бок нестерпимо обожгло. Чехол для блокнота, по всей видимости, слетел с ремня. Зараза! Искать его потом в этом ворохе бумаг.
«А ты уверен, что у тебя будет это самое потом?» вмешался Дон.
Вдруг что-то яркое показалось наверху. Ленни присмотрелся. С высоты пятнадцати футов, над завалами архива, с потолка, озорно приоткрыв ротик, свешивался геккон. Малютка словно говорил законам физики: смотрите, как я умею. Кругом война, а этому типу хоть бы хны!
Кравитц прикинул: единственный шанс добраться до лестницы. А там либо устроить засаду, либо свалить по обстоятельствам. Он примерно помнил направление и надеялся на удачу. Кто бы мог подумать в начале вечера, что он станет удирать от цварга в обгрызенной шляпе?
Детектив с Гулд-стрит мысленно досчитал до трех, набрал побольше воздуха и бросился через зал. «Банг! Банг!» вспышки выстрелов смешивались с мерцанием молний, едкий порох заполнял грудь. «Банг! Банг!» мелкими фонтанчиками взрывались картонные папки. Банг затишье, а затем банг-банг-банг! В темноте замаячило пятно сгорбленной лампы. Как маленькое солнце в глухой и холодной галактике. Где-то позади продолжал скулить невидимый Петер.
Ленни бросил тело вправо и тут же налетел бедром на что-то, что могло быть куском скалы. Адская боль мгновенно заполнила бытие от висков до пальцев на ногах. Сыщик несколько раз перевернулся и врезался ничком в пол. БАМС! До спасительной двери оставалось не больше сорока футов.
Он полз, и каждое движение отдавалось мучительной волной по всему телу. Он полз, и когти омерзительно скрежетали о каменные плиты пола. Он полз, а потом чья-то плотная тень легла поверх его истерзанной плоти.
Перевернись, сказал Дж. Стегманн Моттс. Не хочу стрелять в спину.
Ну прямо герой вестерна, как пить дать!
На безумную секунду Ленни подумал не послать ли банкира в жопу: тогда крысеныш навсегда останется крысой. «Черт с ним, уважь коротышку, вмешался внутренний Донни. Не подыхать же, как твари, с пулей в затылке». Как твари совсем не хотелось.
Невероятным усилием сыщик переместился на спину. Моттс целился в него с унынием профессионала. С тем же выражением он мог изучать конторские книги.
Знаешь, что забавно, сказал Стегманн. Начальная скорость пули, выпущенной из вальтера ППК, 1010 футов в секунду. А скорость звука на 115 футов больше. Таким образом, ты успеешь услышать выстрел, который тебя прикончит.
Ага, обхохочешься. Гребаный клерк продолжал читать свои лекции, будто мир это конченые болваны. Ленни хотел сказать что-нибудь едкое, а потом заметил движение сбоку. Прежде чем банкир все-таки выстрелил, Кравитц в немыслимом по реакции прыжке ушел в сторону, будто пытался схватить спасительный билет в жизнь. Возможно, именно так первобытные ящеры бросались на свои жертвы.
Еще одна пуля мимо цели.
Бьешься до конца. Впечатляет для армейского.
А ты, блять, что, гребаный морпех?!
Сыщик полулежал, забившись в углу, и с тяжелым свистом выпускал воздух.
Последние слова?
Я этим не горжусь, скорее прохрипел, чем сказал Кравитц, и вытянул перед собой сжатые в горсть ладони.
В израненных пальцах на фоне клубящейся тьмы архива трепетал комок берлинской лазури, пронзительно яркий для такого мрачного места. Ленни мог чувствовать его пульс.
Я этим не горжусь, повторил детектив с Гулд-стрит.
Малютка Освальд в его руках по-доброму улыбался, будто выглядывал из норки. Кажется, для него это была просто веселая забава.
Успеешь выстрелить прежде, чем я сверну ему шею?
Словно плюшевая игрушка, которую пока не задушили в объятиях.
Стегманн посмотрел на сыщика с таким чудовищным презрением, что тот содрогнулся от неожиданности. Так могли бы смотреть на крокодила, пожирающего потомство, другие крокодилы, если бы у них были чувства.
И проверять не стану, резко ответил Моттс, убирая ствол. Золоченая вставка рукояти блеснула и пропала в полах пиджака. Оставь в покое Освальда и вали.
Ну и кто теперь крыса?
Магнум.
Да господи-боже банкир бросил на пол его оружие и подтолкнул ногой.
«Что хорошего ты сделал в своей жизни?» спросил судья.
Бумаги.
Что-нибудь, когда-нибудь, может быть
Там, забирай. Могу и вальтер отдать. От отца достался.
Без надобности, процедил Ленни, поднимая чехол для блокнота. Вряд ли парень шмальнет мне в спину.
Он старался не встречаться с цваргом глазами. Стегманн наоборот впился в него взглядом, будто хотел запомнить малейшую черточку.
«Каждый заслуживает, чтобы остаться в чьей-нибудь памяти. Пусть и в последний раз», сказала Самара Морган.
И да, Ленни, когда сыщик уже был в дверях, окликнул Моттс. Неужели все-таки пустит пулю? Но банкир беззвучно открывал и закрывал рот и в итоге лишь покачал головой. «Даже у него не хватает слов для тебя», безжалостно подытожил Донни.
Когда Кравитц покидал Золотой Дом, он сжал чертовы папки со стыда. Выстрели Стегманн, и его бы запомнили именно таким. Высоко на окошке малютка Освальд провожал сыщика улыбкой.
Пропащие судьбы
07/26 Th
Комната колыхалась в табачной завесе. Лампы беспомощно тонули в плотном дыму, придавая обстановке атмосферу черно-белого фильма. Берлога Ленни на 12-ом этаже кондоминиума по Уэстлейк-стрит напоминала оставленный штаб Бюро. Заявления, бланки отчетов, допросные листы, дактилоскопические таблицы и черт знает что еще. Имена и даты, выдавленные в сером картоне, будто на могильной плите. Чьи-то жалкие жизни, зафиксированные полицейским бюрократом. Пропащие судьбы.
«Once a thief, always a thief41» говаривала Мамаша Марш, как следует приложившись к бутылке. Вряд ли. Все, кого знал Ленни, на своем веку что-то да сперли, но это не сделало их кем-то. Все, кроме Донни.
Святая Троица съест тебя с говном, Кравитц. Дать тебе тонер?
Любителям иронии в Динаполисе нужны страховка и телефон хорошего дантиста. Если, конечно, они не дослужились до капитана.
Когда Ленни решил, что Лиз уже не придет, звонок все-таки раздался. Капитан Дросс замерла на пороге: в форме она напоминала почтальона.
Ты выглядишь, будто всю неделю выживал в джунглях Лаоса, она сделала эффектную паузу. И не выжил.
И я рад тебя видеть, жизнерадостно оскалился сыщик, сигарета в зубах приветливо приподнялась.
У тебя десны кровят. И что с лицом?
Это карфагский оттенок кожи, обиженно ответил Кравитц, пропуская гостью.
Внешним видом сыщик напоминал убитого на ринге боксера, труп которого пытались сжечь. Что из мешанины ссадин, подпалин, синяков и кровоподтеков давало «карфагский» оттенок загадка.
Ну да, краше в морг везут.
«Хэйверлэнд Принц, Рита. Чем вам помочь?»
Совсем как в Бюро, прикрывшись перчаткой от дыма, сказала Дросс. И что у меня там не сложилось
В табачном тумане над тяжелым столом в дальнем конце комнаты покачивалась доска расследований. Вырезки, фотокарточки, торопливые заметки и нечеткие в тусклом мареве наброски карандашом соединялись плотными нитями в маршруты, по которым жертвы шли к неминуемой участи. Все маршруты вели к «Дыре».
Святая Троица съест тебя с говном, Кравитц. Хочешь, дам тебе тонер?
Ленни называл свой метод «уход в дело». Ты проверяешь зацепки, одну за одной. Каждый день до упора, пока не спутаешь портрет подозреваемого с собственной рожей. Утром встаешь и по новой. И тут либо щелкнет в мозгу, и паззл срастется, либо загнешься, как скаковой варан, извини. Отключишься на пятый день без сна, и твой труп оберет жестокий нищий42.
Ничего, так тоже можно работать. Если привыкнешь, что периодически бьют по башке.
Дросс распахнула окно, и в комнату ворвался жар ночи. Ленни показалось, что он стоит под тепловой пушкой.
Ты все-таки нашел себе проститутку, Кравитц? она подцепила скомканную у ротангового кресла тряпку форменной туфлей. Та самая трекса: страшные пятна и рваные дыры на груди.