Но деревья около меня, листья и ветви, указывающие на Финли, словно выстроенные кругом мечи все они рассказывают другую историю.
Вторая глава
Финли требуется несколько мучительных, бесконечных минут, чтобы прийти в себя.
Рора? хрипит он и медленно моргает.
Я падаю животом на лесную подстилку.
Не беспокойся, я здесь.
Положив его руку себе на плечо, помогаю ему сесть. Финли некоторое время остается совершенно неподвижным, руками опираясь на покрытую листьями землю, его глаза постепенно проясняются. Он с невозмутимым лицом осматривает кольцо деревьев, склоняющихся к нему.
Я понимаю, это все, что он говорит.
Это старое предупреждение, которое пульсирует в моей крови. Его края так знакомо касаются моей кожи. «Вон», шепчут деревья. «Прочь».
Ты хорошо себя чувствуешь, можешь идти? Мы должны доставить тебя домой.
Рора, Финли морщится и сопротивляется моим рукам. Послушай.
Я бы все отдала, чтобы не делать этого, но отвлекаюсь на лес вокруг нас, который уже давно стал неестественно тихим. Ни щебета птиц, ни шелеста листьев на ветру все звуки исчезли.
Мне нужно было убедиться, бормочет Финли, и мое сердце колотится от высоты его голоса, слишком громкого в удушающей тишине. В его голосе нет удивления.
Ты подозревал?
Не говори мне, что уж ты нет.
Я сжимаю губы в тонкую линию. В течение четырех лет я работала шпионом короля Жерара, путешествуя по всему Тилиану и наблюдая за настроениями населения. Прислушиваясь к любым проблемам или моментам недовольства, чтобы сообщить короне, и каждый раз надевая другое лицо. Мои возможности ограничены тремя формами животных, но я могу изменить свои человеческие черты, чтобы соответствовать любому человеку, которого видела раньше.
Эти обязанности изменились несколько месяцев назад, когда люди начали заболевать, и моей работой стало выявление новых случаев. Болезнь проявляется так же, как и бесчисленное множество других в начале: блуждающие боли, снижение аппетита, тошнота, усталость. Достаточно общий анамнез на ранних стадиях, чтобы невозможно было обнаружить магию, укореняющуюся внутри, по крайней мере, в человеческой форме. Мой мышиный нос с легкостью улавливает запах земли и пепла.
Только я никогда не нахожусь рядом с Финли в животной форме.
Мои пальцы сжимаются в кулаки по бокам. По мере прогрессирования болезни, призрачную агонию становится легко распознать. Помимо нескольких странных случаев, когда у тех, кто пахнет магией, вообще не развивается никаких симптомов. Эти жертвы склонны к приступам бреда, и тогда природа реагирует на них так: притяжение и безмолвие. Поворотный момент от обычных симптомов к смерти и признак того, что пациенты не протянут и года. Через некоторое время их голоса становятся выше или ниже, жестокие искажения их прежних «я». Хуже того, чувства у них обостряются во много раз: более острое зрение и слух, ощущение вибрации и движения на расстоянии нескольких комнат. Пациенты говорят, что это похоже на ураган, гораздо больший, чем может испытать любой человек, с бесконечной головной болью, стучащей в черепе. Перевозбуждение сводит большинство с ума еще до финальной стадии, когда с их языков срывается только бессмыслица.
Рора, зовет Финли с улыбкой, приподнимая бровь, когда я не отвечаю. Как будто это я заслуживаю жалости, а не он.
Финли, безусловно, является наименее королевской персоной во всех королевствах.
Пойдем, трясущимися руками стряхиваю веточку со своего платья. Давай выбираться из этого леса. Ты можешь опереться на меня для поддержки.
Всегда за практичность.
На этот раз я слышу печаль, окрашивающую его голос, и это похоже на иглу, прокалывающую мои легкие.
Без суеты принимая мои протянутые руки, Финли, пошатываясь, поднимается на ноги и на мгновение замирает на месте, прижимая ладонь к виску. Он, только что пришел в сознание и нетвердо стоит на ногах, поэтому мы можем лишь медленно идти пешком. Такой темп вскоре сводит меня с ума. Если бы Элос был здесь, он мог бы отнести Финли к целителям и помочь гораздо быстрее. Но милому Элосу не разрешалось появляться на территории замка или рядом с нашим другом уже больше месяца. Если подумать, то именно с тех пор Финли утратил свою привычную бодрость духа.
Ярость закипает глубоко внутри, быстро превращаясь в страх при мысли о том, как король Жерар и остальная часть двора отреагируют на то, что его младший сын
Даже в дальних уголках моего сознания я не могу заставить себя сказать это. Но появляются другие зловещие мысли. Ужас быть наказанной и изгнанной за собственные действия, из-за чего нам с Элосом снова придется переезжать. Особенно когда жизнь, которую мы построили здесь, в Тилиане, так близка к стабильности, спокойствию и нормальному обществу. Словно я когда-нибудь сделала бы что-то, с намерением причинить боль принцу. Финли, который изучает карты и составляет планы побега, изобретатель бесконечных, воображаемых путешествий, свободных от ограничений. Финли, который раздражается из-за рамок удерживающих его судьбу, так же, как и я. Единственный, кроме Элоса, кто осмелился полюбить меня и не уйти.
Лес колышется вокруг нас, когда мы возвращаемся по своим следам. Каштаны, дубы и гикори наклоняются, а затем выпрямляются, как только мы отходим на несколько шагов. Это зрелище лучше подходит для долины моего детства, той ужасной дикой местности к западу от реки, где магия все еще процветает на фоне постоянно меняющегося ландшафта. Но не для этих земель, не для этого королевства, где в основном живут человеческие подданные, многие одаренные ушли, и магия, заложенная в землю, лишь тень ее прежнего «я».
Финли, ворча, теряет равновесие.
Ты дрожишь, осознаю я, проклиная себя за то, что отвлеклась. Купол тишины все еще окутывает нас, будто природа затаила дыхание.
Он складывает руки на своей узкой груди, обхватив локти руками.
Со мной все в порядке.
Не говори глупостей. Тебе нужно лекарство, я прикусываю внутреннюю сторону щеки, надеясь, что у нас будет больше времени до того, как начнутся последствия бреда. Территория все еще будет заполнена людьми, по крайней мере в течение часа. Нет никакого способа протащить тебя незамеченным.
Мы можем просто подождать, пока они уйдут, Финли пожимает плечами, топчась на месте.
Или я протягиваю руку, чтобы поддержать его. Подумав еще немного, решаю: Или мы остановимся у магазина Брэна и Томаса. Это намного ближе, и этот район сейчас уже должен пустовать.
Брэн и Томас будут в замке, как и все остальные, говорит Финли легким тоном притворного невежества.
Я переношу свой вес на другую ногу.
Но не их ученик.
Финли тут же качает головой.
Ты, должно быть, видел, как это работает, настаиваю я. Чем больше ты позволяешь температуре тела повышаться, тем больше вероятность того, что у тебя начнется еще один приступ.
Я буду в порядке, пока толпа не разойдется.
А если нет?
Финли ковыряет траву носком ботинка.
Ты знаешь, что Элос мог бы помочь, и мы могли бы оказаться там намного быстрее. Пожалуйста, Финли.
Визит к моему брату будет означать неподчинение приказам короля Жерара. Ни один из вариантов не хорош, но я боюсь, что рискнуть и дождаться еще одного приступа будет еще хуже.
Я могу только надеяться, что король Жерар почувствует то же самое.
Финли, наконец, разжимает руки, и напряжение отчасти покидает меня.
Спасибо.
Спуск по оставшемуся участку леса не занимает много времени. К счастью, звук врывается и сметает жуткую тишину, как только мы проходим линию деревьев и пересекаем травянистую полосу, обнимающую внешний край Роанина. Финли ничего не говорит, когда я меняю свою внешность; хотя я обязана поддерживать свою естественную форму на территории замка, чтобы меня могли узнать и, следовательно, привлечь к ответственности. За пределами замка я могу выглядеть как захочу. Трансформация это простой способ представиться человеком, которым я хочу стать, и приблизительно скопировать его или ее тело. Волосы завиваются и удлиняются до самой талии; узкие темные глаза сменяются карими, как у лани; мое типично высокое телосложение становится на полголовы ниже. Я извлекаю материю из воздуха и направляю ее на свои кожу, глаза, кости, пока все не онемеет и трансформация не завершится.
Хотя ничто в моей естественной форме не отличает меня от человека, однако изменять лицо, когда я хочу, стало само собой разумеющимся. Всегда безопаснее иметь маскировку, если что-то пойдет не так. На протяжении большей части истории Алемары одаренные и обычные люди жили вместе в мире. Лесные странники поощряли процветание лесов, а заклинатели держали диких животных подальше от домашнего скота благодаря своей силе убеждения. Людям нравилось наблюдать, как оборотни меняют форму, и они хотели бы обладать подобным даром.
Но с тех пор, как проклятое Предсказание отклонилось от своего обычного курса, напряжение между одаренными и остальными накалилось до предела. Тилиан, возможно, не зашел так далеко, как его сосед на крайнем севере, где король Эрадайн превращает страх в закон, но атмосфера здесь стала настолько напряженной, что большинство одаренных все равно ушли, так как не желали жить скрытно и устали от уличных драк и оскорблений, от новых подозрений и многовековой человеческой ревности, смешивающихся во что-то более отвратительное и опасное.
Большинство переехали на другой берег реки, в Западную долину.
Элос и я не имеем права возвращаться.
Входя в город, я морщу нос от внезапного натиска городского воздуха позднего лета, более затхлого, чем лесной бриз, и слегка пахнущего лошадьми, которые прогуливаются по широким улочкам после рассвета. Это облегчение обнаружить, что на площади торговых домов и местных ремесленных мастерских действительно необычайно тихо. Финли идет, ссутулив плечи и засунув беспокойные руки в карманы, пока я веду его по ряду боковых улочек, часто таких узких, что сапфировое небо над головой сужается до нити. Вокруг нас красновато-коричневые и серые здания притаились в безмолвном ожидании, плотно окруженные своими непроницаемыми кирпичными и гранитными панцирями. Я заставляю нас двигаться быстрее на случай, если кто-нибудь из любопытных горожан выглянет из своих окон.
Мы поворачиваем, и аптека наконец появляется в поле зрения. Ее деревянная дверь закрыта, но я все равно дергаю за ручку. Заперто.
Элос, шепчу я, глядя на окно второго этажа. Сейчас он живет там, в тесной квартире над магазином, бывшей резиденцией Брэна и Томаса до того, как они поженились и переехали в более приятное место. Никто не выглядывает. Элос.
Рядом со мной Финли слегка шаркает ногами, украдкой оглядываясь через плечо, затем смотрит на дыру в своем пыльном черном костюме, затем на камни под ногами. Куда угодно, лишь бы не на дверь.
У нас нет на это времени, и я начинаю стучать кулаком.
За стеной слышится шум. Дверь распахивается, и появляется Элос с темными, сильно растрепанными волосами, которые доходят ему почти до плеч.
Чем я могу вам помочь? спрашивает он, теребя пальцами верхнюю пуговицу на том, что когда-то было накрахмаленной белой рубашкой. Я хмурюсь при виде изношенной ткани; его зарплата намного меньше моей, но он отказывается принимать от меня деньги, сколько бы раз я их ни предлагала.
Прежде чем я успеваю ответить, он ловит взгляд Финли и замирает.
Привет, говорит Финли, и его голос звучит гораздо спокойнее, чем можно предположить по его шаркающей походке.
Элос смотрит в лицо другу, которого не видел больше месяца, а затем переключает свое внимание на незнакомца рядом с ним. Бормочу свое имя, чтобы подтвердить, что это я. Половицы скрипят, когда мы втроем входим в освещенный лампами магазин.
Стойка делит дальнюю часть помещения пополам, охраняя вход в узкий коридор с рядами кабинок по обе стороны от него. Мой брат запирает дверь, пока я обращаюсь в свою естественную форму, возвращая коричневые волны, оливковую кожу и рост, который мы оба разделяем. Финли подходит к прилавку и поднимает еженедельную брошюру.
Немного легкого чтива? догадывается он с кривой усмешкой, разглядывая мятый пергамент.
Его лицо смотрит с листовки вместе с лицами его отца и брата с сестрой на семейном портрете, воспроизведенном рядом с центральной страницей.
Что ты здесь делаешь? спрашивает Элос, откладывая ответ на предыдущий вопрос. Что-то не так? Почему ты не на церемонии?
Мы пошли прогуляться в Древний лес, отвечаю я, и Финли поджимает губы, как будто я его предала. У него был приступ, и теперь его лихорадит, я делаю паузу. Я видела это, Элос. Притяжение и безмолвие.
Мой брат пристально смотрит на Финли.
Призрачная агония. Неизлечимая. Убийственная. Исход, о котором никто не хочет говорить, висит над комнатой, как вуаль.
Оставайся здесь, инструктирует Элос, прежде чем исчезнуть в узком коридоре. Финли чешет затылок, лениво обходя чисто выметенный периметр. Мгновение спустя мой брат снова появляется с туго затянутой матерчатой сумкой в руке.
Садись.
Финли опускается на плетеную скамью, стоящую у стены, в то время как Элос достает из сумки скрюченный стебель, отрывает два пятнистых зелено-фиолетовых листа и кладет их в ступку на прилавке. Я прислоняюсь к расписной стене напротив принца.
Какие еще симптомы? Усталость? интересуется он, хватая пестик какого-то растения в одном из шкафчиков.
Финли пристально наблюдает за его работой.
Разве это имеет значение?
Какие симптомы? повторяет свой вопрос Элос, не сводя взгляда с листьев, которые перемалывает. Что-нибудь болит?
Звук скребущего по камню камня наполняет пахнущую лавандой комнату.
Мои ноги, наконец признается Финли.
Теперь моя очередь выглядеть преданной. Он никогда не говорил мне, что ему больно. Мою кожу покалывает, когда я думаю о темпе нашей ходьбы, который я задала, чтобы добраться сюда.
Я даже не спрашивала, тяжело ли ему.
Но с другой стороны, Элос всегда был лучшим из нас. Когда король Жерар дал аудиенцию через неделю после смерти своей жены, его бесхребетные советники рассказали о зловещих обстоятельствах нашего прибытия и настаивали на казни или изгнании. Король предпочел милосердие страху, отказавшись наказывать нас за отсутствие явного преступления. «Это испуганные дети, я помню, как он говорил, устало проводя рукой по лицу. На какой вред, по вашему мнению, они способны?» К едва сдерживаемому возмущению присутствующих в тронном зале, он затем предложил нам работу и только одну, поскольку наше совместное присутствие в суде было достаточно спорным, чтобы подвергнуть нас опасности. Одна работа, означавшая еду, деньги и все остальные преимущества, которые дает пребывание в милости у короля.
Элос посоветовал мне согласиться на эту должность. Именно так. Вот такой он человек.
Поэтому я и заступила на этот пост.
Вот такой я человек.
Превратив листья в мелкий порошок, брат добавляет смесь в стакан с водой и подходит к Финли, который пристально за ним наблюдает.
Выпей это, говорит он, присев на корточки перед плетеной скамейкой.
Финли берет стакан двумя руками, отводя взгляд от Элоса. Его дискомфорт раздражает меня изнутри. Я потираю руки и начинаю расхаживать по комнате.
Твой отец не обрадуется, что ты пришел сюда за помощью, тихо говорит Элос.
Я бросаю взгляд на Финли, внезапно пожелав, чтобы он умолчал о том, что это было моей идеей.
Думаю, на этот раз он простит меня, отвечает Фин, и его взгляд смягчается.
Полагаю, недостаточно, чтобы снять запрет.
Тишина нависает в комнате с таким острым и удушающим напряжением, что я практически чувствую его на вкус. Финли, возможно, с легкостью может притворяться невежественным, но мой брат всегда был воплощением серьезности.
Мне жаль, Элос, пожимает Финли плечами. У меня связаны руки.
Не извиняйся. Это не твоя вина.
Элос берет пустой стакан и убирает его за стойку, а Финли изучает линии своих ладоней. Хотя я страстно желала, чтобы все вернулось на круги своя, когда между нами не было никакой неловкости в разговорах, я вдруг обнаружила, что мне хочется оказаться где-нибудь еще. Дело не в том, что король Жерар, похоже, наконец поддался подозрениям двора. Хотя мысль о том, что мой брат и его руки целителя могли когда-либо причинить кому-то вред, абсурдна. Это удушающее осознание того, что Финли, человек, настолько готовый пренебречь правилами, что пропустил бы чтение Предсказаний, не предпринял никаких попыток нарушить эту традицию.