Оставалась надежда поговорить с дочерью после конца серии, но сразу же началась следующая, и по счастливой улыбке дочери Борис понял, что ситуация сегодня вечером не изменится.
К середине третьей серии глаза дочери были уже в полузакрытом состоянии, поэтому она согласилась с предложением отца отправиться в кроватку. Алиса нырнула под одеяло, устроила своих игрушек рядом на стуле. Грайворонский поцеловал ее, пожелал «Спокойной ночи» и уже собрался уходить, но девочка остановила его в дверях.
Папа, а почитаешь мне что-нибудь?
Ты не хочешь спать?
Хочу, но, пока я болела, мама или Кирилл читали мне сказки, и мне понравилось под них засыпать.
Хорошо, а что они тебе читали?
Приключения Егора
И команды. Ну разумеется.
Нет, не команды, а «в зачарованным лесу».
Я думаю, уже достаточно Егора на сегодня. Я проверю, может у меня осталось что из детских книжек.
Грайворонский отправился посмотреть, что у него хранится на книжном стеллаже, хотя особых надежд на успех не питал. Большую часть составляла научная профессиональная литература, иногда случались редкие вкрапления художественной классики. Пробегаясь по корешкам, его взгляд неожиданно зацепился на тонком корешке. «Да ладно» успела промелькнуть мысль. Но да, удача была на его стороне в его руках оказалась «Алиса в стране чудес и в Зазеркалье». Он уже успел забыть, что у него вообще есть эта книга. Когда пришлось переезжать, он просто пачками клал свои книги в коробки. Когда выставлял их обратно на стеллаж в новой квартире, то для инвентаризации литературы тоже времени особенно не было. Держа книгу в руках, в его голове сразу побежали ностальгические воспоминания, как он нашел эту книжку на бесконечных книжных полках своих родителей, когда Алиса еще не появилась на свет, но уже находилась в заметно округлившемся животе мамы, и как он думал, что сможет читать ей, когда девочка подрастет, про приключения ее тезки.
Грайворонский поспешил в комнату. Девочка еще не успела уснуть и была занята тем, рассматривала рисунок на постельном белье.
Ты знаешь эту сказку, Алис? Борис показал ей обложку книги. Тут девочку зовут так же, как и тебя.
Да я ее знаю, она мне нравится, особенно Кот, но я ее не очень понимаю.
Я тоже ее не очень понимал, когда был маленьким. Но сказка хорошая. Могу ее почитать.
Хорошо, девочка повернулась на бок, лицом к отцу и приготовилась слушать.
Борис пропустил посвящение Кэрролла Алисе Линделл и перешел сразу к сказке. Прочитав всего пару страниц до момента, когда героиня только попала в Страну чудес, пролетев через Кроличью нору, Грайворонский замолк и посмотрел на дочь. Та вопросительно подняла глаза на отца.
Лисюнь, а что скажешь, если мы завтра не пойдем в садик, а просто погуляем?
А тебе разве не надо будет на работу?
Конкретно завтра у меня нет работы. Я пока всех вылечил, и все здоровые, так что можно завтра нам немного погулять, пока дожди прекратились, и обещают пару теплых деньков.
Хорошо, в садике завтра все равно ничего интересного. Тем более моя лучшая подруга Каролина еще не вернулась с моря.
Я думал, твоя лучшая подруга это Марина.
Нет, она мне уже не лучшая подруга. Она говорит всякие гадости, а вот Каролина хорошая. Я с ней не так давно подружилась, она мне нравится.
Хорошо, раз Каролина на море, тогда завтра погуляем. И можно будет встать попозже.
Довольный Грайворонский продолжил свое чтение с выражением. Он дошел до момента, когда мышь рассказывает свою историю мокрым птицам, как заметил, что его дочь уже спокойно себе посапывает. Грайворонский выключил свет и тихо вышел из комнаты. На балконе выкурил сигаретку с довольной улыбкой, предвкушая следующий день. Уже лежа на диване, пролистал книжку про Алису, вспоминая, как сам в детстве просил свою маму читать ее перед сном. Он и сам не понимал тогда, что происходит в этой сказке, но ему очень нравились герои, как и имя главной героини. Долистав до конца, Грайворонский отложил книгу на прикроватный столик, отключил будильник на телефоне и выключил свет.
Утро началось со звука стандартной мелодии на телефоне. Борис несколько секунд не мог понять, откуда исходит звук, так как мелодия отличалась от стандартного будильника. Он сначала нащупал свои очки на столике, и только после этого понял, что кто-то ему звонит. Предчувствие, что этот звонок не предвещает ничего хорошего проскользнуло в самое сердце. Вообще любые звонки, от которых тебе приходится просыпаться с утра, ничего хорошего не несут вряд ли кто-то спешит поздравить тебя с выигрышем в лотерею или новостями о чем-то потрясающем. Для такого обычно выжидают до тех пор, пока ты, по крайней мере, не позавтракаешь.
Звонила Марфа Ивановна, что только подтверждало его опасения. От этой женщины никогда не приходило приятных известий.
Доброе утро, Марфа Ивановна.
Доброе утро, Борис. Не разбудила?
Разбудили.
Хорошо. Помнишь, я вчера говорила, что надо разместить дополнительную рекламу?
Маркетинговые штуки Угу.
Ну так вот я изучила материал и вчера договорилась о размещении в социальных сетях. И у нас уже есть первый клиент!
Так быстро?
Что значит «быстро»? Я уже несколько месяцев этим занимаюсь, как только заметила, что наши доходы стали постепенно падать.
Они падали?
Боже, Борис, ты не очень внимателен для психотерапевта. Ладно, спишем на то, что ты только что проснулся.
Спасибо.
Так вот сегодня в одиннадцать у тебя сеанс, так что давай, собирайся.
В одиннадцать сегодня? Но я обещал Алисе провести с ней целый день.
Боря, подумай сам, какой отец нужен девочке: у которого есть деньги, чтобы беззаботно гулять с ней целый день и дарить подарки, или у которого этих денег скоро не будет?
Спасибо, Марфа Ивановна. Как всегда, крайне доходчиво. А кто придет на прием?
Какая разница кто, Борис? Главное, что придет.
Ладно, может тогда присмотрите часок за ней, пока я приму пациента, а потом тогда мы пойдем куда-нибудь?
Не выйдет. Еще звонила твоя подружка Надежда, ей тоже требуется оперативная психологическая помощь.
Она не мне подружка, Марфа Ивановна, а старый хороший клиент.
Без разницы. Но я бы на твоем месте не стала бы заставлять ребенка сидеть целый день в приемной.
Да уж, ничего хорошего из этого не выйдет. До встречи.
Через два часа, Борис. Не опаздывай.
Борис повесил трубку и хотел было громко выругаться, но вовремя спохватился, что дочь уже могла проснуться, поэтому выругался про себя. Он встал с кровати и направился в комнату дочери. Та уже не спала, она расставила игрушки и тихо играла с ними. Эта черта наблюдалась в ней с самого детства, если так можно сказать про пятилетнюю девочку. Она никогда не забегала в комнату к родителям, никогда не требовала к себе дополнительного внимания, не плакала и не устраивала истерики по пустякам. Как отцу эта ее черта Борису нравилась, но как психотерапевту это вызывало некоторые опасения.
Доброе утро, Лисюнь. Как спалось?
Хорошо. Я только что проснулась.
Славно, славно. Знаешь, я, к сожалению Вернее, мне сейчас позвонили с работы и сказали, что одному человеку не здоровится. И мне надо сегодня срочно ему помочь. Я извиняюсь, мы не сможем сегодня погулять. Прости.
Ничего страшного, папа, я все понимаю, ответила девочка спокойным тоном.
Грайворонский никогда не мог понять, откуда у женщин уже с такого малого возраста появляется эта черта сказать, казалось бы, приятную фразу, с улыбкой, но после которой сердце обливается кровью, и ты чувствуешь себя самым ничтожным человеком на свете.
Утро и сборы прошли несколько скомкано: Борис не мог подобрать слова, чтобы как-то сгладить свое нарушенное обещание, хотя Алиса никакого обиженного вида не показывала. Она быстренько съела свой завтрак, самостоятельно собралась, в машине подмурлыкивала песенкам по радио. И даже на входе в садик сказала на прощание: «Не переживай, папа, обязательно еще погуляем в следующий раз». На что Борис улыбнулся и поцеловал дочь.
IV
Кабинет Грайворонского располагался в старом доходном доме конца XIX века в одном из многочисленных горбатых переулков Басманного района, где время будто бы остановилось. Когда он подбирал место для своей частной практики, то специально хотел найти такое, которое словно бы выпадало из общей ткани огромного мегаполиса подальше от магистралей и туристически-питейных маршрутов, мегаломанских советских и вычурных современных построек, подальше от шума и суеты большого города, но при этом в пределах Садового, разумеется, для статуса. Нужно было место, где вокруг в основном обитают бабушки, сохранившие грациозную осанку, к которым по выходным разве что приезжают дети на дорогих иномарках.
Так что, когда он разглядывал добротный, только что отреставрированный дом, который по сей видимости был архитектурным памятником, и мимо него за две минуты сначала прошла бабушка c аккуратно собранными в пучок благородными седыми волосами вместе с такой же седой таксой, еле передвигающей лапы, и пожелала ему хорошего дня, а потом подошел мужчина с пропитым лицом, но при этом достаточно опрятный, и тысячу раз извинившись, предложил обменять томик Гумилева на сто рублей для утреннего опохмела, то Грайворонский сразу понял, что это то самое место. Согласившись на обмен, он сразу отправился внутрь подписывать договор аренды. Плата за аренду кабинета была соразмерной местоположению, но оно того стоило. Единственной проблемой оставалась парковка, но благо двор в паре десятков метров оставался без шлагбаума. Неслыханная и крайне приятная редкость в центре.
Борис зашел в здание и поднялся на второй этаж, где располагался его кабинет. В приемной уже находилась Марфа Ивановна еще ни разу не было случая, чтобы она приходила позже него. Ходя до назначенного времени было еще десять минут, но его уже ожидали: на диване сидели женщина лет сорока и совсем юная девушка. С первого беглого взгляда было понятно, что это мама и дочь. Женщина при появлении Грайворонского сразу же нервно подскочила с дивана, юная девушка даже не шелохнулась, лишь оценивающе смерила взглядом доктора.
Здравствуйте, Вы доктор Грайворонский? сразу же задала вопрос женщина. У нее был приятный, немного высокий голос. Слова, даже самые нейтральные, выходили у нее словно пропитанными теплой материнской заботой.
Да, здравствуйте, можете называть меня Борис. Приятно познакомиться.
Мне тоже, Борис. Меня зовут Алевтина. Я могу сказать Вам пару слов наедине?
Да, конечно.
Борис открыл дверь своего кабинета и пропустил женщину внутрь. Она нерешительно зашла, не решаясь начать разговор.
У вас приятный кабинет.
Спасибо большое. Вы хотели что-то мне сказать? Хотите присесть?
Нет-нет, я быстро, я попросила о приеме не для себя, а для своей дочери Лизы. Вы ее видели, она сидела на диване. Я уже все в общих чертах рассказала вашей секретарше, но, думаю, будет лучше рассказать Вам лично. Лизонька меня пугает в последнее время. Вернее, «в последнее время» не совсем корректно она всегда была такой.
Такой?
Как бы Вам лучше сказать она не пропадает по ночам, не грубит, не ведет себя вызывающе это я еще могла бы понять. У меня две дочери, и со старшей, Машей, я все это проходила. Она, бывало, дерзила мне, не ночевала дома, я находила у нее сигареты. Обычный такой юношеский бунт, хотя, конечно, достаточно мне нервов потрепала. Но потом все это со временем прекратилось: она повзрослела, утихомирилась, закончила институт, устроилась на хорошую работу, не сразу, но встретила приличного молодого человека, не то, что все ее предыдущие кавалеры, но которых было жутко смотреть, с татуировками все, похожие на наркоманов. Ее нынешний жених занимается компьютерными технологиями в банке. Я ничего в этом не понимаю, конечно, но платят ему хорошо. Квартиру купили в ипотеку в этом году и практически уже все выплатили. А на прошлой неделе обрадовали, что я стану бабушкой. И все прекрасно сложилось. Живу теперь не нарадуюсь на нее.
Но с Лизонькой все как-то иначе. Она не бунтует, ведет себя как-то очень странно спокойно, я никогда не видела ее замешанной ее в чем-то плохом. Года три назад она проходила стандартное обследование у школьного психолога, но он не смог найти ничего необычного, по всем признакам все в порядке.
Лиза никогда не была отличницей, но ее успеваемость не падала ниже хорошего уровня. Можно было бы подумать, что ей просто скучно в школе. Скорее всего так и было. Мы многое пробовали из внешкольных занятий: и художественную школу, и музыкальную, и спортивные секции. Все отмечали, что у нее есть способности. Но казалось, что у нее нет никакого желания заниматься чем-либо. Хотя при этом она никогда мне не жаловалась, что ее что-то не устраивает. Послушно выполняла, что от нее хотели, но как-то всегда вполсилы. И мне это всегда казалось каким-то странным. Так что постепенно все ее внешкольные занятия сошли на нет.
У нее были друзья в школе, хотя не знаю, насколько друзья. Домой она практически никого не приводила. Я спрашивала у учителей, но те говорили, что ничего необычного не замечают. Что она ведет себя, как и все остальные дети. Никто ее не дразнил, не задирал.
В старших классах я, грешным делом, подумала на наркотики, хотя школа и район у нас весьма хорошие. Даже пыталась ее подловить ее на этом. Один раз устроила скандал, но она спокойно выслушала все мои обвинения, пописала в баночку, как я от нее потребовала. И все оказалось чистым. Потом я у нее со слезами просила прощения, и она приняла мои извинения ровно с таким же спокойным выражения и доброй улыбкой, с которыми слушала как я на нее кричу.
Я подумала, что может быть она поступит в университет, и тогда что-то изменится в ее поведении. Сможет изучать, что ей нравится. С виду она немного преобразилась, но мне продолжает казаться, что ничего не изменилось. И я думаю, что она прекрасно видит, как я переживаю, и просто делает вид, что ей нравится. Извините, возможно, я слишком сбивчиво, рассказываю, но, надеюсь, Вы понимаете, что я хочу сказать.
Да, думаю, я уловил Вашу мысль. Я хочу спросить, может просто Вам кажется, что с Вашей дочерью что-то не так? Подростки зачастую не всегда выражают протест нарочито показательно, да и не всех у них рьяно выражается фаза бунта. Многие дети обходятся без нее при корректном воспитании.
Она не ребенок, Борис, ей уже восемнадцать.
В любом случае взрослой ее назвать сложно. Возможно, Вы преувеличиваете проблему. Она сейчас где-то учится?
Да, изучает историю искусства. Поступила в прошлом году.
Ну вот, люди искусства всегда отличались особым взглядом на мир. Тем более у нее самый что ни на есть период познания, новые возможности и знакомства, открытый горизонт, влюбленности, первые самостоятельные взрослые познания. Дайте ей время.
Материнское сердце чует! Борис, у Вас есть дети?
Да, есть дочь.
Ну тогда Вы точно должны мне помочь.
Но моей всего пять лет.
Это неважно. Сколько ребенку не было лет, родитель всегда чувствует. Я чувствую, что с ней что-то не то, чувствую, что что-то ее гложет. Муж тоже согласен со мной.
Ваш муж это ее отец?
Разумеется. Я из другого поколения. Конечно, в наше время тоже разное случалось. Многие мои подруги воспитали детей сами, но все-таки время отличалось, уж поверьте мне. Раньше семья значила куда больше, и все обязательства, которые ты давал перед женихом, перед Богом, значили куда больше.
Понимаю, простите, но вопрос надо было задать.
Лизонька мне не открывается, сколько бы я ни пыталась завести с ней разговор. Говорит, что все хорошо, чтобы я не волновалась. Она бесспорно умная, Вы сами это увидите. Хорошая умная девочка, но что-то в ней меня пугает. Возможно, я недостаточно образованная, чтобы понять, но это понятно я особо нигде не училась. После школы строительный техникум, а потом сразу вышла замуж. Меня это никогда особо не волновало, и все было хорошо, но сейчас я думаю, может в этом дело. Время то другое для женщин нынче больше жизненных путей, многие выбирают карьеру вместо семьи. Я, конечно, это не могу понять полностью, но принять смогу. Если бы Лизонька выбрала карьеру и посвящала себя ей, я бы не пришла к Вам. Я бы приняла это и продолжала бы ее поддерживать и любить, несмотря ни на что. Это Бог с ним, всегда осталась бы надежда, что и ей бы встретился хороший молодой человек, как Маше. Может позже. Но не знаю, мне кажется, что ничего этого не случится. И мне страшно.