Готовы? с дразнящим азартом спрашивает Мнац, массируя шею своей девушки, будто собирается выпустить ее на ринг.
Она льнет к его груди и закидывает руку назад, проводя длинными острыми ногтями по торсу:
Всегда готова. Ты же знаешь.
Мешай карты, малой, а то еще скажешь, что я их подтасовал, бросает Мнац, увлекаясь любовной игрой.
Верно, для них это всего лишь игра. Заброшка, партия, все вокруг! Они веселятся, только вот меня никто не спросил, хочу ли я в этом участвовать. Нужно было забить на все и остаться дома. Леша ударяет рукой о спинку моего стула, и я вздрагиваю, вжимая голову в плечи.
Только попробуй проиграть, рычит он мне в ухо.
Получаю первые две карты: четверка бубен и пятерка червей. Негусто. Итого девять очков. Поднимаю голову, девушка передо мной довольно улыбается, опуская свою пару на стол рубашкой вверх, и смотрит мне в глаза, ударяя мощной волной уверенности.
Еще, тихо произношу я.
Леша снимает верхнюю карту с колоды и двигает ее по столу, удерживая указательным пальцем. Осторожно поднимаю ее, и Туз пик! Сердце крутит тройное сальто, и я плотно смыкаю губы. Двадцать очков! Не может быть! Неужели мне сегодня повезет впервые в жизни? Это будет лучший подарок от судьбы, большего ничего и не надо. Мы с Лешей сможем спокойно вернуться домой, а потом я лягу спать и забуду об этом вечере. И никогда никогда больше не приду сюда, даже под страхом смерти!
Пас, мелодично произносит подруга Мнаца.
Пас, приглушенно повторяю я и замираю в ожидании триумфа.
А мне нравится ваша игра, смеется Мнац, не убирая рук с плеч моей соперницы. Вскрывайтесь, девчонки!
В затылок нервно дышит Леша, переворачиваю карты и опускаю их на середину стола.
Двадцать очков! Это круто! Очень! Голос Мнаца не выдает ни разочарования, ни злости, и это вводит в замешательство.
Возможно, долг для него не имеет такого уж большого значения. Значит, все закончилось? С облегчением выдыхаю, Леша ободряюще сжимает мое плечо.
Круто, но не так, как золотое очко, довольно произносит соперница и накрывает три моих карты двумя красными тузами.
Жар ударяет по лицу, а после сменяется болезненным холодом. Пальцы брата вонзаются в кожу, и я с трудом сдерживаю писк. Неужели я проиграла? Девушка поднимается со стула и тут же запрыгивает на руки к Мнацу, обхватив ногами его бедра. Победительница получает серию страстных и откровенных поцелуев, а я еще одну жесткую встряску от брата.
Давай еще раз! вопит Лешка. Еще раз!
Мнац опускает свою девушку на пол и выходит вперед, угрожающе глядя на Лешу:
Так, малой Ты решил меня выбесить сегодня? Игра была ва-банк, все честно. Гони бабки и проваливай.
Но это ведь она проиграла! Требуй с нее! А хочешь, ее и забирай!
Уменьшаюсь до размера пылинки, ощущая, как свет удачи гаснет для меня навсегда.
Что ты несешь? ядовито спрашивает Мнац.
Ну а что? Я ведь тебя знаю, есть одна девчонка, а станет две. Она сделает все, что скажешь. Правда ведь? Леша сжимает мою шею, силой заставляя кивнуть. Ну как? Договорились?
Мнац наклоняется к лицу брата и высекает сквозь сжатые зубы:
Ты че думаешь, мне тут девок не хватает?
А теперь на одну больше, разве плохой исход?
В носу щиплет от слез, страх, точно злокачественная опухоль, поражает каждую клетку организма, лишая возможности пошевелить даже пальцем. Мнац переводит взгляд на меня, и его лицо приобретает холодную бледность. Голубые пронзительные глаза леденеют, темные густые волосы, кажется, покрываются тусклым налетом изморози. Такие парни по определению должны быть мерзавцами, природа создает их, чтобы разбивать сердца и творить страшные вещи. Если он сейчас согласится, то я могу попрощаться с последней надеждой на светлое будущее.
Первая слеза срывается с моих ресниц, взлетает кулак. Все происходит так стремительно, что я не сразу могу сориентироваться. Леша падает на пол, а Мнац набрасывается на него со звериной яростью, принимаясь наносить удар за ударом. Люди в помещении замолкают, беспомощно оглядываюсь по сторонам, но никто не собирается вмешиваться. Друзья Леши стоят у противоположной стены с банками в руках, на их лицах презрительные ухмылки. Хрипы и звуки борьбы гремят в ушах, и я вскакиваю со стула, инстинктивно бросаясь в потасовку:
Нет! Пожалуйста, не надо! Остановись!
Падаю на колени рядом с братом, пытаясь поймать смертоносные руки Мнаца, которые работают точно молоты. Капюшон слетает с головы, получаю пару касательных ударов по плечу, но продолжаю умолять:
Прошу тебя! Не надо!
Мне удается обхватить правую руку слетевшего с катушек парня и крепко прижать ее к себе. С ужасом гляжу на Лешу: из его носа течет кровь, шея расслаблена, голова обессилено склонена вбок.
Он дышит? хрипло спрашиваю я.
Твое счастье, если нет, отрезает Мнац, вырывая руку.
В его словах столько яда, что я чувствую горечь во рту. Взгляд острый, каждая мышца на лице напряжена и искажена ненавистью.
Он мой брат.
Брат? с отвращением хмыкает Мнац. Он тебя чуть не продал только что, а ты бросилась его защищать?!
Не имеет значения. В моем голосе неожиданно рождается твердость, как яркая вспышка, которая мгновенно исчезает без следа.
Подбородок дрожит, зубы стучат. Мнац поворачивается и несколько секунд смотрит мне в глаза, словно размышляет о чем-то важном, а после, наконец, спрашивает:
В больницу или домой?
Что? Я удивленно хлопаю мокрыми ресницами.
Куда его везти? Лучше в больницу, кажется, я сломал ему нос.
Эта ночь наверняка станет самой страшной в моей жизни, потому что я прошла лишь половину ада, вторая ждет впереди. Не важно, куда мы поедем, родители Леши все равно узнают, и я даже не представляю, что они сделают со мной после этого. Перевожу взгляд на Лешку, когда-то этот мальчик улыбался мне и таскал конфеты в комнату втайне от взрослых. Мы смеялись над его широкой щербинкой между двумя передними зубами и моей длинной шеей, сравнивали наш рост, мерялись силой бросков, кидая камни в реку. Лешка все кричал, что совсем скоро он станет высоким и сильным, но стал он только высоким. Вытираю слезы сейчас не время. Не здесь. Не при них.
В больницу, отвечаю я.
Держу голову брата на коленях и молюсь, чтобы мы не причинили ему еще больше вреда, пока укладывали в машину. Мнац сидит за рулем, справа от него еще один крепкий парень, хранящий гробовое молчание. В тишине время тянется беспощадно долго, и только растущее на горизонте здание городской больницы позволит немного успокоиться. Парни доносят Лешу до крыльца приемного покоя и опускают на пыльную плитку. В растерянности развожу руками, не зная, что сказать. Поблагодарить или разругаться? Вроде бы помощь, а с другой стороны, именно из-за Мнаца мы здесь, ну и глупости Леши тоже.
Про нас ни слова, приказывает Мнац, брезгливо вытирая руки о спортивные штаны. Напали хулиганы. Ты их не знаешь и не запомнила.
Киваю, словно под гипнозом. Это даже не будет ложью, передо мной правда хулиганы, и я их не знаю. Вспоминаю, с чего все началось, и сажусь на корточки, чтобы вытащить из кармана брата деньги. Поднимаюсь и протягиваю пачку уже помятых купюр Мнацу.
Оставь. Возможно, придется приплатить врачам, отвечает он и бросает короткий уничижительный взгляд в сторону Леши. Считай, долг он вернул, а ты
Мнац замолкает и поворачивается ко мне спиной, так и не закончив фразу. Парни уходят быстро, будто их и не было вовсе. Остаюсь одна, ночной ветер бьет растрепанными волосами по лицу, и они прилипают к мокрым от слез щекам. Делаю глубокий вдох и вхожу в здание больницы, чтобы привести помощь, прекрасно понимая, что мне уже точно никто не поможет.
Это все ты! Ты, маленькая дрянь! кричит дядя Слава, расхаживая передо мной в гостиной.
Его обвисшие морщинистые щеки, покрытые темной щетиной, трясутся от негодования, от топота грузных ног, кажется, дрожат даже стены. Тетя Рита обреченно вздыхает, сжимая в костлявых руках телефон в ожидании звонка от доктора. Нам не разрешили остаться в больнице. Отправили домой, заверив, что с Лешей все будет в порядке, и обещали позвонить, когда к нему можно будет приехать.
Нужно было под замок тебя посадить! Ты как она! Точно! Одна угробила моего брата, а вторая решила угробить сына!
Никак не могу успокоиться, крупные капли стекают по подбородку и шее. Я даже не подозревала, что во мне столько воды.
Я все объясню, выдавливаю робко.
Объяснишь? Что тут объяснять?! Что?! надрывается дядя, кидая в меня деньгами, которые они забрали еще в больнице. Что ты украла деньги и хотела сбежать? Что Леша пытался остановить тебя, а твои дружки-отморозки его избили? Я не тупой, и так все знаю! Это была последняя капля, Алена последняя
Нет! Все не так! рыдаю я, подаваясь вперед, но грозный взгляд дяди заставляет замереть не месте.
Замолчи! Никакого колледжа! Никаких карманных денег! Ты едешь к «Волкам», там тебе самое место. Может, они сделают из тебя человека, потому что я я больше не могу это терпеть.
Чувствую, как кровь пузырится в венах, закипает и обжигает изнутри. Вскакиваю на ноги, вонзая ногти в ладони:
Нет! Мне восемнадцать! Я могу
Ничего ты не можешь! перебивает дядя. Ничего! Поняла?! Ты будешь делать то, что я скажу! Я обещал воспитать тебя и воспитаю. Думаешь, раз ты девка, то все будут ползать перед тобой на коленях? Думаешь, поманила пальцем, и весь мир у твоих ног? Сейчас я покажу тебе Рита! Где машинка для волос?!
Что? В панике оглядываюсь на тетю с призрачной надеждой, что в этот раз она проявит хоть каплю сочувствия.
В ванной, безучастно отмахивается тетя Рита, не отрываясь от телефона.
Дядя Слава пухлыми грубыми пальцами хватает меня за руку и тащит на второй этаж. Силы для борьбы заканчиваются на середине лестницы, уступая место опустошенному смирению. Громко хлопает дверь в ванную комнату, упираюсь коленями в холодную плитку и слышу ужасный рев машинки для стрижки.
Я тебя перевоспитаю. Перевоспитаю, приговаривает дядя, стягивая резинку с моих волос.
Глава 2
POV: Мнац
Так и будешь молчать? нарушает тишину Рома.
Переключаю скорость и сворачиваю на грунтовую дорогу, что ведет к задним воротам заброшки. Из-под колес вылетают камни, машину трясет, как и меня самого от злости.
Мнац, ты чуть не прибил пацана!
«Лучше бы прибил», звучит в мыслях яростное рычание.
Крис там вообще на измене, не останавливается Рома. А остальные
Ты так кипишуешь, словно никто из них разборок не видел, усмехаюсь я, выжимая тормоз. С малым все будет нормально, я всего лишь сломал ему нос, а не шею. Если он не научится вести себя, как здравый пацан, то его научит жизнь, и в больничку уже никто не отвезет.
Мнац, я тебя столько лет знаю, и до сих пор не перестаю удивляться, какой же ты все-таки
Поворачиваюсь к лучшему другу и с безумством распахиваю глаза шире. Он смеется, качая головой, и открывает дверь, так и не договорив.
Мы с Ромой ходили в один детский сад, делили игрушки и бросали друг в друга песком. Позже стали одноклассниками, впервые попробовали алкоголь в старом дедушкином гараже, смотрели фильмы про Бэтмена и тащились от Джокера. Мы взрослели вместе, но это не значит, что он по-настоящему меня знает.
Давай нажремся, что ли? предлагаю я, ощутив острую потребность переключиться.
Рома пихает меня в плечо и выпрыгивает из машины:
Идем, психованный.
Выбираюсь следом, захлопываю дверь и прячу связку ключей в карман. Содранные воспаленные костяшки на кулаках горят и пульсируют, ярость кипящей волной поднимается из груди к горлу.
Ты кого психом назвал, а?! с шуточным вызовом кричу я, оборачиваясь к другу. Бессмертный?!
Тебя! Кого же еще?! смеется Рома, поднимая кулаки к лицу, и покачивается из стороны в сторону, копируя своего любимого Флойда Мейвезера [1].
Склоняю голову, прищуриваясь, и шагаю вперед:
Зря мы от больницы так далеко отъехали.
Цепляемся с Ромой в дружеской схватке, пытаясь повалить друг друга на землю. Больше смеемся, чем боремся, силы почти равны, но в какой-то момент Рома вдруг становится жутко серьезным.
Что на тебя нашло, Мнац? Может быть, я чего-то не понимаю, но повода ведь не было. Послал бы его, и все. Зачем морду бить-то из-за какой-то незнакомой цыпы?
Отвожу взгляд, тяжело дыша. Меня не часто замечали в драках, я прекрасно умею решать вопросы и без кулаков, но иногда слов недостаточно. Только один человек видел меня в подобном состоянии, и он уже точно не сможет никому об этом рассказать. Малому еще повезло, что сестрица вступилась, вряд ли бы я остановился. Вспоминаю перепуганные глаза девчонки, эту уродскую смиренность и ужас на ее лице. Она ведь даже не пыталась возразить ему. И слова не сказала! Ее образ смешивается с другим, далеким и светлым. Желание выпить клокочет и вибрирует в венах. Нужно чем-то потушить это пламя.
Хороший лидер иногда устраивает показательные казни, говорю я. «Волков» считают отморозками, но это не отменяет того, что у нас должны быть принципы и хоть какие-то правила.
Да? Тогда пойди и объясни это своим подданным, король «Волков», едко произносит Рома и отталкивает меня, ударив в грудь.
Он разворачивается и шагает к воротам. Тихо вздыхаю и двигаюсь следом, засовывая руки в карманы:
Я думал, это твоя работа.
Прикрывать твою задницу?
Готовиться принять этот пост.
Вы все-таки уезжаете? спрашивает Рома, замедляя шаг.
Да.
Он бросает на меня колючий взгляд и больше не произносит ни слова. Пересекаем поле по протоптанной тропинке, из здания впереди доносятся смех и звуки музыки, рассеивающиеся в летней прохладной ночи. Ну вот, а Рома говорил, что все на панике. Сейчас уже, наверное, никто и не помнит о том, что случилось час назад. Заходим в старую постройку, взгляды присутствующих прилипают ко мне. А может, и помнят. Останавливаюсь и распрямляю плечи, обводя ребят взглядом. Приподнимаю уголки губ и громко произношу:
Батя в здании, народ! Всем расслабиться, проблем нет!
Близкие пацаны салютуют мне жестяными банками и пластиковыми стаканами, остальные молча возвращаются к игре в карты или разговорам. Вряд ли кто-то из них переживал за здоровье малого, скорее из-за возможной стычки с полицией. Нас и так ненавидят, лишние проблемы ни к чему. И, пока я здесь, их точно не будет.
Ловкая теплая ладошка нежно опускается на мой живот, в плечо упирается мягкая грудь. Нос улавливает тонкий сладкий аромат, к которому я еще не привык, но уже запомнил. В этот раз Крис совсем другая, и дело не только в марке духов. Она меняется после каждого нашего расставания, словно примеряет новые образы и маски, и так даже интереснее. Я будто не возвращаюсь к бывшей, а нахожу новую.
Поищу что-нибудь выпить, говорит Рома, оставляя меня в плену Крис.
Все хорошо? спрашивает она, запрокидывая голову.
Поворачиваюсь и заглядываю в ее обеспокоенные зелено-карие глаза в обрамлении щедро накрашенных ресниц. Недавно подстриженная челка, разделенная прямым пробором, касается ее румяных щек.
Теперь да, отвечаю я и целую ее мягкие податливые губы.
Эта версия нежной и беспроблемной Крис нравится мне больше всех предыдущих. Возможно, мы даже продержимся до конца нового учебного года, но это не точно.
Ты всех напугал.
Знаю, так было нужно, произношу уверенно и вижу на ее лице безропотное понимание.
Да, этот парень настоящий кретин. Предлагать тебе
Давай не будем об этом.
Конечно, улыбается она, сощурившись, и смотрит в сторону. Идем, кажется, Рома отжал у кого-то бутылку виски.