Слушай. А давай с тобой пойду я? подался к майору.
Тот знал, что комбат «по-тихому» не раз бывал за линией фронта. И, как правило, ему сопутствовала удача. Делал это в интересах штрафников, представляя тех к досрочной реабилитации или наградам.
А за себя кого оставишь?
Каламбета. Если что, прикроет.
Ладно. Тогда слушай.
Достав из планшетки карту и карандаш развернул на ящике, заменявшем стол.
Вот тут у тебя перед окопами болото (обвел). Так?
Так.
Пройти можно?
Вполне. Ребята на днях лазали. Обмелело.
За ним лес с немецкими позициями, провел линию. Насколько плотные?
Вот тут, тут и тут, огневые точки, показал пальцем Лосев. Между ними одна линия окопов. Перед ней колючка. Судя по наблюдениям, на ночь немцы уходят в блиндажи, на точках дежурят пулеметчики.
А как насчет мин?
Есть. Пару дней назад перед их позициями пробегал заяц. Подорвался
Диспозиция ясна, бормотнул куратор. Теперь излагаю план. Вот тут, за лесом, в пяти километрах рокада* снова провел карандашом. А в этом месте изгиб (поставил точку). Ночью по-тихому форсируем болото и минное поле. Для него выделишь двух саперов.
Затем перебираемся через окопы и в лес. Оттуда к извилине дороги. Там устраиваем засаду. Ну как? Уразумел, взглянул на капитана.
Уразумел, кивнул Лосев. Есть предложение в части возвращения.
Излагай.
Когда пойдем обратно, нужно отвлечь фрицев огневой поддержкой батальона. Только надо согласовать время. Можно пригласить заместителя с начштабом?
Валяй.
Через пять минут в землянке сидели Каламбет с Орешкиным. Их ввели в курс дела и дали ценные указания.
Будет сделано, заверили оба.
С наступлением темноты разведгруппа, экипированная в полевую форму фельд жандармов, привезенную с собой Артюховым, перевалив бруствер на левом фланге, поползла к болоту. Там их уже ждала пара саперов в маскхалатах. Ночь выдалась темной, небо затянули тучи, накрапывал дождь.
Изредка над немецкой обороной в двухстах метрах впереди взлетали ракеты, освещая все мертвенным светом. Лопаясь в вышине, гасли.
Болото действительно изрядно обмелело. Перебрались удачно, поползли дальше.
Действуя короткими щупами, саперы проделали проход в минном поле, сняв семь «лягушек»*. Переждав очередную серию ракет, вырезали в проволоке проход, удерживая концы. Группа исчезла за ограждением.
Через несколько минут справа донесся немецкий говор, приняли левее. У кромки вражеской траншеи ползший первым Артюхов прислушался (внизу было тихо) и махнул рукой. Тенями скользнули туда, потом наверх. Исчезли во мраке.
Лес встретил шумом дождя в кронах, углубились в чащу. Там с Лосевым, накрывшись плащ палатой, в свете фонарика сверились с картой. Выбрав направление, повели группу дальше.
На рассвете вышли к рокаде* с примыкавшим к ней лесом, след в след двинулись вдоль опушки. Изгиб дороги оказался в километре впереди, напротив, за кюветом густой ельник.
Давай, Миша передал Артюхов одному из разведчиков бинокль.
Сунув за пазуху, тот ловко полез на ближайшую в охват ель и исчез в кроне. Группа рассредоточилась неподалеку в кустах.
Минут через пятнадцать по дороге пропылила колонна грузовиков с солдатами, впереди бронетранспортер. Спустя еще десять в другую сторону пролязгала гусеницами рота «Фердинандов»*, оставив за собой острый запах выхлопных газов. После этого движение прекратилось.
Распогоживалось. Облака уползли к западу, выглянуло солнце. Над землей поднимались испарения. Тихий до того лес ожил: зачирикали птицы, рядом пробежал еж, в траве зашуршали муравьи.
С запада легковой «опель!» донеслось сверху.
Приготовиться, сказал Артюхов.
Разведчики сняли с предохранителей «шмайсеры», они с Лосевым вышли на дорогу. Оправив обмундирование с шейными бляхами «Feldgendarmerie» встали на обочине. Вскоре послышалось жужжание мотора, из-з поворота возник в камуфляжной окраске автомобиль
Работаем, бросил капитану майор, сделав шаг на проезжую часть и поднял руку, "Аus!".
Сбавив ход, машина остановилась. С двух сторон подошли к ней.
Проверка документов, сказал Артюхов на немецком высунувшемуся шоферу, вслед за чем грянули два выстрела из «парабеллумов». Он застрелил водителя, Лосев сидящего рядом унтер-офицера.
В следующую секунду задняя дверца отворилась, наружу выскочил поджарый гауптман* с портфелем. Майор уцепил его за плечо и получил сильнейший удар в челюсть. Повалился на спину.
Немец же, набирая скорость, понесся к ельнику, Лосев за ним. Когда уже вбегали, догнав, в прыжке саданул рукояткой пистолета по черепу. Фашист упал, юзом пропахав землю. Набежал еще разведчик, заломив руки, потащили к машине.
Заурчал мотор, свернула в кусты и исчезла меж деревьев.
В чаще леса автомобиль бросили, замаскировав еловыми лапами, порысили вместе с пленником назад. Тот поначалу упирался, что-то мыча через тряпичный кляп, но получив по морде, стал исправно перебирать ногами.
Через час устроили короткую остановку у встреченного ручья, отдышавшись, попили воды и наполнили фляги. А заодно Лосев допросил гауптмана. Тот оказался офицером связи армейской группировки «Центр». В портфеле имелась карта оборонительных рубежей и несколько засургученных пакетов.
Да, важная птица, оценил Артюхов. Теперь главное, все доставить по назначению.
Сверившись по своей «трехверстке»* двинулись дальше. К вечеру вышли с тыла к немецким позициям напротив штрафного батальона. В кустах сделали привал, подкрепившись сухпаем, стали ожидать ночи.
Краски дня постепенно гасли, лес погружался в темноту. Из вражеских окопов в небо изредка влетали ракеты.
Выставив охранение подремали до двух часов. Затем по знаку Артюхова, покалывая гауптмана финкой, подползли к траншее с тыла в районе колючки, где ждал проход. Затаились. До слуха донеслось пиликание губной гармошки.
Давай, шепнул на ухо майор, лежавшему рядом разведчику.
Тот приподнялся, приложив ко рту ладони, и трижды прокричал кукушкой.
Как только в лесу затихло эхо, на дальнем фланге штрафного батальона заработал станковый пулемет. К нему присоединился другой. В воздухе зашелестели мины, став рваться в немецких окопах. Огонь усилился, перемещаясь к центру, на той стороне дружно ударили сорокопятки*.
Немецкая оборона тут же принялась отвечать, все смешалось в адском вое и грохоте. Под него вплотную подползли к немецкой траншее. Метнув вниз несколько «лимонок», нырнули в громыхнувшие разрывы.
Чуть позже, хрипя и изнемогая, ползли по минному проходу к болоту. Прохлюпав по нему, выбрели к своим окопам. Уже на бруствере пулеметная очередь вдогонку прошила одного разведчика, вместе с пленным втянули его за бруствер.
Санитара сюда! прокричал ожидавший там Орешкин, и дал в небо зеленую ракету. Огонь на позициях батальона прекратился. Майор с пленным и своими тут же уехал в тыл.
Спустя двое суток Лосева вызвали в штаб армии. Там Артюхову и ему вручили ордена «Красной Звезды», разведчикам медали «За отвагу». Когда же обмывали награды в землянке, куратор поинтересовался, ты случайно не разрядник по бегу?
Нет, ответил капитан. А что?
Фриц, которого мы взяли, призер Берлинской олимпиады 36-го года по этому виду спорта.
Да, почесал затылок Лосев. Как же я его догнал?
Спустя еще час, прихватив пленных с мертвым бригаденфюрером и сдитки, Артюхов с охраной убыл в Бреслау.
Бывайте мужики, пожал на прощанье офицерам руки. Кстати, меня переводят в штаб армии. Глядишь, еще увидимся. И усевшись в кабину, хлопнул дверцей.
На следующее утро зарядил дождь. После завтрака Лосев, сидя в кабинете, подписывал бумаги. Их стало много больше, как всегда бывает в мирное время. Тут же находился Орешкин.
Ты что, их рожаешь? недовольно пробурчал майор. Уже пальцы затекли.
Причем тут я? шмыгнул носом. Дивизия запрашивает. Раньше было шесть форм, а теперь десять. Писарь не справляется. Помогаю сам.
Чернильные души, скривился Лосев, подписав очередную.
Открылась дверь появился Каламбет в мокрой плащ палатке.
Дежурный передал, тебя вызывает комдив, Николай Иванович, отряхнув, повесил на крючок.
Не иначе поощрит, высказал предположение Орешкин.
Потом догонит и еще раз поощрит. Забирай, отодвинул документы.
А почему нет? уселся на стул сбоку заместитель. Операцию провели тактически грамотно, считай без потерь. Да еще прищучили эсэсовского генерала и золотой запас.
Ладно, поглядим, встал из-за стола Лосев. Натянул хромовую куртку с фуражкой, взял с сейфа планшетку и покинул кабинет.
Спустившись вниз, миновав дежурного, вышел наружу. Дождь кончился, все дышало свежестью. На небе из конца в конец висела радуга. У открытого бокса водитель сержант протирал тряпкой стекло «джипа».
Заводи, Петрович, едем в штаб дивизии.
Понял, уселся за руль. Лосев устроился рядом. Зафырчал мотор, тронулись, покатили к КПП. Солдат поднял шлагбаум, выехали из части, водитель прибавил газу.
Красивые все же здесь места, озирая окрестности, сказал комбат.
У нас не хуже, отозвался водитель.
Был он родом с Белгородчины, возрастом за сорок и служил у Лосева автоматчиком еще в штрафной роте. После реабилитации остался с ним, пересев на «джип» и теперь исправно крутил баранку.
Что домашние, пишут? снял фуражку комбат.
Угу, переключил скорость. На неделе получил от жены письмо.
Ну и как они там?
Тяжко. Отступая, немцы сожгли село, живут в землянках. Землю пахали на себе, с грехом пополам отсеялись.
Как это на себе? повернул голову комбат.
Да как? Пять баб в упряжке, одна за плугом. Такие вот, дела.
Замолчали. Ровно гудел мотор, под колеса уносилась мокрая лента асфальта.
Товарищ майор, прервал молчание шофер. Когда начнут увольнять в запас? Очень уж домой охота.
Уже начали. Список батальона в дивизии. Ты там в первой очереди.
Спасибо, растроганно засопел носом.
Через полчаса въехали в Бреслау.
Штаб находился в центре в одном из уцелевших зданий. На площади пленные разбирали баррикады. Въехали в охраняемый двор, там стоял десяток автомобилей с мотоциклами, припарковались рядом.
Жди меня здесь, выпрыгнул из кабины Лосев и, одернув гимнастерку, направился к входу.
Миновав стоящего у двери часового, вошел внутрь, кивнув говорившему по телефону дежурному, взбежал по ступеням на второй этаж. Прошагав длинным коридором, и здороваясь со знакомыми офицерами, вошел в приемную доложился адъютанту.
Присядьте ответил щеголеватый, с усиками, капитан и снял трубку одного из телефонных аппаратов.
Товарищ полковник, майор Лосев прибыл. Слушаюсь, опустил на рычаг. Обождите.
Лосев присел на один из стульев у стены, потянулись минуты ожидания.
Нового комдива не любил. Дивизию тот возглавил в январе 45-го, прежний, генерал-майор Круглов, ушел на повышение. С этим же отношение не сложились.
В отличие от Круглова, благоволившего штрафбату и считавшего его самым боеспособным подразделением, Шмыгаль, так звали полковника, окрестил его личный состав уголовниками. При первой возможности бросал в бой, рапорта Лосева о награждении отличившихся и реабилитации раненых подписывал со скрипом.
Как то раз Лосев в сердцах высказал ему все, за что комдив хотел снять его с батальона. Отстояли начальник штаба и куратор из «СМЕРША».
Минут через десять из начальственного кабинета появился упитанный финансист с папкой, просеменив к выходу.
Теперь вы, кивнул адъютант на обитую черным дерматином дверь.
Встав, пройдя к ней, отворил.
Товарищ полковник! сделал несколько шагов вперед. Майор Лосев по вашему приказанию прибыл, поднял к виску руку.
Сидевший в дальнем конце кабинета под портретом Верховного комдив сдвинул брови. Был он лет на семь старше, с глубоко сидящими глазами и бритой головой.
Ты что себе позволяешь, мать твою?! грохнул по столу кулаком.
Не понял? в свою очередь нахмурился майор.
С час назад мне звонил военный прокурор! За что изувечил польского офицера?!
Не увечил. Чуть повоспитывал. Хамски себя вел, глядя поверх головы начальника ответил Лосев.
Издеваешься!? налился краской.
Попрошу на меня не орать, тихо сказал майор. И было в его голосе что-то, отчего комдив сбавил пыл.
Ладно, буркнул, езжай к прокурору. Разберусь с тобой позже.
Есть, развернулся через левое плечо и вышел.
В приемной выяснил у адъютанта, где находится гарнизонная прокуратура. Миновав коридор, спустился вниз.
Глава 3. Трибунал
«Военные трибуналы рассматривают дела, отнесенные к их подсудности «статья 27» Уголовно-Процессуального Кодекса РСФСР и соответствующими статьями Уголовно-Процессуальных Кодексов других союзных республик (статья 8 Положения о военных трибуналах и военной прокуратуре и статья 7 Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 22 июня сего года. «О военном положении»).
Военные трибуналы округов, фронтов, флотов, армий и флотилий, кроме того, рассматривают дела, отнесенные к их подсудности Постановлением ЦИК Союза ССР от 10 июля 1934 года. (СЗ СССР, 1934, N 36, ст. 284).
Предусмотренные в статьях 8 и 9 настоящего Положения дела подсудны:
а) военным трибуналам при дивизиях до командира роты включительно и приравненных к нему по служебному положению лиц;
б) военным трибуналам при корпусах до командира батальона включительно и ему соответствующих лиц;
в) военным трибуналам при армиях (флотилиях) до помощника командира полка включительно и ему соответствующих лиц;
г) военным трибуналам при военных округах, фронтах и флотах до командира неотдельной бригады включительно и ему соответствующих лиц»
( Из Положения о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий)
Все было, как рассказали? спросил, расхаживая по кабинету со скрипучим паркетом военный прокурор. Чем-то похожий на Кагановича, с брюшком и в звании полковника юстиции.
Именно, ответил сидевший за приставным столом Лосев. Мои офицеры здесь не при делах.
Ну-ну, уселся напротив и забарабанил по столу пальцами. Значит так. Сейчас пройдете в двенадцатый кабинет к следователю, он примет объяснение. А завтра пришлете офицеров, что были с вами. У них тоже.
Вас понял товарищ полковник, встал со стула. Разрешите идти?
Идите.
Нужный кабинет с табличкой «старший следователь Раткевич» оказался этажом выше. Постучав в дверь, вошел, доложился.
Присаживайтесь, холодно блеснул очками сухощавый капитан в габардиновом* кителе и с медалью «За боевые заслуги».
«И на груди его могучей, одна медаль висела кучей» промелькнуло в голове.
Сел на стул против канцелярского стола, со стопкой пухлых папок, выжидающе уставился на военюриста. Тот встал со своего места, извлек из открытого сейфа еще одну тонкую.
Польская комендатура передала на вас материалы о нанесении увечья их поручику, открыл, усевшись в старинного вида кресло. Что имеете сообщить? достал из ящика стола несколько листов бумаги и взял в пальцы авторучку.
Лосев снова рассказал то же, что и прокурору. Раткевич аккуратно записал.
А теперь вопрос. Угрожали ли бывшие с вами офицеры оружием патрулю?
Такого не было, выдержал прозрачный взгляд.
Хорошо.
Дополнив объяснительную, протянул Лосеву, читайте.
Все верно, пробежал тот глазами бумагу.
Теперь напишите внизу «с моих слов записано верно, мной прочитано» и подпишитесь, протянул ручку. Лосев, исполнив все, вернул.
Пока можете быть свободны, определил бумагу в папку. Завтра к десяти жду офицеров, что были с вами.