Я повздорила с княгиней Здеборой.
Ярополк едва заметно переменился в лице.
Быстро ты Рассказывай.
Дара оглянулась по сторонам, подумывая присесть, но лавки стояли далеко от кресла князя, и девушка решила остаться на ногах. Да и рассказ вышел коротким. Дара искренне повинилась в собственном дурном нраве и высокомерии, поведала, как черства была с ней княгиня и как сама Дара резко отвечала на холодное гостеприимство.
Старушка Здебора не меняется, проговорил себе под нос Ярополк. Третьяк, что скажешь?
Холоп собирал грязную посуду на столе, чтобы унести из покоев.
Скажу, Великий князь, что у неё пуговицы на кафтане со рдзенскими совами, я успел заметить, когда Чернек её тебе представлял. А ещё мне рассказали, что в местном храме Пресветлый Брат лойтурец. Говорят, Здебора его с собой привезла, ещё когда замуж выходила, она ему и помогла так высоко подняться.
Лойтурец, значит, хмыкнул Ярополк. Впрочем, чего ещё ждать от Здеборы? Княгиня рдзенка, пояснил он Даре. Чернек взял её в жёны по настоянию моего деда, она в родстве с Болеславом Лисицей из совета Старшей Совы. Древний рдзенский род, сильный. Его предки основали Лисецк. Неудивительно, что лесной ведьме Здебора не рада.
Так что мне делать? Она же смерти моей хочет, Дара услышала, как предательски дрожал собственный голос.
Ярополк повёл бровью, нахмурился.
Не показывай никому своей слабости. Быть может, даже продолжай быть заносчивой и наглой, усмехнулся он. Пусть злится. Здебора верит, что властна надо всеми в Лисецке, так покажи ей, что это не так. Ты же лесная ведьма.
Он оглядел внимательно Дару с ног до головы, и улыбка тут же потухла.
Она тебя в этом видела?
Дара неловко поправила складки старой понёвы, кивнула.
Совсем забыл, что из всех нарядов у тебя только шуба. Третьяк
Завтра подберу новые платья.
Сегодня, велел Ярополк. И ещё бусы, перстни, гривны возьми из моих сундуков всю эту ерунду, если чего не найдёшь, то купи. И вот ещё, найди моё Писание. Оно должно быть в
Знаю. Холоп шустро метнулся в угол спальни, поднял крышку одного из сундуков и достал нечто, обёрнутое багряным бархатом.
Вот, возьми моё «Слово на Рассвете», Дарина, сказал Ярополк, и девушка приняла из рук холопа книгу, развернула ткань.
Священное Писание было в тяжёлом позолоченном переплёте, от золотого сола посередине к краям расходилась медовыми лучами янтарная россыпь.
Дара бережно держала книгу, поражаясь её красоте. На всю Мирную только у брата Лаврентия имелось Писание, было оно не в золотом, а в кожаном переплёте. Троутосец привёз «Слово» с Благословенных островов и дорожил им больше, чем собственной жизнью. Сама Дара почти не держала в руках книг, отец учил её писать на кусках бересты, а то и вовсе рисовал буквы палкой на земле. Теперь же ей досталось настоящее сокровище.
Девушка подняла глаза на Ярополка, он улыбался, и Дара осторожно, со странным, священным почти трепетом открыла первую страницу. На ней изображено было имперское кайло Константина-каменолома.
Спасибо, Великий князь, поблагодарила Дара. Я буду беречь твой подарок.
Надеюсь. Только учти, что Писание тебе не для красоты, а для дела. С завтрашнего дня дважды в день будешь ходить на службу в храм. Молись там поусерднее, чтобы ни у кого и сомнений не возникло, что ты веришь в Создателя, а не в Перуна с Мокошью.
Но я же лесная ведьма
И что с того? Пусть силу тебе даст хоть сама Аберу-Окиа, покуда ты используешь её во благо, народ будет тебя любить. И бояться, раз эта самая сила у тебя есть. А правды никто знать не должен. Будем надеяться, что до весны никто тебя не раскусит.
Дедушка говорил, что зима не позволит лесной ведьме окрепнуть, не даст золоту в крови разгореться. Солнце не будет греть до самой весны, а Дарина останется не сильнее деревенской знахарки.
Будем надеяться, повторила девушка за Ярополком. Спасибо за твой подарок и за советы, Великий князь.
Ярополк чуть склонил голову к правому плечу.
Счастлив порадовать тебя, Дарина.
Дочка мельника плохо различала, что таится за сладкими речами, да и сама говорить красиво не умела, но ей немало пришлось услышать лживых ласковых слов от Милоша.
Она постаралась улыбнуться.
Я счастлива просто быть здесь, подле тебя, Великий князь.
Ярополк не поверил бы, заметь он смущение на её лице, не поверил бы он и преданности или восхищению. Лесная ведьма улыбнулась лукаво, так, как улыбалась Милошу зимними ночами.
Где бы я могла столькому научиться? Думаю, любопытно будет поиграть с лисецкой княгиней.
Не заиграйся, Дара. Здесь нужен опыт.
Но у меня хороший учитель.
Лучший, поправил Снежный князь, и Дара рассмеялась его шутке, сверкнула тёмными глазами из-под ресниц.
Лучший, повторила она. Спокойной ночи, князь.
В спальне на женской половине терема ждала сестра. Весняна уже расстелила постель, взбила подушки и теперь тихо, почти испуганно пыталась ругаться со служанкой, которая хотела навести порядок в комнате.
Дара остановилась на пороге, наблюдая, как девушки упрямо перетягивали друг у друга серебряный кувшин для воды.
Мы с сестрой справимся без твоей помощи, иди, сказала Дара.
Служанка посмотрела на лесную ведьму с нескрываемым возмущением. Дара равнодушно выдержала её взгляд. Странно, чудно было девке прислуживать простолюдинкам, пусть и вольным. Верно, только страх перед ведьмой или боязнь ослушаться княжеского приказа удерживали её здесь.
Поутру ты мне понадобишься, проводишь в храм на рассветную службу, предупредила Дара служанку, прежде чем та выскользнула из их с сестрой покоев.
Веся с раздражением грохнула кувшин на стол.
Да как же так? вздохнула она с возмущением. Дара, что же нас теперь и кормить с ложечки будут, как маленьких? Она меня привела сюда, сказала, что мы с тобой будем жить вместе, а потом как начала хозяйничать, меня вообще не слушала.
У знатных людей принято, что за них всё слуги делают, даже умываться и одеваться помогают, сказала Дара, и так странно было ей вспоминать о своей жизни в Златоборске, пояснять сестре то, что стало для неё привычным. Но её злит, что мы с тобой простолюдинки. Ничего, смирится. И ты привыкнешь. Неловко это, правда, поначалу. Главное, что мы теперь вместе.
Верно, ты права, согласилась Веся, продолжая осматривать спальню, как вдруг взгляд её упал на гобелен. Ох, Дарка, ты видела?
Да.
Пару мгновений они с сестрой стояли рядом, разглядывали побледневший от времени костёр и горящую на нём ведьму.
Холодно что-то у нас, ты не мёрзнешь? невинным голоском спросила Дара. А то дров никто не принёс.
Не холодно вовсе, честно ответила Веся. Ты раздевайся поскорее и залезай в постель, смотри, какие тёплые шкуры.
Лучше огонь в печи пожарче растоплю.
И Дара рванула гобелен со стены. Ткань затрещала в одном углу и легко порвалась. Девушка дёрнула сильнее, ещё раз, ещё и, наконец, бросила гобелен себе под ноги.
Что ты делаешь? испугалась Веся. Он, должно быть, такой дорогой!
Ничего, расплачусь с княгиней как-нибудь, процедила упрямо Дара и протащила гобелен по полу.
На столе в ларце для рукоделия лежали ножницы.
Веся, помоги, пропыхтела Дара, усердно разрезая ткань. Возьми нож и рви эту тряпку помельче, целиком в печь не влезет.
Когда пришёл поздним вечером Стрела, девушки кидали лоскуты ткани в открытую печь, и огонь пел весело, принимая угощение. Ростислав присел рядом на постеленную на голый пол лисью шкуру, взял из кучи огрызок гобелена.
Охотник, тут же узнал он длинный меч со знаком Холодной Горы.
Дара молча забрала у него лоскут и кинула в огонь.
Расскажи, попросила она. Только честно, зачем Ежи привёл меня к вам? Что вы ему обещали?
Стрела оглянулся на Весю, будто спрашивая её разрешения, и только после ответил:
Мы с Небабой угрожали ему, грозились убить. Парниша испугался до смерти, он бы кого угодно привёл, не только тебя. Правда, взамен он взял с нас обещание вывести из города Весю и остальных, кого получится.
Значит, Ежи знал, что вы пришли по мою голову.
Конечно, знал, да и был не слишком против.
Ясно.
Веся прильнула к Даре, положила голову на плечо сестры.
Он не со зла, подумай только, как страшно ему было. Ты видела Небабу? Он же здоровый, что медведь.
Страшно, конечно, согласилась Дара мрачно. Скажи ещё кое-что, Стрела, кому ты теперь служишь? Княжичу Вячеславу или Великому князю?
Я состою в дружине Великого князя. Пока Мстислав правил, мы под его началом ходили, только князь все дела по дружине княжичу передал. Теперь выходит, что мы Ярополку служим.
Значит, княжичу ты больше не подчиняешься? Дара повернулась к Стреле, чтобы лучше видеть его лицо.
Огонь в печурке пылал ярко, почти как солнце.
Нет.
И если он прикажет меня убить, ты ослушаешься?
Ростислав не выдержал её взгляда, обернулся вновь на Весю, ища совета.
Ну и вопросы ты задаёшь, пробурчал он. Плохо же тебе, наверное, спится, раз такие мысли мучают.
Будут мучить, раз жених сестры помышляет о моём убийстве.
Дара, да что ты говоришь такое? ахнула Веся, хватая её за руку. Ростислав никогда не навредит тебе, я же его невеста, а ты будущая своячница.
Стрела не сказал ничего, а Даре больше слов и не требовалось.
Веся поднялась, чтобы позвать холопа и попросить принести им ужин. Её тихий ласковый голос был слышен из-за двери. Дара прислушалась, повернулась к Стреле.
Постарайся справить свадьбу до весны, прошептала она.
Что? он удивлённо распахнул глаза. В его зрачках отражались огоньки свечей, их тёплый свет делал грубое разбойничье лицо мягче и приветливее.
Тише, я не хочу, чтобы Веся услышала, едва слышно сказала Дара. Пожалуйста, постарайся справить свадьбу до наступления весны. Веся меня не послушает, но когда станет твоей женой, то будет обязана тебе подчиняться. Ей не место здесь. Она будет в опасности. Пожалуйста, женись на ней поскорее и отправь к себе домой. Я боюсь за неё.
Я тоже, прошептал Стрела.
Они смотрели друг другу в глаза, не мигая, и, кажется, впервые между ними возникло согласие.
О чём шепчетесь? раздался голосок Веси.
Думаем, что бы ещё из княжеского дворца на растопку отправить, усмехнулась Дара и подвинулась в сторону, чтобы сестра могла сесть между ними.
Веся взяла Дару за руку, положила голову на плечо Ростиславу. От печи шло тепло, и зима за окном стала не так страшна.
Гобелен скоро прогорел, наступило позднее время, и пора пришла гостю прощаться.
После, когда Веся готовилась ко сну и переплетала толстую косу, Дара осталась сидеть у огня и рассказала о встрече с Богданом. Веся от волнения готова была сразу побежать к нему в гридницу.
Он что-нибудь рассказал о домашних? Как мать с отцом? Как дед? распереживалась она. Всё хорошо?
Все здоровы, соврала Дара.
Богдан мог случайно упомянуть, что Молчана больше нет на свете. Как Веся это переживёт?
«Как переживёт Ждана весну? пришло отчего-то на ум. Как она будет одна работать на мельнице?»
Если мачеха не справится, то они со Старым Барсуком умрут от голода, некому будет им помочь.
«Но, верно, Ярополк мог бы послать к ним холопа в помощь, а то и двух. Быть может, он даже подарит мне холопов, если я попрошу», подумала Дара.
Раз Великому князю нужна лесная ведьма, так лучше ему постараться заслужить благодарность и верность Дарины.
Только мало толку от ведьмы без силы.
Дара заглянула в нутро печи, вгляделась в самую сердцевину огня, потянула золотую нить, затянула покрепче, привязывая к запястью.
Неожиданно печка громко охнула, содрогнулась, и огонь погас. В спальне стало совсем темно, даже свечи потухли.
Дара заморгала, ослеплённая вспышкой силы. Кровь её ярче вспыхнула на мгновение.
Этого было мало.
Глава 4
Ратиславия, Златоборск
Месяц лютый
Стольный град запомнился Милошу другим. В начале лета он увидел его ярким, шумным, нарядным. Тогда Златоборск пестрел богатыми теремами, слепил разнопёрыми красками, радовал глаз весёлыми нарядными девушками и заморскими гостями. Златоборск был беззаботен и весел, как и положено богатому городу, что стоит далеко от границ и не знает войн, который не сторожат цепные псы, носящие знак Холодной Горы.
Зимний Златоборск побледнел и будто даже обезлюдел, хотя на каждом углу сидели теперь беженцы в изношенных одеждах и с усталым равнодушием просили милостыню. По-прежнему галдела ярмарочная площадь, но торговали теперь не дорогими тканями и драгоценными камнями, а мукой, рыбой и репой. Исчезли с улиц горделивые троутосцы и шумные бидьярцы, не видно стало купцов из вольных городов и с островов Лу Ху Чу, всех их заменили хмурые скренорцы.
Резкая грубая речь северян звучала отовсюду, и Милошу вдруг ратиславский язык показался мягче и приятнее, чем прежде. Он поймал себя на том, что вместе с другими ратиславцами недружелюбно косился на скренорцев, избегал их тяжёлого взгляда и торопился пройти мимо, когда замечал на своём пути.
И, что чудно, его куда охотнее теперь принимали местные, чем прежде. Милош остановился на постоялом дворе в предместьях и поначалу сторонился хозяина и его жены, но в первый же вечер неожиданно разболтался с обоими.
От хозяина пахло чесноком и хмелем, он поставил перед гостем кружку с пенящимся пивом, нарезал хлеба и сала и присел за стол сам. Милош не приглашал его, да и не был единственным посетителем в зале, оттого ещё сильнее удивился неожиданному дружелюбию.
Попробуй сала, вместо приветствия сказал хозяин и сам положил в рот толстый кусок с тонким ломтём хлеба. Моя жена с Трёх холмов, из ваших, её мать научила, как правильно засаливать. Хорошо выходит. Он облизнулся и вытер рукой жирные усы. Я Ачим, будем знаться, и хозяин протянул над столом всё ту же грязную руку.
Милош с плохо скрываемым отвращением посмотрел на сальные мужские пальцы, но сдержался, пожал руку хозяина.
Милош.
Что ж, Милош, далеко путь держишь или здесь, в Златоборске останешься? Ачим покрутился на стуле, усаживаясь поудобнее, разложил локти на столе и принялся с двойным усердием за сало с пивом.
Ещё не решил.
Милош поглядел на поставленную перед ним кружку и тоже сделал глоток. В животе было пусто с самого утра, а хозяйка всё не несла заказанный ужин. Чесночный дух дразнил, манил, и юноша взял кусок сала, положил на хлеб.
Хорошо сало, признал он. И вправду как рдзенское.
Ну, так, хмыкнул Ачим. Врать не буду. В Златоборске больше никто так сало не делает, как моя жена.
Голод одолел брезгливость, и Милош накинулся на угощение, он ел жадно и так же жадно вдыхал запахи хлеба, хмеля и чеснока.
Ачим наблюдал за ним и пил пиво. Милош ловил на себе взгляд хозяина и никак не мог разобрать, что тот означал.
Помню, точно так же после Хмельной ночи вы все шли через Златоборск, сказал Ачим. Сначала один, два, а потом сразу толпой. Думал, всей Рдзеней так к нам и перейдёте, ан нет, остались ещё, значит.
Милош перестал жевать, замер, посмотрел напряжённо на хозяина.
Остались? спросил он невнятно с набитым ртом.
Чародеи, пояснил Ачим. Или ты не потому сюда прибежал? Даже до нас дошли вести, как Охотники свирепствуют после пожара. На днях, говорят, запалили такой костёр на берегу Модры, что даже до Старгорода дошёл дым. Люди от ужаса и смрада прямо на улицах падали, прости Создатель, и он осенил себя священным знамением. Запах человеческой плоти он ну, ты-то, верно, знаешь лучше моего.
Кусок хлеба встал поперёк горла.
Да не боись, не выдам тебя, заверил Ачим. Ты в Златоборске теперь, городе княгини Златы, а не на лойтурской горе.