Стеклов истолковал этот взмах по-своему и, коверкая слова, залепетал по-английски:
Не надо меня стрелять, не надо, я всё сделаю, слышите, всё!
Грейс посмотрел на пленника и на фарси дал команду Абдулу:
Посади его отдельно от остальных и накорми!
После того, как пленника вывели, Грейс вернулся на своё место и опустился на ковёр рядом с Махди.
Если бы все русские были, как этот, ваша война закончилась бы давно!
Если б они все были такие, этой войны вообще не было бы! в ответ бросил Махди. Он не первый год воевал вместе с Грейсом и уважал его, как солдата, и сейчас понимал, что Грейс прав. «Интересно, а работает ли мой Абдул на Грейса? И сколько моих людей получают доллары из твоих рук, Джон?» Но в глазах Махди было приветствие и радушие, угощайтесь полковник, о делах наших мы поговорим завтра!
А назавтра Грейс продолжил свои эксперименты. Тщеславие играло, вчера без усилий он сломал русского солдата, он даст ему ещё несколько дней томительного ожидания, потом постреляет поверх головы и сломает его окончательно! Человек будет цепляться за жизнь и будет готов работать на него!
Но как только перед ним предстал очередной пленник, Грейс понял, с этим упрямцем придётся возиться долго. Он даже сразу обозначил, что легче будет этого русского солдата просто расстрелять или переправить в Кандагар для обмена. Сразу видно, у этого фанатика красные лозунги в голове!
Джон Грейс стоял перед пленным и изучал его. Пронзительный взгляд сверлил русского, но тот глаза не опускал. Полковник не выдержал и ударил, ударил жёстко и быстро. Орлов незаметно пошёл навстречу удару и погасил его, но шёл уже и левый боковой в голову. И здесь Алексей сделал классический нырок, его плечо дёрнулось, но связанные за спиной руки остановили это движение.
Грейс интуитивно сделал шаг назад «А ведь он боксёр! И не будь у него связаны руки, он ударил бы!» Один из конвоиров за спиной Алексея лязгнул затвором автомата. Американец, упреждая, вскинул руку вверх:
Не стрелять! Абдул, попробуй с ним поговорить, надеюсь, ты русский язык ещё не забыл? Будет молчать, заставь его говорить!
Алексей понял, что разговор идёт о нём. Нагло глядя в глаза Грейсу, он сплюнул кровавый сгусток под ноги полковнику и проговорил:
Думаю, что и ты понимаешь по-русски, прикажи своим шакалам развязать мне руки, и посмотрим, на что ты способен, связанного бить ума не надо!
Грей понял сказанное, нервный тик задёргал его левый глаз, кулаки сжались. Самолюбие полковника было задето. Грейс мельком заметил, как присутствующие в комнате Махди и его заместитель Равзи переглянулись и иронично улыбнулись.
Нет, сегодня он не будет играть в благородство, не место, да и кто его знает, на что способен человек в отчаянии и желающий умереть! А этот парень ещё и боксёр и, верно, не плохой мастер! Пусть с ним поработает Абдул и приведёт его в нерабочее состояние!
Грейс взмахом руки велел людям Махди увести пленного.
Абдул был мастер развязывать языки, его подручные старались, но русский упрямо молчал и даже пытался сопротивляться. После нескольких ударов прикладом, его тело рухнуло на землю. Так без сознания, со связанными руками Алексея и сбросили в яму.
После очередного допроса Виктор Голиков на ногах стоять не мог, одна из них была сломана, нога распухла и при малейшем движении доставляла сильную боль. Виктор уже не питал надежды на спасение, сколько он ещё выдержит, неделю-две? Гангрена или расстреляют финал один! А вот товарищу помочь надо!
Он подполз к Орлову, развязал ему руки и перевернул его на спину, Алексей в сознание не приходил. Виктор прислонился спиной к песчаной прохладной стене ямы и пытался уснуть. Всё тело ныло от боли, и эта боль не давала ему уснуть, он, так и не сомкнув глаз, просидел всю ночь.
«Что думает человек перед смертью? Говорят, перед глазами проносится вся жизнь. А что у тебя, Виктор Голиков, было в этой жизни, жизнь ведь только начиналась, ещё и сделать в ней ничего не успел. Двадцать лет всего, школа, учебка, Афган!
Афганистан! Что нам, русским, здесь делать? Пусть бы сами афганцы и разбирались в своей жизни, как им жить и с кем дружить! Как не хотела мать меня отпускать сюда, как цеплялась за руки и кричала. На всю деревню голосила, как будто уже тогда хоронила. Может, чувствовала, что не увидит больше меня, единственный я у неё!
Без отца меня поднимала и теперь в неизвестность отпустить не могла. Что ты, Виктор, ей обещал? Вернуться!.. И Катька, одноклассница тебя не дождётся! Один раз всего-то и поцеловал её!
А теперь в этой яме и встретишь свои последние минуты. Пусть лучше наверху расстреляют, там хоть солнце, небо в последний раз увижу!..».
Виктор поднял голову и посмотрел вверх. Там первые лучи солнца пытались найти путь к нему в яму. Виктор с усилием поднял руку вверх и попытался дотянуться до луча на стене. Не получилось!
Он в бессилии опустился на дно. Отдохнув несколько минут, подвинулся ближе к Алексею, тот был ещё без сознания. Виктор с трудом наклонил голову к его груди. Сердце друга тихо и медленно стучало. «Жив, Лёшка, жив! Может хоть тебе удастся выжить. Живи за нас двоих, живи, друг!..»
Виктор взял в свою руку холодную ладонь Алексея. Если б можно было отдать остаток своих сил товарищу, он бы сейчас это и сделал. «Мне уже всё равно не выкарабкаться! Интересно, где сейчас этот сержант Стеклов? Двое суток уже нет его! Наверное, расстреляли, хотя выстрелов слышно не было. Ну, эту работу и кинжал легко сделает. Значит, ему повезло: умер быстро, не мучаясь!..».
Наверху послышались возбуждённые голоса, к яме подошли двое. Но сил открыть глаза и поднять голову, у Виктора не было, он так и сидел, прислонясь к стене.
Вдруг, неожиданно, что-то упало рядом. Послышалось шипение, оно усиливалось. Голиков открыл глаза: рядом с ним, извиваясь, на песке лежала огромная змея. Гюрза!
В средней Азии её называют «гробовой змеёй», Виктор однажды видел такую в туркменском кишлаке, когда их роту перебрасывали в Афганистан.
Но эта была крупнее, более метра. Змеи эти сами по себе агрессивны, а сейчас она явно была рассержена и готовилась к нападению. И атака эта была неизбежна, солдат невольно сделал едва заметное движение ногой, и змея атаковала. Разинув пасть, она совершила молниеносный бросок. Первый удар пришёлся в бедро, следующий в грудь. Боли укусов Виктор не почувствовал, но внутри у него вспыхнула дикая ярость, захотелось сопротивляться, захотелось уничтожить, убить эту смерть!
Солдат усилием воли бросил своё тело на гюрзу, придавил её, та под ним извивалась и пыталась вырваться. Виктор двумя руками охватил её толстое тело и, перебирая их, приближался к голове змеи. Та шипела, рвалась и атаковала, впрыскивая очередную порцию яда в руки, лицо, тело солдата.
Наконец руки охватили шею змеи у самой головы, и, что было сил, Виктор сжал их, почувствовал, как ломались позвонки змеи. Её вертикальные зрачки ещё секунду назад светились каким-то зловещим светом, теперь стали угасать. Из разинутой пасти вырвалось шипение, и змея затихла. Солдат с трудом устроился у стены и смотрел на змею. Её красновато-коричневое огромное тело распласталось рядом. Руки стали твёрдыми и непослушными, и теперь он почувствовал боль укусов. «Ну, вот, Лёша, и всё! Она тебя не укусит!».
И хотя всё тело Виктора было в кровоподтёках, в местах укусов змеи эти кровоподтёки стали проявляться ярче. Прошло минут десять, боль нарастала, появилось головокружение. Левая рука приобрела багрово-синюшний цвет, постепенно тело стало покрываться чёрными пятнами.
Виктор понимал, что умирает, но страха не было, он принимал смерть, как неизбежное и как избавление. Он устал от боли, его больше никто не будет мучить! Стало холодно, холод медленно стал приближаться к груди
К полудню Алексей Орлов открыл глаза. Он не мог понять, где находится, голова раскалывалась от боли, и всё перед глазами кружилось. Рядом как-то неестественно сидел Виктор, весь в чёрных пятнах. Алексей прикоснулся к плечу друга, и его тело, заваливаясь набок, упало на песок. Алексей проследил за ним взглядом и вздрогнул. Рядом лежало тело огромной змеи, он узнал её это была гюрза. И ему стало понятно, почему тело Виктора имеет такой цвет.
Сердце в груди сжалось и заныло. «А ведь ты, Витя, меня спас! В этой яме гюрза меня всё равно достала бы! Прости, друг, что я не смог тебе помочь! Мы с тобой здесь только несколько дней, но ближе друга у меня и не было, и ты это доказал! Ты спас меня, но надолго ли? Сейчас бросят сюда ещё одну такую тварь или просто расстреляют! В плен попадают многие, а спасаются единицы! Есть ли у тебя, сержант Орлов, хоть маленький шанс на спасение? Вряд ли!..»
4.
Джон Грейс переступил порог в комнату, со словами: «Добро пожаловать!» Салех Махди, в наброшенном поверх плеч дорогом расшитом халате, пошёл ему навстречу и протянул обе руки для приветствия. А после пригласил гостя устраиваться на курпачу к дастархану скатерти, постеленной на полу, на которой их ждали изысканные блюда: плов, шашлык, несколько мясных блюд с овощами, зелень, фрукты, перец, пряности и, конечно же, чай!
Грейс снял ботинки и пробежал взглядом по блюдам. В голове невольно возник вопрос: «Откуда здесь, в горах, такая роскошь в питании? Кругом война, нищета, разруха, а наш друг Махди не бедствует! И к чему это всё пиршество? Хотя, надо отдать им должное, афганцы народ гостеприимный, умеют принимать гостей! И врагов, тоже!» Но промолчал, и, поджав под себя ноги, стал устраиваться на курпаче. Он уже почти год в Афганистане, но никак не мог привыкнуть принимать пищу сидя на полу, но и нарушать местные обычаи тоже не мог.
Совершив обряд хвалы Аллаху, молча, приступили к обеду. Минут через двадцать, закончив кушать, Грейс высказал слова похвалы хозяевам за столь богатый и вкусный стол, и приготовился слушать.
Хозяин, выждав паузу, спросил:
Полковник, наши друзья в Кандагаре просят деньги!
Не беспокойтесь, уважаемый, через два дня деньги будут у Вас, а также и караван с оружием, он уже в пути!
Хвала Аллаху, он услышал наши молитвы! Махди провёл ладонями по лицу. Вы сообщили нам добрую весть! А что с оставшимися пленными, мы можем обменять их у гяуров на наших людей?
Простите, уважаемый Махди, но пленные мои! И что это Вы устроили за представление в яме, я мог потерять нужного мне человека
Простите полковник, человек, совершивший это, уже наказан!
По приказу Ахмат Шаха Махди вынужден был выполнять все пожелания и просьбы полковника. «Без помощи американцев, мы сейчас не обойдёмся, но они ведут себя в нашей стране, как у себя дома! Придёт время, и мы выгоним с нашей земли и русских, и этих американцев!» Салех Махди искренне в это верил.
Грейс тихо, но твёрдо произнёс:
Мне нужен этот русский! Один умрёт, для того, чтобы второй работал! Этот второй будет плохим агентом, но и такие мне нужны! Иногда в наших играх противнику нужно кого-то отдать!
Махди понял расчёт американца жестоко, но верно! Война диктует и устанавливает свои правила, которые можно переписывать и нарушать! Он посмотрел на полковника: «Да, Грейс не новичок в разведке, у этих американцев тоже надо чему-то учиться!»
Допив из чаши чай и поставив её на ковёр, Грейс попросил, чтобы привели пленного Стеклова. Он уже несколько раз подробно допросил Стеклова и знал и о нём, и об Орлове достаточно много.
Минут через пять в комнату втолкнули Стеклова. Вид у этого вояки был испуган и затравлен. Если бы кто-то из присутствующих знал Стеклова годом ранее, то никогда не признал бы в этом жалком существе того холёного, наглого и уверенного в себе человека.
На вопросы он отвечал, заикаясь, торопливо и несвязно, Стеклов понимал, что в очередной раз решается его судьба. Заискивающим взглядом он пробегал по лицам присутствующих, надеясь хоть у кого-то найти сочувствие и защиту, но натыкался на презрительные взгляды. Жалкий вид сломленного предателя не вызывал ни у кого сочувствия. А то, что этот человек ради своей жизни предаст любого, не вызывало никакого сомнения.
Через полчаса все вышли во двор. У глинобитной стены сарая в изорванной тельняшке стоял Орлов, заросший, худой, грязный, весь в синяках и следах пыток. Только глаза жили, и было в них упрямство, ненависть и сила. А ещё вспыхнуло презрение, когда среди своих врагов он увидел Стеклова. Его целая защитная форма, чистое лицо говорили о том, что содержание обоих было разным.
Вадим старался не смотреть в сторону своего одноклассника и, по-видимому, стал догадываться, что ему предстоит сделать. Руки его стали дрожать.
К Стеклову подошёл Абдул, всунул ему в руки автомат и вытолкнул вперёд. Двое из моджахедов, лязгнув затворами оружия, направили его на пленника.
Грейс подошёл вплотную к Вадиму и, кивнув в сторону стоящего у стены Орлова, подбирая слова, по-русски произнёс:
Стреляй или становись рядом с ним! Bы, кажется, были друзьями? Как там у вас, русских говорят, вместе и погибать Грейс замолчал, выискивая в своём словарном запасе нужное слово.
Стеклов поднял автомат и направил в сторону Алексея, сейчас смерть Орлова была его пропуском в эту жизнь. Руки его дрожали, а палец никак не мог найти спусковой крючок.
До него донёсся крик Алексея:
Ну, ты и гни-да, Стеклов!..
И долго ты будешь выбирать? Посмотри вокруг, жизнь прекрасна или эта жизнь тебе не нужна? Грейс достал из кобуры, висевшей у него на поясе, пистолет и направил в грудь стоявшего перед ним человека.
Серое лицо Стеклова стало белым, безумные глаза ещё более округлились, а по телу побежала дрожь. Наступившую тишину снова разорвал крик Орлова:
Стреляй, су-ка! Я вернусь за тобой! Я тебя из того света достану! Су-ка ты!!!
Грейс выстрелил!.. Пуля вздыбила фонтан песка у ног стоявшего перед ним человека. Звук выстрела подбросил Стеклова, он дико закричал и автомат заплясал в его руках. Очередь переломила тело Алексея пополам и швырнула назем. А пули продолжали разрывать глинобитную стену.
Автомат умолк только тогда, когда закончились патроны в его магазине, а Стеклов всё кричал и кричал. Стоявший рядом с ним Абдул, ударом ноги выбил из его рук автомат, а удар приклада заставил опуститься пленного на колени и замолчать.
Всё это время Салех Махди со своим окружением находился во дворе и с любопытством следил за «спектаклем» устроенном Грейсом. «Да, надо отдать должное этому американцу. Коварен, жесток, но ведь и результат на лицо! Русский сломался, я бы этого шакала расстрелял! Страх и деньги хорошего агента не сделают, хотя для политической акции материал может пригодиться. По-видимому, именно для этого этот русский ему и нужен!»
Во дворе наступила тишина, которую нарушил Грейс:
Айюз, кино получилось?
К нему подбежал один из моджахедов.
Да, господин! и он с улыбкой протянул полковнику компактную японскую кинокамеру «Тошиба». Этот гяур настоящий артист, ещё несколько таких фильмов и «Оскар» ему обеспечен!
Грейс не оценил его чувство юмора, но камеру взял. В это время послышался нарастающий звук авиационного двигателя, и из-за гребня скалы, нависшей над горным кишлаком, показался и сам вертолёт. Его появление здесь и сейчас оказалось полной неожиданностью для отряда моджахедов, оно же прервало и рассуждения Махди.
Абдул схватил своего хозяина за рукав:
Господин, надо уходить, здесь сейчас будет ад! и он потянул его в укрытие.
МИ-24-й лёг на боевой курс.
Командир экипажа майор Нестеров прекрасно видел цель. По-видимому, это была та самая банда «духов», совершившая три дня назад нападение на транспортную колону в ущелье.