Ну и вот А коль он там ночевал, то, стало быть, с кем-то и о чем-то говорил. Общался, так сказать. Быть того не может, чтобы не общался Например, с хозяйкой или еще с кем-то. Ну а коль общался, то мог что-то поведать и о себе. Кто он такой, для чего прибыл в Антонову Балку и так далее Более того! Там-то он мог зацепить и своего убийцу. Знаете, как оно бывает? Слово за слово, ты мне, я тебе, и вот он уже и конфликт. А где конфликт, там и до убийства рукой подать. Особенно если по пьяному делу.
А что, в том постоялом дворе и пьяное дело существует? поинтересовался Гуров.
То-то и оно! Та особа, о которой я веду речь, одинокая старуха. Со слов участкового, самогонщица. Ну и, кроме того, пускает к себе на ночлег за долю малую Всяких пускает и пришлых, если таковые случаются, и своих, антоновских. Никакой гостиницы в деревне, понятное дело, нет вот она и есть гостиница. А к тому же самогон у нее. Все местные пьющие мужики у нее обретаются и даже, бывает, ночуют. Какой-никакой, а старушке приработок. А на самом-то деле настоящий притон вот что я скажу! Обо всем этом мне и поведал сегодня ночью Васька Курятников. Что ж ты ничего не сказал мне раньше? спрашиваю я. Ведь мы с тобой вчера целый день бороздили деревню вдоль и поперек в поисках свидетелей! А свидетели-то вот они, рядом! Забыл, отвечает. Дурак, говорю я ему. Сам дурак, отвечает. Мог бы и спросить у меня насчет притона.
Получается целых два дурака! весело рассмеялся Гуров.
Вот я и говорю, горестно подтвердил Семен. Но ведь и это еще не все!
Ну да? не поверил Лев Иванович.
Точно Мне бы, по-хорошему, сегодня нагрянуть в этот деревенский притон и произвести там расследование по полной программе, а не могу! Верней, конечно, могу, но толку от того не будет никакого!
Это почему же? поинтересовался Гуров.
Да по простой причине. Потому что эта чертова старуха ничего мне не скажет. Умрет под пытками а все равно не скажет!
И в чем же причина? поинтересовался Лев Иванович.
В первую очередь в участковом. Он, видите ли, пребывает с этой старухой в контрах по причине самогоноварения и содержания притона. И она на него за это в обиде. А значит, ничего ему не скажет назло. Ну, и мне заодно не скажет, потому что вчера я целый день бродил по деревне чуть ли не в обнимку с участковым. Народ, конечно, нас видел, ну, и эта проклятая бабуля тоже, наверно, видела. А значит, и мне она ничего не скажет тоже назло за то, что я якшался с Васькой Курятниковым.
Ну а как зовут эту зловредную бабулю? спросил он.
Макаровной, нехотя ответил Лежаков. То есть полное ее имя Елизавета Макаровна Евдокимова. Вредная старушка! Ехидная! И вот как мне быть ума не приложу. По-хорошему, ее надо бы допросить с пристрастием, да ведь, говорю, ничегошеньки не скажет.
Ну а я на что? спросил Гуров. Меня-то пока в присутствии участкового никто не замечал.
А и то верно! обрадовался Лежаков. Вот, значит, вы к ней и ступайте. А я побуду в сторонке где-нибудь на околице. А уж потом встретимся и обсудим, что к чему.
Задание понял! отрапортовал Гуров. А только как я ее найду, эту Макаровну?
А очень просто, сказал Семен и стал пояснять: Пойдете вдоль по улице, и у первого встречного спросите а где здесь живет Макаровна? Вам и покажут. А если спросят зачем, то скажите, что насчет самогону. Тогда у народа не останется никаких подозрений насчет вашей персоны. Потому что понятно: человек ищет, где бы ему опохмелиться. А где же еще, как не у Макаровны?
13
Приехали. На околице деревни их встретил тот самый участковый Василий Курятников, которого Вахитов, оказывается, тоже поднял по тревоге и быстрым аллюром направил в Антонову Балку встречать Гурова. Поздоровались, коротко представились. Как договорились, так и решили действовать. Лежаков с Курятниковым остались на околице, а Гуров отправился вдоль по улице искать старуху Макаровну. И действительно, первый же встреченный деревенский мужик указал Гурову точные координаты самогонщицы. Правда, какие-то остаточные сомнения относительно личности Гурова у мужика все же остались, потому что, когда Гуров поблагодарил и удалился от мужика на целых, наверно, восемьдесят метров, тот по-прежнему смотрел ему вослед, не двигаясь с места. Ну да это, конечно, пустяки, проистекающие из особенностей деревенской психологии: народ в Антоновой Балке, как Гурову уже было известно, проживал недоверчивый.
Ау, хозяева! окликнул Гуров, подойдя к калитке дома, в котором обитала старуха Макаровна. Пока ждал отклика, осмотрелся. Дом не слишком ухоженный: забор покосился, калитка висела на одной петле, в отдалении стоял скособоченный сарай, на огороде бурьян Да оно и понятно: в доме проживала одинокая старуха и кто ей поможет управляться с хозяйством? У всякого в деревне и своих нужд, как известно, поверх головы. А может, все дело было и не в отсутствии помощников по уходу за хозяйством, а в образе жизни самой Макаровны. Содержать притон дело трудное, хлопотное само по себе, тут уж не до калитки и не до бурьяна на огороде.
Хозяева! не дождавшись ответа, повторно окликнул Лев Иванович.
И на этот раз не безуспешно. На зов Гурова из сеней на крылечко выкатилась кругленькая, упитанная благообразная старушка, увидев которую сыщик даже рот разинул от невольного удивления. «Вот тебе и самогонщица, вот тебе и содержательница притона!» подумал он. Уж кого-кого, а всяких содержателей и содержательниц притонов Лев Иванович за долгие годы работы сыщиком навидался немало. И никто из них не был даже близко похож на старушку Макаровну! По внешнему виду не зловредной старушенцией была эта самая Макаровна, а просто-таки пряничной бабушкой из детской сказки! Впрочем, из всякого правила бывают исключения, так почему бы старушке Макаровне как раз и не быть таким исключением? Так размышлял Гуров, разглядывая старушку, а о чем размышляла старушка, разглядывая Льва Ивановича, никому ведомо не было, кроме, конечно, самой старушки.
А что тебе надо? спросила старушка у Гурова.
Елизавету Макаровну Евдокимову мне надо, ответил сыщик.
А для чего? поинтересовалась старушка.
Разговор у меня к ней есть, сказал Гуров. Серьезный.
А о чем?
Из социальной службы я, сочинил на ходу Лев Иванович. Езжу вот по деревням, беседую со стариками. Может, чем-то помочь надо
Из района, что ли? продолжала допытываться старуха.
Нет, торопливо сказал Гуров, не из района. Аж из самой области.
То-то я смотрю не видала я тебя в районе. А я-то там, считай, всех знаю. А твоя личность мне незнакомая
«Ух! обрадовался в душе Гуров. Это я удачно приврал! Скажи, что я из района, разговор вряд ли состоялся бы. Макаровна тут же меня бы изобличила и с позором изгнала!»
Так могу ли я видеть Елизавету Макаровну? спросил сыщик.
Я самая она и есть. Входи в калитку.
Гуров вошел и приблизился к крыльцу. Макаровна молча сделала знак рукой заходи, мол, в дом. На крыльце какие могут быть разговоры?
Войдя в дом, Гуров и тут первым делом осмотрелся. Он, конечно, не так часто бывал в исконно крестьянских домах, но тем не менее общее представление об их устройстве и интерьере все же имел. И, по мнению Льва Ивановича, дом старушки ничем не отличался от представления Гурова о крестьянских домах. Все было чистенько, аккуратненько и от этого покойно и уютно. Ну просто ни с какого боку это жилище не походило на притон!
Значит, вы и есть Евдокимова Елизавета Макаровна? спросил он.
Да ты уже вроде как бы об этом спрашивал с удивлением глянула на него старуха. Или забыл? Что ж ты так быстро забываешь? Али ты не начальник? Начальники, они все помнят!
Да я-то помню, улыбнулся радужной улыбкой Гуров. Это я так, для уточнения.
А чего тут уточнять? Похоже, старуха Макаровна все еще испытывала по отношению к Гурову некоторое сомнение и даже, может быть, подозрение по поводу его загадочной личности. Явился, видите ли, незнамо кто и незнамо откуда, задает вопросы и тут же их забывает Чего тут, спрашиваю, уточнять? Как будто я за это время из Елизаветы Макаровны могла превратиться в какую-нибудь Матрену Федотовну! Плохой ты начальник, коль сразу забываешь! Начальник он должен быть памятливым! К тому же сегодня воскресенье, выходной, стало быть, день. А ты вот взял да и приехал Да где же это видано, чтобы начальство по выходным дням трудилось? Ему-то, начальству, полагается в выходные отдыхать. Вот, к примеру, как наши дачники. А они-то все сплошь начальники! Как только выходной или, буду говорить, какой-нибудь праздник, так они сразу же и наезжают. И хоть бы тебе палец о палец! Выставит пузо и лежит цельный день на солнышке. Или с удочкой на реке. А то еще бродят с задумчивым видом по лесу или по лугу. Я, говорит, общаюсь с природой А вот ты отчего не лежишь кверху пузом да не бродишь, коль выходной день? А вот взял да и приехал
«Эк, говорливая какая!» весело подумал Гуров.
Времени не хватает, бабушка, тяжело вздохнул он. Вот просто-таки ужасная нехватка времени! Не успеваю! Вас, стариков, много, и деревень тоже много, а нас, начальства, мало Вот и приходится работать по выходным дням. Ничего не поделаешь!
Это вас-то, начальства, мало? старуха Макаровна усомнилась и в этих словах Гурова. А то я не бывала в ваших кабинетах и не видела, сколько вас там. Прямо-таки не помещаетесь в своих кабинетах! Чуть ли не на головах друг у друга сидите!
Но старуха произнесла эти свои слова уже не таким осудительным тоном. Похоже было, что она приняла последние оправдания Гурова за чистую монету, и в ее настроении возник некий перелом, что Гурову было на руку.
Вкусно же у вас пахнет, Елизавета Макаровна! воскликнул он. Вроде как бы пирогами. Я угадал?
Ну, так утром испекла, оттого и пахнут, проворчала старуха. Отчего же им не пахнуть, коль они пироги? Разве могут пироги не пахнуть?
Вроде как пирог с черникой, принюхался Гуров. А другой с грибами. Точно?
Да, согласилась Макаровна. И с черникой, и с грибами. Да ты сам откуда знаешь-то? Ведь ты городской. Разве городские понимают в пирогах?
Жена у меня просто мастерица по части выпечки! сообщил Лев Иванович. Распрекрасные пироги печет! По собственным рецептам. Оттого и знаю.
Да неужто? поразилась Макаровна. Надо же! Городская и знает толк в пирогах А все равно наши-то пироги лучше ваших. Бывала я у вас в городе и ходила по вашим базарам. Разве там черника, на ваших-то базарах? А у нас ягодка к ягодке, будто жемчужины. Ступай в лес да бери.
Это точно, согласился Гуров. Вот даже запах у ваших пирогов и тот другой. А все равно если подойти умеючи и с душой, то и из веника суп можно сварить.
Оно и правда, охотно согласилась Макаровна. Да ты попробуй моих пирожков, мил человек! А потом и сравнишь чьи лучше. Я так думаю, что мои. Потому что где же вашим городским пирогам сравниться с нашими, деревенскими? Хотя их и печет твоя жена. Вот я сейчас
Старуха засуетилась и принялась накрывать на стол. Скоро на столе появились две глубокие миски с пирогами, а еще глиняный кувшин с каким-то напитком и рядом с ним большая кружка.
Вот, повела рукой Макаровна. Эти с черникой, а эти, стало быть, с грибами. А в кувшине компот из брусники. Присаживайся к столу, да и заодно поговорим. За пустым столом какие же разговоры?
Гуров охотно выполнил просьбу старухи. Пироги и впрямь были замечательные ничуть не хуже тех, которые пекла его жена. А брусничный компот просто прелесть, такого компота Лев Иванович не пробовал за всю свою жизнь.
Вот так прямо взял бы и поселился бы у вас на всю жизнь, сообщил сыщик старухе. И все ради ваших пирогов и компота.
А ты возьми да и поселись, поддакнула старуха. Да только где вам, городским. Не привыкшие вы к нашей деревенской жизни.
Кажется, она совсем перестала испытывать к Гурову недоверие. И все из-за пирогов, которые тот нахваливал. А какой хозяйке может не понравиться, когда нахваливают ее стряпню?
Тяжело вам живется, бабушка? спросил Гуров, дожевывая кусок пирога.
Так это когда как, покачала головой Макаровна. По-всякому бывает Будто не знаешь. А должен знать, коль начальник.
Знаю, Елизавета Макаровна, поспешно отозвался Гуров. Как не знать. А только у каждого свои беды. Оттого и спрашиваю.
Оно так, согласилась старуха. У всякого они свои, беды-то. А уж мои беды и-и-и-и
А что такое? поинтересовался Лев Иванович. Может, вас кто-нибудь обижает? Так вы скажите!
А можно сказать, что и так, горестно сообщила старуха. Одинокая я, и помочь-то мне совсем некому. А вот чтобы обидеть охотники находятся.
А кто? напористо поинтересовался Гуров. И по каким таким причинам? Вы мне скажите, а уж я там разберусь, в городе. По кабинетам, если надо, пройдусь. К самому прокурору обращусь!
Старуха какое-то время молчала, будто бы хотела что-то сказать, да не решалась. Но затем, видимо, желание поквитаться с обидчиками взяло верх. Да и как ему не возникнуть, такому желанию? Не каждый день в дом является такой добрый начальник который и пироги трескает с охотой, и помочь не отказывается! Уж такой-то момент упускать грех!
А хоть бы взять нашего участкового Ваську Курятникова! пожаловалась Макаровна. Как есть злыдень! И все-то он меня ругает, все-то стращает Собаку мою грозился застрелить, так она с испугу убежала и вот уже третью неделю не показывается Хорошая собачка, Бобиком звать. Рябенькая, одно ухо надкусано Может, где-нибудь встречал?
Нет, покачал головой Гуров.
Жаль Так и пропала собачка. А в деревне без собаки разве жизнь?
А за что все же он вас ругает, этот ваш участковый?
А можно так сказать, что и ни за что. Вот как есть, ни за что. Зазря. Уж такой он взбалмошной человек, этот Васька Курятников. Все бы ему ругать да стращать Нет чтобы по-человечески вот вроде как вы. Куда там! Вот как зайдет, так прямо и начинает с порога. А собачка-то на него строжится! А он на нее: цыть, а то застрелю. Ну, она с испугу и подалась в неведомые края
Но ведь не может быть, чтобы вот так, совсем без причины осторожно предположил Гуров.
Да причина-то известная
Старуха помолчала, соображая, что следует сообщить участливому начальнику, а чего, наоборот, не следует ни под каким видом. По всему выходило, что о самогоне сообщать ему никак не надо. Начальник-то, конечно, человек участливый, да ведь самогон он такое дело Двусмысленное дело, короче говоря. А обо всем прочем почему бы и не рассказать? Может, этот начальник и впрямь отвадит этого егозу Ваську Курятникова от дома. И то хорошо.
Причина-то известная, еще раз сказала Макаровна. Вот, говорит, всякий разный народ у тебя собирается. Ну, бывает, приходит кое-кто. Так ведь я старуха одинокая, а они, которые приходят, и подсобят в чем-нибудь по хозяйству. А коль подсобят, то, стало быть, и угостить их надо. Какой же в том грех?
Да вроде никакого, с той же осторожностью выразился Гуров.
Ну и я о том же А то, бывает, кто-нибудь у меня и заночует. Другие не пускают, а мне отчего не пустить? Ну, понятно, кто-то и денежку мне сунет, за ночлег-то да за доброту мою. А я и не отказываюсь от той денежки. Коль она за доброту, то опять же какой в том грех?
Полностью согласен, решительно произнес Гуров. Коль за доброту то можно. Да вот только
А что такое? встревоженно спросила старуха.
Всякие люди, наверное, попадаются среди ваших постояльцев. Один человек добрый, а другой может быть и злой. Или какой-нибудь бродяга с дальних краев. И поди разбери, что у него за душой, у того бродяги.
Понятное дело, Гуров не зря произносил слова о бродяге. Он был как стрелок, который выжидал момента, чтобы попасть в цель. И он в нее попал в самое яблочко.
И не говори, мил человек! горестно сказала старуха. Так оно и вышло! Уж как я не хотела его пускать будто что-то чуяла! Да не удержалась. А как тут удержаться, коль он мне заплатил наперед? Я, говорит, человек тихий, а ты приюти меня на две или три ночи. Ну, и накорми чем-нибудь. А я, говорит, потом еще тебе дам денег много. И как тут удержаться при моей-то бедности? Ну, и пустила Да только не впрок пошла мне моя доброта на этот раз. Ой, не впрок!
А что такое? с высшей степенью участливости поинтересовался Гуров.
Да неужто не слышал? удивилась старуха. Ведь убили-то моего постояльца! Аккурат утром в четверг, под старой ивой, что на околице!
Да слышать-то я слышал. Сообщили люди. А только я не знал, что он был вашим квартирантом.
В том-то моя и беда, что был! И вот теперь я думаю, что же со мной будет? А вдруг посадят? Ведь смертоубийство! А что? Придет этот несусветный паразит Васька Курятников и заарестует! По моим расчетам, он давно уже должен был явиться, да чего-то его нет. Должно быть, подкрадывается.
Да ведь не вы же его убили, с подчеркнутым спокойствием проговорил Гуров и пожал плечами.