Миледи, произнес Меконнен, сделав шаг вперед, чтобы оградить ее от скандалистки, но та обошла его.
Миледи? она уперла руки в бедра.
Только тогда Персефона заметила, что женщина была нимфой. У нее были бледная молочная кожа, длинные белые волосы и ярко-голубые глаза, из-за чего она казалась неземной. Даже ресницы у нее были белыми.
«Наяда», подумала Персефона. Это была нимфа воды. Она была красива, но сейчас выглядела агрессивной и измотанной.
Кто вы такая? спросила нимфа.
Персефону это удивило по большей части потому, что теперь мало кто не знал, кто она.
Да как вы смеете так говорить с леди Персефоной? Меконнен сжал ладони в кулаки.
Все в порядке, Меконнен, Персефона подняла руку, чтобы успокоить огра, который, казалось, уже готов был стереть эту женщину в порошок.
Я Персефона, ответила она. Я правильно поняла, что вы хотели бы поговорить с лордом Аидом?
Я требую этого!
Персефона слегка приподняла бровь:
Какие у вас жалобы?
Жалобы? Вы хотите выслушать мои жалобы? С чего бы мне начать? Во-первых, квартира, в которую он меня поселил, настоящая дыра.
Это привело ее в замешательство.
Во-вторых, я больше ни минуты не буду работать в этом гадюшнике, этом чертовом ночном клубе.
Персефона подняла руку, чтобы заставить нимфу умолкнуть.
Простите. А вы кто, еще раз?
Женщина подняла подбородок и выставила грудь вперед с неуместной гордостью.
Я Левка, любовница Аида.
Персефона почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Слова женщины ее глубоко потрясли.
Простите?
Нимфа издала смешок. Персефона сжала пальцы в кулаки.
Простите, бывшая любовница, но это одно и то же.
Бывшая любовница? выдавила богиня сквозь сжатые зубы, наклонив голову набок.
Да вам не о чем беспокоиться, ответила Левка. Это было так давно.
Так давно, что вы забыли и представились любовницей Аида? уточнила Персефона.
Невинная ошибка.
Простите, но я не вижу в этом ничего невинного.
Персефона повернулась к Меконнену:
Пожалуйста, проводи Левку в офис к Аиду. Я отправлю его туда.
Да, миледи, кивнул Меконнен и добавил: Он в зале отдыха.
Спасибо, тепло ответила она, хотя все ее тело будто заледенело.
Персефона вошла в «Неночь». Она сразу поднялась по лестнице в зал отдыха, где Аид заключал пари со смертными, желающими получить от жизни больше: любви, денег, здоровья. Именно эти сделки когда-то больше всего ужаснули и заинтриговали ее. Из-за них она начала писать о боге мертвых, а потом и познакомилась с ним.
Эвриала, горгона, что охраняла вход в зал отдыха, ждала снаружи. Первый разговор Персефоны с ней был довольно враждебным, потому что горгона сразу по запаху определила, что та богиня.
У лорда Аида проблемы? спросила Эвриала. Ее голос был веселым, но в нем прозвучала и нота волнения, когда к ней подошла богиня.
Больше, чем ты можешь себе представить, ответила Персефона.
Эвриала улыбнулась, обнажив почерневшие зубы. Она без промедления открыла дверь и кивнула Персефоне, когда та прошла мимо нее.
Он в сапфировой кабинке, миледи.
Персефоне пришлось протискиваться через толпы, окружавшие игральные столики. В зале было темно, несмотря на огромную люстру под потолком и несколько громоздких подсвечников на стенах. Первый визит Персефоны в этот зал предрешил ее судьбу. Ее очаровали люди и игры, она с наслаждением наблюдала, как карты летают над столиками, с какой легкостью мужчины и женщины болтали и поддразнивали друг друга. А потом она дошла до стола для покера, села за него и познакомилась с властелином подземного царства.
Даже сейчас от одного лишь воспоминания, каким он предстал перед ней, у Персефоны все сжалось внутри. Он был осязаемой тенью с телосложением, подобным крепости, и ворвался в ее жизнь подобно стихии. Она никак не могла отделаться от него, да и, по правде говоря, не особо-то и хотела. С того момента, как ее взгляд упал на него, он что-то зажег внутри ее. Это было подобно огню, но на самом деле его тьма взывала к ее тьме.
Теперь богиня это знала чувствовала у себя в крови и костях, и она слилась с темнотой зала и нашла проход, ведущий к ряду кабинок, где смертные ждали возможности заключить сделку с Аидом. Все они именовались по драгоценным камням сапфировая, изумрудная, бриллиантовая, каждая была отделана в соответствующих оттенках. Это были роскошные комнаты, внушающие чувство грандиозности, словно сообщая всем, кто в них входил, что если они правильно отыграют свои карты в буквальном смысле, возможно, им тоже удастся обрести что-то столь же великолепное.
Персефона нашла сапфировую кабинку и, войдя, увидела напротив Аида мужчину. Смертному было слегка за двадцать. Персефоне всегда было интересно, как такие молодые люди оказывались перед богом мертвых, но болезни не различали возраста. За чем бы он сюда ни пришел, парень занял оборонительную позицию, потому что повернулся на своем стуле посмотреть, кто прервал его игру, и сказал:
Если вам нужен он, то придется дождаться своей очереди. Я ждал этой встречи три года.
Аид встретился с ней глазами. Несмотря на элегантный внешний вид, его взгляд был взглядом хищника. Он сидел с прямой спиной, сжимая в руке бокал с виски. Неподготовленному человеку он мог показаться расслабленным, но Персефона видела по выражению его лица, что он на взводе. Возможно, из-за нее. Ей не нужно было ничего говорить, чтобы он понял она в ярости. Ее чары рушились. Она чувствовала, как они растворяются, оставляя дыры в ее смертном облике.
Прочь отсюда, смертный, произнесла она. Ее приказ, должно быть, потряс мужчину, потому что тот, не теряя времени, пулей выскочил из кабинки. Персефона захлопнула дверь.
Мне придется стереть ему память. У тебя пылают глаза, усмехнулся Аид. Кто тебя так разозлил?
Попробуй догадаться, предложила она.
Он приподнял бровь.
Я только что имела удовольствие познакомиться с твоей любовницей.
Аид никак не отреагировал, и это разозлило еще сильнее. Она почувствовала, как чары покидают ее. Персефона представила, как странно она сейчас выглядит богиня, стоящая перед древним богом и не способная удержать под контролем собственную магию.
Понятно.
У Персефоны задрожал голос:
У тебя есть несколько секунд, чтобы объясниться, прежде чем я превращу ее в траву.
Она знала, что Аид рассмеялся бы, если бы решил, что она говорит это не всерьез.
Ее зовут Левка, ответил он. И она и правда была моей любовницей много-много лет назад.
Ей было ненавистно собственное чувство облегчения, что он не назвал кого-то еще.
Сколько именно лет назад?
Он пронзил ее взглядом, и за ним что-то было что-то живое, полное гнева, разрушения и вражды.
Тысячи, Персефона.
Тогда почему сегодня она представилась мне как твоя любовница?
Потому что, по ее мнению, мы с ней были любовниками вплоть до прошлого воскресенья.
Персефона сжала кулаки, и вдруг из-под пола пробились стебли и покрыли собой все стены. Аид даже не моргнул.
И почему же?
Потому что больше двух тысяч лет она была тополем.
У Персефоны взлетели брови. Такого она никак не ждала.
А почему она стала тополем?
Аид сжал ладони, до этого лежавшие на столе, в кулаки:
Она меня предала.
Ты превратил ее в дерево? выдохнула Персефона, ошарашенная этим признанием.
Она иногда забывала о масштабе сил Аида. Он был одним из трех самых могущественных богов, и хотя каждый из братьев стал властелином собственного царства (Зевс неба, Посейдон моря, Аид царства мертвых), они в равной мере делили власть над земным царством, а это значит, что у нее и Аида могли быть схожие силы.
И в их числе явно было превращение людей в растения.
За что?
Я застукал ее с другим любовником. Меня ослепила ярость. И я превратил ее в тополь.
Она, должно быть, этого не помнит, иначе не стала бы представляться твоей любовницей.
Аид пристально взглянул на нее. Он не сдвинулся ни на дюйм со своего места за столиком.
Возможно, она подавила это воспоминание.
Персефона зашагала по кабинке вперед-назад.
Сколько любовниц у тебя было?
Персефона, в голосе Аида сквозила нежность, но в нем был и подтон, говоривший: «Вряд ли ты захочешь знать правду».
Я просто хочу быть готова на случай, если они начнут выползать из всех щелей.
Аид молчал, глядя на нее. Спустя мгновение он произнес:
Я не буду извиняться за то, что жил до твоего появления на свет.
Я тебя об этом и не прошу, мне просто хотелось бы знать заранее, когда я встречу женщину, которая спала с тобой.
Я надеялся, что ты никогда не встретишься с Левкой, ответил Аид. Она не должна была задержаться здесь надолго. Я согласился помочь ей встать на ноги в современном мире. Раньше я передавал такие дела Минфе, но так как она впала в немилость он окинул взглядом плющ на стенах, мне понадобилось больше времени, чтобы найти ей подходящего наставника.
Персефона остановилась и повернулась к Аиду:
Ты даже не собирался рассказать мне о ней?
Аид пожал плечами:
Я не видел в этом необходимости.
Не видел необходимости? повторила Персефона, и плющ на стенах стал еще гуще и зацвел. Комната вдруг стала совсем маленькой. Ты обеспечил эту женщину жильем, дал ей работу, и раньше ты с ней спал
Прекрати это повторять, выдавил Аид сквозь стиснутые зубы.
Я заслуживаю знать о ней, Аид!
Ты сомневаешься в моей преданности?
Тебе следовало бы извиниться, огрызнулась она.
Тебе следовало бы доверять мне.
А тебе следовало бы говорить со мной. Это то, о чем он просил ее. Разве он не должен придерживаться тех же правил?
Наступила тишина, и Персефона сделала вдох, чувствуя необходимость набраться храбрости и задать этот вопрос:
Ты все еще любишь ее?
Нет, Персефона, Аид ответил сразу же, но в его голосе прозвучало раздражение, что она вообще спросила.
Персефона не знала, что делать дальше. Она злилась и не понимала, почему Аид решил спрятать от нее свою бывшую любовницу. Дело было не в том, что она подозревала его в неверности, а в том, что это был лишь один из фактов о жизни Аида, заставших ее врасплох.
Она начинала чувствовать себя так, словно на самом деле ничего о нем не знает.
После еще одной минуты напряженного молчания Аид вздохнул, и на лице у него вдруг проявилась усталость. Он встал из-за стола, подошел к ней и положил ладонь ей на затылок, вплетя свои пальцы ей в волосы.
Я надеялся скрыть все это от тебя, произнес он. Не для того, чтобы защитить Левку, а чтобы защитить тебя от моего прошлого.
Мне не нужна защита от тебя, прошептала Персефона, и в воздухе между ними возникло напряжение совсем иного рода. Я хочу знать тебя всего тебя, внутри и снаружи.
Ответив ей легкой улыбкой, Аид обхватил ладонями ее лицо и провел по губам подушечкой большого пальца.
Давай начнем с «внутри», сказал он, и их губы слились, а его язык переплелся с ее языком. На вкус он был как дым и лед. Его руки скользнули вниз по ее спине к ягодицам, и он притянул ее к себе, зажав между своими ногами, а сам присел на стол. Каждое движение его языка гипнотизировало ее. А давление его эрегированного члена ей на живот вскружило голову желанием. Она держалась за него, вцепившись пальцами в его крепкие мускулы. Персефона бы солгала, сказав, что ей это не нужно. Он оставил ее мучительно неудовлетворенной несколько ночей назад, но она была вся на нервах из-за стресса на работе. Ей нужно было сбросить это с себя, но ей также было нужно, чтобы Аид понял, так что она уперла руки ему в грудь и отстранилась.
Аид, я серьезно. Я хочу знать твою самую большую слабость, самый глубокий страх, самое ценное твое сокровище.
Выражение его лица стало серьезным, и он взглянул на нее с такой страстью, от которой у нее внутри все содрогнулось.
Ты, ответил он, и его пальцы коснулись ее распухших от поцелуя губ.
Примечания
1
Boy-toy (англ. «мальчик-игрушка») молодой человек, состоящий в любовной связи с женщиной, которая обычно старше по возрасту и содержит его (прим. переводчика).