Обратно в Акрополь Персефона пошла пешком. На этот раз она нехотя протиснулась ко входу через толпу визжащих фанатов, сдерживаемую временным барьером, который выставила охрана.
Персефона! Персефона, посмотри сюда!
Как давно ты встречаешься с Аидом?
Ты будешь писать о других богах?
Она опустила голову и не стала отвечать на вопросы. К тому времени, как она оказалась внутри, все ее тело вибрировало, и от всплеска волнения, который она ощутила, оказавшись в центре толпы, пробудилась ее магия. Она направилась прямиком к лифтам, все это время обдумывая последние слова Лексы в Александрийской башне.
«Представь, что будет, когда они узнают, что ты богиня».
Она знала, что это значит на самом деле:
«Представь, что ты больше не сможешь жить так, как жила прежде».
Лифт вдруг стал казаться ей слишком тесным, и когда она уже подумала, что не может сделать вдох, двери открылись. Елена выскочила из-за стойки, улыбаясь и не замечая внутренней борьбы Персефоны.
С возвращением, Персефона.
Спасибо, Елена, она едва взглянула на девушку. Несмотря на это, Елена последовала за Персефоной к ее столу. Положив свои вещи, богиня обнаружила на ноутбуке белую розу. Персефона подняла ее, стараясь не касаться шипов.
А это еще откуда? спросила она.
Не знаю. Елена нахмурилась. Я ничего не принимала для вас сегодня утром.
Персефона сдвинула брови. Стебель был перевязан красной лентой, но карточки не было. «Может, это Аид оставил ее здесь для меня», успокоила она себя и отложила розу в сторону.
Для меня есть сообщения?
Персефона решила, что именно поэтому Елена сопроводила ее к столу.
Нет, ответила Елена.
Это было маловероятно. Персефона ждала.
Они подождут, добавила Елена. Кроме того, они все о наводках для других историй, а вы, как я знаю, работаете над эксклюзивом
По-видимому, глаза Персефоны сверкнули, потому что Елена прервала свою речь.
Откуда ты знаешь? тон голоса Персефоны резко похолодел.
Я
Она никогда прежде не слышала, чтобы Елена так запиналась, но девушка вдруг словно лишилась дара речи, и на глазах у нее появились слезы.
Кто еще знает? спросила Персефона.
Н-никто, наконец выдавила Елена. Я случайно подслушала. Простите. Я подумала, это так захватывающе. Я не понимала
Если бы ты подслушала, ты бы знала, что в этом нет ничего захватывающего. Не для меня.
Наступила тишина, и Персефона взглянула на Елену.
Простите, Персефона.
Она вздохнула и села на кресло:
Все в порядке, Елена. Просто не говори никому, ладно? Его может, и не будет.
Она очень на это надеялась.
Во взгляде Елены появилась паника. Значит, она услышала намного больше, чем хочет показать.
Но вас же уволят! неистово прошептала девушка.
Персефона вздохнула:
Елена, мне правда нужно возвращаться к работе, как и тебе, я думаю.
Елена побледнела:
Да, конечно. Мне так
Прекрати извиняться, Елена, перебила ее Персефона, а потом добавила так мягко, как могла: Ты не сделала ничего плохого.
Блондинка улыбнулась:
Надеюсь, все будет хорошо, Персефона. Я правда очень надеюсь.
Когда Елена вернулась к своей стойке, Персефона начала свое исследование об Аполлоне и его многочисленных любовниках. Она понимала, что пообещала Аиду не писать о боге музыки, но это не значило, что она не может начать собирать о нем сведения, а в информации не было недостатка особенно с античных времен.
Почти все истории об Аполлоне и его отношениях заканчивались трагично для его партнера. Из всех его любовниц лучше всего чудовищный характер бога иллюстрировали истории Дафны и Кассандры.
Дафна была нимфой и поклялась остаться невинной до конца своей жизни. Несмотря на это, Аполлон неустанно преследовал ее, заявляя о своей любви к ней, словно это могло заставить девушку передумать. Когда не осталось других вариантов, Дафна попросила своего отца, речного бога Пенея, избавить ее от неотступного преследования Аполлона. Отец откликнулся на ее просьбу и превратил дочь в лавровое дерево.
Лавр был одним из символов Аполлона, и теперь Персефона понимала почему.
Мерзость.
Кассандру, троянскую царевну, Аполлон наделил даром предвидения, надеясь таким образом влюбить в себя девушку. Но ей он был неинтересен. Разгневанный Аполлон проклял ее царевна сохранила дар видеть будущее, но ее предсказаниям никто не верил. Позднее Кассандра предвидела падение своего народа, но ее никто не послушал.
Были и другие античные любовницы: Коронида, Окироя, Синопа, Амфисса, Сибилла, а еще новые, современные: Акация, Чара, Ио, Ламиа, Тесса и Зита. Расследование было непростым. Как поняла Персефона, многие из этих женщин пытались высказаться против Аполлона в социальных сетях и блогах и даже рассказывали свои истории журналистам. Проблема была в том, что их никто не слушал.
Персефона была так поглощена своим расследованием, что подпрыгнула от неожиданного стука по столу. Перед ней стоял Деметрий.
Как идет подготовка статьи? поинтересовался он.
Она бросила на него сердитый взгляд и ответила довольно резким тоном:
Отлично.
Начальник нахмурился:
Знаешь, если бы у меня был выбор
У вас есть выбор, перебила она. Вы можете просто сказать ему «нет».
На кону не только твоя работа.
Тогда, может, это знак, что вам следует уйти.
Деметрий покачал головой:
Из «Новостей Новых Афин» нельзя уйти без последствий, Персефона.
Я не знала, что вы такой трус.
Не у всех есть бог, который может их защитить.
Персефона вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Она начинала искренне ненавидеть людей, предполагавших, что она попросит Аида вступиться за нее.
Я сама веду свои битвы, Деметрий. Поверьте мне, это ничем хорошим не закончится. У людей вроде Кэла есть свои тайны, и я выведу его на чистую воду.
В глазах Деметрия сверкнула искра обожания, но слова, которые он произнес следом, поставили под угрозу ее принципы.
Мне нравится твоя решительность, но есть силы, которые журналистика не способна побороть, и одна из них деньги.
Глава VI. Ссора влюбленных
В пятницу Персефона с Лексой оказались у дверей элитного небоскреба в районе Крисос Новых Афин, где Сивилла жила с Аполлоном в пентхаусе после окончания колледжа. Девушки арендовали огромный грузовик для переездов, который Лекса кое-как припарковала наполовину на тротуаре, наполовину на дороге.
Я совсем не это имел в виду, когда говорил, что хочу повеселиться, Персефона, надул губы стоявший рядом с ними Гермес. Бог весь сверкал золотом, разодетый совсем не по случаю, особенно на фоне Лексы и Персефоны, на которых были штаны для йоги и толстовки.
Персефона договорилась встретиться с ним в пятницу, после того как он помог ей пройти незамеченной в Акрополь, но это было до того, как Аполлон уволил Сивиллу и лишил ее дара.
Никто не говорил, что ты обязан ехать с нами, парировала Персефона.
Бог хитрости появился у ее квартиры как раз тогда, когда они собрались поехать за грузовиком. Он попытался поспорить, что у них была договоренность контракт и она не может от него отказаться, но Персефона сразу же его осадила.
«Одна из моих лучших подруг стала жертвой абьюза в отношениях. Она съезжает, и я собираюсь ей помочь. Ты можешь поехать с нами или просто уйти. Выбор за тобой».
Гермес решил поехать с ними.
Нас бы здесь не было, если бы твой брат не оказался мерзавцем, заметила Лекса. Все претензии к нему.
Я не отвечаю за поступки Аполлона, возразил Гермес. И не буду притворяться, что с алкоголем тут было бы немного повеселее.
В этом ты прав, кивнула Лекса. Хорошо, что я взяла с собой это.
Она вытащила из рюкзака бутылку вина.
Дай сюда, Гермес выхватил бутылку у нее из рук.
У Персефоны округлились глаза.
Прости, ты разве сегодня не за рулем?
Ну да, но это на потом.
Вот только Гермес каким-то образом уже умудрился открыть бутылку.
Надеюсь, у тебя есть еще, ответил бог. Потому что это на «сейчас».
Лекса фыркнула, и дверь перед ними наконец щелкнула. Из домофона раздался голос Сивиллы:
Открыто, входите.
Гермес двинулся вперед, но Персефона выставила перед ним руку.
Ты можешь взять тележку.
Почему я должен брать тележку? Я несу вино.
Персефона забрала у него бутылку.
Теперь я несу вино. А ты бери тележку. Вперед.
Гермес опустил плечи, сдавшись, потащился к грузовику и вернулся с тележкой.
Лекса захихикала:
Ты выглядишь до ужаса смертным, Гермес.
Глаза бога потемнели.
Осторожнее, смертная. Я вполне могу превратить тебя в козу ради собственного развлечения.
Твоего развлечения? хохотнула Лекса. Да это было бы лучшее, что случалось со мной за всю мою жизнь.
Все трое поднялись на лифте и оказались в гостиной Аполлона.
Персефона не знала, что и думать, когда увидела всю ту роскошь, в которой Сивилла жила последние несколько месяцев после окончания колледжа. Невозможно было отрицать, что должность оракула была весьма прибыльной, и богиня чувствовала это делало ситуацию Сивиллы еще хуже. Делало ее ощутимой материально. После жизни в шикарном пентхаусе с окнами от пола до потолка, деревянными полами, утварью из нержавеющей стали и причудливой кофемашиной Сивилле придется съехать в их с Лексой маленькую квартирку на неопределенный срок.
Несмотря на крутую перемену в жизни, Сивилла, казалось, пребывала в отличном настроении, словно переезд отсюда снимал с ее плеч неподъемную ношу. Она высунула голову из прилегающей комнаты. Ее светлые волосы рассыпались по плечам свободными волнами, а ненакрашенное лицо сияло.
Ребят, я тут.
Они перешли в ее комнату. Персефона ожидала увидеть здесь больше индивидуальности, чем во всем остальном пентхаусе, но она ошиблась. Комната Сивиллы была такой же бесцветной.
Почему здесь все такое серое?
О, ну, Аполлон не любит яркие цвета, ответила она.
Как можно не любить яркие цвета? спросила Лекса, плюхаясь на кровать Сивиллы.
Для этого надо быть Аполлоном, очевидно. Гермес упал на кровать рядом с Лексой. Тебе надо разнести это место, прежде чем уйдем. Это его реально взбесит.
Сивилла побледнела, широко распахнув глаза.
Персефона уперла руки в бока:
Ты единственный, кому это показалось бы смешным, и единственный, кто сможет пережить его гнев.
Ты тоже, Сефи. Аид отрежет Аполлону яйца, если он приблизится к тебе хоть на дюйм. Меня так и подмывает сделать это, только чтобы посмотреть на такую заваруху.
Гермес, выразительно произнесла Персефона. Ты вообще не помогаешь.
Бог надул губы:
Я же притащил тележку, разве нет?
А теперь пора ее использовать. Вставай! Спусти эти коробки вниз.
Гермес поворчал, но скатился с кровати, и Лекса за ним.
Они уложили коробки на тележку, и пока Гермес спускал их, Персефона с Лексой помогли Сивилле упаковать остатки вещей. Персефоне понравилось это задание. Каждая коробка была новым вызовом, и ей нравилось смотреть, сколько всего она сможет уместить в одну коробку. Закончив, она писала краткий перечень на одной из сторон, чтобы их было проще распаковывать.
Поняв, что она делает, Гермес фыркнул и покачал головой.
Что? спросила Персефона.
Ты такая же правильная, как Аполлон.
Персефоне сравнение с этим богом пришлось не по нраву.
Что ты имеешь в виду?
А ты не обратила внимания на все это место? Он огляделся вокруг. Тут все расставлено по виду и цвету.
Я организованная, Гермес, а не неврастеничная.
Аполлон дисциплинированный. Сколько я его знаю, он всегда был таким.
Если он такой дисциплинированный, то почему такой эмоциональный?
Потому что Аполлон гордится установленным им порядком тем, что он создает и претворяет в жизнь. А потому, когда он утрачивает контроль, это очень личное. Гермес бросил взгляд на Сивиллу. То же касается и его отношений с людьми.
Когда они закончили, Сивилла оставила свой ключ на сверкающей гранитной столешнице в ультрасовременной кухне Аполлона. Все четверо залезли в грузовик и поехали к дому Лексы и Персефоны.
Ты выезжаешь за свою полосу, сказала Персефона, держась за ручку двери, пока Лекса вела грузовик.
Я ничего не вижу, пожаловалась Лекса, приподнимаясь в водительском кресле.
Может, тогда тебе не стоило садиться за руль? прокомментировал Гермес.
Кто-нибудь еще хочет сесть за руль? поинтересовалась она.
Все в кабине промолчали, потому что никто из них не умел водить.
Просто держись подальше от пешеходов, посоветовала Персефона.
Дам тебе десять очков, если ты кого-нибудь собьешь, предложил Гермес.
Это должно меня соблазнить? уточнила Лекса.
О да, это же божественные очки.
И что мне дадут божественные очки? спросила Лекса, словно рассматривала его предложение всерьез.
Шанс стать козой, ответил он.
Персефона обменялась взглядами с Сивиллой и сказала:
Если тебе интересно, не жалею ли я о том, что познакомила их, то ответ «да, жалею».
Выгрузка вещей Сивиллы заняла меньше получаса. А вот найти для всех них место оказалось не так-то просто. Они расставили коробки в коридоре, в гостиной и в комнате Персефоны, так как она все равно проводила большую часть времени в подземном царстве.
Когда они закончили, Гермес с улыбкой открыл бутылку шампанского.
Время отметить!
Упс! Лекса подбросила ключи от грузовика. Прежде чем мы начнем, мне надо вернуть грузовик.
Давай съезжу с тобой, предложила Персефона.
Да ты просто хочешь, чтобы я подвезла тебя до «Неночи».
У Персефоны проступил румянец на щеках.
Ты нас покидаешь? спросил Гермес. А как же «Сестра дороже мужика»?
Персефона закатила глаза:
Гермес, если ты вдруг не заметил, то ты мужик.
Я могу быть сестрой! возразил он с бо́льшим негодованием, чем она ожидала. Если ты не вернешься, можно мне поспать на твоей кровати? крикнул он, когда они с Лексой выходили из квартиры.
За ним тут же раздался голос Сивиллы:
Нет, нельзя! Она моя!
Ну, тогда ляжем вдвоем.
Прости, Гермес, но у меня и так перебор с богами, которые хотят со мной спать.
По дороге к «Неночи» Лекса уже вела немного лучше, пока не стала парковаться она так надавила на тормоз, что ремень безопасности врезался в тело Персефоны. Возле входа богиня увидела Меконнена огра, работавшего на Аида в качестве вышибалы в «Неночи». Он спорил с женщиной, что в общем-то было привычным делом. Люди часто спорили с Меконненом и другими охранниками, надеясь попасть в клуб.
Там, похоже, все плохо, прокомментировала Лекса, кивнув в сторону ругающихся.
Да уж.
Девушка ткнула огра пальцем в грудь. Меконнен этого терпеть не мог, так что у скандалистки были все шансы навсегда попасть в черный список клуба.
Персефона вздохнула и потянулась через консоль грузовика, чтобы обнять Лексу.
Увидимся завтра. Спасибо, что подвезла.
Она вылезла из грузовика. Как только ее ноги коснулись тротуара, хор голосов завопил ее имя, и несколько людей выскочили из очереди, поднырнув под веревки из красного бархата, чтобы подбежать к ней. Из темного входа «Неночи» тут же возникли два огра, закрыв собой Персефону и создав барьер между ней и толпой. Она улыбнулась им:
Привет, Адриан, Эцио.
Их лица остались серьезными, когда они поприветствовали ее в ответ:
Добрый вечер, миледи.
Персефона вдруг осознала, что ей стоило подумать об этом заранее или, по крайней мере, предупредить подчиненных Аида, что она скоро приедет. Она уже видела завтрашние заголовки: «Любовница Аида приехала в «Неночь» в трениках и на арендованном грузовике».
Дойдя до входа в клуб, она услышала голос женщины:
Я требую, чтобы он встретился со мной сию же секунду!
Персефона вспомнила, как говорила что-то похожее другому огру, когда впервые явилась в «Неночь». Это закончилось плохо особенно для огра. Он поднял на Персефону руку на такое оскорбление Аид не смог закрыть глаза, и она никогда больше его не видела.