Я как раз вышла из лифта и направилась к дверям. Гостиница была маленькая, двухэтажная, а ступени занесены снегом вровень с входом, поэтому на «угрюмого типа» наткнулась сразу же, как только за мной с грохотом захлопнулись тяжелые двери.
Он стоял у большого двухместного снегохода с прицепом ко мне спиной. И правда высокий. А еще без шапки, и в легком пуховике. Ах да, оборотень же
Нашли? беспокоился полицейский.
Кажется, да, бодро ответила я.
Дайте ему трубку.
Простите, окликнула я мужчину. Вас просят к
И тут он обернулся. А я так и замерла с открытым ртом, холодея внутри и снаружи. Да, нужно было быстро брать себя в руки, не подавать вида но я не смогла. Потому что это был он мой медведь. Хозяин моих снов и отец моего ребенка.
Глава 8. Встреча
Его взгляд тяжелел с каждой секундой, брови сдвигались на переносице, а губы кривились в злой усмешке. Он медленно вскинул руку и отнял трубку от моего уха:
Да, Нейл
Я тяжело сглотнула, но на этом все, потому что он будто держал меня своим взглядом на прицеле. Дернусь мне конец.
Да, все нормально, отвечал он ровно полицейскому. Не переживай. Доставлю в целости Да, до связи
Он не вернул мне аппарат. Убрал его в карман куртки. То, что у меня есть еще один, выданный отцом, немного успокоило.
Я тебя знаю, заглянула я в его глаза.
Я знаю, что знаешь. А теперь его голос задрожал злостью. И ты мне все расскажешь
Расскажу, согласилась с готовностью.
Садись, приказал он, кивнув на заднее сиденье.
Я растерянно нахмурилась:
Зачем?
Ты же на базу собиралась. Вот и проедемся, приблизившись вплотную, он навис надо мной. Расскажешь с экскурсией, в красках, какого черта там происходило и что вы со мной сделали
Тут я поняла, что все мои предчувствия, что все будет хорошо дурь. Рассказать ему, что у меня ребенок от него? Он прибьет меня тут же, потому что подумает, что ради этого его и держали.
Почему нет? Он один остался, а людям нужны оборотни его уровня для контроля остальных. Только медведей боятся дикие волки, расплодившиеся как в лесах близ Смиртона, так и здесь на Севере.
Логично предположить, что его накачали и заставили овладеть человеческой женщиной как и друга Рэма. Вика рассказала, что люди ставили над ним эксперименты, пытаясь подобрать женщину. Даже думать об этом страшно, не то что пережить
И мой Медведь, скорее всего, подумает так же. Я не смогу ему доказать, что наша связь случайность, а ребенок рожден мной в секрете от людей.
На что вообще я надеялась, подчиняясь непонятно. Но выбора у меня не было. Если он не отдаст мне свою вещь, я не спасу своего сына. А если не спасу какой тогда смысл вообще?
В его глазах черным пламенем горела жажда жизни и свободы. И решимость перегрызть глотку каждому, кто встанет поперек дороги. Потому что после всего, что с ним сделали, жить, видимо, у него получается плохо. Иначе не хватался бы так за возможность все узнать, рискуя снова оказаться в клетке. Это я знаю, что ему ничего не угрожает и что он давно под защитой прав оборотней. Он мне не поверит.
Ты точно не хочешь поговорить тут? сделала я робкую попытку. Нам не нужно
Я буду решать, перебил он угрожающе. Садись.
Я повиновалась. Уселась на сиденье, он пристегнул меня ремнями и при этом задержался на секунду взглядом, сузив злые глаза, но тут же отвернулся и сел за руль.
Снегоход тронулся, и в лицо ударил холодный ветер. Я опустила на глаза маску и натянула капюшон. Понятия не имела, к чему это все приведет. Найти целого папу вместо его свитера могло бы показаться удачей, о вряд ли ей было. Я понятия не имела, какой он человек. Да и зверь тоже.
* * *
Я гнал по пустоши, вцепившись в руль, будто пытался убежать Только как, если то, от чего бежал, сидело позади? Пока стоял от нее на расстоянии, было легко надавить, усадить в снегоход и установить свои правила. Но когда подошел ближе, чтобы пристегнуть, мне в грудь будто выстрелил кто, и дыру заполнило жгучим пламенем
Это ее я видел во сне. Это ею пахли простыни в той комнате! Это она не дает мне жить воспоминаниями о себе! И взгляд этот я уже видел раньше Эта девчонка точно знает все.
Я стискивал зубы, надеясь, что наваждение пройдет, ветер выбьет из головы туман и остудит мысли. Но стоило слуху уловить позади ее крик, жар подскочил к горлу и выбил воздух из легких. Я сбавил скорость и остановился. Впереди возвышалось подножие гор, и нам предстояло взять правее
Прости, можно передохнуть? отстегнулась она. Чаю выпить Я не завтракала.
Я обернулся, не подумав, и, зло дыша, залип на тонкой фигуре в белом комбезе. Она пахла теперь даже с расстояния. Как же захотелось курить! Хоть немного бы забил ноздри другим запахом! Но, к несчастью, я давно бросил. А девчонка самозабвенно расчехляла свой рюкзак.
Будешь чай?
Я только отвернулся, стиснув зубы:
У тебя пять минут.
За пять минут я не успею.
Твои проблемы.
Она помолчала позади, и я уже думал, заткнулась.
Твои проблемы не моих рук дело, заявила вдруг.
Неужели? повернул к ней голову.
Я пыталась тебя спасти.
И посмотрела на меня так уверенно и серьезно, что в другой ситуации меня бы это, может, и заинтересовало. Но сейчас грудь сдавило знакомой жаждой, и та ударила в живот горячей волной. Я вообще не мог думать в ее присутствии и вспомнить, чего от нее хотел. Потому что все больше хотел одного
Рот закрой, рявкнул грубо. Две минуты.
А сам зачерпнул снега и протер лицо. Я буду гнать снегоход всю ночь, лишь бы побыстрее в моем распоряжении появилась стенка, к которой припру девчонку
Но планы мои ей не понравились. Когда начало темнеть, она встала в позу чуть не плача.
Я не могу больше! доносились в спину ее крики. И в груди все же шевельнулась жалость она день не разгибается в кресле.
Жалость Давно забытое слово в этих местах, и даже те, кто приходят издалека, перестают отдавать ему должное. А я вдруг вспомнил. Свернул в сторону своей обычной стоянки под защиту скалы и уже через полчаса соскочил со снегохода.
Она слезла следом:
Спасибо! хрипотца в ее голосе не позволила язвительности расцвести в полной мере.
Я молча осмотрелся и прошел к прицепу. Не было времени принюхаться не хотел чувствовать запах девушки. Стащил палатку в чехле и принялся за установку. Слышал снова взялась за термос. Наверное, и проголодалась Стоило тряхнуть башкой, чтобы выбить из нее несуразные мысли. Какое мне дело? Ей было дело, когда я торчал там в клетке на базе? Спасительница
От злости дело спорилось быстрее через полчаса утепленная палатка уже грелась теплопушкой. Я повесил внутри светильники, разложил кровать. Ей. Спать с ней в одном пространстве казалось не то что невозможным, а фатальным. Хотя какая-то другая сущность довольно взирала на то, как девчонка юркает за полог. Прячется в мое жилье. Вся она моя
Я зарычал, недовольный подсказками. Мой зверь сходил с ума? С чего ты взял, идиот, что она твоя? Кто так задурил твою голову?
Я скинул чехол в прицеп, зло стиснув зубы. То, что отношения с людьми возможны, я знал
но стоило закрыть глаза, и память ставила шерсть дыбом на загривке от воспоминаний
Начало собственной жизни не задалось. Я рос в стае белоглазых тварей помесей на редкость жутких людей с волками. Не было в них ничего ни человеческого, ни животного. Год за годом я видел кровавый снег во сне и стеклянные глаза матери, глядящие в небо.
Но волю к свободе сломать несложно. И я жил вопреки жажде смерти, обеспечивая стаю убийц неприкосновенностью перед другими такими же тварями. Климптон стоял на границе самого красивого уголка мира снаружи и самого ужасного в глубине.
Я никогда больше не подхожу к лесам в низине, предпочитая бродить в самой холодной части материка. Рывок на свободу едва не стоил жизни, и больше я не испытывал шкуру на прочность.
До этого времени.
Я не позволю кому бы то ни было прогибать меня под себя и угрожать смертью
Прости, я не знаю твоего имени Ты будешь есть?
Я прикрыл глаза, замирая к ней спиной. Внутри все дернулось в ее сторону, но я остался стоять, будто примороженный.
Тепло не выпускай, глухо прорычал, оборачиваясь. А она и не выпускала. Стояла перед плотно опущенным пологом с чашкой горячего чая. Не надо мне казаться милой.
Я не планировала казаться тебе милой, устало качнула она головой. Мне просто страшно, что ты уйдешь.
Я сощурился на нее недоуменно. Она боится, что я ее тут брошу?
Я еще не знаю, есть ли мне за что тебя ТАК наказать.
Нет, вздернула подбородок девчонка, и зверь внутри одобрительно зарычал. Но ты же меня не слушаешь.
Иди в палатку, процедил. Я не брошу тебя. Меня друг попросил тебя вернуть, и я не могу нарушить обещание.
Хорошо, приняла она мою гарантию. А есть ты будешь?
Непонятный смешок сорвался с губ быстрей, чем я успел его подавить.
Я смотрю, тебе не особенно нужна была палатка, сузил зло глаза. Может, поедем дальше?
Повторять дважды не пришлось она скрылась за пологом, а я опустил плечи. Чувствовал себя так, будто сутки лазил по скалам с самым тяжелым объективом. Руки дрожали
Только в одну секунду все ощерилось и напряглось внутри, а потом ветер донес волчий вой. Я влетел в палатку и, не глянув на девчонку, принялся раздеваться.
Что случилось?
Волки, глухо выдавил.
Это опасно?
И она тихо села на коврик. Я глянул на нее из-за плеча. Без пуховика она была еще меньше, а съежившись вообще вызывала недоумение как такая додумалась сюда припереться? Этот мир не для нее.
Я отвернулся, сцепив зубы, стянул футболку и штаны и вышел наружу.
Глава 9. База
Я долго не могла себя заставить пошевелиться. Хоть в палатке быстро потеплело, тело сковало ледяным страхом.
Этот мир никогда еще не был так близко. Занесенный снегом и прекрасный издалека, он был невероятно опасен в каждой своей детали. Ледяной воздух и низкая температура грозили смертью каждую секунду, если бы не специальная одежда и вот такие вот приспособления бывалого ходока, каким оказался папа моего малыша. Он чувствовал себя здесь так, как я в теплой гостиной собственного дома в солнечный день.
Только новость о волках привела его в полную боевую готовность.
Странно, ведь медведи диких волков особо не боятся, а в Аджуне волки вообще живут спокойно
Когда снаружи послышалось глубокое рычание, я подкралась к пологу и отодвинула край. В свете луны перед палаткой встряхивался огромный медведь, загораживая вид на долину внизу. А я так и замерла, завороженная зверем
Каким бы обыденным это явление ни стало для нашего мира, оно все равно с трудом умещалось в голове превращение из человека в животного, которое лучше приспособлено к жизни в мире, понимает его законы и чувствует тонкости. Как ошибочно люди полагали, что создали ограниченное существо. Черта с два! И неудивительно, что эти полузвери ввергают нас в ужас мы не контролируем их, не знаем их законов.
Осознание своей беспомощности пугало но раскрывало величие этого края и самого сильного его хищника.
Когда медведь вдруг заревел, я вздрогнула и захлопнула полог.
Чего он боится? Что волков будет очень много и не одолеет? Но вроде это для них не проблема волки их не переносят генетически, сколько бы их ни было
Ночь прошла нервно. Я привела себя в порядок, переложила вещи, поужинала Особую ненависть в таком походе вызывали памперсы, но зад на улицу не высунешь отмерзнет вмиг. Поэтому приходилось принимать условия и с трудом добиваться комфорта. Когда чай в термосе кончился, я заварила новый. Сидела, покачиваясь, на кровати о сне не было и речи. Но неясная полудрема то и дело одолевала. И я снова возвращалась в тот день, когда появился сын и чувству, что я в надежных руках. Я же не хотела возвращаться тогда в реальность так мне, казалось, было необъяснимо хорошо в той иллюзии. Только реальность оказалась жестокой.
Медведь вернулся через несколько часов, но становиться человеком не спешил. Я слышала, как порыкивал и ворочался у палатки. Опасность все еще была? Или дело в чем-то другом? Мне невыносимо хотелось его потрогать, поговорить Чтобы из взгляда исчезла ненависть и злоба, объектами которых я стала по стечению обстоятельств. Но как к нему подступиться, если он рычит на любую попытку?
* * *
Волки ушли, но то, что оказались вдруг так далеко от леса, мне не нравилось. Какого черта вышли на равнины к горам? Эта территория не их, и выгнать их сюда могла только крайняя необходимость.
Потеря защиты для стаи Разии могла обернуться войной с обиженными их самоуправством и безнаказанностью кланами. Рано или поздно все в округе прознают, что медведь не защищает больше стаю Дела у Разии так плохи, что волки сбежали на равнину? Могли. И это нервировало так, что я еле заставил себя утром обернуться. Да и то лишь сунув морду в палатку и глянув на спящую сидя девчонку. Осознание огрело больно медведь защищал ее, как свою самку!
Да что б тебя! прорычал сквозь зубы.
Самое паршивое боль возвращалась. Накатывала волнами, сводя судорогой мышцы. Злость застилала пеленой глаза я ненавидел эту боль всем существом! Осознание, что все равно проигрываю, бесило. Я потерял время в городе, теперь с девчонкой И мне нечего противопоставить своему разуму, чтобы отвлечься.
Когда вошел в палатку за вещами, она уже не спала.
Как твое имя? прохрипел, вытаскивая вещи из-под спальника.
Достало уже называть ее про себя девчонкой.
Лали
Я поморщился.
Что? Не нравится?
Нет, даже не задумался.
А я не обязана тебе нравиться.
И правда, усмехнулся. Есть хотелось зверски. Но стоило ей осторожно пошевелиться, захотелось другого. Я медленно поднял взгляд и еле успел натянуть штаны, чтобы спрятать все непроизвольные реакции. Что вы со мной сделали?
Она выпрямилась, чувствуя угрозу, но мешкать не стала:
Я не знаю. Я не принимала в этом участие.
А в чем принимала? потребовал, не спуская с нее взгляда.
Мне хотелось ненавидеть ее все больше. Но зверь гнул другую линию.
Ни в чем.
Она опустила глаза, и я машинально последовал ее примеру, только вдруг в памяти вспышкой пронеслось воспоминание: клетка, холодный кафель, мои голые ступни и она стоит на носочках. И кусок ветчины у ног. Я моргнул, сжимая зубы до скрежета. Волна слабости прошла по телу, захотелось медленно осесть на землю и растянуться на спине у ее ног.