Сколько времени?
Обед уже.
Блин, как я так вчера?
Клюет носом, а после пробегает по мне удивленным взглядом.
Ты же вчера в джинсах была.
Я уже успела побывать дома, пока ты тут спал, упираю руки в боки.
Прости, Мариш, подается ко мне, дыша перегаром и пытаясь обнять.
Ладно, все нормально, улыбаюсь, усаживаясь рядом с ним.
Правда?
Конечно, вздыхаю, касаясь его плеча ладонью, слушай, тут кое-что странное произошло.
Чего?
Я вчера психанула и уперлась к дороге.
Что? он округляет глаза. Марина
Подожди, Сашка поймал мне машину и проводил до дома.
А как он оказался
Подожди! По порядку давай, и суть не в этом, в общем, когда мы во двор зашли, на него напали. Три человека. Избили
С тобой все нормально? впивается пальцами в мою талию.
Да, меня не тронули.
Конечно же, я умалчиваю о том, что было, сейчас не в этом суть.
Просто это странно, его будто ждали
Боря трет висок, прищуривается, медленно поднимаясь на ноги.
Мутно это все, хотя сейчас такое творится, сама знаешь.
Знаю, поэтому и говорю. Это же Доронин, если он куда-то вляпался, то никогда и ничего не расскажет, не придет за помощью. А ты милиционер, ты можешь помочь.
Здесь ты права. Только не лезь в это дело, поняла?
Я и не собиралась. Как ты думаешь, зачем я все это тебе рассказала?
Умница, целует меня в макушку, я попробую что-нибудь узнать, хотя думаю, это пустая трата времени. Нужно поговорить с Саней.
Может, не стоит
Стоит. Пить хочется.
Боря сглатывает, и я вижу, как подергивается кадык.
Сейчас принесу воды.
Пока я наливаю в кружку воду, Борис о чем-то разговаривает с Маратиком. Они делают это очень тихо, и я спиной чувствую их взгляды, то и дело касающиеся моей спины. Оборачиваюсь и твердой походкой направляюсь туда, протягиваю Боре стакан.
Спасибо. Поехали в город, здесь я потом разберусь.
Лукьянов кивает, натягивая кожаную куртку на голый торс, и почти сразу выходит на улицу.
Подругу свою поднимай, указывает в сторону терраски, они там с Рыжим.
Ладно.
Быстро передвигая ногами, оказываюсь в светлом пространстве террасы, посреди которой стоит высокая железная кровать.
Мартынова!
Анфиска подскакивает на ноги, а увидев меня, меняется в лице.
Я тебя сейчас убью. Совсем больная?
Вставай, мы уезжаем.
Да? Уже день? выглядывает в окно, а после брезгливо смотрит на Рыжова. Блин, я что, с ним, что ли?
Видимо, пожимаю плечами, жду тебя во дворе.
Глава 8
Вилейкин жил в центре города, в скромной пятикомнатной квартире, доставшейся от родителей, которые ровно год назад эмигрировали куда-то в Европу. Да и сам Веня не слишком вписывался в быт нашего города, внешне вполне непримечательный парень, невысокого роста, с чуть кудрявыми темно-русыми волосами, узкими плечами и очками на пол-лица, жил какой-то своей очерченной от основной массы жизнью.
Сразу после школы Веню отправили в Москву, к родственникам матери учиться, вернулся он год назад, еще в столице подсев на наркоту. Наша деревня, по мнению его предков, должна была стать местом реабилитации, но, как оказалось, Вилейкин не только не завязал, но и попал в гущу событий, связанных со сбытом этой дряни в нашей области.
Так как Веня был единственным знакомым мне человеком, который мог быть в курсе о тех, кто на меня напал, плавая в недалекой от них среде, с раннего утра я выдвинулся к нему.
Квартира, куда меня впустила какая-то размалеванная девка, похожая на проститутку, очень отличалась от того, что я видел, приходя сюда школьником. Высокие потолки, забитые техникой и мебелью комнаты, единственное, что осталось прежним. В остальном полная разруха и бардак, местечко, больше смахивающее на притон. В холодильнике банка черной икры, сверток красной рыбы и еще куча всякой всячины, что странно, исходя из присутствующих здесь людей. Их много, и они явно не соображают, что происходит.
Вилейкин сидит в углу комнаты, которая когда-то была кабинетом его отца. Его тушка покоится в черном кожаном кресле, руки расслаблены, а глаза изредка моргают.
Запираю за собой дверь, ставя стул перед Веней спинкой к нему. Открываю плотные алые шторы, впуская в комнату солнечный свет. Воздух, переполненный дымом, кажется затуманенным, что четче видно под яркими лучами.
Здорово, сажусь, упираясь руками в спинку.
Веня прищуривается, склоняя голову вбок.
Доронин?
Я. Жизнь у тебя кипит, смотрю, оглядываюсь по сторонам, останавливая взгляд на полке, уставленной книгами.
Саня?
Веня, ты совсем утух?
Я стекло, наклоняется вперед, вмажешь?
В другой раз, возвращаю внимание к Вилейкину, слушай, ты же с местными бандосами знаком?
Смотря кто тебе нужен. Наезжают?
Не то чтобы, но нужна информация. Парень, Влад, с быком на черном мерине ездит. Меня из-за него вчера так отделали.
Сын Аккорда? проводит пальцами по губам, изображая застегивающуюся змейку. Тут я могила, говорить о Петре Викторовиче себе дороже.
Петр Викторович это Аккорд, а Влад его сын? переспрашиваю в надежде, что он что-то ляпнет.
Подожди, Валик поднимается с кресла и тяжелой походкой со сгорбленной спиной идет к широкому дубовому столу, обитому зеленым сукном. Выдвигает ящик, вытаскивая пакет с белым порошком.
Втянув в себя эту дрянь, запрокидывает голову, широко распахивая глаза.
Продолжай, машет рукой, садясь на край стола.
Кто мог наехать на его сына?
Звери могли.
Это кто?
Это погоди, так тебя зверье отмудохало? Если это зверье, то они еще вернутся, можешь не сомневаться. Жизни не-да-дут, дергает указательным пальцем взад-вперед.
Давай без страшилок, значит, звери
Кстати, если хочешь, по старой дружбе могу замолвить за тебя словечко перед Аккордом, за услугу, конечно.
В другой раз, поднимаюсь на ноги.
Заходи, я всегда готов к сотрудничеству. Хотя стой, хватает за локоть и сразу разжимает пальцы, прочувствовав мое недовольство, может быть, ты из-за Людки все это спрашиваешь?
А при чем здесь она?
Ты не знаешь? смотрит на меня выжидающе, а я молчу. Серьезно? Твоя сестрица полгода как на Герцена обслуживает.
Ты сейчас мою сестру шлюхой назвал? сжимаю кулаки, вставая с ним нос к носу.
Не кипятись, я правду говорю. Ее все видели и знают. Маратик там часто баб снимает, но тебе не рассказал. Интересно, совсем или еще?
Рот закрой, хватаю его за горло футболки.
А я что? Я правду сказал, Доронин, ту, которую друзья твои говорить не захотели.
Пошел ты! отталкиваю Веню к стенке и, круто развернувшись, вылетаю в прихожую.
Дверь входную за собой прикрой, доносится следом.
По лестнице сбегаю, убрав руки в карманы, во дворе задираю подбородок, мельком смотря в Венины окна. Пинаю валяющийся камень, заворачивая за угол.
То, что он сказал, не укладывается в голове, потому что этого просто не может быть, Людка не такая. Да, она изменилась, стала более отстраненной, озлобленной, холодной, но это ничего не значит. Просто не может значить. Я верю в то, о чем думаю, искренне верю, но все равно иду к Маратику, чтобы вытрясти из него правду. Правду, которая мне понравится, или ту, что изменит мой мир окончательно.
Позвонив два раза в дверь коммуналки на Восточной, дергаю ручку, слыша недовольный ор по ту сторону. Лукьянов не спешит, соседи нервничают, а я пребываю в натуральном бешенстве. Пару минут спустя Марат открывает, а брови на его лице ползут вверх. Затаскиваю его в длинный коридор коммунальной квартиры, припечатывая к стене. Фиксирую локоть на его шее, вынуждая встать на цыпочки.
Доронин, сквозь кашель, ты сов
Людка бывает на Герцена?
Марат перестает сопротивляться, и я чувствую, как расслабляются его мышцы.
Остынь, поговорим.
Раздраженно убираю руки, сверля спину Лукьяна глазами, пока мы идем в его комнату.
В его хате накурено, на полу валяются какие-то шмотки, а у кровати пара пустых бутылок. На столе банка с рассолом, в углу телевизор и шкаф, сюда он приходит только спать.
Неплохо вчера посидели, садится на стул, курить будешь? вытаскивает пачку.
Киваю.
Не думай, что я зассал рассказывать, нет, чиркает спичкой, я думал, что тебя нужно как-то подготовить.
К такому можно подготовить? затягиваюсь, выдыхая дым, запрокинув голову.
Не знаю
То есть это правда?
Да. Откуда узнал?
У Вилейкина был.
Веньки? А зачем ходил?
Не в этом суть.
Из-за драки?
Маринка?
Яковлеву рассказала. Помочь тебе хочет.
Гуманно.
Тупо. Яковлеву сюда лезть не стоит.
Согласен. Вечером будет нужна твоя помощь.
Какая?
Увидишь.
Тушу окурок, краем глаза замечая рукоятку ствола, торчащую из-под кинутой на стол футболки. Марат прослеживает мой взгляд, спокойно.
Как она там оказалась? опираюсь плечом на стену.
Не знаю.
Врешь.
Правды не знаю, но говорят, звери на счетчик поставили.
Звери? сглатываю, отводя взгляд в сторону. За что?
Она в гостинке на Советской работала. Это Лёвина шарага теперь. Говорили, что Людка под шумок кассу вынесла.
Ты в это веришь?
Я верю только в то, что вижу своими глазами. Я предлагал ей помощь, деньги, но она меня послала. Возможно, ты мне сейчас вмажешь, но, Саня, я тебе зуб даю, ей нравится такая жизнь, она подсела.
Наркота?
Нет. Образ жизни, ей там по кайфу.
Ты сейчас о моей сестре говоришь.
Поэтому я и честен.
***
День проходит на автомате. Сажусь на стул посреди комнаты, еще раз сканируя разбросанные по полу Людкины вещи, ничего. В дверь звонят, а в глазке маячит Борька, не самое время для разговоров и встреч, но, пораскинув мозгами, решаю его впустить. Он может быть полезен.
Здорово, протягивает руку.
Отвечаю на рукопожатие, кивая. Борька же проводит пятерней по светлым волосам с отголосками рыжины и, расстегнув ветровку, скидывает кроссовки. Мы проходим на кухню, и я ставлю чайник.
Глупое, незатейливое и никому не нужное телодвижение, словно мы на самом деле будем пить чай.
Рассказывай.
Что? сажусь напротив, между нами стол.
Кто они?
Не знаю.
Вчера, может, и не знал, но сегодня по глазам вижу, что знаешь.
А что еще ты видишь? прищуриваюсь, подаваясь вперед. Поделишься?
С удовольствием, все свои разборки оставь при себе и не впутывай в них Марину.
Какой ты, Яковлев, грозный, когда мне начинать бояться?
Еще вчера.
Слушай, не лезь в это дело.
Я и не собирался. С тем, куда вляпался, разберешься сам.
С чего такие перемены? Еще вчера, усмехаюсь, ты называл себя моим другом.
Марину не впутывай в эту грязь.
Яковлев выпрямляется и, выйдя из-за стола, направляется в прихожую.
Ревнуешь? Мы же друзья, улыбаюсь шире.
Слушай, я ее люблю и для ее спокойствия готов на многое. Ты встрял по полной, они уже не оставят тебя в покое, лучше просто уезжай из города.
Привет ей передавай. И спасибо за оперативность. Быстро она тебе команду фас дала.
Слышь
Тихо, поднимаю ладони, спокойно. Я любя. Ты про сестру мою знал? кидаю вопрос ему в спину.
Пару раз лично выпускал из обезьянника, по приказу нашего начальника. За нее просил Аккорд. Говорят, что он ее очень ценит.
Значит, и зверей знаешь!?
Доронин, резко разворачивается, мой отец разрабатывает их шесть лет, и это не те люди, кто будет шутить. Если ты решил поиграть в Робин Гуда, одумайся, пока не поздно. А лучше вали из города.
Больше он ничего не говорит, мазнув по мне взглядом, разворачивается к двери и выходит на лестничную клетку. Я слышу эхо его шагов и, похлопав по карманам в поисках сигарет, иду на балкон.
Прикурив, смотрю на наш двор, замечая Баженову, они о чем-то разговаривают с Борькой, целуются, и он нагло трогает ее за жопу. Выпускаю дым, слегка оттопырив нижнюю губу. Они заходят в Маринкин подъезд, а я выбрасываю тлеющую сигарету вниз, возвращаясь в квартиру.
Через полчаса мы встречаемся с Лукьяном, он приезжает к кафешке за пару сотен метров до Герцена, на углу которого располагается ресторан «Сапфир», на старом ржавом запорожце.
Я уже внутри, вижу его в окно, Марат глушит мотор и пару секунд смотрит в лобовое стекло не моргая. Спустя пару минут вылезает на улицу и спешным шагом проходит в помещение. Вытягиваю руку, обозначая свое присутствие.
Здорово, садится напротив.
И тебе того же.
Что за дело?
Поможешь?
В чем?
Людка двое суток якобы у подруги. Я хочу с ней встретиться, поговорить. Она должна с этим завязать.
Она не станет слушать
Поэтому я хочу ее оттуда забрать.
Ты понимаешь, куда хочешь влезть? Ее не отпустят так просто, а тебя пристрелят за скудные попытки ее спасения.
Маратик, ты чего такой дерганый? замечаю, как бегает его взгляд, как он стискивает кулаки, трет костяшками пальцев о стол.
Он на взводе, шугается каждого звука.
Слушай, сжимает переносицу, я должен тебе сказать.
Чего?
«Сапфир» принадлежит Аккорду, как и Людка, он с ней спит.
Меня это мало волнует.
Саня, погоди, подносит кулак к губам, я тоже на него работаю.
Марат достает сигареты, а я уже не удивляюсь. Возможно, чего-то подобного я и ждал. Эти два года выпотрошили все, что у нас всех было. Ничего не осталось прежним, ложь, кровь и больше ничего. Пустота.
Моя сестра обслуживает вора в законе, и ее устраивает такая жизнь. Но меня нет, она же мясо, он выкинет ее в любой момент, когда этого захочет. Ее нужно вытаскивать, нужно, чтобы она уехала далеко, надолго. Она моя сестра, и я не могу смотреть на то, как она рушит свою жизнь.
Я дальше сам, поднимаюсь и иду на выход.
Саня
Маратик, вали домой.
Ты ее все равно не вытащишь, как ты этого не поймешь?
Свали отсюда!
Лукьянов вылетает следом, и на доли секунды мы сталкиваемся с ним взглядами. Он не готов смириться и уйти, я же не готов спасовать.
Она моя сестра.
Я понимаю, но у тебя будут проблемы. К тем, что есть, подключатся еще
Уезжай. Не подставляй себя перед своим «начальником».
Ухмыльнувшись, хлопаю его по плечу и иду в сторону ресторана. На улице тихо, пешком дотуда метров пятьсот, но чем ближе я подхожу к забегаловке, тем громче становятся голоса. Иду, сжимая в кулаке часы, которые снял с запястья.
Людка стоит у ресторана, разговаривает с парочкой телок. На ней кожаный плащ и высоченные шпильки, темные волосы завиты в тугие пружинистые кудри и развеваются на ветру. Иду туда, хватая ее за локоть. Первые секунды она сопротивляется, привлекая к нам внимание, но сообразив, что это я, перестает орать и вырываться. Хотя к нам уже бежит пара бритоголовых лбов.
Как ты меня нашел? шипит, оглядываясь по сторонам.
Весь город знает, где тебя найти. Мать, надеюсь, не в курсе?
Руку убери.
Слышь ты, удар в плечо, свалил отсюда.
Ребята, все нормально, лопочет сестра, улыбается, это мой знакомый.
Люда, зайди внутрь.
Тебе же сказали, подаюсь вперед, и Люда выставляет ладонь, упираясь ей в мою грудь.
Тебя никто не спрашивал, подключается второй.
Все хорошо, парни, все хорошо, разводит ладонями. Саша, пошли поговорим, тянет меня в сторону.
Это как называется?
Работа.
Ты сейчас серьезно?
Более чем, поправляет короткую кожаную юбку, матери зарплату полгода не выплачивали, нам жрать нечего было. А отец, замолкает, ты сам знаешь
Поэтому ты решила вынести кассу в гостинице?
Откуда ты
Так это правда?
Не совсем. Петр Викторович мне помог, теперь я помогаю ему.
Что это значит?
Он выкупил мой долг у Лёвы.
Ты по-прежнему должна, но только теперь Аккорду.
Если ты, тычет пальцем в мою грудь, веришь тому, что болтают в городе, то мне противно от мысли, что такой человек может быть моим братом. Я помогаю Петру Викторовичу, а мальчики, кивает на тех двух, мне в этом содействуют.
Ты сутенерша?
Понимание этого всплывает само, давит атмосфера и окружающая обстановка.
Грубое слово. Саш, иди домой, а?!
Значит это же не ты тебе девятнадцать лет, что ты творишь?!
Люди меняются, Сань.
Людка начинает уходить, и я на автомате хватаю ее за рукав кожаного плаща. Ее «охрана» в момент реагирует на мой всплеск агрессии, завязывается потасовка. Один из них вытаскивает нож, я чувствую, как холодное лезвие рассекает кожу на руке, и успеваю выбить бабочку, прежде чем она войдет в мое горло. Слышу крики и скрип тормозов. Ныряю вниз, подбирая нож, и за секунду до того, как меня начинают оттаскивать, вонзаю его в живот одного из этих мужиков. Это происходит случайно, меня толкают в его сторону и резко тянут назад, но уже поздно. Гул толпы, выбежавшей на крики, выстрел, захват, вынуждающий сесть в машину, на секунду прикрываю глаза, а когда распахиваю, улавливаю боковым зрением черную балаклаву, натянутую на голову Маратика.