Через полчаса встречаемся у палатки с напитками, объявила Линда. Если увидишь моего Джексона, передай, что его карманные деньги у меня.
Джун решила прогуляться. Прошли годы, но ничего не изменилось: дети играют в догонялки, пахнет жареными сосисками, жужжит старый громкоговоритель, герлскауты проводят вещевую лотерею, члены кружка «Клубок и спицы», собирающегося в библиотеке по средам, продают вязаных зверюшек. Проходя мимо их лотка, Джун отвернулась: ей было неловко общаться с читателями без защитных доспехов бейджа с надписью «Помощник библиотекаря» и библиотечного штампа. Она дошла до конца ряда и собралась повернуть к шатру с пирогами и кабачками, но застыла как вкопанная: неподалеку от надувного замка разместилась распродажа «Белый слон».
Ей захотелось немедленно убежать, но сзади напирала толпа. На прилавке, как всегда, лежали необычные товары: садовый гном, центрифуга для обсушки салатных листьев, пара игрушечных сурикатов. Все эти вещи оказались не нужны своим хозяевам, и те пожертвовали их для благотворительной распродажи.
Знаешь, почему «Белый слон» мой любимый лоток? говаривала мама. Здесь находят приют нелюбимые, ненужные, брошенные вещи, а я всегда сочувствовала обездоленным.
Мама в течение пятнадцати лет заведовала «Белым слоном» и каждый год делала самый большой сбор на ярмарке. Джун сидела рядом, угощалась сладостями и слушала, как мама болтает с покупателями. Все местные жители знали библиотекаря Беверли Джонс и с удовольствием останавливались поздороваться или обменяться сплетнями.
Ты настоящая знаменитость, однажды заметила Джун, с восторгом наблюдая, как в разговоре с пожилой дамой мама безошибочно назвала по имени всех ее многочисленных внуков.
Ерунда, отмахнулась та. Хотя порой я чувствую себя не библиотекарем, а социальным работником.
Уже болея раком и страдая от тошноты из-за химиотерапии, мама все равно встала за прилавок на очередной ярмарке.
Кто найдет бедным брошенным вещам новый дом, если не я? заявила она.
У нее не было сил стоять, поэтому она весь день просидела в инвалидном кресле. Посетители приветствовали ее, обнимали, желали здоровья. Три месяца спустя мамы не стало. С тех пор Джун на ярмарку больше не приходила.
На глаза навернулись слезы. Девушка принялась проталкиваться к выходу, мечтая поскорее очутиться дома, среди маминых вещей и книг.
Джун! раздался чей-то голос.
Она решила притвориться, будто не слышит, однако кто-то положил руку ей на плечо. Это оказался Сидни Фелпс в неизменном твидовом костюме и при галстуке.
Рад видеть вас здесь, дорогая! Он улыбнулся, однако, разглядев выражение ее лица, встревожился. Что случилось?
Спасибо, все в порядке, ответила Джун, вытирая щеки. Еще не хватало, чтобы ее жалел постоянный клиент библиотеки.
Хорошо, что я вас встретил. Вы уже видели народные танцы? А в главном шатре были?
Нет еще.
Тогда вам непременно нужно туда сходить. В этом году состязания проходят на небывалом уровне. Там есть даже Висячие сады Вавилона, сделанные из корнеплодов. Позвольте вас проводить.
Я уже собиралась домой.
Через пятнадцать минут будут подводить итоги конкурса бисквитных тортов. Поверьте, не стоит пропускать это зрелище. В прошлом году дама, занявшая второе место, так разозлилась, что запустила своим тортом в Марджори Спенсер.
Спасибо, но я
Послышался какой-то шум. Оглянувшись, Джун и Сидни обнаружили миссис Брэнсворт. На ее груди и спине красовались самодельные плакаты с надписью: «Защитим предпринимателей Чалкота! Нет сетевым магазинам!»
Наша деревня гибнет! вопила пожилая дама. Напуганный ее воплем малыш уронил мороженое. Все закрывается: сначала мясные лавки, потом почта, а теперь и пекарня.
Она ходит в таком виде уже больше часа и проповедует всем, кто готов слушать, шепнул Сидни.
Власти поднимают арендную плату и продают наши угодья алчным застройщикам. Надо заявить им: нам не нужны букмекерские конторы и агентства недвижимости. Мы за местный бизнес, обслуживающий местных жителей!
Эй, потише, мы отдохнуть пришли! крикнул кто-то. Миссис Брэнсворт ответила отборной бранью.
Лучше вмешаться, пока не дошло до кровопролития. Сидни шагнул навстречу спорщикам.
Джун осталась на месте. От нее все равно никакого толку; ей не хватало смелости, чтобы привлечь к себе внимание, а когда однажды она попыталась утихомирить ссору в библиотеке, то сделала только хуже. Она бросила прощальный взгляд на Сидни, вставшего между отчаянно жестикулирующим мужчиной и багровой от гнева миссис Би, развернулась и поспешила домой.
Глава 4
В понедельник утром, без двух минут девять, Джун отперла дверь и вошла в библиотеку. Внутри царила блаженная тишина. Начало дня самое лучшее время: ни Марджори, ни читателей, только Джун и семь тысяч книг. Ей нравилось бродить по залу, вдыхать неподвижный тяжелый воздух, а если закрыть глаза, то можно услышать, как книги нашептывают свои истории.
Джун впервые пришла в библиотеку года в четыре мама как раз устроилась туда на работу. Здание казалось огромным и величественным, книги неисчислимыми, а стойка выдачи такой высокой, что из-за нее не было видно посетителей. Мама оформила Джун читательский билет, и та пришла в неописуемый восторг, узнав, что теперь может брать домой по шесть книг за раз, а когда прочитает выбирать новые. Став старше, она приходила в библиотеку каждый день после уроков, болтала с мамой и читала книги в уютном уголке детского зала.
Теперь, двадцать лет спустя, Джун понимала, что Чалкотская библиотека даже по сельским меркам чрезвычайно невелика. Посетители жаловались на тусклое освещение, перебои с отоплением и плохую акустику, однако для Джун это здание по-прежнему хранило частицу магии, которую она ощутила, придя сюда с мамой впервые. Она работала здесь уже десять лет и своими глазами наблюдала последствия недофинансирования, но библиотека все равно оставалась для нее волшебным местом, особенно рано утром, когда никого нет.
Девушка принялась за дело: включила компьютеры, проштамповала и разложила на стенде свежие газеты, пополнила в принтере запас бумаги. Обычно ей нравилась спокойная размеренная работа, однако сегодня расслабиться никак не получалось. Впереди ее ждал мучительный день. Джун надеялась, что семьи с детьми предпочтут пойти в парк или на реку, однако ее ожидало жестокое разочарование: когда в десять утра она открыла двери для посетителей, у входа уже стояли несколько мамочек с малышами, а также Сидни.
Приветствую вас, дорогая! Какой чудесный день! Будь на Сидни шляпа, он бы обязательно вежливо ее приподнял. Простите, вчера я потерял вас из виду. Представляете, миссис Брэнсворт едва не арестовали за нарушение общественного порядка!
Но ведь все обошлось?
Разумеется. Вы же знаете, она обожает свары. Не будете ли вы так добры помочь мне с подключением?
Ну конечно. Джун проводила пожилого джентльмена к компьютеру. Недавно Сидни завел себе электронную почту, чтобы переписываться с сыном, живущим в Америке, однако так и не научился заходить в свой ящик без посторонней помощи. Джун ввела логин и пароль.
Спасибо. А вы сегодня одна?
Да. У Марджори деловая встреча, так что мне придется провести «Детский час».
Услышав дрожь в ее голосе, Сидни ободряюще улыбнулся.
Уверен, все пройдет отлично. Приберегу кроссворд, пока вы не освободитесь.
К половине одиннадцатого в библиотеке стало не протолкнуться из-за колясок, а уровень шума повысился на десять децибел. Не имело смысла оттягивать неизбежное. Джун на цыпочках подкралась к детскому залу и осторожно заглянула внутрь. Все места были заняты; взрослые и дети напряженно смотрели на импровизированную сцену, на которой стоял одинокий стул. В памяти всплыло непрошеное воспоминание: когда-то мама сидела на этом самом стуле и, подыгрывая себе на гитаре, пела восхищенным детям. Ее «Детский час» много лет считался одним из самых запоминающихся библиотечных мероприятий.
Джун медленно выдохнула, собралась с силами и вошла в зал. На лбу выступили капли пота, во рту пересохло.
Эй, ты не Марджори, сказал кто-то из детей.
Здравствуйте, девочки и мальчики. Меня зовут Джун. Вместо голоса получился сиплый клекот. Щеки тут же запылали.
Говорите громче, вас не слышно, крикнули сзади.
А где Марджори? спросила одна из мамочек.
Она сегодня занята.
Послышались разочарованные возгласы.
Хочу «Большой красный грузовик», выкрикнул какой-то малыш.
Коробку с игрушками достанем попозже, пообещала Джун.
Да не-е-ет же, песню.
Ах, вот оно что. Боюсь, я такой не знаю. Дети неодобрительно зафыркали. Как насчет «На ферме у Макдональда»? Раз-два-три
Все глаза были устремлены на Джун, но никто не запел. Тут до нее дошло: она же должна вступить первая. Сердце колотилось так, что уши закладывало.
На ферме у Макдональда Джун не пела на людях со школы. Получилось тихо и фальшиво. Какой-то папа изумленно приподнял брови, пара ребятишек захихикала. И-а-и-а-йо.
Воцарилась тишина. Джун вытерла пот с верхней губы. Стоило закрыть глаза, как перед ней вставала мама, с лучезарной улыбкой изображающая животных.
Жила-была
Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем раздался мальчишеский голос: «Коровушка!»
Увидев, что это Джексон, Джун благодарно кивнула ему и пропела:
И-а-и-а-йо.
К ней присоединились несколько человек. Ко второму куплету почти весь зал пел, и Джун наконец-то смогла понизить голос.
Они спели еще пару-тройку детских песенок: «Колеса у автобуса крутятся», «Крошка-паучок бежал по водостоку», «Вот мерцает звездочка». Но потом дети стали просить песни, которых Джун ни разу не слышала, что-то о космонавтах и спящих кроликах. Когда она в шестой раз произнесла «простите, не знаю», родители начали недоуменно переглядываться.
А вы знаете какие-нибудь современные детские песни? поинтересовалась высокая блондинка.
Прошу прощения, обычно я не веду это занятие.
Зачем тогда организовывать «Детский час», если вы не знаете песен?
Еще раз прошу прощения. К глазам Джун подступили слезы. Главное не разрыдаться у всех на виду.
Пустая трата времени, заявила одна мамаша. Я буду жаловаться в местный совет.
Дети начали шалить, родители переговариваться между собой. Джун огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно спасти мероприятие. В одной из коробок обнаружилась книга «Очень голодная гусеница»; в детстве Джун ее обожала. Она взяла книгу и принялась читать вслух, несмотря на то, что никто не слушал.
«На зеленом листке в лунном свете лежало крошечное яйцо»
«и оказалась чудесной разноцветной бабочкой».
Джун подняла глаза и обнаружила, что все сидят и завороженно слушают. В воздухе повисла умиротворяющая тишина.
Хочу про Груффало, попросила маленькая девочка, разрушив очарование момента.
Прости, но на сегодня время вышло. Джун встала и, прежде чем кто-либо успел возразить, начала прибирать в зале.
Родители с детьми разошлись по домам, а Джун направилась в кабинет, чтобы выпить воды и унять сердцебиение. Хорошо, что Марджори не присутствовала при ее грандиозном провале; впрочем, нет сомнений, кто-нибудь из мамочек обязательно ей доложит. Конечно, они будут правы: что это за помощник библиотекаря, который не может развлечь детей?
Пробило двенадцать время обеденного перерыва. Из посетителей оставались только Сидни, прикорнувший за газетой, да миссис Брэнсворт, бродящая между стеллажами и бормочущая себе под нос. Джун села за рабочий стол и несколько раз глубоко вдохнула. В детстве ей казалось, что у каждой книги собственный запах, а запах библиотеки это сложный аромат многих тысяч разных историй. Однажды она поделилась своей теорией с мамой; по ее мнению, в детском зале пахло лучше всего, потому что детские книги самые интересные. После этого, прочитав книгу, они вместе обсуждали, чем она пахнет. «Таинственный сад», например, землей и розами, а «Чарли и шоколадная фабрика» сахарным сиропом и капустным супом.
Можно я возьму эти?
На столе высилась высокая стопка книг, над которыми поблескивали очки.
Конечно, Джексон.
Восьмилетний внук Линды был у Джун одним из любимых посетителей. Он учился дома и с раннего детства самостоятельно ходил в библиотеку, гордо сжимая читательский билет. Джексон обожал читать и с легкостью проглатывал книги, предназначенные для ребят вдвое старше.
«Повелитель мух» отличный выбор, похвалила Джун. Если понравится, можешь взять «Обитателей холмов».
Я еще в семь лет их прочел, ответил Джексон, вытирая нос рукавом ярко-фиолетовой кофты, несомненно, связанной для него Линдой. У вас есть «Оливер Твист»? Я пишу реферат о Викторианской эпохе. Сидни говорит, «Оливер Твист» как раз по теме.
Сейчас посмотрим. Джун набрала название в электронном каталоге. Ты знал, что в этом здании раньше находилась викторианская школа? Я могу помочь тебе в исследовании. Думаю, в архиве сохранились старые фотографии.
Да, пожалуйста. Оказывается, во времена королевы Виктории сироты жили в работных домах. Их не учили ни читать, ни писать. Я прочитал об этом в энциклопедии.
Линда часто ворчала, что Джексону следует больше времени проводить с другими детьми, а не просиживать штаны в библиотеке, но Джун нашла в мальчике родственную душу. Каждый раз при виде книжных стеллажей в его взгляде появлялись предвкушение и восторг. Она как никто другой понимала его желание находиться среди книг, а не среди людей, ведь приключения и путешествия на их страницах куда интереснее реальной жизни.
Слышали последние новости?
В библиотеку ворвался прыщавый молодой человек в плохо скроенном костюме.
Какие новости? удивилась Джун. А вы вообще кто?
Я Райан Митчелл из «Даннингширского вестника». Значит, вам ничего не известно о заявлении местного совета?
Какое еще заявление местного совета? оживилась миссис Брэнсворт.
Они выпустили пресс-релиз: в округе закрываются шесть библиотек. Чалкот в их числе.
У Джун перехватило дыхание.
Что?!
Разговоры об этом ведутся уже несколько лет, а сейчас объявили официально. Они проведут консультации и по результатам примут окончательное решение.
Вот ублюдки! рявкнула миссис Би с таким жаром, что Сидни едва не свалился с кресла.
Я рассчитывал получить комментарий у библиотекаря. Райан достал из сумки диктофон.
Извините я всего лишь помощник, пробормотала Джун. У нее закружилась голова, она схватилась за стол, чтобы не упасть. Неужели библиотеку закроют?
Нельзя ее закрывать! произнес Сидни. Ее услугами пользуются многие жители.
В совете заседают одни тори, прорычала миссис Би. Это часть их плана по сокращению издержек: библиотеки закрываются по всей стране.
Куда же мне ходить за книгами? спросил Сидни.
Совет говорит, в Уинтоне и Нью-Коули есть более крупные библиотеки, ответил журналист.
Но они в нескольких милях отсюда.
Ты знала? осведомилась миссис Би у Джун.
Нет впервые слышу.
Мы этого не допустим, решительно объявил Сидни.
Будем протестовать! Миссис Би стукнула кулаком по столу. Джун вздрогнула. Я всю жизнь протестую. Не сдадимся без боя!
Можно я напишу об этом в статье? спросил Райан, торопливо чиркая в блокноте.
Что происходит? В дверях стояла Марджори, прижимая к груди сумочку, словно щит. Здесь библиотека, а не скотный рынок. Вас даже на улице слышно, миссис Брэнсворт.
Вы Марджори Спенсер? Можно взять интервью для «Даннингширского вестника»? встрял Райан.
Если вы не желаете воспользоваться услугами библиотеки, я вынуждена попросить вас уйти.
Вы не могли бы
Уходите!
Райан понурился и вышел. Наступила тишина. Джун слышала только стук собственного сердца.
Так, хорошо. Давайте успокоимся, проговорила Марджори. Меня вызвали на заседание совета и сообщили неприятные новости. Понимаю, это шок для всех нас, но не надо впадать в панику.