В некотором смысле аналоги европейского «пояса городов» системы городов, связанные через водные пути, Средиземноморье и Ганзейский союз городов. В Новейшей истории аналогом такого рода динамично развивающихся районов, состоящих из множества взаимодействующих небольших центров (часто они не имеют статуса города) вместо централизованной системы «узловой город периферия», служат так называемые районы Бекаттини (классический пример Северная Италия), а также, видимо, знаменитая Кремниевая долина в Калифорнии. Во всех случаях высокая связность, тотальная проницаемость сетевого региона компенсируют недостаток размера (а то и просто отсутствие) крупного узлового города: по сути, узловой город оказывается как бы рассредоточен в пространстве региональной сети поддержки, границы между узловым городом и регионом размываются.
Модель сетевого региона имеет параллель в системе глобальных городов, которые, таким образом, имеют двойное преимущество: с одной стороны, большинство из них имеет «свой» регион, свою зону влияния, с другой они пользуются преимуществами тесной связи друг с другом (в частности, обеспечиваемой сетью крупнейших международных аэропортов, связанных между собой прямыми рейсами).
Второе исключение города-поставщики. Феномен описан Дж. Джекобс и состоит в выходе производителя на глобальный рынок без собственной системы региональной поддержки, которая обеспечивала бы разнообразие и инновационный процесс (правда, она описала этот процесс для регионов без крупных городов). Как правило, доля таких производителей в своей отрасли невелика, что обеспечивает эффект «банановой республики»: производитель зависит от глобального рынка, но сам в силу небольшого веса на него повлиять не может. В ряду городов это тип классических монопрофильных городов, поставляющих на мировой рынок ограниченный спектр продукции и сугубо зависимых от его конъюнктуры.
Обратим внимание, что тип города здесь не связан с его размером: часто небольшой город, служащий «узловым» для своей округи и имеющий в пригородах и окружающей сельской местности стабильный круг потребителей услуг и товаров своих производителей (почта, больница, хлебозавод, налоговая инспекция, колледж и т. п.), более жизнестоек, чем более крупный по численности населения монопрофильный производитель, допустим, бумаги или руды. Узловой город это в первую очередь центр предоставления товаров и услуг для окружающей местности. И обычный российский райцентр, как правило, оказывается таким узловым городом местного масштаба, в свою очередь находящимся в сфере влияния узлового города более крупного масштаба (областного или межрайонного центра).
Города-поставщики нередко минимально связаны с окружающей местностью: даже простейшие услуги для ее населения (районная больница, администрация) могут находиться не в городе-поставщике, а, например, в ближайшем райцентре. Обычно так бывает, когда райцентр исторически является узловым центром какой-то территории и неподалеку строится новый промышленный центр. Это, надо заметить, худший из вариантов монопрофильного города, когда его узкая производственная специализация не «разбавлена» хотя бы оказанием простейших услуг для жителей окружающей местности, а то и для самих горожан.
Отметим одно исключение, особый вид городов-поставщиков. На современном этапе преимущества в развитии получают не только крупные региональные центры, но также и небольшие города, специализирующиеся исключительно на научных разработках, наукограды, технополисы. По сути, это тоже монопрофильные поставщики. Однако они «поставляют» непосредственно инновации и этим выделяются из общего ряда поставщиков, не влияющих на рынок в целом: такие города вполне способны задать моду на новые направления технологического развития. Нарушаются ли здесь основные закономерности инновационного развития, высокий уровень обмена идеями и большой объем рынка? При пристальном изучении оказывается, что нет. В советское время в удаленных городах-наукоградах, несмотря на режим секретности, целенаправленно поддерживался очень высокий уровень доступа к профильной информации7: создавались лучшие базы данных, собирались лучшие ученые (причем поддерживался обмен знаниями между работниками разных наукоградов8); к мощному обмену информацией между наукоградами зачастую подключались даже и мировые информационные потоки (в них стекались соответствующие разведданные). Таким образом, тот эффект легкости обмена знаниями, который в крупных городах формируется сам собой, в наукоградах поддерживался искусственно. А поскольку такие города создавались в рамках приоритетных направлений экономики (в первую очередь оборонно-промышленный комплекс), то внедрение инноваций было в значительной степени гарантировано заказчиком исследований: они шли (вопреки теории кластерных преимуществ9) не на местного потребителя, а сразу на общегосударственный уровень. По сути, формировался еще один тип инновационного обмена условно назовем его «растянутый» регион10 сеть разнесенных на большие расстояния профильных исследовательских центров, между которыми искусственно создавался мощный поток обмена информацией (разумеется, за счет дополнительных затрат на преодоление больших расстояний), а также повышенная вероятность внедрения инноваций.
Как ни парадоксально, феномен удаленных городов-наукоградов имеет отношение к современным проблемам Арктики: он доказывает, что возможно поддержание «нормальных» городских задач за счет искусственного усиления основных городских функций активного обмена идеями и емкого рынка.
В целом, если подходить упрощенно, то роли городов в мировой системе можно свести к следующим типам:
А. Крупнейшие узловые города (для краткости условно назовем их «альфа-города») это «моторы» крупных региональных инновационных систем, генераторы инноваций в глобальном масштабе. Они включены одновременно в две системы взаимообменов инновациями, товарами и услугами:
глобальную сеть мировых городов,
систему обмена в рамках макрорегиона, в которой концентрируются основные потребители финансовых, управленческих, информационных и прочих услуг альфа-города, а также происходит снабжение его кадрами, сырьем и т. д.
Существенным условием функционирования альфа-городов является их высочайшая транспортная доступность (физическая и экономическая): к их услугам важнейшие мировые аэропорты, лучшие в мире автострады и т. д.
Обратим внимание: в таких городах могут быть размещены те или иные производственные предприятия, однако для развития городов это не главное, главное управленческие функции, здесь сосредоточены именно «рычаги управления» штаб-квартиры компаний.
Б. Второстепенные узловые города узловые города регионального и местного масштаба, с меньшей по масштабу зоной влияния. Они включены в следующие системы:
связь с ближайшим альфа-городом (или узловым городом более высокого порядка) по типу центр периферия,
региональная система обменов.
Важное условие их развития хорошая транспортная и информационная связность со своим регионом, а также с «вышестоящим» городом в иерархии (альфа-город или узловой город более высокого порядка, чем данный). Взаимодействие с городами, равными по численности, несколько снижено.
В. Города-партнеры города, включенные в тесные сетевые обмены внутри сетевых регионов. Такой тип городской сети распространен не так часто и мог бы считаться исключением, если бы именно сетевые регионы не были связаны с самыми мощными прорывами экономического развития (европейский центральный «пояс городов», Кремниевая долина и др.). Здесь населенные пункты включены в сети более-менее равноценного обмена с ближайшими городами.
Условие существования таких сетей обмена отличная транспортная связность, позволяющая в общем случае эффективное функционирование транспортных потоков по принципу «каждый с каждым», что возможно только в плотно освоенных районах планеты.
Г. Города-поставщики: города, «в одиночку» втянутые в сети глобальных обменов, но не имеющие ресурсов для влияния на глобальный рынок (в отличие от глобальных городов, являющихся сильными игроками, законодателями мод на глобальном рынке). Связи узкие, односторонние и уязвимые (с крахом отрасли).
Все вышеизложенное отражает в самом упрощенном виде функционирование городских систем в «нормальных» условиях точнее, в тех условиях, в которых были выработаны основные постулаты урбанистики.
Однако в отношении Арктики эти условия оказываются неприменимы главным образом из-за отсутствия в Арктике более-менее устойчивой транспортной связности между городами, их малой численности, большими расстояниями между населенными пунктами, препятствующими формированию обычных для городов сетей обмена (специфические условия Арктики хорошо известны и закреплены в документах государственной политики России в Арктике).
Однако функции городов в условиях Арктики (в отличие от функций городов вообще) адекватно не изучены ясно лишь то, что в отношении них не работают (или работают не так) общие принципы городского развития, что дает повод говорить зачастую об общей бесперспективности арктической урбанизации. В зарубежных работах, напротив, арктическая урбанизация рассматривается как специфический, требующий особого внимания феномен. В последнее десятилетие наблюдается буквально взрыв интереса исследователей к этой теме11.
В целом ситуация настолько неоднозначна, что формирование государственной политики в отношении арктических городов, безусловно, должно быть предварено исследованием особенностей их развития.
Мировая теоретическая наука дает убедительное обоснование отдельного изучения арктических городов. Как заметили оксфордские исследователи П. Коллиер и Э. Венаблз, «хотя урбанизация происходит везде, ее последствия радикально различаются»12. В том, что касается внутренних закономерностей развития городов, особенностей формирования их функций и социально-культурной среды, большинство базовых постулатов современной урбанистики сформулировано на материале городов Западной Европы и Северной Америки. Между тем существуют и другие, региональные варианты городского развития, и очевидно, что одним из районов, где наиболее вероятно складываются свои закономерности городского развития, является Арктика.
Рассмотрим ситуацию в Арктике более подробно.
1.2. Города и поселки Арктики: текущая ситуация
Горожане составляют в мировой Арктике около 3,3 млн человек, или чуть более половины всего населения (если условно считать горожанами жителей населенных пунктов с численностью населения более 5 тыс. жителей13), но особенно важны города в российской Арктике в них проживает, по официальным данным, 89% населения Арктической зоны РФ. Примечательно, что такого уровня урбанизации в России нет больше нигде: в Центральном федеральном округе доля горожан составляет 82,3%, в Северо-Западном 84,5%, в промышленной Свердловской области в городах проживают 84,9%, в Московской 81,5%14.
Отличия населенных пунктов Арктики в целом и российской в частности от сети расселения умеренного пояса могут быть охарактеризованы пятью основными особенностями.
Первая особенность Арктики в ней нет больших городов: население самых крупных городов региона не превышает 350 тыс. человек уже это обстоятельство не позволяет применить в Арктике общенациональные принципы пространственной политики, ориентированные на поддержку в первую очередь крупных городских агломераций. Города зарубежной Арктики в целом мельче: крупнейшие города канадской Арктики Йеллоунайф и Уайтхорс меньше «заштатного» ямальского города Муравленко. Иными словами, на фоне зарубежной Арктики российская зона крупных и даже «очень крупных» городов, хотя на фоне основной полосы расселения 50100-тысячные города, составляющие основной костяк городской сети российской Арктики (Норильск, Новый Уренгой, Ноябрьск, Салехард, Надым, Мончегорск, Воркута), сопоставимы разве что с пригородами. В этом состоит, пожалуй, главный парадокс арктической урбанизации.
Вторая особенность городское население Арктики очень сконцентрировано. По сути, арктическая урбанизация это штучное количество локальных городских систем. Как уже отмечали исследователи, всего пять городских систем, сложившихся вокруг крупнейших городских центров Арктики, составляют более половины официального городского населения Арктики: это Архангельск, Мурманск, Анкоридж, Норильск и Рейкьявик с их пригородами. Только в Архангельске и Мурманске с окрестностями проживает почти треть горожан мировой Арктики и примерно половина Арктики российской15 (см. табл. 1).
Из высокой концентрации городского населения следует, что бóльшая часть территории Арктики лишена не просто крупных городов, но вообще сколько-нибудь значительных городских центров. И наоборот, расположенные в малонаселенной местности города обладают буквально монополией на городские услуги: зачастую это единственные точки получения медицинской помощи, доступа к учреждениям культуры, банкам, а иногда даже и к интернету на сотни километров вокруг.
Третья особенность, еще больше усиливающая эффект второй, состоит в том, что крупнейшие арктические города расположены по южной границе Арктики (а с учетом того, что граница Арктики понятие довольно условное16, то большинство из них и вовсе будут арктическими с некоторой долей условности). Так, Рейкьявик расположен на 64-й параллели как и Архангельск. Аляскинский Анкоридж неожиданно оказывается самым южным из крупных арктических городов: расположенный на 61-м градусе широты (61.159591), он лишь немного севернее Санкт-Петербурга (если уж быть совсем точным, то его географическая широта соответствует северной оконечности Выборгского района Ленинградской области) и практически на широте сибирского Сургута (кстати, схожего с Анкориджем и размером, и периодом бурного роста в связи с открытием месторождений нефти). И только Мурманск и Норильск можно считать «истинно арктическими» крупными (более 150 тыс. жителей) городами. Из расположенных в наиболее суровых условиях выделяются также Воркута (в прошлом город-стотысячник, потерявший в последние три десятилетия около половины численности населения) и Новый Уренгой (напротив, растущий), а также примерно 50-тысячные Надым и Салехард; в меньшей степени Мончегорск, Кировск, Апатиты. Почти на южной границе Арктической зоны России расположен Ноябрьск (по воспоминаниям его основателей, город был целенаправленно размещен чуть к северу от южной границы ЯНАО, где северный коэффициент к зарплате выше, чем всего несколькими километрами южнее, на территории Ханты-Мансийского автономного округа).
Четвертая особенность Арктики это неустойчивость численности населения городов и большой размах миграции (повышенная доля как въезжающих, так и выезжающих)17.
Арктические города разных стран отличаются разнонаправленной динамикой численности населения (см. рис. 1).
В то время как в мире в целом население арктических городов растет, в России в последние три десятилетия сокращается, и местами очень существенно, при этом сокращается население и крупных, и небольших населенных пунктов.