Система, которая подвергается внешним воздействиям, должна быть гибкой. Спустя месяц работы я вернулась в Москву и все пришлось строить заново. Здесь время текло иначе: не все жители регионов выдерживают московский темп, но у меня была фора. Я жила в столице более 10 лет до отъезда в Израиль, поэтому большие скорости меня не пугали. А еще у меня была железобетонная мотивация: я должна была выбраться со дна и доказать себе, что чего-то стою. У меня не было внутреннего права на ошибку или очередной грандиозный провал.
Подпитывающий каркас уже был собран и объезжен ранее, поэтому каша, зарядка, сборы и дорога (подкасты и статьи про IT в процессе) заполняли первые три часа моего дня. В офисе несколько параллельных треков развития: soft skills[14] и отработка коммуникативных навыков, более глубокое погружение в тему разработки продуктов, наблюдение за людьми в их естественной среде обитания. После того, как я начала копать тему нейробиологии, а также длительного периода пребывания в одиночестве и молчании, мне было до безумия любопытно снова погружаться в социальную среду.
Когда меняется фильтр восприятия реальности, меняется все вокруг. Это проще всего объяснить так: например, ты хочешь завести собаку породы мопс. И в какой-то момент начинаешь замечать, что вокруг стало очень много мопсов. На деле, мопсов ровно столько же, сколько и было раньше, просто мозг уже получил определенные команды и фокусируется там, где интересно.[15]
Я работала 8 часов, ни больше ни меньше. Этому меня научил Израиль: за то недолгое время, когда я работала по контракту, меня приятно удивило, что переработки положено оплачивать. Как-то я поделилась этой мыслью с кем-то из коллег, сравнивая ситуацию в России, где мало какой работодатель заплатит за твои дополнительные часы работы. На что получила классический незамутненный вопрос-ответ а зачем ты будешь тратить свое время на работе, если тебе за это не заплатят?
Раньше я была тем самым человеком, который приходит в офис раньше всех, уходит позже всех, отвечает в рабочих чатах ночью и в выходные. Так было всегда, поэтому я решила посмотреть, что будет, если в этот раз поступлю иначе. Я задекларировала это на входе, предупредив команду и руководителей, что я работаю 8 часов, как прописано в моем контракте. Это было нелогичное решение и поведение в парадигме того, что мне нужно было удержаться на этой должности и преуспеть, но я не могла себе позволить снова попасть в душегубку бесконечного колеса выгораний. Тогда бы рухнула вся моя внутренняя система циклов, а вместе с этим рухнула бы и я. Сначала это было в новинку, потом все привыкли, что я не беру трубку и не отвечаю на сообщения после 18.00 и в выходные. Спасло то, что все остальное время я была одним из самых исполнительных и результативных сотрудником, потому что мне нельзя было облажаться.
7 часов на сон, 3 на утреннюю рутину и дорогу, 8 на работу. Оставшиеся 6 часов я распределяла 50/50: бытовые дела (магазины, уборка, готовка и всякое другое) и отдых (от прогулок до потребления развлекательного контента). В выходные действовала примерно та же схема, только 8 часов распределялись иначе: уход за собой, встречи с друзьями, выставки-кино-театры-длинные прогулки, свидания. Все возможности совместить и оптимизировать я использовала по максимуму: сходить с друзьями в кино попадало в категории социализация и развлечения, свидание на прогулке социализация и аутдорный отдых[16]. Каждая минута была наполнена смыслом, и даже время на поваляться и не заниматься ничем были вписаны в мой график.
Мало кто это понимал происходящее со мной, да я особо и не рассказывала после нескольких неоднозначных реакций со стороны. В таком ритме я прожила почти год, постепенно давая себе послабления и отвоевывая пространство для маневров. Мне уже было гораздо спокойнее; я знала, что схема рабочая даже если я почувствую, что что-то идет не так, я всегда могу к ней вернуться и все настроить заново. Однако это уже стало частью меня, и, может быть, сейчас это не так явно и заметно в моей повседневной жизни, но я продолжаю придерживаться принципа уважительного и бережного отношения к своему времени. Сначала это происходило из страха закончить дни на чердаке у родителей, а после из любви к себе.
Часть 4. Что к этому привело? My story (как я упала на дно и приняла решение из него выбираться)
Резонный вопрос: как я вообще оказалась на чердаке у родителей, и откуда у меня было столько свободного времени на эксперименты с мозгом и временем? За год до чердака я полная идей и надежд, вечный двигатель и генератор покидала Москву, чтобы начать новую жизнь в Израиле. Это был не побег в эмиграцию, скорее, любопытство и авантюра. Мозг имеет свойство перезаписывать воспоминания, меняя их, поэтому мне будет достаточно сложно воспроизвести всю эту историю, несмотря на то, что я пересказывала ее, кажется, тысячу раз тысячей разных способов тысяче разных людей. У тебя будет самая последняя версия событий, очищенная от шелухи эмоций. Главное, держи в голове, что это всего лишь моя версия правды, другие герои, если их спросить, могут рассказать совершенно иное.
Это не классическая история про успешный успех: от того, как было плохо и как стало хорошо, а теперь лирический герой научит тебя, как надо действовать, чтобы было так же. Думаю, эта история как и вся книга во многом про то, как НЕ надо, и что делать с последствиями, если ты все же решил засунуть пальцы в розетку. Но выводы ты сделаешь самостоятельно ближе к концу книги, а пока я воспользуюсь своей киллер фичей[17], чтобы у тебя была мотивация дочитать ее до конца.
Никто никогда не может с точностью сказать, когда происходит начало конца и после чего твой поезд, несущийся в обрыв, уже ничто не остановит. Довольно долго мне казалось, что у меня потрясающая жизнь, несмотря на паршивые дни и периоды, которые случаются у всех. В августе 2018-го я была абсолютно и беспредельно счастлива. Я наконец-то нашла внутреннюю гармонию, мне нравилось, как я выгляжу, я экспериментировала со стилем, меняя цвет волос чуть ли не каждую неделю, восполняя отсутствие такой возможности в юности. Рядом со мной был муж мой самый близкий друг и партнер по бизнесу. У меня был бизнес проект по вывозу и реализации ненужных вещей, меняющий городскую среду. Он был на гребне волны тренда разумного потребления и давал мне огромную свободу действий, поле для экспериментов и творческой реализации. Вокруг были друзья, крутая команда, лучшие люди своего времени: художники, предприниматели, новаторы. Мы сделали невозможное: вдохнули жизнь в бывшие склады Черкизовского рынка, где всей толпой развивали молодежный творческий кластер на обломках старого мира. Самые лучшие вечеринки и фестивали под открытым небом прошли тем летом, а в конце месяца случилось главное чудо мы завели собаку.
Я мечтала о собаке с раннего детства, но, как и многие дети, не проявила достаточно упорства, чтобы это со мной случилось. Потом понесся институт с общагами, съемные квартиры, куда нельзя было с животными, потом появилась маленькая белая чихуахуа, которую в итоге я подарила маме, а потом были кошки. Но в какой-то момент все сложилось одно к одному, и в семье появился щенок, которого волонтеры нашли на люберецкой парковке. Это была любовь с первого взгляда, а после три дня невыносимого ужаса и упаднических мыслей. Мне все время было страшно: что я не справлюсь, что это тяжелее, чем я думала, что я плохо о ней забочусь, что я ломаю ей психику. Я даже думала о том, чтобы вернуть щенка или сделать вид, что потеряла, и это были ужасные мысли. Однако, как я выяснила, это нормально, что они были, потому что когда стало чуть полегче, и я искала в гугле отзывы свежих собаководов, выяснилось, что эти симптомы бывают у многих. Они схожи с симптомами послеродовой депрессии у женщин, просто проходят быстрее и менее интенсивно.
С собакой, которую назвали Сири, мир стал совершенно другим. С ней нужно было гулять 5 раз в день, следить, чтобы она ничего не съела, воспитывать и учить поведению. Мой ритм жизни совсем изменился: я стала рано вставать, много времени проводить на улице не для того, чтобы прийти из точки А в точку Б, а провести там какое-то время. Абсолютно новый и забытый опыт пребывания вне дома или работы без шумоподавляющих наушников с громкой музыкой, ограждающих от внешнего мира. Сири учила меня терпению, внимательности, чуткости и упорству, она открывала для меня неожиданные новые стороны всего: от наблюдений за богатым миром природы вокруг, который я попросту не замечала до этого, до дисциплины и четкости в привычных бытовых вещах.
Шло время, я сделала свою первую в жизни короткую стрижку и большой фестиваль, посвященный трехлетию нашего бизнеса, один из моих самых крутых проектов. Десять художников создавали невероятные арт-объекты из ненужных вещей, огромный эко-маркет, вечеринка в Тель-Авивском стиле, куда я привезла диджея из Израиля и подтянула всех, кто работал в Москве по этой теме. Мы уже тогда собирали документы и готовились оформлять репатриацию[18], и я хотела, еще будучи в России, начать погружаться в тему и контекст, который меня завораживал.
Собака росла, листья желтели, в моем телефоне стали появляться фотографии, которых раньше не было: красивые картинки окружающего мира, случайно пойманные кадры, сделанные благодаря особой, прокачанной художественной насмотренности и внимательному изучению мира вокруг. Сири, несмотря на свою игривость и беспокойство, заставляла меня замедляться. Я меньше времени проводила в мессенджерах и нервозной коммуникации, чаще отдавала предпочтение неспешным прогулкам по галереям, домашним посиделкам и выбирала общение с собакой как отдых от взаимодействия с людьми.
Я сделала новую важную татуировку и взяла своих друзей в поездку к родителям в тот самый дом с чердаком. Тогда для меня эти поездки были пыткой, мы с родителями не очень-то ладили, поэтому я старалась не приезжать к ним одна, чтобы между нами всегда был какой-то буфер. Друзьям я, конечно, сказала другое. На вопрос, почему я их пригласила, я ответила: «Чувствую, что возможны тяжелые времена и хочется, чтобы перед этим случились какие-то классные эмоции и истории, способные согреть, когда будет паршиво». Как в воду глядела!
Сири взрослела и уже была похожа на маленькую бельгийскую овчарку. Мы получили документы, подтверждающие наше право на репатриацию. Я начала встречаться с друзьями по последнему разу перед отъездом. В том году была, пожалуй, самая красивая и невероятно долго теплая осень. Время после появления собаки шло как-то иначе, оно было медленное и тягучее, каждый день был наполнен какими-то простыми спокойными радостями и неторопливыми приготовлениями к будущему путешествию. Выпал снег, и нет ничего круче зимы, когда у тебя есть собака. Абсолютный восторг этого создания от игр в сугробах и бега в стиле волчары как-то передавался мне, и с тех самых пор я очень люблю это непопулярное время года.
Теперь все было белым, я начала заниматься стречингом[19], новый год мы встретили с друзьями в Тель-Авиве. После праздников мы начали формировать команду, которая должна была подхватить ведение бизнеса в России в то время, как мы переезжаем в Израиль и запускаем проект там. Я чувствовала, что мне нужно набраться сил перед этой сложной историей, поэтому взялась консультировать сторонние проекты, чтобы заработать немного дополнительных денег и съездить в небольшой отпуск. В этой поездке я впервые встретилась со своей виртуальной подругой, с которой до этого мы общались только в интернете и которая в итоге стала одной из моих главных soulmate. Там, на тайском острове Панган моем персональном месте силы в прошлом мы выпустили всех чертей, чудом не убились, поругались, помирились, в общем, классно провели время и остались друг у друга навсегда в сердечке. Я возвращалась в Москву наполненная, готовая преодолевать любые трудности, с твердой уверенностью, что впереди нас ждет яркая и насыщенная история.
Внешне все было хорошо. Сири уже так выросла, что люди на улице отдергивали от нас своих детей. Я улыбалась этому, потому что для меня она была самой сладкой и милой в мире собачкой, а не огромной черной псиной, какой ее видели чужие. Мы делали последние приготовления и заканчивали проекты, требующие нашего участия, давали наставления команде, раздавали и распродавали вещи, чтобы отправиться в новую жизнь налегке с двумя рюкзаками, двумя кошками и собакой. В день вылета мы проспали самолет, но как-то очень быстро разрулили эту ситуацию по телефону и каким-то чудом успели на следующий рейс, несмотря на перевозку трех животных и совершенно дикие пробки. Пили шампанское в аэропорту под RHCP и вибрировали от происходящего. Sweet spring child[20], я даже не подозревала, что этому самолету не суждено приземлиться в локации «счастливая новая жизнь».
Золотое правило эмиграции: если вы едете в паре, и у вас не все в порядке, вы обречены. Не буду вдаваться в подробности, потому что история не терпит сослагательных наклонений, но факт остается фактом я сама загнала себя в эту ситуацию. Мы много ссорились перед отъездом, списывая все на стресс и другие факторы, даже шутили о том, что по выходу из самолета и получению документов из аэропорта пойдем в разные стороны. Наверное, так бы оно и вышло, если бы не толпа зверья и бизнес, который надо было запускать, и этого хватило на то, чтобы еще пару месяцев пинать труп лошади, которая уже давно не дышала. Единственное, что спасало меня и мой рассудок в то время, волшебная собака Сири, которая стала моим эмоциональным помощником и, казалось, единственным живым существом, которое испытывало ко мне добрые чувства. А потом произошло событие, которое навсегда разделило мою жизнь на до и после.
Я не могу сказать, что именно случилось и кто к этому причастен, потому что у меня нет никаких доказательств. Уже почти бывшего на тот момент мужа не было в городе, доступ в место, где мы жили (лофт с дырой в стене в двухэтажном здании среди фавел[21] района Флорентин), был у нескольких наших местных друзей и партнеров, а у меня уже сложилась репутация неуравновешенной, поэтому, конечно, мне никто не поверил. Но факт остается фактом: я проснулась утром своего 32-го дня рождения в духоте палящего солнца, которое в Израиле особенно беспощадно в летнее время. Рядом с матрасом, на котором я спала, стояла начатая бутылка воды. Ничего необычного, такие были расставлены по всему дому, потому что в этой стране нужно очень много пить, чтобы не схватить тепловой удар. Я открыла бутылку и сделала несколько больших глотков прежде, чем мне показалось, что у воды странный вкус. Несмотря на это, я продолжала пить, так как было невыносимо жарко и меня мучила жажда. После этого я практически ничего не помню, только неясные отрывочные картинки, которые до сих пор не собираются во что-то целое, как куски из разных наборов пазлов. В этом состоянии я провела следующие 4 месяца.
Не могу точно сказать, какие именно вещества были в той воде. Один из наших партнеров по развитию бизнеса в Израиле как-то по пьяни болтал, что подстроил это, потому что я была категорически против того, чтобы проект, созданный под моим именем, был прикрытием для продажи наркотиков. Я знаю об этом только потому, что обитала в маленьком городе с практически сельским менталитетом люди постоянно сплетничают о других и настолько поглощены этим процессом, что не замечают, когда герои их историй находятся буквально у них за спиной. А еще у меня был гораздо лучше прокачан иврит, чем все думали, поэтому часто при мне спокойно обсуждали то, что, казалось бы, я не должна понимать. Но я не смогла доказать злонамеренность действий против себя, потому что не была в себе. Поэтому в местной полиции меня даже не стали слушать. Все, что мне осталось, просто в какой-то момент согласиться с версией, что я сама себя отравила.