Сложно объяснить, что именно происходило первый месяц после этого события, потому что мозг старательно защищает меня от этой правды, а в телефоне остались лишь красивые фотографии, которые не имеют ничего общего с ощущением того ада, в котором я находилась. Когда не знаешь, что реально, а что происходит только в твоей голове, когда с тобой перестают общаться даже когда-то близкие друзья, когда ты оказываешься на улице, когда ты делаешь вид, что все в порядке, но не можешь понять, кто эти люди, которые тебя окружают Я даже ездила в Россию в какой-то момент, но эту поездку также могу воспроизвести лишь по фотографиям в телефоне: Курский, Винзавод, чердак в доме родителей, мама и наш сад, когда-то мой проект, разрушаемый и раздираемый на части прямо у меня на глазах, творческий кластер, который мы развивали, люди, бывшие когда-то моими друзьями и сотрудниками, темные ночные аллеи Парка Горького, голубое небо Москвы, самолет, Тель-Авив картинка из взбесившегося калейдоскопа.
Все это время при любой возможности я приходила к дому, где жила когда-то, чтобы взять на прогулку Сири. Я не могла ее забрать, потому что не была способна позаботиться даже о себе, что уж говорить о ней. Каждая встреча сопровождалась невыносимой болью в момент, когда ее нужно было отводить обратно, а после этого я лежала еще пару дней и не могла успокоиться от того, что она не рядом. Последний день мы провели вместе в августе, спустя примерно год после того, как она появилась в моей жизни. Мы ходили на море, потом я забрала ее в комнату, где остановилась на время, и мы просто валялись на кровати, как будто ничего не было и так будет всегда. Я помню, что плакала, когда обнимала ее, думая, что эта встреча последняя. Так оно и вышло: я уехала жить в соседний город, приезжала в Тель-Авив на работу на автобусе, и у меня просто не было ни времени, ни сил, чтобы встречаться с ней. А потом ее забрали из Израиля, а я осталась выживать в мире, где не было ничего, что я знала раньше, в том числе и меня.
Чтобы как-то заглушить боль и восстановиться от произошедшего, я решила бросить все силы на то, чтобы выйти на нормальный уровень жизни. Постоянно работала, переезжала с места на место, справлялась с невыносимой Израильской зимой. Еще раз съездила в Россию, развелась и вернулась, чтобы выйти на новый круг борьбы за существование. Мне казалось, что все налаживается, потому что я обрела новых друзей, пыталась находить красивое, веселое и интересное, несмотря на океан боли от потери, в котором плавало мое сердце. Несколько раз ездила в Палестину и чуть было не осталась жить и пасти коз в бедуинской деревне на окраине мира. Благодаря потрясающим людям, веру в которых я каким-то образом умудрилась не потерять, я попала на израильский аналог Burning Man[22], влюбила в Тель-Авив нескольких друзей из России, поучаствовала в разработке концепций для местного эко-сообщества и попробовала все доступные мне виды неквалифицированного легального заработка, который позволял мой иврит.
Однако спустя ровно год после моего приезда в Израиль, на одном из последних самолетов из пустого Бен-Гуриона я вернулась в Россию. Это был март 2020-го, нас накрыл ковид, я лишилась своей официальной работы, а вместе с ней и возможности снять нормальное постоянное жилье. События происходили очень быстро, как в фильме ужасов про эпидемии: ресторан, где я работала, закрыли одним днем, в эту же ночь по улицам стали ездить военные и просить всех оставаться дома, а наутро арабы штурмовали торговые центры и сметали воду и туалетную бумагу. Я курила на балконе у друга, у которого перекантовывалась перед тем, как въехать в свое новое жилье (16-е по счет за год!) и понимала, что больше так не могу. Я вывезла эту историю, пришла в себя, встала на ноги, но у меня просто не было сил перед внезапно появившимися новыми вводными. Поэтому я решила, что сделала все, что могла, но это уже не моя война, поэтому пора возвращаться домой.
Роберт Сапольски[23] говорит, что под влиянием стресса мы выбираем худшие варианты в жизни. Пандемия стала критическим событием с точки зрения нейробиологии, потому что мы были вынуждены принимать множество важных решений в стрессовой обстановке. Именно в таком состоянии проще всего совершить ошибку, но спустя годы я понимаю, что вернуться домой было одной из лучших мыслей в сложившейся ситуации: тогда я выбрала себя, а не борьбу. Мне еще предстоял сложный период реабилитации из острого состояния тревожно-депрессивного расстройства, долгий путь возвращения к себе и выстраивание жизни заново, но благодаря этому опыту я стала лучшей версией себя, наконец-то повзрослела и пишу эту книгу, чтобы опыт превратился в историю о том, как оно бывает.
Часть 5. Куда мы пойдем (В этой книге я расскажу, как пришла к балансу и практикую принцип: каждый день чуточку лучше, чем вчерашний)
Сейчас, когда все относительно хорошо, я часто оборачиваюсь назад и многого не понимаю. Например, как так вышло, что я не слышала, как кто-то внутренний ребенок, внутренний взрослый, внутренняя бабушка или все они вместе кричали мне о том, что все происходящее является паршивой идеей. Паршивая идея чинить отношения с помощью совместного бизнеса, собаки или переезда. Паршивая идея складывать все яйца в одну корзину. Паршивая идея ехать в другую страну без четкого плана действий и нескольких запасных на случай, если что-то пойдет не так. Паршивая идея ввязываться в общие дела с людьми, которых ты совсем не знаешь.
Жалею ли я о чем-то? Нет. Изменила бы хоть одну строчку этой истории? Ни за что. Видимо, это все должно было случиться, чтобы я все же начала прислушиваться к ору всех моих субличностей и начать с ними знакомиться. А дальше все как с обычными людьми: учиться коммуникации, понимать желания, договариваться, искать лучшие решения и компромиссы. Благодаря этому опыту я прокачала не только внутренний диалог, но и сама этого не осознавая все свои профессиональные навыки в области коммуникаций. Такому не научат в институте и на курсах не объяснят.
Каждый раз, когда я рассказывала кому-нибудь эту историю, мне говорили: «Пиши книгу». Это очень сильно меня бесило. Я это не то, что со мной было, поэтому мне было важно стать кем-то, ведь моя предыдущая версия рассыпалась на тысячи осколков, которые невозможно собрать. День за днем, шаг за шагом, спотыкаясь и падая, я строила новую личность, стараясь не повторять прошлых ошибок и постоянно синхронизируясь с внутренним компасом. Но, повторюсь, это не история про успешный успех, потому что сейчас я все еще нахожусь на выбранном пути и буду идти, падать, подниматься и снова идти до конца своих дней.
В сериале «Эйфория» главная героиня Ру (которую, по иронии судьбы, зовут так же, как звали меня в школе) проходит реабилитацию в группе анонимных наркоманов. В последней серии первого сезона она ведет один из самых важных, на мой взгляд, разговор со своим спонсором. Там она говорит о том, что теперь зависимость с ней навсегда, и каждый день ее жизни ей придется делать этот выбор не употреблять наркотики. В моей версии со мной навсегда история паршивых решений, физические и ментальные травмы, не поддающиеся починке, насилие над внутренним ребенком в течение долгих лет и постоянный страх снова оказаться в пограничном состоянии, где не разобраться что реально, а что нет. Поэтому эта книга будет историей успеха лишь в том случае, если я продолжу свою внутреннюю работу и проживу классную жизнь, полную любви и радости.
Неважно, какой будет эта жизнь, если я смогу быть счастливой. Теперь, когда я точно знаю от чего я испытываю это чувство и постоянно нахожусь в поисках новых источников, это кажется совсем несложным. Я счастлива, когда улыбаются и светятся люди, которых я люблю, когда мне хорошо в моем теле, когда все есть и не нужно ничего лишнего, когда я читаю интересные книги и смотрю замечательные фильмы, когда кот ластится, когда мои знания оказываются полезными и востребованными, когда я помогаю другим двигаться вперед. Это книга один из кирпичиков этого счастья. Когда я задала себе вопрос, чем бы я занималась, если бы не нужно было зарабатывать деньги, ответ пришел незамедлительно: танцевала, преподавала и писала книжки.
В начале 2022-го года я была абсолютно разбита. Случился очередной провал: выгорание и нервный срыв на работе, когда я погналась за несколькими белыми кроликами сразу, потеряв голову от восторга погони и забыв про все свои внутренние установки. Пришлось резко закончить отношения, в которые я поверила и на короткое время снова забыла о своих потребностях и личных границах. Ушли несколько человек и маленькая белая чихуа-хуа, подаренная когда-то маме. Но я уже знала, что нужно делать, поэтому обрубила все коммуникации и отправилась восполнять энергию в дом с чердаком, с которого теперь начинаются теперь все мои новые циклы.
Тогда я начала работу над книгой, потому что подумала: когда, если не сейчас? Я поняла, что теперь меня не бесит мысль о том, чтобы написать ее: помимо того, что было, есть то, что я создала. Моя новая, выращенная с заботой и любовью личность, жизнь, которую я не вела раньше, гармонично выстроенные заново отношения с близкими, проведенные исследования и часы изученного материала, эксперименты, проверенные гипотезы, успехи в работе и профессиональный рост все это было осязаемым результатом. Но главным аргументом в пользу необходимости написать ее стал человек.
В 2021-м году я взяла к себе на стажировку Ульяну, которая на тот момент училась в бакалавриате МГУ на факультете философии. У меня был большой опыт управления людьми на работе от стажеров и джуниор специалистов до больших команд но, откровенно говоря, я всегда была паршивым руководителем. Я просто этого не умела: воспринимала людей как функцию, выжимала из них максимум с помощью манипуляций и открытого давления и выбрасывала, когда выжимать уже было нечего. В какой-то момент маятник качнулся в обратную сторону. Осознав себя чудовищем, я начала активно «дружить» с сотрудниками, чтобы играть в игру «мы команда-семья». Приход Ульяны стал важной вехой моего развития как руководителя. Я собрала и отрефлексировала весь свой опыт, приняв решение осознанно войти в эту историю и постараться стать хорошим наставником с учетом всего полученного ранее опыта.
Это была не просто программа обучения и погружения в тему продуктовой разработки в IT. Я взяла все свои наработки и жизненный опыт, собрав из них своеобразную карту, где красными крестиками были отмечены опасные и тупиковые участки и подсвечены места, где лежали сокровища. Рассказывала свои истории, чтобы проиллюстрировать какую-то ценность, таскала с собой на самые разные встречи, демонстрируя, как люди общаются между собой, давала рекомендации по self help[24] и тайм-менеджменту[25], постоянно отслеживая обратную связь, чтобы не оставалось белых пятен в коммуникации. Конечно, давала много самостоятельной работы разных видов и уровней, прокачивая Ульяне нейронку с учетом знаний о биологии мозга, полученных за время собственных изысканий. Можно поработать с возражением, которое я слышала иногда, рассказывая об этом взаимодействии: это нельзя назвать экспериментом над человеком, потому что главное, чему я учила Ульяну в ходе ее стажировки учиться слушать себя и принимать самостоятельные осознанные решения.
Через время, когда Ульяна уже успешно прошла стажировку, я промоутила[26] ее на официальное трудоустройство. Мы сели обсуждать итоги программы и ветки возможного развития, и я получила самый лучший отзыв о своей работе, ради которого вообще стоило все это затевать. Очень люблю это новое поколение, которому бесполезно врать, ведь они гораздо более сильные эмпаты, чем мы, и видят нас насквозь, хотя и не подают вида. Я выбрала стратегию радикальной искренности[27] и не прогадала, потому что она помогла создать теплую поддерживающую атмосферу в жестком корпоративном мире, необходимую для роста и развития настоящего человека, который сможет всех нас удивить.
Как говорил один знакомый еврей, художники это цветы. Дай им плодородную землю, ухаживай и удобряй, тогда увидишь, как они зацветут и украсят собой все вокруг. Мне кажется, что это касается не только художников, а вообще всех людей. И я видела, как это происходит в режиме реального времени. Ульяна в свои 20 лет получила работу в крупнейшей IT корпорации страны на интересной для себя позиции и с безграничными возможностями для развития. На встрече она говорила, что опыт и знания о жизни, которые я ей давала, бесценны. Это и натолкнуло меня на мысль о том, что они могут пригодиться и другим людям в период становления и работы над собой.
В мои 20+ у меня не было рядом человека, который объяснил бы мне вещи, кажущиеся очевидными сейчас. Серьезную роль здесь играла иерархическая система: с родителями я находилась в режиме жесткой сепарации до 32 лет, а взрослые коллеги и начальники казались либо невыносимыми душнилами, либо недосягаемыми небожителями. Не знаю, как бы сложилась моя жизнь при другом раскладе, но, если бы я могла взять с собой лишь одну вещь и вернуться в прошлое, я бы подарила себе эту книгу.
Коммуникация это навык, который нужно качать как мышцу и развивать на протяжении всей жизни. Нас не учат в школе и институте тому, как правильно общаться. Предполагается, что это само собой разумеющееся или приходит с воспитанием в семье. Но зачастую мы не умеем общаться даже с самими собой и с членами семьи, не говоря уже о друзьях и коллегах. Я не дам волшебную таблетку, способную починить то, что уже сломано, но расскажу свою версию, как внести личный вклад в лучшее будущее для всех нас.
Глава 2. Та, в которой мы начнем строить коммуникацию с собой
Вайб: Miyagi&Andy Panda Utopia
Дневники (осень, 2020): Мне кажется, что моя сильная сторона уметь полюбить все, что угодно, несмотря на сопротивление извне и изнутри. Первая неделя на Водном стадионе пришлась на тяжелый рабочий период, ПМС и ранние дожди. Я грустила, мне было некомфортно, дорога со сменой транспорта выматывала, а в знак протеста я перестала есть дома. Гостиница так гостиница, пусть этот опыт будет полноценным. Но потом погода наладилась, подарив еще несколько летних дней, радость открытия нового пути к верхнему метро перекрыла всю прошлую неделю, а желтые, шуршащие под ногами листья наполнили меня такой благостью, что приближающаяся зима не пугает, а уже ожидаема и заранее любима.
А может быть, это все танцы. Две недели подряд я танцевала каждые выходные, чувствовала свое тело и как будто возвращалась к нему. Я снова хожу в тренажерный зал, и пусть я все еще чувствую себя новичком, приятные ощущения после тренировок дают мне понять, что это только начало, и самое классное еще впереди. Тело мое, тело Как я снова люблю его. Иногда еще скатываюсь на старые рельсы, сравнивая себя с поджарыми молодыми девчонками, но это всего лишь эхо прошлых болей, и оно почти не дергает меня. Потому что в зеркале я вижу выспавшееся нежное лицо, которое превращается в лисье во время улыбок. Пусть медленно, но становятся крепче руки, а живот уже не такой мягкий. И я люблю эту промежуточную себя гладкую, теплую, спокойно и ровно шагающую к крепкому здоровью. То, что у меня перестала болеть спина, гораздо ценнее, чем отсутствие жира под кожей, а вкусная еда каждый день делает меня счастливой. Учусь этому, ценю себя за то, что не насилую и не ругаю за слабости, за то, что принимаю и люблю такую, какая я сейчас.
* * *
«За неделю можно изменить мир» говорила моя подруга Г. Мы вместе были нищими в Тель-Авиве, покупали один бутерброд на двоих, смеялись до колик и записывали идиотские видосы. Ну, а за месяц? За месяц вообще может случиться целая маленькая жизнь, которая, возможно, и не несет смысла в рамках макрокосмоса, но день за днем немного изменяет существующую реальность. Мне хочется верить, что влияет она хорошо, помогает держать баланс и позволяет происходить каким-то процессам, которые я пока не понимаю. Хочется верить, что если кто-то и создал этот мир, то он с удовольствием смотрит мой персональный сериал. Хочется верить, что он ему нравится, и он даст мне сыграть еще парочку интересных ролей в следующих воплощениях. Или, может быть, даже еще в этом.