Нет, мне бы нужно переговорить с вашим заведующим.
Разумеется. Я и есть заведующая. Меня зовут Доура.
Удивление, отразившееся на лице Хюльды при этих словах, было очевидно, и она даже слегка смутилась, коря себя за предрассудки.
Вот как? Хюльда никогда бы не подумала, что такая молодая женщина может быть заведующей. Мы можем где-нибудь присесть и поговорить с глазу на глаз?
Конечно. Мой кабинет в конце коридора, без промедления ответила Доура и бодро зашагала вдоль стен.
Хюльде не оставалось ничего иного, как последовать за ней. Кабинет оказался маленьким и довольно холодным. Окна были занавешены темными шторами, а с потолка свисала единственная лампочка, безжалостно освещавшая скудную обстановку. Кабинет был практически пуст: там не оказалось ни книг, ни газет только письменный стол, на котором одиноко лежал ноутбук.
Доура молчала в ожидании того, что Хюльда прояснит цель своего визита. Они обе сели, и Хюльда заговорила, тщательно подбирая слова:
Мне нужно расспросить вас Я как раз расследую гибель женщины, проживавшей здесь у вас прошлой зимой.
Гибель?
Ее звали Елена. Она подавала прошение о статусе беженки.
Ах да. Разумеется. Но Лицо Доуры приобрело озадаченное выражение. Я думала, что дело закрыто. Он мне звонил полицейский, я имею в виду. Не помню, как зовут.
Александер, подсказала ей Хюльда, мысленно представляя своего увальня-коллегу с вечно пустым взглядом, который так действовал ей на нервы.
Да-да, Александер. Так вот, он мне позвонил и сказал, что закрывает дело, потому что расследование не дало никаких результатов, по его мнению, это был всего лишь несчастный случай. Или, может, самоубийство. Елена долго ждала ответа на свое прошение.
Она ждала нетипично долго? Как я понимаю, она находилась здесь всего четыре месяца.
Да нет, это обычная практика. Но ожидание, как я полагаю, сказывается на людях по-разному. Оно может быть очень изматывающим.
А вы придерживаетесь того же мнения?
Я?
Вы думаете, что она утопилась?
Я не специалист. Не знаю, что и думать. Я ведь не занималась расследованием дела. Возможно, он, этот
Александер.
Да, Александер. Возможно, он обнаружил какие-то неизвестные мне факты, пожала плечами Доура.
«Вот уж в этом я сильно сомневаюсь», подумала Хюльда, но от соблазна произнести эти слова вслух удержалась.
Но ведь у вас, должно быть, сформировалось какое-то мнение вы же были с ней знакомы.
И да и нет. Здесь много работы кто-то приезжает, а кто-то уезжает. Так же случилось и с ней. А у меня просто нет времени думать о каждом конкретном человеке.
То есть вы ею не интересовались?
Не до такой степени Не больше, чем остальными нашими жильцами. Это мой бизнес, вы же понимаете. Я зарабатываю этим на жизнь. Для тех, кто здесь проживает, речь зачастую идет о жизни и смерти, а я всего лишь заведую общежитием и стараюсь делать это насколько возможно хорошо.
Есть ли здесь кто-то другой, кто знал Елену лучше?
Было видно, что Доура задумалась.
Вряд ли. По крайней мере, сейчас. Как я и говорила, здесь никто надолго не задерживается.
Значит, никого, кто проживал бы у вас в один период с Еленой, уже не осталось?
Ну почему же? Вероятно, кто-то и остался
Это можно выяснить?
Полагаю, что да.
Доура включила ноутбук и застучала пальцами по клавишам. Некоторое время спустя она наконец сказала:
Двое мужчин из Ирака они пока здесь. Вы можете с ними переговорить. И еще одна сирийка.
Я могу переговорить и с ней?
Не думаю.
Почему?
Ее сейчас нет. Утром они куда-то уехали с адвокатом. Наверное, в Рейкьявик. В ее деле что-то сдвинулось, слава богу. А так она сидит целый день взаперти у себя в комнате даже поесть редко спускается. Подробностей я не знаю адвокат не будет же мне докладывать. Просто, глядя на них, я подумала, что забрезжила какая-то надежда. Хотя полной уверенности тут быть не может.
А Елена? Как она себя вела? Как продвигалось ее дело?
Понятия не имею.
С ней работал адвокат?
Полагаю, да, но сейчас я уже и не припомню, кто это был. Если я вообще это знала.
Но предположить вы можете?
Зачастую это одни и те же люди, сказала Доура и продиктовала Хюльде три имени.
Вы не могли бы показать мне комнату Елены? спросила Хюльда.
А почему вы вообще снова взялись за это дело? Его же закрыли.
Не совсем.
Что вы имеете в виду? Разве это не самоубийство?
Расследование не завершено. Покажите мне комнату Елены, если вас это не затруднит.
Окей, сказала Доура, настроение которой портилось на глазах. Можно и повежливее. Кому хочется быть замешанным в таком деле?
А вы в нем замешаны?
Ну вы же понимаете, о чем я. Комната на втором этаже, но там сейчас другой жилец. Мы не можем просто так туда заявиться.
Вы не могли бы проверить, там ли он сейчас.
С надменным выражением лица Доура вышла из кабинета и быстрым шагом направилась вдоль коридора к лестнице. Хюльда последовала за ней. Поднявшись на второй этаж, они остановились перед одной из дверей, и Доура постучала в нее. Им открыл молодой человек. Доура объяснила ему по-английски, что полиции нужно осмотреть комнату. Мужчина явно встревожился и спросил на ломаном английском:
Меня хотят отправить домой?
Он повторил вопрос несколько раз, пока Доуре наконец не удалось заверить его, что никто его домой отправлять не собирается и визит полиции не имеет к нему никакого отношения. Молодой человек чуть не прослезился от радости и облегчения. Потом он с долей сомнения позволил им войти, хотя Хюльда и понимала, что он совсем не обязан этого делать. Ей даже стало слегка неловко мужчина находился в Исландии на птичьих правах и вряд ли посмел бы отказать представителю полиции, даже имея на это все основания. Но цель оправдывает средства времени у Хюльды было не так уж и много.
Она говорила по-английски? спросила Хюльда, когда они наконец оказались в комнате.
Иностранец стоял в коридоре, в смущении наблюдая за ними.
Что, простите? Доура окинула комнату взглядом.
Я имею в виду Елену.
Нет, она ни слова не знала по-английски. Только по-русски разговаривала.
Поэтому вы и недостаточно хорошо ее знали?
Улыбнувшись, Доура покачала головой:
Нет, не поэтому. Я вообще здесь никого не знаю достаточно хорошо. Не важно, на каком языке люди говорят.
Комнатка совсем маленькая.
Ну, здесь ведь не пятизвездочный отель, парировала Доура.
Она тут одна жила?
Да. Она была тише воды ниже травы, как мне помнится.
Тише воды ниже травы?
Ну да. Спокойная, понимаете? Не все такие на некоторых это ожидание отражается нелучшим образом.
В комнате стояла кровать, стол и что-то похожее на шкаф. Там были и некоторые предметы личного пользования. На кровати лежали тренировочные брюки, а на столе недоеденный сэндвич.
Телевизора нет? спросила Хюльда.
Я же говорила: это не пятизвездочный отель. У нас есть телевизор внизу, в общей комнате.
Здесь не могло остаться каких-то ее личных вещей?
Ой, этого уж я не вспомню. Вообще, если люди куда-то пропадают, я выбрасываю их вещи.
Или если люди умирают.
Ну да.
Осмотр комнаты никак не продвинул Хюльду в ее расследовании по крайней мере, ей так показалось. Она еще раз обвела помещение глазами, силясь найти хоть какую-то зацепку, чтобы получить представление о том, как тут жилось несчастной девушке в последние месяцы до гибели. Каково ей было в этой холодной казенной комнате, в чужой стране, где никто не понимает ее языка? Хюльда на короткое мгновение закрыла глаза в попытке проникнуться этой атмосферой, но уловила лишь запах супа, который расплывался из кухни по всему зданию.
VII
Перед тем как уехать, Хюльда побеседовала с двумя иракцами. Один из них сносно говорил по-английски, так что диалог в основном велся с ним. Мужчины находились в Исландии уже больше года и были явно рады пообщаться с инспектором полиции, вероятно, в их глазах Хюльда воплощала все органы власти. Прежде чем перейти к делу, ей пришлось выслушать поток критики и жалоб на судопроизводство и на то, как несправедливо обращаются с людьми в их положении. Выяснилось, что они помнят Елену, но в основном по причине того, что она так внезапно умерла. Они с ней никогда не разговаривали, поскольку не знали ни слова по-русски, так что вести беседы с Еленой просто не могли.
Хюльда поблагодарила Доуру и попросила сообщить, когда вернется сирийка. У Хюльды еще теплилась надежда на то, что от нее она сможет узнать хоть что-то стоящее.
Я сообщу, пообещала Доура, но Хюльда не питала иллюзий насчет того, что это станет приоритетом в списке ее дел.
Вернувшись в Рейкьявик, Хюльда стала выяснять, какой адвокат вел дело Елены. Ей потребовалось сделать пару телефонных звонков, чтобы узнать, что это был юрист среднего возраста, который до этого несколько лет работал в полиции, а потом уволился и открыл собственную адвокатскую контору. Он помнил Хюльду и с радостью согласился на встречу.
Я вам вряд ли смогу помочь, сказал он дружелюбно, но вы все равно приходите. Знаете, где мы находимся?
Я найду. Можно приехать прямо сейчас?
Разумеется, ответил ее собеседник.
Адвокатская контора располагалась в центре города, но ничего выдающегося собой не представляла в приемной даже не было секретаря. Навстречу Хюльде вышел сам Алберт Албертссон и, словно прочитав ее мысли, сказал:
Да, мы тут без изысков не тратимся ни на что лишнее и беремся за любую работу. Рад вас видеть.
Алберт был любезен в обхождении и обладал приятным, мягким голосом, как у радиоведущего, который беседует со слушателями поздним вечером на фоне успокаивающей музыки. Красавцем Алберта назвать вряд ли было возможно, но черты его лица внушали доверие.
Алберт провел Хюльду в кабинет, который по всем статьям отличался от комнаты в общежитии, где она побывала ранее. На стенах здесь висели картины, а на полке возле стола были расставлены фотографии. Стопки бумаг занимали все возможные поверхности.
Значит, вы теперь ведете это дело? спросил Алберт, когда они уселись.
После недолгого колебания Хюльда ответила:
В настоящий момент да.
Обнаружилось что-то новое?
Пока не могу сказать, отозвалась Хюльда. Вы общались с Александером, когда он возглавлял расследование?
Да, конечно, я с ним встречался, но боюсь, что едва ли смог чем-то ему помочь.
Вы с самого начала вели дело Елены?
Да, я часто занимаюсь случаями, касающимися прав человека. Наряду с другой работой, естественно.
Какие у нее были обстоятельства?
Она искала убежища в Исландии утверждала, что подвергается преследованиям в России.
Ее прошение отклонили?
Как раз наоборот.
То есть?
Его собирались одобрить, сказал Алберт.
Этот ответ застал Хюльду врасплох.
Даже так?
Да, получение ею статуса беженки было не за горами.
Да что вы? А она об этом знала?
Ну разумеется. Ей сообщили об этом примерно за неделю до того, как она погибла.
Вы рассказывали об этом Александеру?
Конечно, хотя мне и не понятно, какое это может иметь отношение к делу.
Александер упомянуть об этой информации «забыл».
Это уменьшает вероятность того, что она добровольно лишила себя жизни.
Необязательно. Длительное ожидание является серьезным испытанием для соискателей.
Какое она на вас производила впечатление? В целом, я имею в виду. Она была жизнерадостной или, скорее, унылой?
Сложно сказать. Алберт склонился над столешницей. Сложно, повторил он. Она ведь совсем не знала английского, а по-русски я не говорю.
Вы пользовались услугами переводчика?
Да, когда в этом была необходимость. Весь процесс сопряжен с большой бумажной волокитой.
Мне, наверное, придется побеседовать с ним, заметила Хюльда, обращаясь скорее к себе, чем к Алберту.
Да, если хотите. Его зовут Бьяртур. Он живет в Сельтьяднарнесе[6] и работает из дома. Адрес есть в документах. Я могу вам их дать, если нужно.
Было бы прекрасно, благодарю вас.
Эта девушка была очень музыкальной, добавил Алберт внезапно.
Музыкальной?
Да, мне показалось, она любит музыку. У моего коллеги есть гитара в офисе, и Елена как-то раз взяла ее и сыграла нам парочку песен. Он немного помолчал, а потом добавил: Ужасно, что все так обернулось. Бедная девушка. Да и вообще всегда страшно, когда люди решаются на самоубийство
На самоубийство?
Да. Разве не к такому выводу пришел Александер в ходе расследования?
Ну да. Расследование проводилось вполне в духе Александера.
VIII
А я думал, что дело уже закрыто, сказал переводчик Бьяртур, усаживаясь на видавший виды офисный стул. Этот предмет мебели казался таким древним, что можно было подумать, что Бьяртуру подарили его на конфирмацию лет этак двадцать пять назад. Но если это не так, я буду рад посодействовать.
Александер беседовал с вами, когда вел дело? Вы ему чем-то смогли помочь?
Александер? На лице Бьяртура отразилось недоумение.
Его внешность как нельзя лучше соответствовала его имени Бьяртур являлся обладателем роскошной белокурой шевелюры[7]. Они сидели в офисе, который был пристроен к старому и относительно небольшому частному дому. Вообще-то, изначально это был гараж, но Бьяртур переоборудовал его под офис. Когда Хюльда позвонила в дверь, ей навстречу вышла пожилая женщина, которая, указав на гараж, сообщила ей, что Бьяртур сейчас как раз работает в офисе. Второго стула там не было, поэтому Хюльде не оставалось ничего иного, как примоститься на краешке кровати, заваленной книгами, многие из которых были на русском языке. По крайней мере, так предположила Хюльда, бросив взгляд на буквы на корешках. В помещении царил беспорядок, видимо, хозяин посчитал излишним проводить уборку, хотя Хюльда позвонила заранее, чтобы предупредить о своем визите. Груды бумаг, походные ботинки и коробки из-под пиццы были разбросаны на полу, а одежда свалена в кучу в одном из углов.
Александер мой коллега из полиции, объяснила Хюльда, почувствовав неприятный привкус во рту, тот, который руководил расследованием.
Вот как? Я с ним никогда не встречался. Да меня до сегодняшнего дня никто и не расспрашивал об этом случае.
Хюльда вновь ощутила, как ее накрывает волна возмущения и негодования. Получи она свое заслуженное повышение и окажись Александер у нее в подчиненных, она бы уже давно попросила его на выход.
А что вообще происходит? спросил Бьяртур. Выяснились какие-то новые обстоятельства?
На этот вопрос Хюльда ответила так же, как и адвокату немногим раньше:
Пока не могу сказать ничего определенного.
Фактов на руках она не имела, но признаваться в этом было совсем не обязательно. Кроме того, в ходе сегодняшнего дня она все больше убеждалась, что приняла верное решение: какой бы ни оказалась причина смерти Елены, было ясно как божий день, что первоначальное расследование было проведено из рук вон плохо.
Вы часто виделись?
Не очень часто. Я, бывает, беру такую работу она не занимает особо много времени, а деньги хорошие. Одними письменными переводами сыт не будешь.
Удается заработать на жизнь?
Ну как вам сказать Я перевожу довольно много для русских. Иногда работаю и с людьми, которые оказались в той же ситуации, что и она как ее звали?..
Елена, подсказала Хюльда.
Даже Бьяртур не мог сразу вспомнить ее имени. Будто и не приезжала эта девушка в Исландию никому не было до нее дела.
Точно. Так вот, я иногда перевожу людям в такой же ситуации, что была у нее. Но в основном я работаю гидом с русскими туристами, показываю им достопримечательности по всей стране. На этом можно неплохо заработать у многих из моих клиентов денег куры не клюют. А еще бывает, что и книгу какую-нибудь переведу, рассказы Я и сам пишу
Как она вам показалась? Вы не замечали у нее суицидальных наклонностей? прервала его Хюльда.
Спросите что-нибудь полегче, ответил Бьяртур, явно более заинтересованный в разговоре о своем литературном творчестве. Трудно сказать. Возможно. Жизнь тут у нее была не сахар, как вы можете себе представить. А разве Разве это не было самоубийством?