Помолчите, попросила я и присела поближе к Ане.
Осмотрев левую ногу подруги, я сделала вывод, что перелома нет. Вероятно, сильный ушиб или растяжение в области щиколотки.
Везем ее к бабке Тане? спросил Вова, подняв Аню на руки.
Нет! Не вздумайте! Мама меня убьет, недели не прошло
И что ты предлагаешь?! сурово вопросила Милена. Ты даже до дома не доковыляешь!
А может, к Прасковье?
К Ведьме?! в один голос закричали мы с ребятами.
Пожалуйста, только не к бабке Тане, я не вынесу этого нравоучительного монолога, и мама угрожала запереть меня дома, если я опять покалечусь! хныкала Анька на руках у Вовы.
Черт с тобой, Воронцова. Идем к Прасковье, согласилась я.
Было страшно идти в гости к женщине, которую местные жители считали ведьмой, и все же я представляла, какую взбучку и шумиху устроит Анькина мама. Конечно, у нее уже сил не было возиться с этой постоянной клиенткой травмпунктов. А Воронцова нам еще была нужна.
Тебя из дома можно выпускать только в наколенниках, нарукавниках и шлеме, буркнула Миленка.
Мы с вами не пойдем, девчат. Ведьма парней не жалует, крякнул Вован, стараясь удержать Аню.
Главное, дотащи ее до моего велосипеда, пусть сядет на раму, попросила я.
Глава 3
Вечером того же дня, Ведьмин лог
С горем пополам мы доехали до Ведьминого лога. Он находился немногим дальше плотины, разделявшей деревню на две стороны. Место это было мрачное и жуткое, под стать владелице. Деревянный дом Прасковьи стоял у леса, подгнившие почерневшие бревна стен увивал плющ, а прямо над колодцем нависла ива. Здесь всегда стояла кладбищенская тишина, даже птицы надолго не засиживались. Как только мы спешились с велосипедов, стая воронов зловеще закаркала и взмыла, улетая прочь.
Воронцова, вот же ж Милена выразилась не самым приличным образом.
Знаю-знаю, девочки, честно говоря, нога уже и прошла пропищала Анька, с ужасом всматриваясь в темный одноэтажный дом.
Нет уж, давай хотя бы мазь у нее попросим, чтобы наверняка, решительно ответила я.
Мы медленными шажками приблизились к калитке. Переглянулись, чтобы решить, кто из нас рискнет ее отворить.
Все с вами ясно, фыркнула я и толкнула дверцу.
Металлическая конструкция издала оглушительный скрип, такой мощный, что пришлось зажать уши. Зубы свело.
Бр-р передернуло Милену.
Терять было нечего, я подошла к двери и трижды по ней постучала. Внутри послышалось шарканье, затем дверь медленно, с таким же скрипом отворилась. На пороге никого не было. Я медленно, но все же сделала шаг вперед.
Дома у Ведьмы было холодно, как в склепе, да и запах стоял соответственный затхлый и древний. Мы точно не знали, почему Прасковью прозвали Ведьмой и были ли тому реальные причины, но все деревенские обходили ее дом стороной. Бабушка Надя всего раз обращалась к ней лет десять назад я сильно заболела, и ничто не сбивало мне температуру и не помогало избавиться от кашля. Прасковья дала ей одно из своих загадочных средств, и на следующий же день я была здорова как огурчик.
Добрый вечер, Прасковья Павловна! крикнула я, дергая за руку Милену.
Девочки ввалились в сенцы.
Проходите, прозвучал ледяной дребезжащий голос.
Мы осторожно ступали по дощатому полу, держась за руки. Анька прихрамывала и всхлипывала. Судя по голосу, Прасковья находилась в кухне. Мы еще не появились на пороге, как она произнесла:
Аня, Милена и Аглая
По коже пробежали мурашки. Может, она заметила нас из окна?
Здравствуйте, Прасковья Павловна! поприветствовала я.
Восьмидесятилетняя Ведьма в длинном черном платье сидела на стуле и смотрела вроде бы в нашу сторону, но словно сквозь нас. Взгляд ее был туманным и блуждающим. На один глаз она давно ослепла, незрячий белый зрачок выглядел жутковато. Старушка была крупной, кожа на лице и руках сморщилась и обвисла.
Садитесь, велела она. Аня, подойди.
Аня испуганно посмотрела на нас и проковыляла к старушке.
Ничего страшного с твоей ногой не случилось, заявила Ведьма, которая, на секундочку, понятия не имела, зачем мы пришли.
При осмотре Прасковья безжалостно вертела стопой Ани, и та закусила кулак, чтобы не взвизгнуть. Мы с девочками приехали сюда в легких платьях поверх мокрых купальников, а в доме было так холодно, что зуб на зуб не попадал.
Сейчас, шепнула старушка и встала.
Поставив на газовую плиту чайник, она вышла из кухни. Мы сидели молча, подавая друг другу безмолвные знаки. После этой «беседы» я сделала вывод, что нам троим здесь одинаково не по себе. Шаркая, старушка вернулась в кухню. В руках она держала литровую банку, полную жидкости, по консистенции и цвету напоминавшей сопли.
Сядь, велела Ведьма Ане.
Когда Прасковья окунула два пальца в банку, раздался мерзкий «хлюп», и я еле сдержала рвотный позыв. Она нанесла мазь на щиколотку, а потом забинтовала ногу.
Уже завтра не будет болеть, сказала Ведьма в завершение.
Спасибо вам огромное. Вы извините, что мы к вам так вломились, меня бы мама отругала произнесла Аня дрожащим голосом.
Внезапно на нас с Миленкой свалилось что‐то теплое и пушистое. С испугу мы подпрыгнули на старом диване.
Мамочки! вскрикнула я.
Эй, Паук, брысь! прикрикнула Ведьма.
Немного успокоившись, я ощутила у себя на коленях мягкие лапки черного худощавого кота. Он замурчал и свернулся калачиком.
Напугал, блин! Милена глубоко дышала, держась за сердце.
Ты ему понравилась, девочка. С Пауком такое редко случается, слегка улыбнулась Ведьма.
Только я хотела встать и попрощаться, как засвистел чайник, извещая о том, что вскипел. Прасковья медленно поднялась, выключила плиту и достала четыре кружки, явно намекая на то, что мы приглашены за стол.
Не откажетесь от кофе? спросила она, не оборачиваясь.
Конечно, нехотя ответила я.
Анька перебралась к нам на диван и вклинилась по центру, выпрямив ногу.
Кажется, уже намного меньше болит заметила она шепотом.
Не сомневайся, к утру совсем пройдет. Держите.
Прасковья поставила перед нами чашки, села напротив и улыбнулась, щуря глаза. Она громко прихлебывала кофе и выжидающе смотрела, как пьем его мы. Замечу, что кофе был неплох и в него явно что‐то было добавлено. Никакой горечи при отсутствии молока и даже сахара не ощущалось.
Спасибо, стукнула по столу кружкой Милена.
Прасковья схватила кружку, развернула ее к свету и начала разглядывать дно. Ведьмины причуды
Тиран в юбке. Продолжишь воротить нос, останешься одна. Вижу, матери твоей нужно обратиться к врачу с проблемой, что долго ее беспокоит. И еще стоит быть осторожнее и внимательнее к своему окружению.
Милена смотрела на нее округлившимися, полными злобы глазами. Она не любила, когда кто‐то совал нос в ее дела, и уж тем более когда чужие люди рассуждали о ее семье или характере.
Это вам что, кофейная гуща рассказала? съязвила она.
И шалфей, кивнула Прасковья.
Как интересно.
Аня пихнула Милену в бок, чтобы та не выводила Ведьму из себя. Нам хотелось выйти отсюда живыми, без порчи и прочих проклятий. Следом за кружкой Милены в ход пошла Анина.
Вижу обман, чую запах алкоголя. Страх, что будешь несчастна, как и мать. Мальчишка твой бегает за каждой юбкой, не открывай ему сердце. Совсем скоро найдется достойный. Он уже рядом.
Что? Костя? Да быть того не может
Ведьма фыркнула, но промолчала. Забрав мою кружку, она нахмурилась и повела бровями.
Бедная девочка все тебя обижают. И любовь тебя ждет болезненная, но такая сильная, какую редко встретишь. Страдания, одни страдания
Вот спасибо протянула я.
В деревне происходит что‐то нехорошее, как бы невзначай продолжила Ведьма, убрав кружки. Духи рассержены.
Какие духи? хрипло спросила Анька.
Вы разве не знаете местных легенд? Никто не рассказывал вам о девушке, утонувшей во Вшивке? А о маленькой Насте, которая погибла во время грозы?
Конечно, мы о них слышали, кивнула я.
По рассказам, призрак утонувшей девушки часто видели на берегу. Она плакала и просила спасти свою тонущую сестру, а тех, кто поддавался на просьбы, топила. Забирала их души. Знакомые с этой легендой дети и подростки (в том числе и я), гуляя в одиночестве, старались как можно быстрее пробежать мимо Вшивки или вовсе обойти ее.
Маленькая же Настя играла в прятки возле кладбища с другими детьми около тридцати лет назад. Она спряталась за электрический столб, а молнию метнуло прямо в него девочка погибла на месте. С тех пор ее призрак, по словам деревенских, просил поиграть с ним в прятки, и если девочка находила своего соперника, то съедала живьем. Короче говоря, деревня наша полнилась чудными россказнями.
Что ж, Прасковья Павловна, спасибо вам большое! Мы пойдем, родители ругаться будут. Анька оперлась на наши коленки и встала.
И вот еще, не беспокойте Петра Ивановича. Вижу, очень скоро вам взбредет в голову его потревожить, сказала, провожая нас, Ведьма. Не хотелось бы слушать его завывания перед сном.
Кто такой этот Петр Иванович, мы понятия не имели, но на всякий случай пообещали его не тревожить. Добежав до велосипедов, мы быстренько расселись и покатили в сторону плотины.
Жуть жуткая, вот что я вам скажу.
Анька дрожала от страха и холода, сидя на раме и держась за центр руля.
Ничего жуткого, у старушенции поехала крыша от одиночества, хмыкнула Миленка. Вы на левую сторону?
Ага.
Когда встретимся? спросила Милена, притормаживая у плотины.
Меня наверняка загрузят на несколько дней, вздохнула я. Если что, я через Аньку или Вовку с вами свяжусь.
Я завтра тоже пас, маме надо помочь по хозяйству.
А мне с детьми грустно сообщила Милена. Ладно, свидимся!
Мы с Анькой поехали на другую сторону. Вова великодушно согласился отвезти ее велосипед к себе, чтобы не оставлять матери Воронцовой, иначе та с ходу все поймет. Так что сначала я довезла Аньку, а потом себя. Услышанное в доме у Ведьмы мы не обсуждали и постарались забыть как страшный сон.
Глава 4
28 июня, левая сторона
Неделя выдалась тяжелой. На следующий день после нашей поездки на Пасеку я узнала от бабушки, что к нам едут родственники. Причем все родственники, как со стороны деда, так и бабушки. Мы, кажется, сутки неотрывно готовили. И когда приехали долгожданные гости, мне пришлось три дня их везде сопровождать, отвечать на раздражающие вопросы, улыбаться и смеяться над шутками о моих несуществующих женихах, да еще и спать табуном в одной комнате.
Мне и дяде Феде выделили раскладушки, так что мы спали с ним прямо в центре большой комнаты. Лет с двенадцати я стала называть его просто Федей, тем более что старше меня он был всего на десять лет. Федя всю жизнь был моим спасителем и лучшим другом. Он показал мне первый ужастик, после которого я не спала двое суток, таскал меня на спине, научил вылавливать червей из навозных куч и рыбачить, катал на надувной лодке и вообще делал все, о чем бы я ни попросила. Он и его мать, бабушкина сестра, всегда с радостью ждали меня в гости, и только к ним я ездила с удовольствием.
Федя и в этот раз помогал мне не сойти с ума и не откинуться из‐за стресса, вызванного толпой родственников. Меня воспитали так, что я не имела права перечить старшим ни в чем и никогда, грубо говоря, была человеком без мнения, рабом обстоятельств. Семьи моих подруг всегда поражались моей необычайной скромности и вежливости, а я и не умела вести себя по‐другому, и, когда друзья позволяли себе какую‐то вольность при родителях или когда родители соглашались с их мнением, у меня глаза на лоб лезли. В моем подсознании сформировалась установка: если ты ребенок, значит, мнение твое все равно что пятая лапа у собаки бесполезное явление.
Поскольку в семье ко мне не прислушивались и не позволяли принимать самостоятельных решений, мне казалось, что я запуталась в себе. Кто я и чего хочу? Каковы мои чувства на самом деле? Кем я хочу стать? Я не знала. Знала лишь, что по настоянию дедушки мне следует идти в медицинский, а хочу я этого или нет, не имело значения. С каждым годом я становилась все самостоятельнее и независимее, внутри у меня назревала буря, сдерживать которую становилось все труднее. Я дожидалась совершеннолетия, чтобы с чистой душой продемонстрировать семье, что тоже имею право на личное мнение. Что моя жизнь моя и решения в ней принимать мне. А пока я оставалась робким забитым подростком, который все же иногда нарушал правила и пускался в авантюры.
Аля, пойдем за земляникой? предложил Федя, который решил остаться у нас еще на неделю.
Мы обитали на левой стороне, так как Федя был бабушкиным племянником. Дом покойной прабабушки Жени был построен из шлакоблоков, но с деревянным крыльцом. Цоколь был выкрашен белым, а стены голубым. Крышу дед взялся перекладывать новой серой черепицей и возился наверху, пока мы с Федей искали корзины для ягод. Участок здесь был огромным: прямо за домом начинался обширный яблоневый сад с кустами малины и ежевики, который постепенно переходил в лес и заканчивался у пруда, по которому мы часто переплывали на ту сторону деревни. Лет в пять-шесть я не раз терялась в нашем саду, встречала там лис, а у пруда цапель.
Что‐то подружки к тебе давно не заходили, невзначай бросил Федя, закрывая деревянную калитку.
Их тоже запрягли. Завтра должны встретиться, ответила я неохотно. Жуть как вымоталась за эту неделю, даже языком было лень шевелить.
Узкая тропа от забора вела к заброшенным хлевам, где когда‐то прабабушка держала скотину, и сразу за ними расстилался зеленый луг. Бесконечное поле. Сказочное место, где на кочке можно было поймать сигнал телефонной сети.
Через наше поле? уточнила я.
Федя кивнул, и мы вышли на ярко-зеленый луг. Шпарило солнце, жужжали пчелы, слабый ветерок доносил ароматы цветов. Через час обе корзины наполовину наполнились вкуснейшими ягодками, а на моей непокрытой голове впору было жарить яичницу.
Это Титов? спросил Федя.
Я чуть не выронила корзину. К нам приближались два коня, а на них восседали Игорь Титов и его пасынок, Алик Красильников. Супер.
Эй, Игорь! свистнул Федя.
Как бы я ни любила своего дядюшку, в это мгновение мне хотелось его придушить.
Пойдем на другую поляну, пока они нас не
Гайка, да что с тобой, я Игоря сто лет не видел! хлопнул меня по плечу дядя и побежал навстречу коням.
Наездники спешились, Игорь сердечно поздоровался с Федей, а я закатила глаза, увидев Алика.
Неужели это Аглая?! с театральным удивлением ахнул Игорь Владимирович и поспешил ко мне. Как же выросла наша малышка! А до чего красива!
Здравствуйте, Игорь Владимирович! широко улыбнулась я, принимая объятия.
Сколько тебе уже лет, девочка? еще шире улыбнулся он.
Через пару недель шестнадцать, скромно ответила я.
Алик издал странный звук, похожий на хрюканье. Натуральная свинья.
Погляди, Олег, какая красавица!
Видимо, родня звала его Олегом. Мне же тем временем захотелось провалиться сквозь землю.
На мой взгляд, Элла куда привлекательнее заявил этот урод, поглаживая продолговатую мордочку своей золотистой кобылы.
Игорь Владимирович бросил на него негодующий взгляд и сменил тему.
Мы вот своих лошадок выгуливаем. Аглая, помнишь, ты каталась на Уильяме позапрошлым летом?
Было дело
Господи, когда же этот разговор закончится и мы благополучно унесем ноги с поля? Я посмотрела на Федю, он с восторгом разглядывал лошадей. Размышляя, какой лучше подать ему сигнал бегства, я начала покашливать. Примерно на десятый раз Федя все же обратил на меня внимание.
Гайка, ты в порядке? Подавилась?