Роскошь и тлен - J. R. Crow 6 стр.


 Если окажемся в твоём мире, подаришь мне такой?  успел спросить Ян, прежде чем потерял способность что-либо говорить вообще. Он распахнул глаза от безмерного удивления видимо, раньше никто не целовал его так бесцеремонно, без спроса

Но мгновение и мужчина ответил на поцелуй, со всей страстью, на которую было способно его порочное сердце. Халат сполз с его левого плеча, обнажая грудь с застарелым шрамом от колющего удара. Ян не обратил на это внимания он вновь покусился на футболку Эмили, но на этот раз не встретил никакого сопротивления. Он осторожно скользнул ладонью по бархатистой коже.

Девушка нежными пальцами провела по шраму на груди.

 Откуда это?

 Прощальный подарок от родины,  отмахнулся Ян, хотя губы его на миг исказила ядовитая гримаса. Но секунда и он вновь был воплощением улыбчивого обаяния.  Сейчас не время об этом вспоминать.


Его ладонь скользнула по спине девушки к застёжке бюстгальтера. Кружевной лиф полетел куда-то на пол, а Ян уже деловито примерялся к брюкам. Молния оказалась ему в диковинку, но он управился с ней с небрежностью профессионала. Ухватился за пояс и властно потянул джинсы вниз.


Он даже не пытался скрыть своё нетерпение, Эмили слышала, как тревожно трещат нитки, казалось ещё немного и ткань порвётся, если посмеет хоть на миг проявить непокорность и за что-нибудь зацепиться по пути. Мгновение, и девушка осталась обнажённой. Сердце в груди колотилось так, будто было готово вырваться сквозь мешающиеся рёбра.


Она смотрела ему в глаза бездонные озёра первозданной тьмы и чувствовала, что окончательно теряет волю. Всё, что она могла отвечать на его поцелуи, которые становились всё более дерзкими и непристойными.


Ян не был нежным, нет. Его руки порой до боли сжимали беззащитное тело, но эти прикосновения почему-то доставляли девушке невыносимо болезненное наслаждение. И когда он вошел в неё резко, грубо,  Эмили застонала, прикусив губу до крови. Ян остановился на секунду и с жадностью, в которой не было ничего человеческого, тщательно слизал языком алые капли.

 Ты же сама этого хотела, моя пташка.


Голос, такой по-ледяному спокойный, ещё один контраст с движениями, наполненными дьявольской страстью. А это слово моя. Как заклинание, накладывающее печать вечной покорности этому исчадию ада.


Эмили было всё равно. Был ли в том повинен опиумный дым или что-то иное в тот момент она правда чувствовала себя принадлежащей ему без остатка.


Она запрокинула голову, прикрыла глаза и без колебаний отдалась наваждению, накрывшему её с головой, подобно девятому валу.

Глава 5. Одни из нас


Эмили не спала, скорее урывками дремала. В какой-то момент она вынырнула из объятий сна, как выныривают из глубокого омута. Ночной воздух унёс из комнаты остатки дыма и теперь вяло поигрывал лёгкой тканью занавесок. Ян расслабленно лежал на шёлковых простынях, глаза его были закрыты. В тот момент он выглядел таким уязвимым, по-детски беззащитным но девушка понимала, что это совершенно ничего не значит. Такие люди спят чутко или спят вечно, третьего не дано.


Она неслышно спустила ноги с кровати и обхватила голову руками. В мыслях навязчиво крутились воспоминания, как бабушка рассказывает маленькой Эмили сказки о злокозненных бесах, что соблазняют беспечных людей щедрыми дарами и льстивыми посулами. «Как защититься от них, бабушка?»  спрашивала девочка, а старушка с улыбкой отвечала: «Слуги тьмы не имеют власти над теми, чья душа чиста». Что же теперь? Она по доброй воле провела ночь с посланцем самого Сатаны, и, господи боже, ей это понравилось! «Бабушка бы не одобрила»,  горько усмехнулась Эмили про себя.


В конце концов, девушка пришла к выводу, что ей не о чем жалеть святые силы как-то не спешили ей на помощь, а значит, нет смысла отвергать подарки зла. И вообще, спасение утопающих дело рук самих утопающих. Эмили ещё раз оглянулась на спящего Яна и медленно встала. Осторожно прошлась босыми ногами по комнате. Попыталась провести пальцами по одному из мечей на стене оружие предупреждающе заискрило, видимо, его защищала какая-то магия. В комодах неаккуратными стопками лежала разнообразная одежда, в вазе пестрили украдкой выброшенные фантики от конфет эта забавная мелочь вызвала у девушки понимающую улыбку. Тот самый «сейф» она не нашла, да и не слишком разумно держать его в собственной спальне место слишком очевидное. Наконец, проверив всё, Эмили осторожно приблизилась к сундуку с бумагами. Удивительно, но на нём не было никаких чар. Девушка свободно взяла в руки один из свитков и чуть слышно присвистнула от досады все записи были на китайском. Только заголовок, написанный резким и отрывистым почерком, гласил: «образец номер 22». Эмили просмотрела ещё несколько бумаг: «образец номер 15», «пришелец номер 4», «образец номер 2»

Что это? Заметки исследователя? Коллекционера? Ясно, что под «пришельцами» Ян имел в виду таких же, как она несчастных жертв пространственных аномалий. Но что такое «образцы»? Он что, опыты над людьми ставит?!

Ян чуть заметно пошевелился, и Эмили, поспешно запихав бумаги обратно в сундук, прилегла на кровать. Ян сонно прижал её к себе, и девушке ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и всё-таки попытаться уснуть.


Её разбудил стук в дверь. Чуть приоткрыв левый глаз, Эмили наблюдала, как старый слуга шепотом произносит:

 Глава, там к вам Грязный Джим.

Как Ян с явным неудовольствием выбирается из постели, ворча:

 Да что ему надо-то

Тем не менее он быстро оделся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.


Не справившись с любопытством, девушка накинула на себя давешний чёрный халат, сунула ноги в сапоги и тихонечко прокралась вслед за Яном. Даже удивительно, что по дороге ей никто не встретился. Притаившись за углом, Эмили подождала, пока он войдёт в уже знакомую дверь, и бессовестно прильнула к замочной скважине.

В плохо прибранном после бурной ночи помещении клуба, закинув ноги на столик, развалился плечистый здоровяк с коротким ежиком волос, чьё лицо крест-накрест пересекали два побелевших от времени рубца. За спиной мужчины переминались с ноги на ногу двое ребят помоложе, видимо, телохранители. Но, судя по взглядам, который они кидали на вошедшего Яна, взяли их исключительно для солидности. Едва тот присел на диванчик напротив, главарь с осуждением произнес:

 Ты зачем моих ребят убил, а? Не по понятиям это.

 Они на меня напали,  безразлично отозвался Ян.  Я защищался.

 А я слышал, всего лишь выразили восхищение красотке,  не сдавался Джим.

 Обещание «уважить мою бабёнку» никак не походит на восхищение,  возразил Ян.  Только вот ключевое слово здесь моя. И все, кто попытается её «уважить», будут получать нож в глаз. Я понятно объясняю?

Грязный Джим удручённо покачал головой:

 Вот чё ты такой злющий, Ян?

 Я не злющий. Я ценю хорошее воспитание. Мои люди никогда не берут чужое без моего разрешения. А вот ты, Джим, своих распустил.

Здоровяк понял, что переговоры зашли куда-то не туда, и быстро перешёл к делу:

 Но мне всё равно убыток изрядный. Кто возмещать будет?

 Сколько?

 Четыре «бусины».

Тут уже Ян возмутился:

 Четыре? За этот сброд? Две, не больше. По одной за рыло.

 Это был молодой и сильный сброд,  поправил Джим.  Три!

Ян кивнул и достал браслет.

 Надеюсь, на этом недоразумение исчерпано?

Эмили поморщилась каждый раз, стоило ей хоть немного убедить себя, что всё ещё может быть хорошо, и этот мир почти такой же, как её собственный реальность вновь поворачивалась к ней очередной неприглядной стороной: человеческая жизнь в тени сияющего Лондона стоила чуть меньше, чем вчерашнее платье.

 Целые?  Джим на просвет осмотрел каждую, потом перевёл взгляд на руки собеседника.

 Я похож на кидалу?  прищурился Ян.

 Да чё ты начинаешь,  поспешно замотал головой Джим.  Не кидала ты, знаю я. Просто странный эссенцию на колдовство тратишь, как высокородный какой-нибудь.

Слово «высокородный» в его исполнении походило на ругательство.

 Может, потому, что я колдую получше многих высокородных?

 Я и говорю странный.  Джим поднялся, а его сопровождение облегчённо вздохнуло. Они сделали несколько шагов, потом Джим обернулся:

 Мог бы просто морду набить, ты же умеешь.

 Умею,  согласился Ян,  но не люблю.

Джим безнадёжно махнул рукой и к вящему удовольствию телохранителей, наконец, покинул клуб; девушка удачно спряталась за дверью, так что незваные гости её не заметили. Не обратил внимания и старик, который, пройдя в комнату, доложил куда более боязливо:

 Там из имперской гвардии пришли. Просят выйти....


Его тон навёл Эмили на мысли, что снова надеяться на удачу не стоит, и девушка вернулась в спальню.

Ян пришёл спустя где-то четверть часа со здоровенным синяком под глазом. Допил вчерашнее вино, чуть выдохшееся за ночь, и присел на постель, оперевшись на собственные колени.

Эмили сделала вид, что сонно потягивается, приподнялась на кровати и, обняв Яна со спины, поцеловала в шею.

 Доброе утро.

Девушка встала и, запахнув халат, прошла к столику и выпила прямо из носика чайника остывший чай. Лишь после этого она пристально взглянула на набухающий фонарь.

 Ого. Ян, ты когда успел?

 Ерунда,  пренебрежительно усмехнулся он.  Её Императорскому Высочеству не понравилась крыса в прическе. Пришли два мордоворота из гвардии, сделали семьдесят четвёртое последнее предупреждение, дали в глаз. В общем-то, я ожидал чего-то подобного каждый раз одно и то же. Налей и мне чаю, пожалуйста.

Эмили послушно наполнила чашку холодным чаем и, присев рядом с ним, протянула Ян залпом её выпил и небрежно поставил на пол.

 Семьдесят четвёртое? Тогда совершенно не странно, что они сразу подумали на тебя. Но это было круто. Реально круто. Я бы ещё раз посмотрела на физиономии той напыщенной девицы и этих высокородных господ.  Она тихо посмеялась, вспомнив летающую крысу, потом осторожно дотронулась до синяка.  Тебе бы лёд приложить.


Ян накрыл её руку своей.

 Я же сказал ерунда,  его ладонь засветилась, и спустя секунду об ударе напоминала лишь слегка побелевшая кожа. Затем Ян наклонился к её лицу и долго смотрел в глаза, словно что-то там выискивая. Наконец медленно проговорил:

 Насчет вчерашнего Не делай так больше.

Не успела девушка спросить «как», он притянул Эмили к себе и поцеловал, нежно и требовательно, как умеет целовать лишь мужчина искренне влюблённый.

Но это длилось лишь мгновение, Ян отстранился и спокойно продолжил :

  как будто хочешь сказать, что я и правда тебе нравлюсь. Но это невозможно. Все люди лишь притворяются, что им есть дело до кого-то, кроме себя. Потом забирают всё, что могут забрать, и исчезают навсегда. Так зачем тешить себя иллюзиями?


Девушка на мгновение просто потерялась. Ей даже показалось, что он всё знает про ночной обыск Лишь после поцелуя Эми смогла понять, о чём именно говорит Ян. Ей показалось, что в его голосе так и сквозит сожаление. Ответ пришёл сам собой. Роуз схватила мужчину за подбородок и притянула к себе:

 Не смей говорить мне о том, что я чувствую. Сперва сам разберись в своих чувствах, понял?

И крепко поцеловала его в ответ.

 А ты настырная, пташка.  Ян ехидно улыбнулся, от примерещившегося сожаления и следа не осталось.  Ладно, поступай, как тебе нравится. Я же обещал развлекать тебя, верно?  Он прошелся до стола, закинул себе в рот горсть выживших конфет и, чуть обернувшись, сказал:  Оденься. Как будешь готова я покажу тебе кое-кого интересного.


 Тебе не нравится, как я выгляжу сейчас?  Поднявшись, Эмили демонстративно развела руками и покружилась, показывая себя во всей красе.  А мне кажется, что мне очень идёт твоя одежда.

Словно случайно, ткань халата скользнула по хрупким плечам, оголив их.

 Нет, мне вполне нравится,  заявил Ян.  Но твоя красота сегодня мне уже стоила трех «бусин», а поэтому лучше будет всё-таки не демонстрировать её всем подряд.

Чтобы не выдать себя, девушка переспросила:

 И каким же образом ты потратился на мою красоту?

 Тот негодяй, что вчера пялился в твоё декольте и которого ты пожелала отпустить, вместо того, чтобы быть благодарным, пожаловался своему боссу,  объяснил Ян.  Он держит соседний район и мы.. «дружим»,  последнее слово он произнёс с едкой усмешкой.  Пришлось заплатить ему за неудобства. А я ведь мог тебе на это ещё одно платье купить.  Закончил назидательно:  Так что в следующий раз думай, кого отпускаешь, вдруг опять получится, что ограбишь сама себя.

 То есть, это я виновата ещё? Ну ты даёшь,  восхитилась Эмили.  А кто меня одел как куклу фарфоровую? Не выряди ты меня так, то мы бы не сцепились с теми мужланами, и не пришлось бы никого отпускать. Всё очень просто. Так что ограбил ты себя сам. Запомни, когда девушка неприглядна, то и спрос на неё меньше.

 А ещё ты лишила меня удовольствия его пристрелить,  невозмутимо добавил Ян.

Тут уже возразить было совершенно нечего, и девушка нехотя буркнула:

 Ну да ладно, переоденусь. Отвернёшься?

Сегодня Яну было неинтересно упираться, а потому он просто положил голову на кровать и демонстративно уставился в потолок.

Не без труда справившись с поиском разбросанных вещей, Эмили натянула свою одежду и переплела волосы.

 Я готова. Или стоит надеть на себя что-то более подходящее вашему миру?

 Пока так сойдёт,  ответил Ян, окинув взглядом одевшуюся Эмили.  Идём.


На этот раз он повёл девушку в подвал. Там было далеко не так уютно, как на третьем этаже, да к тому же сухо и душно. В железных клетях, запертых на замок, лежали мешки и коробки. Было ещё несколько окованных железом дверей, совершенно одинаковых, если бы не иероглифы, начертанные чёрной краской.

Ян присмотрелся к первой двери, покачал головой:

 Не то. Здесь у нас сидит эмиссар Как уж её Фемократической республики Франиопа. У неё было много забавного оружия, но сама она скучная. Всё время ругается, на контакт не идёт. Разговаривала она только со служанкой, которая приносила ей еду, вскоре та сбежала от нас и остаток жизни провела в женском сопротивлении. С тех пор я женщин сюда не пускаю.

А вот у второй двери он улыбнулся:

 Эта девочка мне очень нравится. Жаль только, что она не захотела быть моей пташкой.

Он достал ключ, со скрежетом повернул его в замке и распахнул тяжёлую створку.

В пустой камере, освещаемой лишь узким зарешёченным окном, чей пол был закидан соломой, сидела дева с волосами цветом словно луна. Её огромные глаза были пронзительно-голубыми, а кончики ушей слегка заострёнными. Дева выглядела истощённой, но взгляд был полон бессмертного достоинства.

 Вот,  Ян с гордостью указал на пленницу.  Анориэль, или как-то так. Можешь спросить её про «дыры», она много знает.


Увиденное поразило Эмили до глубины души в самом ужасном смысле. Девушке совершенно ни о чём не хотелось спрашивать несчастную пленницу, хотя у неё было много вопросов. Но лишь один сорвался с её губ, прежде чем она успела осознать сказанное:

 А какая камера предназначена для меня?

Теперь становилось ясно, почему служанки с такой жалостью смотрели на неё. Очевидно, что в этом месте окажется и сама Эмили, как только перестанет быть интересной Яну.

 Та, которая наверху,  с милой улыбкой ответил Ян.  Или она тебе не по душе?

Он попытался погладить эльфийку по щеке, но та демонстративно отвернула голову.

 Бедная упрямая Анориэль. Ты ведь тоже могла ни в чём не нуждаться,  с глумливым сочувствием произнёс Ян, убирая руку.  Может, всё-таки передумаешь?

Назад Дальше