Даже я понимала, что Принц с деньгами вряд ли заинтересуется немолодой, небогатой женщиной с дочерью-подростком. Но мама поверила. Она, действительно, расцвела. Стала мягче и даже добрее. В доме запахло вкуснейшей сдобой и уютом.
Правда, ненадолго. Это было настоящее «бабье лето». Теплое и ласковое, сюрпризом, «нежданчиком» появляющееся среди осенней стылости. Дарящее восхитительные дни перед суровой зимой.
Потом Принц сказал, что не может пока предложить руку и сердце, потому что завис его денежный проект. И пока он не вложится и не начнет получать сверхприбыли, чтобы любимая женщина ни в чем не нуждалась, о браке говорить не будет. А кредит в банке под залог недвижимости за границей не дают. Поэтому придется подождать
Трогательный поцелуй руки и томный взгляд, полный любви и доверия, и мама берет кредит под залог квартиры
А дальше начался настоящий кошмар. Получив деньги, Принц растворился в утреннем тумане. Сначала мама рыдала горькими слезами, обзванивала больницы и полицию. Вариант, что он просто взял и исчез, в голову ей не приходил. И даже когда начали преследовать кредиторы, она не верила, что ее Принц оказался мошенником.
И только когда у нас отобрали квартиру, а Принц в итоге так и не появился, она осознала, что натворила. Замкнулась. Стала еще жестче. И постарела на несколько лет.
Потом мы переехали в коттеджный поселок, где мама нашла место экономки и горничной. И в этом были определенные плюсы. Хотя горничной приходилось работать и мне. Конечно, я старалась все делать, когда никто не видит. Но иногда и попадалась на глаза хозяину. И несколько раз мы с ним общались. Дядька, несмотря на богатство, был очень демократичным. Он одобрял то, что я помогаю матери, говорил, что из меня будет толк. И чтобы этот толк быстрей получился, решил устроить меня в привилегированную школу, одним из учредителей которой он являлся.
Как я выживала там, сама удивляюсь. Первое время никто не знал, что я «кухаркина дочь». Одноклассники просто ходили, принюхивались, как хищные звери, учуявшие добычу. Между собой они, конечно, тоже мерялись хвостами кто круче. Но поиздеваться над такой странной свежатинкой было бы в кайф. А то, что я была странной, очевидно, и они чуяли во мне чужака. Меня даже встретили, как гадкого утенка на птичьем дворе. Только: «Что это за урод к нам пожаловал?» Вслух не было сказано. Об этом говорили выражения лиц, когда меня представила классная руководительница. То, что я им не ровня, выдавала моя растерянность и скромность.
Поначалу спасало то, что в школе требовалось носить форму. На мое счастье, ее тоже оплатил наш работодатель. Шестым чувством я поняла, что утром надо приходить раньше всех не хотела, чтоб увидели, как я добираюсь с другого конца поселка на «трамвае номер 11». И уходила я позже всех, зависая в библиотеке. Мои же одноклассники приезжали и уезжали на дорогущих тачках с персональным водителем.
Но шила в мешке не утаишь. Врать я не умею, и первый же «допрос с пристрастием» открыл зеленый свет к насмешкам и издевательствам.
Эй, новенькая, а кто твои родители? пригвоздил меня вожак этой звериной стаи, по иронии Судьбы, родной брат того, кто стал моей первой и обжигающей любовью. Герман Бельский. Наглый избалованный мажор, ставший моим персональным инквизитором.
И что я могла сказать? Папу не знаю, мать домработница?
Не умея врать, я покраснела до корней волос и, с трудом подавив страх, выдавила:
Мои родители достойные люди. И я пришла сюда учиться, а не выяснять у кого сколько денег. Давайте каждый будет получать здесь то, что ему нужно.
Меня трясло, как в лихорадке. Это потом я поняла, что скажи я все то же самое, только уверенным тоном, меня б не задирали. Но я не Булочка, которая осталась в прежней школе. Та быстро бы нашла такие слова, чтоб отпало желание задавать вопросы.
Мы с ней были, как одно целое. Чуть ли не инь и ян. Я скромная тихоня-отличница и не желающая ломать зубы о гранит науки, девочка ураган, Олька. И как мне ее здесь не хватало
Глава 6
Мы с ней иногда созванивались. Но именно иногда, потому что просто не было времени. Я разрывалась между помощью матери и учебой. И учеба была делом чести. Если я получу хоть одну тройку, это будет значить, что я не оправдала доверие благодетеля и нахожусь здесь незаслуженно.
Я Булочке не рассказывала о своих злоключениях. Ее советами все равно воспользоваться не смогу, а портить ей настроение просто не хотелось.
Потому что каждый день приносил мне унижения, и я мечтала лишь о шапке невидимке. Чтоб ее надеть, и меня никто вокруг не замечал.
Бельский провел расследование и выяснил, где я живу, кем работает моя мама и что прописана я глухой дыре, в доме двоюродной тетки (это чтоб можно было забрать квартиру, где проживает несовершеннолетний).
И теперь все изгалялись, придумывая оскорбительные прозвища, которыми встречали мое появление.
О, королева унитазов (помойки, сортиров, уборных, параш и прочего)! Мое почтение, любил приветствовать Радик Костров, правая рука Бельского. Вернее, его прихвостень. В этом королевстве кривых зеркал мало было, чтоб родители имели деньги. Важна была и личность, значимость которой оценивалась по шкале наглости и дерзости.
Мне в рюкзак подсовывали морского ежа, которым я сильно поранила руку. Роняли на пол мои учебники и тетради. Отбирали рюкзак и перешвыривали его между собой, как мяч. Мне швыряли в лицо банановой кожурой и катались со смеху. Гадостей, которые мне прилетали, не счесть. Лучше бы тратили время на учебу!
К счастью, у меня бывали «каникулы». В нашем классе учился Дима Каюров, спортивная звезда. Он занимался баскетболом, и в школе появлялся нечасто то сборы, то соревнования. И он был единственным, кто меня защищал. Не потому, что я ему нравилась, а просто потому, что так был воспитан. Вернее, не защищал в его присутствии задевать меня боялись. Димка мог вломить любому.
Я однажды невольно подслушала, как его отец говорил классной:
Вы ему поблажек не давайте! Будет проказить, подзатыльника или линейкой по шее. Много пропускает это его выбор, пусть догоняет. Не жалейте. Пусть учителя трясут три шкуры с него. Я заработал сам свое состояние, и не хочу, чтоб оно досталось раздолбаю. Что нужно, пусть сдает. И не стесняйтесь, звоните мне.
За доброе отношение я Диме помогала с учебой, даже иногда делала за него рефераты и доклады. Мне не тяжело было.
К сожалению, мои преследователи знали, что я не буду жаловаться Каюрову, и, когда он уезжал, все возвращалось.
Глава 7
Но эти издевательства привели к неожиданному событию, которое принесло и неизлечимую боль, и самое большое счастье.
Однажды после школы (это был уже десятый класс) меня подкараулила свора Бельского.
Ну что, Редиска, покатаемся? ухмыльнулся Бельский, и по его покрасневшим глазам я поняла, что он нетрезв. С такими же глумливыми рожами стояли и его приспешники. Страх ледяными кольцами сдавил сердце. Я начала озираться по сторонам, в надежде увидеть кого-то и позвать на помощь. Но здесь не ходят к колодцу за водой или в магазин. Все на автомобилях, и сейчас, как назло никому никуда не надо было.
Вдруг вспомнила, что нельзя показывать страх, как перед людьми, так и перед животными, и тогда нападения можно избежать. Не все захотят связываться с уверенным в себе человеком. Возможно, совет и хороший, но не перед лицом тех, кто уже все решил.
Но я все же попыталась.
Дайте пройти. Мне домой нужно, чуть ли не стискивая челюсти, чтоб не клацали от испуга, потребовала я.
В ответ раздалось чуть ли не конское ржание.
Домой? В собачью конуру? Бельский схватил меня за руку. Детка, я тебе покажу, что такое дом!
Я дернулась и заорала, что было сил, но меня просто затолкали на заднее сидение машины, а чтоб не верещала, заткнули рот какой-то тряпкой. Стиснутая с обеих сторон вспотевшими телами одноклассников, лишенная возможности двигаться и кричать, я поняла, что мне не выбраться из беды.
Никто не придет на помощь. Если изнасилуют, я даже не смогу пожаловаться матери, не говоря уже о полиции. А могут и вообще убить, чтоб не было разборок. Такие все могут, уверенные в своей безнаказанности.
То, что Бельский еще не имеет прав и сел за руль в нетрезвом состоянии меня не волновало. Наоборот, я молила Бога, чтоб он куда-нибудь врезался! Любой исход лучше того, что меня ожидало.
Но сволочь Бельский даже въехал во двор, не задев ворота. Они тут же с мягким шипением закрылись, отрезав меня от всего того, что было ценного в жизни.
Понравилось? хищно сощурив глаза, хохотнул Бельский. Тачка класс.
Я отчаянно замотала головой, пытаясь избавиться от кляпа, чтоб закричать. Вдруг услышат соседи?! Здесь же есть прислуга, в конце концов! Не будут же они издеваться надо мной при свидетелях?!
Но и эта призрачная надежда растворилась, как мираж. Вышедшая встречать хозяйского сынка домработница почтительно потупила глаза и спросила:
Герман Алексеевич, обед накрывать?
Исчезни, рявкнул молодой говнюк тетеньке уже в возрасте. И та, будто не весила килограммов девяносто, улетела, как Мери Поппинс даже без зонтика.
Я еще раз попыталась вырваться, начала извиваться, но получила весомый тычок в спину.
Давай топай.
Я промычала и снова попробовав сопротивляться, но меня схватили за руки и ноги и потащили, как барана, внутрь.
Чо, в спальню? сквозь противный гул в ушах расслышала я.
На , здесь места много, диван большой. Места всем хватит, барским тоном скомандовал Бельский. Меня, как мешок картошки, уронили на пол посреди огромного холла и вытащили кляп у меня изо рта.
А вот теперь можешь кричать, сколько влезет. Это так заводит!
Поджав под себя ноги, я влипла в спинку дивана. Расширившимися от ужаса глазами я смотрела, не мигая, на него. Я не могла поверить, что мои одноклассники, пусть и отвратительные, могут надо мной надругаться.
Вы этого не сделаете! будто пытаясь заставить их изменить свои планы, охрипшим голосом выдавила я.
А ты думаешь, мы тебя и, правда, решили покатать на машинке? заржал Бельский, а остальные подхватили. Так у нас для этого нормальные девочки есть!
Я ненормальная. Отпустите! почти беззвучно прошептала я, переводя затравленный взгляд с одного на другого в поисках хоть капельки сострадания. Но напрасно. В их глазах горела похоть и презрение.
Влад, тащи из бара вискарь, щас покажем Золушке жизнь во дворце. А то она, небось, и не пробовала ни разу.
Томский с энтузиазмом порысил, очевидно, в столовую и тут же вернулся с пузатой бутылкой.
Я не буду пить, взвизгнула я.
На трезвую хочешь? А нет! Вместе пить будем!
Несмотря на то, что Бельский был под градусом, он перестраховывался. Любая экспертиза, если я вдруг вздумаю обратиться в полицию, покажет алкоголь в крови. А значит, сама такая напилась и решила развлечься. Мучительный спазм подкатил к горлу, так что я вынуждена была открытым ртом хватнуть воздух.
Нет! в отчаянии выкрикнула я и что было сил, сцепила зубы.
А я говорю, будешь! Бельский больно сдавил мои щеки, вынуждая открыть рот, но поплатился. Я укусила его за палец и тут же получила оглушительную оплеуху. Из разбитой губы потекла кровь.
Кто-то рванул ворот моей блузки, и сквозь звон в ушах я услышала треск рвущейся ткани. Я зажмурилась и попыталась стянуть блузку на груди, но жадные потные лапы мне не давали этого сделать. Я попрощалась с жизнью.
Ах ты ж Бельчонок паршивый! Я тебе говорил, чтоб ты не смел домой девок водить? раздался раздраженный голос. Я услышала, как пнули туфельку, слетевшую с моей ноги.
Очевидно, появился кто-то, кто имел право называть моего палача так уничижительно.
Грин?! Ты ж в Питере должен быть? в голосе Бельского откровенно звучали ноты изумления и страха. Затем он, видимо, вспомнил, что негоже главарю терять лицо, и попытался удержать свой авторитет, который только что уронили.
А вообще, ты мне не отец, чтоб указывать. Это и мой дом! от волнения его голос сорвался на фальцет, и вышло совсем неубедительно.
А вы убирайтесь! Еще раз увижу, ноги выдерну! рявкнул он прихвостням Бельского и осекся. Стоять! Это что?
Только попробуй сказать, что не сама, раздалось шипение у меня над ухом. Однако Грин, о котором я уже слышала, дураком не был. Он подошел ко мне и взяв пальцами за подбородок, покрутил мою голову.
Посмотри на меня! приказал он.
Я со страхом разлепила веки, не зная, чего ожидать. Очевидно, мой сумасшедший взгляд, порванная блузка и разбитая губа без слов говорили о том, что здесь произошло. Грин выдохнул.
Ах вы ж сучата! опасно понизил голос он. Ну я вас научу Родину любить!
Мои преследователи хотели сбежать, но Грин остановил их грозным окриком.
Стоять, я сказал. Хуже будет.
Костров попятился и визгливо выкрикнул:
Только тронь! Мой папа тебя засудит!
Грин недобро усмехнулся.
Да что ты говоришь! А давай попробуем. Вы, четверо бухих подонков, напали на меня в моем доме. И в рамках самообороны я вообще могу вам мозги вышибить! А теперь на перевоспитание. Построились!
Сейчас мои преследователи выполняли приказ намного бодрей, чем на физкультуре. Они похожи были на мокрых растерянных куриц. Такие, как они, шакалы смелы только со слабыми, когда уверены в безнаказанности. А перед лицом силы они сразу пасуют и ищут ближайшие кусты, чтоб спрятаться.
Но здесь прятаться было некуда. Они стояли посреди холла и злобно зыркали исподлобья. Противостояние один против четверых было не в их пользу. Грина знали все. И даже я, толком не общавшаяся с одноклассницами, имела представление о нем. Он профессионально занимается мотогонками и не гнушается стритрейсингом. За драки имел неоднократные приводы в полицию, и ему даже грозил реальный срок за нанесение тяжких телесных повреждений, как говорили.
Несмотря на то, что я все еще пребывала в шоке, мои глаза просто залипли на нем. Сразу пришло в голову сравнение с рыцарем. Тот же кодекс чести, отчаянное бесстрашие и справедливость. И довершала сходство его внешность. Взлохмаченные под шлемом темные волосы, непокорными прядями падающие на лоб, тяжелый пронзительный взгляд, нос с легкой горбинкой, твердо очерченные губы и волевой подбородок. Косуха в заклепках заменяла доспехи, а мотоцикл живого коня. Вместо меча и копья он с успехом использовал кулаки.
Грин небрежно бросил шлем в угол дивана и уселся сам, откинувшись на спинку. Злость его прошла, и теперь с холодным презрением он разглядывал стоящих перед ним паскудников.
Смотрю, давно в чужих руках не обс..рались? Кому в голову пришло поиздеваться над девчонкой?
Бельский тут же пискнул:
Все вместе решили!
Врешь, Бельчонок! пригвоздил взглядом Грин. Повторяю вопрос. Иначе переломаю ребра всем.
Он вопросительно вздернул бровь, показывая, что уже испытывает нетерпение.
Герыч предложил, тут же нашелся Павлик Морозов, сдавший инициатора с потрохами.
Грин легко поднялся и с размаху влепил такую затрещину брату, что тот не удержался на ногах и отлетел чуть ли не к двери. Из разбитого носа потекла кровь.
Отец тебя уроет, размазывая кровавые сопли, отгавкнулся он, из последних сил пытаясь сохранить лицо.
Из какого ж копытца вы водицы налакались, что стали такими козлами? будто разговаривая сам с собой, сокрушался Грин.
Да мы б ничо ей не сделали, попробовал спасти свою задницу Томский.
Ага-ага! Я видел!
Тут он словно вспомнил про меня и обернулся.