Ронин опешил. Унга в страхе отполз подальше от сплетений. А у Эльны от волнения затряслись ноги, и, обняв малышку ещё сильнее, черновласая дева пала на колени на острые очерки рельефа.
Изумрудные потоки света и светящиеся пылевые облака в Храме Созидателя полностью померкли. Обитель Единства окутала тьма, и в пещере будто всё замерло в тот час. В непроглядном мраке дети больше не различали один одного ничего невозможно было разглядеть на расстоянии вытянутой руки. Только Оми и Эльна находились вместе в объятиях друг друга. Девочки затаились. Они не разговаривали и даже не шевелились, ибо боялись нарушить тишину грота и пробудить заточённого в корни незнакомца. Слева и справа они порой улавливали дрожащее дыхание и сопение Унги и Ронина да едва слышимый ручеёк, протекающий в складах подземелья, нарушал жуткое затишье.
И вдруг посреди темнящей черни, прямо перед молодью, засветились красные глаза, а в них возникли огромные зрачки чернее ночи: взгляд незнакомца вмиг оживился, и пламенные глаза, раз за разом смыкая веки, взялись смотреть то на Ронина, то на Унгу, то на Эльну и Оми, то куда-то вдаль.
Ронин рухнул без сознания. Оми, завидев светящийся зрак, отвернулась и закричала что есть сил: её визг эхом разнёсся по Храму Созидателя. Ещё сильнее прижавшись к черновласой деве, кроха принялась реветь взахлёб. Унги и вовсе не было слышно, а побледневшая Эльна, в тот момент вся трясясь от страха и не чувствуя ног, ненароком уловила пленительный и ужасающий взор.
И был тот взор живой и разумный! И не было никакого света в Обители Единства, кроме света огненных глаз. Отблески сияний жуткого взгляда тускло подсвечивали очерки окаменевшего лица, и узнала черновласая дева в тех очерках черты лика своего вождя. И мерещилось Эльне в тот час, будто губы вождя шевелятся, пытаясь что-то вымолвить, но мрачные стебли сдерживали скулы, словно подавляли глас
Полночное шествие
К приходу сумерек отряд Валла успел освежевать Длинношеего. Сородичи срезали столько мяса, сколько без затруднений смогли бы доставить в стойбище, а треть туши пришлось оставить на растерзание плотоядным.
Из шкуры побеждённой рептилии изготовили мешки. Их-то и набили убоиной. И костями охотники тоже поживились на славу: каждый раз любой поверженный гигант своими останками пополнял запасы экипировки по меньшей мере два костяных снаряжения. Прибавилось добычи и для других полезных в обыденной жизни принадлежностей, не говоря уже о трофеях в виде зубов и черепа. Часть хребта в окончании хвоста и вовсе являлась одной из составляющих костяного лука. Ещё один такой хвост, и полноценное мощное стрелковое орудие на смену древесного взял бы в руки какой-нибудь следопыт.
За сотню с лишним шагов от остатков ящера отряд поставил шатёр для ночлега, и уже в темноте, под стрекот и цокот ночной живности, вокруг постройки сородичи добивали последние рожны. Тут-то охотники и приметили в небе недалёко от Луны странное светило.
Эй! Гляньте! Это что за звезда? указал на свод Арвен.
Рилан, И́рис, Кун, Таро и другие подняли головы и стали с любопытством разглядывать таинственную явленность.
Первый раз вижу, озадаченно ответил Кун.
Да я тоже не видал такой звезды ни разу, подхватил Рилан.
Соплеменники отвлеклись от рожнов и принялись оживлённо обсуждать незнакомое явление.
Надо Валла позвать, предложил Таро. Может, он видел?
Валл в тот момент вышел из шатра, чтобы поторопить сородичей:
Что вы там возитесь? Бурную ночь хотите?
Валл, смотри! Какая-то странная звезда возле Луны, показал Кун.
Шаман тревожно взглянул на небо и на обнаруженную охотниками звезду, что зародилась прошлой ночью. Звезда всё так же переливалась оттенками алого, и показалось вожаку, что она приблизилась к Луне и увеличилась стала больше, чем её вчерашнее явление. Валл нахмурился.
Да, я видел. Добивайте рожны и в шатёр, пока ящеры не вышли на охоту! Подкрепимся, и поведаю вам о звезде и о гармонии с Длинношеим, да о Кострище.
Сородичи переглянулись и, заинтригованные призывом шамана, поторопились доставить оставшиеся колья.
Переносной таборный шатёр был подобен обычным шатрам, что возводили в стойбище в Доме Охотников: всё тот же дымоотвод, всё те же округлые стены и такой же охват на земле. Только вот шкурой строение сие обтягивали дважды, чтобы свет от пламени костра не просвечивался наружу, и стены его извёсткой не обмазывали да сваи не такими мощными были и не вбивались наглухо, а балки потоньше и напрочь не привязывались. Шатёр был разборным! И у каждого охотничьего отряда, что уходил на промысел Большой Охоты, всегда такой имелся. Если остановиться в поле приходилось, как этой ночью, или же на болотах, или в хвойном лесу каком-нибудь, как роща араукарий у поселения нынешнего, или в другом месте, где нет лианового дерева, то ставили это строение наземь и за десяток шагов по кругу рожны вбивали. И если шатёр в Доме Охотников на близкий род рассчитан был четыре-пять родичей, среди которых и дети, то в переносном шатре охотники спали битком один к одному. Двадцать соплеменников ровно охотничий отряд вплотную друг к другу вмещались в лежачем положении, и ни одним больше!
После трапезы Валл зажёг два факела и подвязал их к балке под дымоотводом, чтобы осветить получше пространство ночлега. Костёр шаман притушил и кострище разворошил, освободив место для посиделок. Сородичи расположились по кругу поплотней, а вожак достал из-за пазухи пергамент и бросил его наземь перед соплеменниками.
Это наш кратчайший путь к Великому Вулкану, Валл указал кончиком стрелы на начертанную тропу. Я прошлой ночью поднимался на кроны и видел свет Кострища.
Рискованно, попрекнул Кун и взял карту.
Уж лучше ночью, чем днём, возразил шаман, и указал на свой шрам на лице. Охотники одобрительно закивали.
Изучив путь, косматый сородич протянул пергамент рядом сидящему Арвену. По очереди рассматривая начертания, сделанные Валлом, и передавая друг другу расписной лоскут, соплеменники ознакомились с предстоящей дорогой.
Как думаешь, Валл, за три Огня доберёмся? поинтересовался Таро.
Попробуем, ответил вожак. Если никакие приключения по дороге не нагрянут.
А что там с Саласом? Он живой хоть? В себя приходил? обратился Таро к Тирану.
Дышит, живой. Ни разу не очнулся, доложил худощавый юнец. Может, его попробовать растормошить? Или водой облить?
Нет! возразил Валл. Пусть сам. Только Пангея и духи Заврини знают, что с ним. Начнём тревожить, а он как Азис потом кончит Что я Радону скажу?
Стойкие следопыты зашумели, поддерживая решение вожака.
Валл, а ты хоть знаешь, кто Азису единство нарушил? Никто не зна не договорив, Арвен уловил хмурый взгляд не только вожака, но и других бывалых охотников.
Не знаю! повысив голос, ответил шаман. И знать не желаю! Кто там когда-то что-то нарушил Нашёл, о чём думать на Большой Охоте о небылицах дозорных!
Старшие следопыты ворчливо загуторили, поддерживая возмущения главаря, а молодые, раздосадовавшись, глянули на Арвена уж очень любопытно им было знать, кто же это однажды зашёл в Шатёр Единства.
Каждый в племени, к слову, будучи загонщиком слышал, и не раз, у костра наставления о единстве. Будь те наставления от старца или знахарки, от бывалого охотника или самого вождя не важно, но каждый загонщик познавал, что единство, первое оно или любое другое, в умиротворении должно происходить, и нарушать его нельзя! И многие юнцы и девы внимали в тех наставлениях о таинственном единстве Азиса старого шамана, что жил в те времена, когда нынешние старцы и мудрецы ещё старцами и мудрецами не были. Будто прервал Азису кто-то гармонию, а кто именно никогда наставники не говорили. И мало кто ведал из молоди, что на самом деле произошло в ту ночь. И раз за разом, когда ученья у костра о первом единстве начинались, не только загонщикам любопытно становилось знать, кто же тот нарушитель, а и подросшим с лунами молодым дозорным. Но тайну мудрые соплеменники берегли как зеницу ока, всячески пытались избегать вопросов и быстро меняли тему беседы.
А что там с травоядным, Валл? спросил Ирис, черновласый охотник с ожогом на правой щеке.
Да, единство с ящером-то почесал бороду Валл. В гармонии с ящером я видел и других Длинношеих, начал вещать шаман. Восемь или десять сосчитать не успел.
Ого! Выводок что ли? удивился Кун.
И выводок тоже. Их стая была! воскликнул вожак.
Стая? хором переспросили сородичи.
Длинношеие по своей природе были одиночками. И обычно, не считая самца в период кладки, с самкой подле находились только её детёныши. Когда детёныши подрастали, то самка прогоняла их на самостоятельную паству. И конечно же, следопыты, услышав о выводке и стае Длинношеих одновременно, были очень удивлены.
Никогда не видел, чтобы гиганты в стаи собирались, сказал Ирис.
Да-да, в том-то всё и дело их стая была, и шли они по полю, что между нашими землями и лиановым лесом, вместе с этим ящером, Валл указал рукой на мешки с убоиной. И недавно они там проходили дней пять назад примерно. Тогда ливень шёл сильный, помните? Сородичи закивали. В видении я слышал рёв ещё одного отродья у опушки рощи, продолжил вещать Валл. Может, Рапторы или ещё какие-нибудь ящеры напали на детёныша, и Длинношеий этот, отбившись от стаи, отправился за ним.
А детёныша разорвали-таки, предположил Арвен.
Да, согласился Валл. Так оно и есть, раз мы выследили ящера одинёшенького. Но! Мы выследили его в лиановом лесу. А в сторону леса в видении направлялись и другие Длинношеие!
То есть ящерица эта шла следом за стаей, сделал вывод Кун.
Верно мыслишь, старый, закивал шаман.
И в беннеттитовое поле Длинношеий тоже сам вышел, подхватил Таро, а не мы его выманили. Стая на запад ушла по этому полю!
Да, Таро. Я тоже так думаю, одобрил главарь Большой Охоты, и охотники дружно зашастили, судача о стае и её кочевании. Кстати, в дебрях лианового леса есть озерцо, вспомнил вожак. И мне показалось, что мы проходили неподалёку от него. На обратном пути поищем водоём.
А что с Кострищем-то? спросил Кун. Как оно выглядит хоть?
Всё как и говорил одноглазый. На горизонте я обнаружил луч света, и он ещё шевелился так странно, то влево, то вправо об этом Варн не предупреждал, но это точно был Тотем Пламени. Клык Разавра даю! шаман потеребил серьгу в ухе. А вот звезда эта, что вы подметили, не простая И поведал Валл отряду об увиденном на кронах прошлой ночью: о странном теснении светил, о вспышке в небесах, о рождении явленности да о своём тревожном предчувствии. Вам говорить не стал, чтобы дух ваш не склонять к мыслям дурным, и охоту завершить спокойно, заключил шаман.
Соплеменники помолчали немного, а потом зашушукались, рассуждая о знамении красной звезды.
А, вот ещё что! спохватился Валл. Может, мне чудится это всё, но то, что с глазами у Саласа И единство его в такой суматохе Ещё и эти Длинношеие в гармонии Всё это после вспышки случилось и появления звезды. Что скажете? обратился шаман к охотникам. Кун?
Сородичи закивали, поддерживая рассуждения вожака.
Верно, верно говоришь, Валл. Длинношеие поодиночке ходят всем известно, подтвердил косматый. А единства никогда не бывало без тишины и умиротворения. И ока мальца точно не ока Заврини! Кун задумался на миг. Со звездой, говоришь, связанно это всё? Каким образом только?.. пожилой следопыт развернулся в сторону Саласа. Тиран, а ну-ка подними ему веки!
Салас, приукрытый шкурой рептилии, лежал на подстиле у стены шатра возле мешков со свежатиной, а Тиран, облокотившись на сваю, сидел подле подростка. Как только худощавый юнец потянулся к лицу Саласа, тот моментально очнулся.
Ах, застонал загонщик, едва открыв глаза.
Соплеменники всполошились, а юноша подался назад и хотел было вскрикнуть, но Тиран успел прикрыть ему рот.
Глаза Саласа всё ещё были в странном воплощении. Юнец до сих пор не понимал, что с ним происходит, а в его взоре предстало то же самое виденье, что и днём после травли Длинношеего: все, кого он видел тогда из сородичей, вновь явились пред зраком без кожи с оголёнными плотями, с окровавленными черепами и выпученными глазами, в одеяниях и доспехах, пялились на него, как будто хотели съесть вот такой у них был жуткий вид. А в голове юнца глухими ударами звучали биения людских сердец. Слышались ему невнятные постукивания, словно глубокие искажённые звуки бонго. То одновременные, то невпопад, они то ускорялись, то стучали размеренно. В одночасье над безобразными силуэтами Салас подметил странные факелы, привязанные к дымоотводу: огни светочей ярко освещали постройку, а стихии пламени, что полыхали на окончаниях рукоятей, были похожи на сгустки вращающихся и светящихся частичек. Ко всему этому зрелищу неожиданно сквозь гул сердцебиений стал чудиться странный отдалённый стрекот ночных насекомых и шелест, похожий на ветряные порывы. От такого представления разом подросток снова обомлел!
Тише, тише, замолвил Тиран и убрал руку с уст сородича. Ты хочешь, чтобы по наши души ящеры пришли?
Голос Тирана эхом пронёсся в ушах Саласа, и юный загонщик недоумённо уставился на соплеменника:
Тиран, это ты, что ли? Что с тобой? Что происходит?
А-а-а, узнал-таки! улыбнулся Тиран. Со мной всё хорошо. А вот с тобой что случилось не совсем понятно
Эй, крикун, ты в порядке? обратился Валл. Мы думали, что ты никогда не проснёшься! У тебя ока не болят? А ну, посмотри на меня!
Валл? Салас недоумённо уставился на силуэт главаря Большой Охоты.
Валл, Валл, подтвердил шаман. Ты как первый раз меня видишь, вожак усмехнулся и потянулся к загонщику, чтобы рассмотреть его глаза поближе. У тебя, мой юный друг, и зрачков-то нет почти. Да уж, тут без старцев и без Инги не обойтись
Охотники окружили Саласа кто подсел, кто стоял позади, и все как один принялись разглядывать странное воплощение глаз. Они пристально пялились на юнца, и это настораживало его. Кто-то из стоящих сзади помахал юноше рукой, и если бы череп с окровавленной пастью и жёлтыми клыками не начал извергать речь, то Салас никогда бы и не понял, кто же это его приветствует.
Меня хоть узнаёшь, любитель травоядных? после этих слов все соплеменники тихонечко захихикали.
Таро? Да, узнаю. Только вот вид у вас у всех страшный и голоса ваши будто из пещеры раздаются, медленно и с опаской выговорил Салас. Варн учил, что таким видени не успел подросток объясниться, как вдруг на шатёр снаружи что-то плюхнулось небольшое, но явно весомое всколыхнуло кожаное полотно строения.
Затем непонятный шелест раздался и позади шатра, и справа от входа в него. Соплеменники насторожились.
Я слыш Салас снова хотел было что-то вымолвить, но Валл остановил его:
Тс-с!
Странный шорох продолжался, и его повторения стали проявляться вокруг халабуды со всех сторон. Сородичи переглянулись и замерли.
Оружия наизготовку немедля! прошептал Валл. Только без шума. Никакого звука.
Охотники схватились за копья, ножи, дубины и луки, а те, у кого имелись костяные шлемы, принялись их надевать.
По кругу становимся! Салас, среди мешков спрячься. Быстро! продолжал нашёптывать команды шаман, натягивая шлем из черепа Разавра на голову. Рилан, накрой его шкурой и хвоей!
Салас кивнул и немедля схоронился среди убоины, а молодой охотник накинул на него подстил и припасённые ветви пахучих деревьев.
Шелест крыльев, Валл! шепнул один из следопытов. Птерозавры?!
Да ну! Спят они ночью! возразил вожак. Острокрылы, может?
Да, похоже на то, Валл, согласился Ирис. Тут пальмы везде да папоротник джунгли почти. Острокрылы, видимо, слетелись.
Внезапно завеса у входа в шатёр зашевелилась, и снизу из-под полога показалась голова летучей ящерицы. Сородичи встрепенулись, а рептилия, испугавшись людей, издала отвратительный писк и скрылась по ту сторону ночлега. Соплеменники с облегчением вздохнули и приспустили орудия.