Вот пристал, сказала она измученно и приветливо одновременно.
И всё же.
Вика долго не отвечала. Он успел расправиться с коктейлем и гонял по рту кубик жгучего льда. Она вертела свой стаканчик, понурив голову.
Что он не в моём вкусе, несмотря на все его таланты. Про таланты это не шутка. Я раз десять смотрела «Отточенное лезвие 4», и до сих пор мурашки по коже. Ты доволен?
Да, не стал он отпираться. Очень. Я хочу пригласить тебя в кино.
Какой быстрый. Ты даже не спросил, есть ли у меня парень.
Если он у тебя есть, я не хотел бы оказаться на его месте.
Это ещё почему? изумилась она вполне искренне.
Он наклонился над столом. Их разделяли сущие сантиметры. Её губы изящно блестели.
Моя девушка не должна сидеть в кафе с другим парнем.
Хм, односложно выдала она. Мы же ничего такого не обсуждаем.
Ещё как обсуждаем. Где-то даже флиртуем. Он издал безобидный смешок. Хотя в последнем не уверен. В какой день ты свободна от экзаменов и покорения мира?
Ты разве не боишься вереницы моих поклонников? Вика допила кофе, перевернула пустой стаканчик вверх дном. Изучила информацию на донышке. Красивые девушки окружены вниманием двадцать четыре на семь.
Только если им самим это нравится и верность для них пустой звук, добавил Артём. Мне, например, нравится в девушке скромность.
Потому что ты сам такой?
Потому что скромность подкупает и притягивает, сказал он. Ты выглядишь раскрепощённой, но за слепком раскованности скрывается милая застенчивость.
Вика проводила глазами отъезжающий с гостевой парковки автомобиль. На небе появлялись первые признаки подступающей темноты.
Юрист, актёр, психолог. Сколько в тебе всего. Она огорчённо вздохнула. В нашей профессии скромность не украшение. Скорее балласт.
Не путай уверенность с распущенностью, не согласился он. Чтобы играть роли, не обязательно отбрасывать пристойность. Великий советский кинематограф стоял на людском таланте, а не бесстыдстве.
Что не исключало наличие в нём этого самого бесстыдства. В ничтожных дозах, разумеется. Особенно с середины восьмидесятых. Многое из того, что тогда сняли, невозможно смотреть без отвращения. Ты рассуждаешь как умудрённый жизнью старик. Сколько тебе? Двадцать или шестьдесят?
Нет.
Что нет?
Меня не пугают твои поклонники. Тебе ничего не стоит отказать мне. У меня нет ни денег, ни автомобиля. Я продолжу жить дальше, нисколько не уязвлённый. Если девушка окружает себя поклонниками, с ней явно что-то не так. Моя девушка не виляет хвостом во все стороны. Я не приемлю таких отношений.
Ты исчезающий вид, Артём. Вика начала загибать пальцы. Во-первых, я не твоя девушка. Во-вторых, неудивительно, что при таких требованиях ты ни с кем не встречаешься. Ты же жуткий пуританин! И в-третьих, ну и сравнения ты подбираешь. Ну какой у девушки хвост.
И ничего я не пуританин. Просто так воспитан. Не можешь обойтись без мужского внимания, понимаю. Это же эмоции. К ним легко и приятно привыкнуть. Как к наркотику. Скучно быть в отношениях с одним парнем. Ведь можно получать подарки ото всех сразу. Зачем же отказывать известному режиссёру? Его влияние поможет перепрыгнуть несколько ступеней за один прыжок. Он всего-то хочет тепла и ласки.
Вика покраснела. Потом бросила в него стаканчик. Он не стал уклоняться. Лёгкая картонка попала ему в грудь.
Дурак!
Извини.
Всё равно дурак!
Достаточно. В третий раз я
Дурак! С девушками так нельзя разговаривать.
Артём мягко схватил Вику за плечи и на долю секунды приник к её губам. Затем также резко отодвинулся. За короткий миг он успел почувствовать конфетный вкус тёплых створок. Его трясло от собственной наглости. И чего-то волнительного, завладевшего низом живота. Он сидел неподвижно, ожидая заслуженной расправы.
И что мне делать? спросила она, озадаченная вызывающим поведением.
Признаю, что поступил глупо, сказал он. Можешь вызвать полицию. Или пожаловаться своему парню, чтобы он проучил меня со своими дружками. Или сделать вид, что ничего не было. Или поцеловать меня в ответ. Или
Она подняла руку, призывая его остановиться.
Я не давала тебе права целовать себя. Ты прав в том, что совершил возмутительную глупость.
Почему же ты продолжаешь сидеть со мной за одним столом?
Отсюда видно парковку.
Мозаика в голове Артёма наконец сложилась.
За тобой должны заехать? Он поёрзал на стуле. Я понял. Забудь о приглашении. И ещё раз прости за нелепый инцидент.
Так быстро сдаёшься?
Не хочу нажить себе неприятностей, объяснил он.
Ты их уже нажил.
Драка меня не страшит. Но это не тот повод, ради которого стоит ломать себе жизнь.
Значит, по-твоему, за меня не нужно бороться?
Если нас разделяет десять шагов, я свои пять прошёл навстречу, а тебя рядом нет, то ответ очевиден.
Мог бы сказать проще. Например, не стоит стучаться в дверь, за которой тебя не ждут.
Это я и сказал. У тебя вкусные губы. Жаль, поцелуй вышел коротким.
Не об этом надо жалеть, с вызовом произнесла Вика.
Он никак не мог уловить звучавший в её голосе оттенок. Странная девчонка. Красивая, умеющая за себя постоять. И очень необычная.
На парковку заехал коричневый «Ниссан Кашкай». Вика махнула водителю. Мужчина поднял руку в приветственном жесте. Он носил очки и годился Вике в отцы.
Мне пора. Приятно было поболтать, сказала она на прощание.
Мы можем больше никогда не увидеться. Даже не будешь за меня бороться?
У Вики не получилось сдержать улыбку.
Кинотеатр «Кристалл». Послезавтра. Ретроспектива фильмов Альфреда Хичкока. Начало сеанса в девятнадцать часов.
Она упорхнула, не дав ему опомниться. Он повторял про себя дату и место встречи, боясь забыть или перепутать важные сведения.
Привет, пап, сказала она, запрыгивая в автомобиль. Потом дверца захлопнулась, отсекая от него продолжение беседы.
После того как автомобиль скрылся из поля зрения, Артём встал из-за стола. Затёкшие ноги не слушались. Он медленно шёл к автобусной остановке, оглушённый удивительным знакомством. Она не оставила номер телефона, сама назначила удобное ей время свидания. Хитрая девчонка. Красивое имя. Красивое лицо. Сладкие губы. Острый язык. Он был счастлив. Неразрешимые проблемы ненадолго отошли на второй план. Как же давно он не ощущал себя так свободно. Будто за спиной отросли крылья, а тело потеряло тяжесть. Может, жизнь и не такая скверная штука, как ему представлялось.
Запрыгивая на подножку автобуса, Артём мечтательно скалился.
3
Он налил в миску молока и сам сделал пару глотков из бутылки. Холодный напиток обжёг пересохшее горло. Котёнок с удовольствием лакал излюбленное лакомство, задрав хвост. В отсутствие Артёма он повалил на подоконнике горшок со стрелицией. А заодно пожевал половину стеблей, не забыв растащить землю по ковру. И конечно, сделал лужу в не предназначенном для этого месте под радиатором отопления. То есть отлично провёл время, пока хозяин пропадал на съёмках. Сам виноват, не закрыл дверь в комнату перед уходом.
Неделю назад он нашёл серого котёнка в траве перед домом. Либо котёнок сбежал от матери из ближайшего подвала, либо его выбросил на улицу предыдущий хозяин. Так или иначе, Артём решил оставить себе круглый комок шерсти, дав ему кличку Барсик. Котёнок разбавлял немую грусть одиночества забавными прыжками. Гонялся за теннисным мячом и норовил цапнуть за ногу. Приходилось ходить в толстых носках, несмотря на теплую погоду. В двухкомнатной квартире непоседливому питомцу было где развернуться.
Артём занимал комнату меньшей площади. Недавно перетащил в неё собранные со всей квартиры мамины вещи. Сложенные в картонные коробки пожитки поместились в одном углу, поставленные друг на друга в два ряда башен. Вся мамина жизнь втиснулась в несколько подписанных маркером квадратных коробок. В комнате стало теснее, но он бы ни за что не посмел выбросить ничего из её вещей. Вчера он разместил на «Авито» объявление о сдаче внаём второй комнаты. Нужда заставляла искать разные способы заработка. Даже через дискомфорт подселения к себе незнакомых людей. Актёр массовки, ночной охранник, а теперь и арендодатель. Неплохая нагрузка для студента очного отделения.
Он поставил будильник на семь тридцать утра. Экзамен начинался в десять. Достаточно времени для спокойного завтрака и неспешной прогулки до института. По негласному обычаю, он заходил на экзамен в числе первых. Не хотел долго бередить нервы в вузовском коридоре, оттягивая неизбежность.
Соседи сверху третью ночь подряд выясняли, чей крик просочится через большее количество этажей. Растянувшийся сериал мешал засыпать. Топот ног после полуночи сопровождался перекличкой пьяных голосов. Артём не имел ничего против алкоголя, если последствия его приёма не отравляли окружающим жизнь. Иногда в тумане дрёмы он слышал детский плач. Кажется, плакала девочка. Он не вмешивался в чужие трагедии, чтобы другие не лезли в его собственную драму. Безвкусные пилюли с мелатонином помогали быстро засыпать. За это то и дело приходилось расплачиваться головной болью. В жизни за всё приходилось платить, и если бы только деньгами. Он мог защитить диссертацию на этом утверждении, поскольку накопил достаточно подтверждающих гипотезу примеров.
Второй причиной, почему он принимал мелаксен[2], стали видения. Он обнаружил, что таблетки их заглушали. Ставили в мозгу помехи, не давая вычурным образам проникать в голову, выжигать мозги, сводить с ума настойчивой периодичностью. Искажали дорогу в воспалённое сознание, создавали непроходимый лабиринт для зловещего миража, раз за разом вспыхивавшего во сне, подобно фонарю маяка. Всегда и только во сне. Исключением стал день катастрофы, разделивший жизнь на свет и тьму. И эта зловещая тьма таила в себе много ужасного. Он бежал от неё, но она настигала, обволакивала пульсирующим мраком, наводнённая злобными призраками прошлого. Они причиняли боль, с которой он не желал мириться.
Пока организм получал дозу мелатонина, защита срабатывала в десяти случаях из десяти. Стойкие галлюцинации пробивались сквозь сон, не становясь сном. Отыскивали прорехи в психике с помощью загадочного радара. Но химический аналог мелатонина намертво блокировал распалённый бред, позволяя ему упиваться великим даром природы спокойным сном.
Он страшился того, что видел внутри прохода. И потому хотел выяснить, в дебри какого кошмара его уносило, пока не стало слишком поздно. Пока он не навредил себе или, не дай бог, кому-то ещё. Завтра ему представится очередной шанс разобраться в сути проклятия. Обычно он не спал на дежурстве, блюдя трудовую дисциплину. Отсыпался на следующий день после лекций, на которых сидел полусонный с чугунной головой. Ради эксперимента ему придётся пойти на нарушения и лечь спать в каморке охраны средней школы после ночного обхода. На этот раз он попробует контролировать страх. Попытается пролезть на платформу. Может быть, позволит человеку (а человек ли это?) без лица схватить себя. Максимум, чем он при этом рискует вызванная кошмаром тахикардия. Так ведь?
Автомобильная авария активизировала нечто, с чем он раньше не сталкивался. Даже не подозревал, что внутри него находится портал в иррациональную, ни на что не похожую субстанцию. МРТ не выявило в мозгу опухолей и патологий. Головокружения и бессонница верные спутники сотрясения мозга исчезли довольно быстро после происшествия. И только один и тот же образ железнодорожной платформы без конца напоминал о себе.
В последнее время «видения» участились. Стоило ему намеренно пропустить приём препарата для нормализации циркадных циклов, и первое, что он видел во сне, была станция метрополитена. Своеобразная станция, не похожая ни на одну из тех, куда ему случалось спускаться в Москве или Петербурге. У него не получалось удержать перед глазами её нелепые очертания. Картинка размывалась, ускользала из сознания, едва он пытался представить ставший знакомым образ. Вынутый из памяти рисунок при приближении рассыпался на мелкие фрагменты, бесследно таявшие, словно снежинки в тёплых руках. Он не мог управлять собственными воспоминаниями, и это ему не нравилось.
Особенно видения участились после того, как он сам захотел «проникнуть» в проход. Стал усиленно призывать глюк сновидения, бросая вызов поселившемуся в нём страху. Между двумя событиями существовала очевидная связь. Он вторгался в чужеземье, и всевидящее око сразу это замечало. Всё равно что делать подкоп на границе под камерой видеонаблюдения.
Он не представлял, как можно управлять сном. Только намеревался подобраться к решению сложной, почти невозможной задачи. Во сне, как в кино, протекал написанный подсознанием сценарий. Ты играл одновременно две взаимоисключающие роли. Был главным героем и наблюдал за сумбурным сюжетом со стороны. Как при таких вводных данных можно повелевать процессом, ему было неведомо. Он просто стоял в темноте портала, вслушиваясь в шум поезда, скованный страхом сверху донизу.
Ему ни разу не удавалось поймать момент прибытия электропоезда на платформу. Этому неизменно мешал человек, поражённый недугом, всякий раз внезапно возникавший у кромки прохода. Иссохшие руки тянулись к нему с единственной целью вцепиться в горло. У прокажённого отсутствовал нос, на его месте пустела уродливая дыра. Лоб покрывали язвы и струпья. Человек заживо гнил. В воздухе витал сладковатый запах тлена. Артём начинал задыхаться и просыпался с учащённым сердцебиением, покрытый холодной испариной, до того, как сгнившие руки сжимались на горле. После пробуждения он до рассвета лежал в темноте, боясь шевельнуться. С этим пора было заканчивать.
Когда-нибудь, совсем скоро, таблетки потеряют эффективность. Организм привыкнет к действию препарата, преграда рухнет. Еженощное пробуждение с безмолвным криком приведёт его в сумасшедший дом раньше положенного срока. Сон и жизнь превратятся в мучительный, уничтожающий ткань реальности кошмар. Ему неизбежно предстоит столкнуться с обитателем подземки, чтобы окончательно себя не разрушить. Если у него ничего не выйдет, придётся признать поражение и отправиться к психиатру. Такой исход Артёма не радовал. Чем бы ни страдала мама, он надеялся, что не получил по наследству свою толику безумия.
Барсик запрыгнул на кровать, заставив Артёма чертыхнуться. Долго искал, где устроиться, пока не улёгся рядом с подушкой. Две одинокие души нашли друг друга. Он не стал прогонять котёнка, погладил крошечную голову и пожелал питомцу спокойной ночи. Сиротливая тоска давила на сердце мягкой скорбью. Перед сном он вспоминал недолгий поцелуй с Викой.
Глава 3. Мама
1
Артём вышел из аудитории, сдувая зачёткой с лица остатки волнения. Если бы он не свалял дурака, вступив в дискуссию с преподавателем, мог бы получить пятёрку. Он и должен был её получить, ответив правильно на два основных вопроса и несколько дополнительных. Сам не понял, каким образом вышел на вопрос о лицензионно-разрешительном режиме единственном вопросе в предмете, где он слабо ориентировался. На пробелах в знаниях его и поймали. Формально экзамен был сдан на отлично. То, что Артёма занесло в постороннюю тему, не умаляло правильных ответов на вопросы в билете. Неумение вовремя заткнуться стоило ему высшего балла. Если и имело смысл злиться, то исключительно на себя. Он надеялся, что к следующему экзамену сделает правильные выводы из своей оплошности.
Ну как?
Классический вопрос от нервно топтавшихся перед аудиторией однокурсников всё равно сконфузил Артёма.
Четвёрка, смущённо сказал он.
Какой билет?
С этим было сложнее. Вопросы абсолютно вышибло у него из головы. Короткая амнезия после сдачи экзамена не такой уж редкий случай среди студентов.