А сама как думаешь? спросили у неё в партийном комитете. Выбирай страну и город и выступай, сколько хочешь.
Русские товарищи настойчиво советовали ей оставаться в Западной Европе: «У тебя нет опыта подпольной работы, о выступлениях перед рабочими в России речи быть не может. Эмигранты, вернувшиеся после учёбы в европейских университетах, считаются заражёнными либеральными идеями и тут же попадают под подозрение. За каждым твоим шагом будет следить полиция. Арест тебе обеспечен».
Спросила у Биссолати, куда ей поехать.
А вот как раз в газету пришло письмо от женщин из Швейцарии, рассказал Леонид. Там в городе Сент-Галлен тысячи итальянских мигрантов работают на стройках и на текстильной фабрике. Работа тяжёлая, опасная. Условия жуткие. Жалобы их никто не собирается слушать. Вот и поезжайте туда, разберитесь, потом напишете статью в газету.
Балабанова отправилась в Швейцарию, в Сент-Галлен.
Этот город расположен в так называемой немецкой Швейцарии, и немецкий язык там официальный. Народный дом, который служил штаб-квартирой местным профсоюзам, также был и местом сбора иностранных рабочих, среди которых преобладали итальянцы. Балабанова сразу поняла, в чём главные трудности, которые у них сложились как со своими работодателями, так и с товарищами по профсоюзу. Они элементарно не понимали друг друга.
Анжелика стал ходить по цехам, переводить встречи рабочих с хозяевами и разными начальниками. Многие проблемы были решены в тот же день. В Народном доме обрадовались, когда она сказала, что безвозмездно ещё поработает переводчицей. За это ей предоставили бесплатное жильё, а управляющий лично посадил её на фуникулёр и проводил до выделенной квартиры.
Наутро в Народном доме он удивил её необычной просьбой:
Госпожа Балабанова, вы не могли бы сегодня вечером выступить на тему революционного движения в России перед членами немецкого клуба социалистов?
Выступить? переспросила она. Но я никогда в жизни ещё не выступала перед аудиторией. Я не знаю даже, как начать.
Вы же член партии, вдобавок окончили университет, он продолжал настаивать в спокойной немецкой манере. Мы оба социалисты. Разве вы не должны выполнять партийные поручения, подобно другим членам? Разве вы не должны подчиняться партийной дисциплине? Разве не должны нести научные идеи марксизма в массы?
Хорошо, с трудом согласилась Анжелика. Но я не знаю нынешней ситуации в России и буду говорить просто в защиту идей социализма. Если потерплю фиаско что ж, я вас предупреждала.
Весь день она проговаривала про себя выступление. Потом решила написать текст. Вспомнила совет Антонио Лабриолы: «Пусть наука служит людям!» Добавила научности, перечитала, осталась довольна. Через час снова взяла текст и ахнула: «Это никто не будет слушать! Это детский лепет!»
Решение пришло быстро. У хозяйки квартиры попросила собачку на вечер. «Всего несколько фраз, а потом все заметят, что и сказать-то мне нечего, извинюсь, и управляющий отпустит меня выгулять пёсика», так она решила
Балабанова начала говорить и забыла про написанный текст. Она говорила больше часа, сорвав фантастический шквал аплодисментов. Бедная собачка осталась без прогулки. А сама Анжелика осталась в этом немецком кантоне на целых два года. Её теперь приглашали практически во все города. Она стала одним из самых популярных пропагандистов в Швейцарии. Порой ей приходилось выступать по четыре-пять раз в день на разных языках.
Однажды, когда Балабанова находилась в какой-то поездке, ей сообщили, что в Сент-Галлен приезжает молодая итальянская учительница, пылкий пропагандист социализма. Она бежала из Италии, спасаясь от тюрьмы за написанную ею статью. Анжелика ответила, что та должна поселиться в её комнате, а когда вернулась, первым делом спросила училку:
Ты не феминистка? А то я феминисток как-то уже не очень
Выяснились, что обе мечтают о борьбе, но не против мужчин, а с ними, вместе со всеми эксплуатируемыми, против ненавистного общего врага эксплуататоров. Девушки сошлись и подружились.
Мария даже слышала про Плеханова и Энгельса. Анжелика стала её наставлять.
А есть ещё русский Ленин. Он сказал замечательную фразу: «Нам нужна непременно политическая газета».
Вскоре они переехали из так называемого немецкого кантона в италоговорящий Лугано и поселились на берегу красивейшего озера. Здесь, в этом городе, была корпоративная типография.
Как было бы здорово издавать газету на итальянском языке! загорелась Анжелика. Это будет специальная газета для работниц!
Шкура неубитого медведя, недоверчиво протянула подруга, занятая чем-то бытовым.
Ну и что! веселилась Анжелика. Todo pasara! Шкуру пополам, Мария! Согласна?
Потом они долго выбирали название газеты. Балабановой хотелось, чтобы был намёк на «Интернационал», а подруга считала, что там обязательно должно быть слово «подруга». Получилось «Su, Compagne!». В переводе что-то среднее между «Вставай, проклятьем заклеймённый» и «А ну-ка, женщины!»
Маленькая газета имела гигантский успех. Её зачитывали до дыр. Дети специально учили матерей грамоте. Тираж разлетался по всей Швейцарии. Про необычную газету узнали во многих странах Европы.