Ладно, вижу, не врешь, кивнул я. Но сам понимаешь, я неизвестно кого с собой взять не могу. Мне-то хоть расскажешь?
Тебе расскажу, кивнул тот.
Ну, давай отойдем тогда, пожал я плечами.
И мы вместе двинулись чуть в сторону, к одной из хозяйственных построек на купеческом подворье. Я шел вторым, но в голове у меня почему-то болталась мысль о том, что сейчас этот новик выхватит свой топор, да всадит мне в голову. И хоть я прекрасно понимал, что мысль эта глупая, но все равно избавиться от нее не мог.
Была такая болезнь, я про нее в книгах из монастыря читал, паранойя называется. Так что это я, умом тронулся пока в подземельях Брянской крепости на цепях висел? Хотя, Игнат, наверное, одобрил бы, что я всегда нападения жду, он меня к этому и пытался приучить.
Ну что? спросил я, когда мы отдалились от остальных парней на достаточное расстояние и остановились. Чего ты мне рассказать хотел?
Из Смоленска я, ответил парень помедлил мгновение, будто решался, а потом добавил. Младший сын боярина Кузьмы Островского.
И зачем ты, боярич, в наемники податься решил? задал я следующий вопрос.
Отец мой в Киев меня отправил учиться, я уже три года тут. А весной этой он умер. Я, как узнал, что батенька преставился, собирался в Смоленск ехать, но нужно было обучение закончить. А потом Потом Брат старший убийц прислал.
Это как? удивился я. На родную кровь руку поднял?
Ну да, парень замялся. Мы с ним от разных матерей, когда его мать умерла, отец вторую жену взял, ну мою мать, то есть.
А точно от него убийцы были? тем не менее, решил спросить я. Как узнал-то?
Да, рассказали, ответил Владислав. Одного из них мы живым взяли, вот он и рассказал. Видимо, братцу наследство отцовское делить ни с кем не хочется, вот он и решил таким образом проблему решить.
А как выжил-то?
Купеческая охрана помогла. Они же в дом купца, где я учился, влезли. А жил я на верхнем этаже, ну пока с одним из них дрался, охранники и прибежали. Двоих насмерть побили, последнего повязали и допросили.
А дальше что было? Чего ты при купце не остался, а в наемники пойти решил?
Так выгнал меня купец, пожал плечами Владислав. Сам понимаешь, ему проблем не нужно, а я как раз самый, что ни на есть, их источник. Братец-то не успокоится, других людей отправят. Вот я и подумал, наймусь в бойцы к кому-нибудь, из Киева вместе уедем, а там посмотрим. Домой в Смоленск-то мне хода нет. Домой приеду удавят. Одно только хочется узнать, как там матушка, да боюсь и с ней что-нибудь сотворить уже могли.
Ладно, парень. Боярин Лука, подойди сюда, пожалуйста! крикнул я и махнул рукой, а когда Лука Филиппович подошел к нам, спросил у него. Ты знаешь такого смоленского боярина, Кузьму Островского?
Знаю, как не знать, он вдруг замер, внимательно посмотрев парню в лицо и недоверчиво спросил. Славка, так это ты что ли?
А ты откуда меня знаешь? удивился Владислав.
Так это я, Лука Филиппович. Мы же с твоим отцом на охоту ездили, еще мой Никитка с нами был, да и ты совсем маленький. Хотя да, ты совсем маленький был. Так что с отцом, здоров ли? И чего ты в наемники податься решил?
А нет отца, ответил Владислав. Умер он этой весной. Грудная жаба убила.
Все под Красным Тельцом ходим, проговорил боярин и сделал знак, отвергающий беду.
Я, машинально чуть не повторил за ним, а потом вспомнил, что теперь крещеный и не следует мне языческим богам кланяться. Подумал мгновение и перекрестился. Пусть уж заранее все знают, что я христианин. Их, конечно, не любят, но я вроде как князь, и мое дело, кому из богов мне поклоняться.
То есть ты три года уже дома не был, все в Киеве жил? спросил я у парня.
Точно, кивнул тот. Меня батюшка на три года в обучение одному из местных купцов отдал. Как раз четыре месяца до окончания обучения моего он не дотянул.
А чему учился? спросил я.
Да разному, пожал плечами парень. Счет товарам вести, договоры составлять, да заключать. Несколько раз с караванами ездил, как приказчик, торг вел, но все под надзором старших. Батюшка собирался мне денег дать на обустройство, хотел, чтобы я сам в купцы пошел.
Заполучить в свою команду человека, который умеет вести торг, заключать договора и прочими подобными делами заниматься, было бы для нас очень кстати. А уж то, что он сам при этом был бояричем, тоже могло оказаться для нас подарком. Как ни крути, но соратников из высшего света мне нужно как можно больше, а этот парень, пусть и лишенный наследства, мог оказаться очень полезным.
В бою как? Ты без меча, вижу.
Меч продать пришлось, парень поморщился. Деньги нужны были на жилье, чтобы спрятаться где-то в первое время. Вот я его на топор и махнул с доплатой. А так, учился с самого детства, как и все. Мечом могу драться, секирой. Верховому бою тоже обучен, на лошади, почитай, с пяти лет от роду.
Покажешь, кивнул я.
А новостей с Родины ты не слышал, значит? спросил тем временем боярин Лука.
Кое-что слышал, ответил Владислав. Говорили, что неспокойно там было, самозванец объявился. Но толком непонятно самозванец ли он, или настоящий сын князя Кирилла. Но говорили, что схватили его, да повесили в Брянске.
А про то, что я с наместниками рассорился, не говорили? удивился боярин. Моего имени не называли?
Да, я в делах был весь, в учебе, качнул головой Владислав. Про то, что отец умер, я узнал только через месяц, и то через знакомого купчишку мелкого. Не поверил, отписал домой, а оттуда мне мать уже ответила.
Смотри, боярич, я наклонил голову и заговорил уже шепотом. Я готов тебя взять с собой взять, к тому же ты сам понимаешь, что, если в Киеве остаться решишь, то тебе не жить, и бежать тебе надо, причем быстро. Только есть одна закавыка во всем этом.
Я помедлил мгновение, раздумывая, стоит ли говорить ему обо всем, но решил, что стоит. В конце концов, парню, если все, что он нам рассказал правда, действительно возвращаться на Родину не с руки. А он для нас может оказаться очень полезным человеком.
Ты со мной честным был, я с тобой тоже честен буду. Тот самозванец, которого, как ты говоришь, в Брянске повесили, это я, я показал ему лубки, одетые на пальцы. Вот это мне оставили на память в брянской темнице. И я на самом деле сын князя Кирилла, только внебрачный. Вот так вот жизнь повернулась.
Ой, только и сказал он, схватившись за голову. Это что же получается?
А это получается, что со мной поступили точно так же, как с тобой. Отобрали наследство, которое нам по праву принадлежало. Только со мной это проделал не единокровный брат, а пятеро наместников. Пойдешь со мной займешь достойное место в моем войске, среди бояр будешь. Со мной их помимо Луки Филипповича еще двое есть. Только учти, что клятву придется принести на оружии, и, если предашь меня пощады не жди. Ну так что, готов?
Курва, внезапно для меня выругался парень. Я даже не знаю.... Впрочем, один хрен погибать, домой пути нет, оставаться тут тоже нельзя. Пойду, Олег. Пойду.
Вот и отлично, хлопнул я его по плечу. Клятву позже принесешь. Ну, пошли к остальным.
И мы втроем двинулись обратно к середине двора, туда, где стояли все остальные, а я все думал, правильно ли я поступил. Парень-то сомневается Хотя, если бы он сомневаться не стал бы, я бы точно подумал, что он шпион, подосланный наместниками. А так действительно просто человек, оказавшийся в безвыходной ситуации, и пытающийся отыскать какую-никакую лазейку, чтобы выжить.
Ну и последний остался, сказал я, остановившись напротив последнего из новиков, дородного краснощекого парня.
А его я знаю, сказал Николай. Это Савва, сын Игоря Клячи, одного из достойнейших купцов. Только непонятно, чего это он вдруг решил в наемники пойти, все-таки старший сын, надежда.
Я могу тоже не говорить? спросил парень, которого назвали Саввой. У меня личное.
Ну, Владислав мне по поводу личного все рассказал, мы договорились, и теперь он едет с нами, заметил я. А ты чего же, думаешь отмолчаться?
Да, Савва на миг замялся и покраснел еще сильнее. Женить меня батя вздумал, а я не хочу. Вот и сбежал.
Против воли твоей женить? удивился я.
Ну да, кивнул Савва. На соседской дочке. У того сыновей нет, дела наследовать некому, вот батяня и подсуетился, договорился о том, чтобы дочку ту за меня выдать, да дело потом вместе вести.
Так вроде всем хорошо, пожал я плечами. Чего ж ты против-то? Невеста на лицо не удалась? Не люба?
Да нет, всем хороша, лицо парня дернулось. Просто не хочу, чтобы меня как товар продавали, на деле чужом женили.
А, чтобы тебя продавали, как меч, хорошо, да? Ты ведь сам понимаешь, мы сейчас отряд наберем, а потом я пойду наши мечи продавать Киевскому мэру. Пойдем мы туда, куда он скажет, бить будем тоже тех, кого он скажет. И окажемся мы самым, что ни на есть, товаром.
Это другое, мотнул головой Савва. Мечи наши ты на сколько продашь, на год? А женитьба она на всю жизнь. Вот я и решил сбежать, год прокрутиться где-нибудь, а к тому времени, как вернемся, может и на купцову дочку другой жених найдется.
Отец, думаешь, тебя назад примет, после того, как ты его планы расстроишь? спросил я. Думаешь, как блудный сын вернешься?
Сказал, а сам спохватился. Это я про блудного сына в монастыре читал, а ему-то об этой истории откуда знать. Хотя, он не отреагировал, будто и не заметил, что я сказал.
Это когда еще будет, посмотрим, буркнул парень. Но в любом случае, возьмешь ты меня с собой, или нет, обратно я не вернусь. В другой отряд наймусь, или пойду к караванщикам охранником работать.
Биться умеешь? задал я вопрос, кивнув на топор, который парень таскал за поясом.
Немного, ответил парень. Проверь меня, увидишь.
Как скажешь, я повернулся к Петру, которой уже успел принести из телеги три тренировочных меча, и два поддоспешника для друзей-пахарей. Петр, с кого начать думаешь?
С Михала, ответил старый воин, вышел вперед и отдал поддоспешники Лехе и Богдану. Парни, пока одевайтесь, да к весу доспеха привыкайте. Вы следующие, сразу вдвоем пойдете.
Мы разошлись в стороны, освобождая место для боя. Михал вышел вперед, принял у старика тренировочный меч, взмахнул им пару раз, привыкая к весу и балансу. Мгновение спустя, они шагнули друг навстречу другу и их клинки столкнулись в воздухе, высекая искры.
Какой-то приют обездоленных у нас получается, а не дружина, сказал я боярину Луке, который стоял рядом. Последний выживший из разграбленного каравана, боярич, которого лишил наследства единокровный брат, двое пахарей, решивших сменить соху на мечи, да парень, сбежавший из отцовского дома ради того, чтобы не жениться.
Ну, оно всегда так, пожал плечами Лука Филиппович. Люди это же не просто шахматные фигуры, за каждым из них своя история. И ты, Олег, должен о каждом из них все знать. Это ты правильно сделал, что парней расспросил, теперь они знают, что тебе не все равно, что на смерть ты их просто так не бросишь.
Я хотел было спросить, что такое шахматы, но вспомнил, что была когда-то в свое время такая игра, во время которой игроки двигали по клетчатой доске разные фигуры. Правила там были какие-то сложные, так что я особо не вникал, но похоже, что кто-то сумел в них разобраться, и даже умеет играть, раз боярин об этом заговорил.
Один раз я уже почти довел нас до безнадежного состояния, сказал я. Тогда многие погибли.
Они знали, на что шли, ответил боярин. Даже бывшие разбойники знали, на что идут, иначе не стали бы рисковать, и просто сбежали раньше. Уж возможностей у них куча была, в этом можешь мне поверить.
Петр тем временем продолжал гонять Михала по двору. Не то, чтобы бывший охранник караванов оказался так плох, он как раз был вполне себе ничего, и позволил старику достать себя всего трижды. Просто Петр, как и любой из старых воинов в моей дружине, был выдающимся бойцом. Сколько лет они мечами машут уже? По тридцать-сорок, если начинали еще из детских.
Жаль, что и они были смертны.
Михал еще не достал Петра ни разу, но держался достойно. Наконец, старик финтом заставил мужика вскинуть меч вверх, а сам наоборот, хлопнул его плашмя по бедру, и опустил руку с мечом, показывая, что бой окончен. Ну да, бил бы он лезвием, да нормальным клинком, а не тупым тренировочным, оставил бы Михалу такую рану, что тот истек бы кровью в течение нескольких мгновений.
Что скажешь? спросил я у Петра.
Годится, коротко ответил тот, после чего забрал тренировочный меч у бывшего охранника караванов, и передал его Лехе.
Отлично, усмехнулся я. Михал, ты с нами. Оплата твоя будет две гривны в месяц, да доля в добыче, но ее у нас после каждого боя по заслугам считают.
Согласен, кивнул мужик, и подошел к нам, освободив двор для остальных бойцов.
Напротив Петра встали Леха с Богданом. Выглядели деревенские парни в поддоспешниках вполне ладно, только вот мечи держали, словно большие дубины. С первого взгляда становилось ясно, что держат их они в первый раз в жизни, так что ничего выдающегося от этого боя ожидать точно не придется.
Петр поднял меч, давая знак, что можно нападать, и началось избиение. Парни не то что достать его не могли, они даже толком парировать не умели. Впрочем, чего еще от них ждать, стоит вспомнить себя год назад, когда я только взял меч в руки. Уж тогда-то Игнат тоже бил меня, как ему хотелось, и куда ему хотелось, а я даже мечтать не мог о том, чтобы достать верткого старика.
А куда мы отправляемся? спросил у меня Михал, который присоединился к нам и стал наблюдать за боем. Чем заниматься дальше планируем?
Поедем мы на заставу, ответил я и потянулся.
Посмотрел, как люди бьются, и самому захотелось попробовать. Да, соскучился я по бою, а ведь любил это дело, особенно такие тренировочные поединки. Сейчас бы тоже взять один из тренировочных мечей, да помахать им, тем более, что напарник боярич Никита, всегда для этого дела готов был.
Да только вот нельзя, и ничего с этим не поделать. Пока пальцы и ребра не срастутся, в бой мне лезть смысла нет. Да и после того, как травмы заживут, еще долго разрабатывать суставы, чтобы движения вернулись в полном объеме.
Короче говоря, не боец я ближайший месяц точно, и как там что потом будет вопрос большой. И это очень уж меня печалило.
Значит, дорогу охранять будем? продолжил спрашивать Михал. В какую сторону хотя бы едем?
В Молдавию, ответил я.
Ну, слава Богу, что не к Херсону. Значит, более-менее спокойно год прожить должны, если повезет.
Богу? удивился я. Ты что же, Михал, христианин что ли?
Ну да, ответил мужчина, достал из-за ворота поддоспешника крест, показал мне, поцеловал и убрал обратно. А что тебя удивляет?
Да ничего, я тоже крестился недавно, я почесал голову в затылке. А что, много у вас здесь христиан?
Не очень много, качнул головой тот. Всякий во что попало верует, кто в Тельца Красного, кто ближе к полудню живет, в духов лесных. Но христиане кое-где общинами живут, особенно в землях, что поближе к Польше. Ну и в Польше их, ясное дело, немало.
А почему так? удивился я. У нас христиан почти нет, а в Польше их немало?
Да, не знаю, пожал плечами Михал. Так получилось. Про те места говорят, что там испокон веков христиане живут. И церквей в городах немало, да и вообще.
Удивительное дело. Вот бы сейчас оказаться в Николо-Одринской обители, да отцу-настоятелю рассказать, что есть целые страны, где сплошь христиане живут. Вот только ли одной они с нами веры? Вроде бы в старые времена отличались чем-то церкви, те, что у нас были в России, да те, что в других местах. Я толком не понял, чем, но были какие-то различия. Спросить бы у отца-настоятеля, да он далеко.
А в Киеве христианской общины нет? спросил я.
Да как же нет, есть, ответил Михал. На закатной стороне, за городом живут, так место и называется Крестная слобода. Они отдельно живут, спокойнее им так, когда вокруг все свои.