А их не преследуют? мне вспомнился Белгород и погром в еврейской общине. Как бы и здесь ничего такого не случилось.
Да с чего бы, удивился Михал. Здесь, в Киеве даже евреев никто не преследует. Не любят, конечно, от этого никуда не деться, но, если еврея убьешь, с тебя спросят столько же, сколько за другого свободного человека.
Хорошо, кивнул я, сам делая в голове заметку, что стоит заехать в местную христианскую общину.
Ну а почему нет, с людьми пообщаться, может быть, книг каких-нибудь прикупить. Хотя бы молитвослов, Игнат перед смертью говорил, что мне точно нужно один такой для себя завести. Хорошо бы, конечно, и Писание, но даже если кто-то решится мне его продать, то наверняка заломит неподъемную цену.
А что поделать, книги дорогие. Там и бумага, и переплет, и работа писца. Они же не монахи, чтобы целые дни в работе проводить безо всякой оплаты. Хотя и монахи мне книг с собой не дали бы. Хочешь читать читай сколько угодно, но из монастырской библиотеки не выноси. Да и упаси Господь порвать или испортить хотя бы одну страничку.
Впрочем, я ничего и не порвал, меня еще мать приучила относиться к книгам очень бережно. К единственной книге, которая у нас имелась, если точнее, к справочнику по лекарственным растениям. Так он и сейчас со мной, едет в одной из седельных сумок, завернутый для пущей сохранности в несколько слоев тряпья.
Достаточно! крикнул Петр, прерывая поток моих мыслей, и новики опустили мечи. Старик повернулся ко мне, качнул головой и сказал. Это никуда не годится.
В строю их работать научить можно? вопросом ответил я.
Можно, кивнул старый воин. Да времени уж очень много уйдет. Сначала придется учить по одному биться, чтобы они в строю своих же не поранили. А-то надо же, взяли привычку мечами махать, будто мельница.
Так они в первый раз в жизни мечи в руки взяли, пожал я плечами и повернулся к новикам. В первый же, правильно говорю?
Да, понуро кивнул Леха. Кто ж нам мечи-то даст?
Я и дам, ответил я. В счет платы. Если хотите воинами стать, и учиться для этого готовы. А учить вас будет Петр, если, конечно, вы его хорошо попросите. Но учтите, я учился у такого же старого воина, и он в первый же день мне сказал: плохо будешь стараться, до конца обучения не доживешь.
Мы будем стараться, заявил Богдан, даже опередив своего товарища, который обычно говорил за двоих.
Да, будем, вторил ему Леха. Возьми нас в обучение, дядька Петр, что ни скажешь, все сделаем.
Я вам не дядька, ответил старый воин. Задницы вам подтирать не буду, не надейтесь. Но, если воинами стать пожелали, то научу. Но только потому что Олег сказал. И учтите, то, что он про не доживете сказал тоже правда.
Вот и ладно, решил я. Вы у меня получите по гривне в месяц. За мечи и поддоспешники, которые вам выдадут, рассчитаетесь из добычи. Но это позже. Петр, не устал?
Да нет, старый воин повел плечами. Я не очень-то и напрягался.
Хорошо, я ухмыльнулся. Тогда Савва, ты следующий. Покажи, чему тебя там научили.
Но сразу бой не начался, этому помешали Леха и Богдан, которые вместо того чтобы отойти в сторону, принялись стаскивать поддоспешники прямо посреди площадки. Был соблазн приказать Петру поучить их еще раз, но я не стал. Постепенно привыкнут к дисциплине, у нас даже бывшие разбойники по струнке ходили. Другое дело, что над ними и начальный человек был боярич Никита, у которого не забалуешь. Мигом кишки наружу выпустит.
Наконец, парни разобрались со стеганками, и в середину круга вышел Савва. Этот меч держал правильно, хоть как мне казалось, был более привычен к топору, который и таскал за поясом. Хотя здесь, в Киеве, меч уже не был таким явным атрибутом благородного человека. Мечи таскали и богатые горожане, и торговцы, которым в родном Брянском княжестве оставалось довольствоваться только длинными прямыми тесаками.
Хотя откуда тут знать-то в торговой республике? Ни бояр тебе, ни князей, все вопросы купцы решают на собраниях.
Петр кивнул парню, предлагая атаковать и тут же отступил назад, потому что Савва бросился на него, словно коршун на добычу. Парень махнул мечом слева, тут же ударил справа, перехватил клинок обеими руками и попытался уколоть старого воина в живот. Будь на его месте я, удар непременно достиг бы цели, но старого воина на таком было не провести: каким-то неуловимым движением увернулся от удара, отбил в сторону клинок Саввы и тут же хлестнул его по плечу.
Но тот сумел оправиться и ушел в глухую защиту. Некоторое время Петр и Савва кружили по двору, периодически нанося и отражая удары. Конечно, никакой ровней старому воину парень не был, скорее всего, даже я на мечах его одолел бы, но базовые движения и несколько финтов он знал, ногами работать не забывал, да и в целом показал себя очень хорошо.
Все, я понял, понял, махнул я рукой, приказывая прекратить бой. Савва, молодец, бьешься хорошо. В строю драться обучен?
Немного, ответил купеческий сын.
А верхом? продолжил спрашивать я.
Верхом биться не приходилось, качнул головой парень.
Научишься, я ухмыльнулся. Ты с нами, жалование тебе поставлю такое же, как Михалу, две гривны в месяц. Если щит понадобится, шлем, доспех, обеспечим, но все в счет будущей добычи.
Понял, парень кивнул.
Ну, теперь ты, Владислав, твоя очередь, кивнул я смоленскому бояричу.
Погоди, Олег, вышел вперед боярин Лука. Я сам парня проверить хочу, да и думаю, Петру передохнуть не лишним будет.
Как скажешь, пожал я плечами.
Петр передал меч Луке, Савва отдал свой Владиславу, и скоро боярин и боярич встали друг напротив друга. Лука кивнул парню, и тот мгновенно атаковал. Ударил слева, справа, оттолкнул клинок Луки Филипповича в сторону, вывернул ладонь так, чтобы самым кончиком достать его в плечо.
На самом деле такой удар обычно не наносился в плечо. Так били в шею, чтобы разрезать крупные сосуды и быстро закончить бой. Но то, как лихо начал Владислав, и как он изменил удар, чтобы не нанести боярину Луке вреда, многое о нем говорили.
Боярин отпрыгнул назад, снова поднял клинок и встал в защитную стойку.
А тебя неплохо учили, только и проговорил он. Мы с твоим отцом в свое время частенько любили скрестить мечи, узнаю его школу.
Парень ничего не ответил, только снова атаковал, но на этот раз боярин был начеку. Меч Владислава оказался отбит в сторону, и тут же последовала стремительная контратака, от которой боярич каким-то чудом сумел увернуться.
Весь последующий бой только укрепил меня во мнении, что боярич очень неплох. Он не только достойно держался против такого фехтовальщика, как боярин Лука, но и умудрялся частенько атаковать. И пусть ему больше не удалось провести такой комбинации, как первая, два или три раза он боярина достал, причем очень чувствительно. Сам, конечно, тоже схлопотал с полдесятка сильных хлопков и тычков, но в этом как раз ничего удивительного не было.
Владислав, ты принят, я решил, что насмотрелся, и поднял руку. Получишь три гривны в месяц. Да и еще учти, мы едем в места, где человек с деловой хваткой может неплохо заработать. А ты, как ни крути, у купца учился.
Спасибо, с достоинством кивнул боярич.
Значит так, проговорил я, после того, как новики вернули тренировочные мечи Петру и снова выстроились в ряд. Завтра после полудня встречаемся у таверны Медведь и бык, и отправляемся в путь. Кто не успеет, тот может забыть о наших договоренностях. Если вам негде переночевать в Киеве, можете отправиться вместе с Петром, на ночлег вас устроят. Но завтра все должны быть. Это понятно?
Новики нестройно заверили меня в том, что им все понятно, после чего разошлись со двора. Леха и Богдан отправились с Петром, остальные ушли куда-то по своим делам. В общем-то все это более-менее увязывалось с их историями: у Михала в Киеве были друзья, а Владислав и Савва где-то ведь прятались все это время, значит и у них какие-никакие логова имелось.
Ну, что думаешь? спросил я у боярина Луки. Правильно я поступил, что всех взял?
Я бы молодых не взял, ответил тот. Богдана и Леху. Биться не умеют ведь совсем. Остальные-то ладно, Славка, так вообще хорош оказался, да и Савва неплох, если немножко подучится, а эти
В Огибном молодых брали, и ничего, пожал я плечами.
И где теперь молодые те? спросил боярин. Ладно Камень, он до сих пор с нами, а остальные все в Небесных Полях уже.
Да ничего, махнул я рукой. Тех научили, и этих натаскаем в строю биться.
Дело твое, Олег, пожал плечами Лука Филиппович.
Меня больше другое беспокоит, ответил я. Не может ли никто из них соглядатаем от наместников оказаться. Я же потому так подробно и выспрашивал, потому что этого боюсь.
Вот этого не знаю, качнул головой боярин. Но не думаю, что наместники, если бы о нас знали, соглядатаев прислали бы. Их главная цель это ты, так что скорее отправили бы они убийц, да и все дела. Или выдать потребовали бы. Ты там не спрашивал у мэра местного, не было за нас никакого разговора?
Не спрашивал, мотнул я головой. Но думаю, если бы был, он бы рассказал. Или вообще уже выдали бы нас, да и все дела. Значит, по всему выходит, что не успели наместники за нами.
Да странно как-то, задумался боярин Лука. Погоню-то они организовать должны были. Мы тут в городе, пусть на рожон не лезем особо, но и не прячемся. Да и куда ты дружину в четыре десятка клинков спрячешь?
Могли мы их опередить так сильно? спросил я. Ну, на неделю примерно.
Нет, качнул головой боярин. А ты прав, как-то странно получается. Надо бы повнимательнее к новикам присмотреться, может быть, и правда кто-то из них засланный. Ты кому-нибудь из них рассказал уже, куда мы едем?
Михалу, ответил я. Сказал, что на заставу едем. Он спросил, не в Крым ли, я ответил, что нет, в Молдавию.
Зря, конечно, лучше бы ты не стал такого рассказывать. Хотя, никому не доверять тоже нельзя. Чернобог его задери, голова сейчас от всех этих мыслей лопнет, решительно махнул рукой Лука. Засланный кто, или нет, мы все равно сейчас не узнаем. Пусть Николай походит, поспрашивает, хоть так обезопасимся.
Постой, вдруг понял я. Не успеть они за нами не могли. А вдруг они след потеряли? Боярина Сергея, который обычно от Брянска розыск вёл, мы убили. Другой боярин, или кого там за нами отправили, может таким опытным не оказаться.
А ехали мы через леса, в деревни не заезжали, останавливались тоже только в лесах, подхватил мою мысль боярин Лука. Откуда им знать, что мы вообще в Киев поехали? Это же глупо, торгаши местные нас по первому же запросу выдали бы.
Фух, я вытер рукавом рубахи вспотевший от жары лоб. Значит, зря я волнуюсь?
Да нет, не зря, качнул головой боярин. Всегда нужно начеку быть. Да и люди у наместников тут есть, они тоже могут попытаться человека прислать. Это значит, что уходить нужно быстрее.
Так завтра и выступаем, решительно рубанул я рукой. Завтра же с утра пойду до мэра, подпишу с ним договор и отправимся.
Почему-то после этого решения на душе сразу стало легче. Надо было сразу со старшим товарищем обсудить, а не держать все в себе.
Глава 6
Союз Торговых Городов. Киев. Середина лета 2224-го года от Рождества Христова.
После того, как мы закончили с новичками, я выспросил у Николая, где находится христианская община, и отправился туда. Крестная слобода, как ее называли, располагалась за городскими воротами и представляла собой небольшой поселок, почти ничем не отличавшийся от множества тех, что мне уже приходилось видеть.
Здесь были дома, какие-то мастерские, и даже своя небольшая кузня. И единственным зданием, которое как-то выделялось на их фоне, оказался храм. Очень скромный, построенный из дерева, с деревянными же куполами и оградой. Он совсем не походил на ту величественную крепость, которой была Николо-Одринская обитель.
Люди смотрели на меня с удивлением, но без враждебности. Похоже, что редко кто приходил в гости в эти места, однако остановить меня для разговора никто не пытался.
Я остановился перед храмом, вспомнил, что делал Игнат, прежде чем войти в обитель. Посмотрел на купол, перекрестился один раз, поклонился, повторил это еще дважды, после чего пошел внутрь.
В самом здании храма было темно, пахло деревом, свечным воском и еще чем-то незнакомым. Ни разу в жизни до этого я не ощущал подобных запахов, и с непривычки у меня на мгновение закружилась голова.
Внутри не было никого, только священник худощавый мужчина с длинной вьющейся бородой, и одетый в черного цвета рясу. Он посмотрел на меня, и тогда я шагнул вперед, сложил руки перед собой крестом, правую поверх левой и попросил:
Благословите, отче.
Бог благословит, ответил он и обвел меня крестным знамением, после чего протянул вперед руку, которую я поцеловал. Что привело тебя в наш скромный храм?
Мне нужно я на мгновение замялся, все-таки непривычно мне это было.
Я в свою бытность язычником, не сказать, чтобы особо соблюдал обряды. Участвовал, конечно, в праздниках, да, было дело, но так или иначе делал это больше потому, что так делали все. К тому же меня съедали сомнения о том, считается ли мое крещение настоящим. Все-таки Игнат не был ни священником, ни монахом, он был воином и воином же умер.
К тому же я мало знал о том, как все должно происходить. Конечно, кое-что я узнал в обители, о других вещах мне рассказал Игнат. Хотя с ним мы больше говорили о самом учении, а не об обрядах, которые, будучи христианином, я обязан буду совершать.
Попросить меня исповедовать? К Причастию я все равно подойти не смогу, нет у меня пока что ни времени, ни возможности к нему подготовиться. А может быть, просто поговорить? Могу же я просто поговорить со священником, не откажет же он мне в этом?
Нет, лучше все же исповедоваться. Может быть, на душе и правда станет легче?
Мне нужно исповедоваться, отче, ответил я.
Тогда приходи на службу, пожал плечами священник. После исповедуешься.
Я я снова замялся. Я не могу. Мы с дружиной завтра с утра из города уходим. Далеко и надолго. До следующей встречи со священником я, может быть, и вообще не доживу, так что мне это нужно.
Хорошо, кивнул тот. Я уделю тебе немного времени. Давай помолимся вместе, а потом ты расскажешь о грехах, которые ты совершил.
Только сказал я. Только я не знаю молитв. Я совсем недавно принял крест. Знаю только Символ Веры. И Отче наш.
Тогда повторяй за мной, священник улыбнулся, жестом попросил меня подойти поближе к иконам и стал читать молитву.
Я повторял за ним, а сам думал о том, что буду ему рассказывать. С точки зрения христианской морали я совершил столько грехов, что их сложно не только перечислить все, но и просто вспомнить. Если уж совсем честно, то последний год, с тех пор, как я отправился в путь с Игнатом, я только и делал, что грешил.
Ну, после того, как мы закончили, священник повернулся ко мне и жестом поманил меня к подставке, на которой лежала какая-то книга и большой деревянный крест. Только помни, исповедуешься ты только перед Господом нашим Иисусом Христом. А я лишь свидетель этого.
Хорошо, голос сам собой сел, и я невольно откашлялся. Прости меня, Господи, ибо я согрешил. Прости мой смертный грех, я отнял жизнь другого человека. Даже не так, я убил столько людей, что не могу и сосчитать. Но большинство из них были плохими людьми, это были убийцы, воры, насильники. Я знаю, что не в моем праве карать и миловать, но так вышло, я раскаиваюсь и прошу меня за это простить.
Ты можешь вспомнить всех, кого убил? спросил священник.
Могу, я вздохнул, на душе моей было тяжело. Первым, кого я убил, был Федька Широкий, атаман ватаги разбойников. Эта ватага напала на нас, когда мы с друзьями путешествовали из нашей родной деревни в Брянск. Потом было еще несколько, банда Гаврилы Грача, которую мы смогли отыскать и перебить на хуторе неподалеку от Брянска. Потом были еще разбойники, ватага братьев Лисьиных, в селе, которое называется Лисицей. Там я убил главаря, а брата его приказал повесить на дереве.