Юрий Тимофеев
Не ходи служить в пехоту! Книга 7. Северный ветер. Возрождение
Предисловие
Продолжение серии «Не ходи служить в пехоту!».
Окончание военной реформы в России, контрреформа и подготовка к первой войне уже реформированных Вооружённых сил Российской Федерации. Начало событий на территории бывшей Украинской ССР. Подготовка и начало операции «Возмездие» ВС РФ в Сирии. Как это было глазами офицера Главного оперативного управления Генерального штаба? Зачем там воевали и за что? Так ли всё было гладко? Эта книга о людях, преданных России и только России. Не боевик, совсем нет. Как тогда ко всему относились и что думали в то время, как переживали события в России и мире? Книга не столько про войну, сколько про жизнь и службу. Про этих два связанных воедино процесса жизни военного человека. Прежде чем заплатить деньги и купить эту книгу обратите внимание что это не боевик совсем не боевик.
Книга будет опубликована, когда на территории бывшей Украинской ССР вовсю идёт то что нельзя называть «войной». Возможно некоторым книга поможет понять почему всё идёт именно так, а не иначе. Поможет понять, как работает Генштаб, как внутри его крутятся все эти «шестерёночки», с кем и как он взаимодействует, и кто за что отвечает. Как принимаются решения на политическом уровне, кем и как организуется их выполнение?
Текст книги это полный художественный вымысел автора, не имеющий отношения к большим начальникам и их неприкасаемым персонам. Совпадение с некоторыми фамилиями и должностями политиков и начальников невероятная случайность.
Я не профессиональный писатель и даже не претендую на столь высокое звание. Поэтому не ищите здесь изысканных оборотов и слога профессионала-литератора. Перед вами текст самого обычного бывшего армейского офицера, солдата России пехотинца, отдельного незаметного человека и гражданина со своим мировоззрением и убеждениями.
Глава 1
Россия, Калининградская область, г. Светлогорск. Август 2008 года
Мой мозг всё ещё воспроизводил недавно пережитые события войны с Грузией. Хоть я имел огромный опыт боевых действий и знал, как работать над собой после таких тяжёлых событий, тем не менее продолжал об этом думать. Теперь война с грузинами это история. Особый отпечаток на моё мышление накладывало убийство грузинами 12 военнослужащих нашего миротворческого батальона, который находился в Южной Осетии по приглашению самих же грузин. Уже не было сомнений, что наши руководители постараются эту подлость не вспоминать. Их соображения для меня не имели значения, потому что я считал, что грузины должны быть очень сурово наказаны именно за убийство миротворцев. Те наши братья, кто погиб в боях с грузинами не из миротворческого батальона, это другое. Безусловно, их память должна быть увековечена везде, где только можно. Но убийство миротворцев это отдельная трагедия, полностью раскрывающая сущность врага. Ужасное азиатское восточное коварство, самое циничная разновидность предательства.
Тема предательства в тот момент в моей душе обострилась невероятно.
В один из вечеров мы с Леной сидели в кафе «Виктория» в Светлогорске. Жаркий день. Я пил отличное германское холодное пиво. Лена же пила сухое белое вино из Италии. Заметил, как за столик в противоположном углу веранды усаживаются двое мужчин. Присмотрелся. Узнал одного из гостей. Отвёл взгляд и опустил голову.
Это был Курдюмов. Тот самый Курдюмов, недолгое время служивший командиром нашей роты в полку в Нагорном Карабахе, который вместе со своими земляками-украинцами сбежал на Украину в далёком 1992 году. Мой бывший друг, предавший меня и советского армейского офицера, исполнившего свой долг до конца, бывшего капитана Советской армии Игнатовича. Мы с Игнатовичем с того момента считали его предателем. Предателем нас и нашего полка. Курдюмов не был предателем Родины, так как к тому моменту СССР уже не существовал. Но был предателем-предателем, гнидой. Сволочь Скулы сжимаются непроизвольно. Настоящий современный Мазепа. К счастью, не многие, совсем не все офицеры бывшей великой Советской армии, видели предательство явно. Мне не повезло. Я видел. Массовое предательство со стороны кавказцев и украинцев. И не только в Карабахе. Помнил, как офицеры не возвращались с Украины из отпусков в наш выведенный только что из Германии мотострелковый полк в Нижегородской области, не попрощавшись со своими сослуживцами, не сказав ни слова и даже не проставившись.
Наказать. Наказать хочется эту мразь И не надо меня обвинять в каких-то грехах! Я четыре войны прошёл. Имею право думать и размышлять. Я не из тех, которым: «Да мне пофиг», «Я вообще над этим не думаю» и т. д. Я думаю и буду думать! Так есть и так будет. Интересно, что у этой твари человеческой в голове. Очень интересно.
Что с тобой? спросила Лена.
Там сел за столик один человек, которого я хорошо знаю, но с которым не хочу разговаривать. Боюсь последствий
Поняла. Где он?
Я объяснил.
В таких случаях никогда нельзя смотреть на него и вообще в ту сторону. Правильно делаешь. Постарайся бесшумно встать и уходи быстро по прямой к кинотеатру, далее по дорожке влево в сторону центральной площади. Жди меня у входа в управление военного санатория. Я рассчитаюсь и подойду.
Так и сделал.
Однако уже на ходу подумал о том, какие чёткие и правильные инструкции она мне дала. Какое у неё холодное самообладание. Неужели?.. Неужели то, что сказал мне Игорь, правда? Но она и раньше не была растеряшей или растяпой. Чёрт! Что за женщина такая?! Совсем не «ой, забыла»!
Сразу же, на зашкаливающих эмоциях, набрал Игорю и рассказал, что увидел Курдюмова. Он меня спросил:
По другому вопросу есть что-то новое?
Нет. Пока ничего. Но мы не говорили на серьёзные темы. Отдыхаем.
Вот и не спеши. Постарайся сам не инициировать. Выжидай. По Курдюмову понял. Жди. Но сам не ввязывайся в разговоры и не вздумай разборки устраивать. Надо сначала понять, что он собой сейчас представляет.
Я остановился и стал рассматривать окружающее нас европейское великолепие. В груди неимоверно билось сердце, как в бою.
Вдруг сзади мне на плечо легла ладонь Лены. Я вздрогнул от неожиданности.
Лена широко и по-доброму улыбалась, от неё исходило невероятное обаяние. Мы обнялись. Но я был очень удивлён её неожиданным появлением. Ещё раз обвёл беглым взглядом место, где мы стояли. Никак не ожидал, что она появится позади меня, ведь я стоял спиной к зданию, подойти ко мне с тыла можно было, только преодолев небольшой проход между рядом густых кустов и ступеньками для входа в это здание.
Неправильное ты место выбрал. Если бы твой знакомый вышел из-за этого поворота, то куда тебе было бы деваться? Только резкий разворот и движение в противоположном направлении. Это очень явно. Детский сад, товарищ полковник!
Вот это да! Я о таком даже не подумал. Эх, Лена.
А ты прямо конспиратор, я не выдержал и поддел её .
Конспиратор. А ты как думал? Мне иногда приходится избегать неприятных встреч или таких, при которых разговор может затянуться. Я с людьми всю жизнь работаю. Всякие ситуации бывают. Тем более Лондон это ещё бо́льшая деревня, чем твоя Москва. У нас запросто ходят, как обычные люди, миллиардеры, а в моей клинике каждый долларовый миллионер как минимум. Для жителей Лондона это не так уж и много.
А может зря я так про Лену? Действительно, что тут премудрого? Эх, загрузил меня Игорь, нет мне теперь покоя.
Расскажи, что это за товарищ такой?
Я достаточно подробно рассказал о Курдюмове.
Понятно. Но всё-таки объясни, почему ты считаешь, что он обязан был вам сказать о своём побеге на Украину.
Понимаешь, когда его посадили в СИЗО, а мы подняли в полку лейтенантский бунт, никто ещё не знал, что через три года не будет СССР. Никто вообще не мог представить себе такого. Политорганы тогда были, и они не шутили никогда. То есть если бы остались СССР, КПСС, то нам бы этого не простили. Другими словами, мы всю свою жизнь поставили под удар из-за него. Он всё знал в цветах и красках, много раз благодарил и говорил, что мы настоящие друзья и офицеры. Вот так! Теперь положи это на мои представления о чести и порядочности в те времена и подумай. Я и сейчас ему ничего не простил. Это подлость и предательство нас, его бывших друзей.
Юра, в каком году его в СИЗО сажали?
В 1989-м.
Почти двадцать лет прошло. Ты столько видел. Даже странно слышать твой юношеский максимализм.
Я предательство такое явное встретил только один раз. К счастью. Вот так чтобы не где-то кто-то там вообще, а глаза в глаза. Предательства не прощаю. И не прощу. Врага на поле боя могу простить запросто. Несложный вопрос. Можно ненавидеть Джугашвили, коммунистов и советскую власть, но стать власовцем недопустимо. Могу на примерах.
Интересно. Скажи.
Есть подполковник Русской императорской армии, генерал-лейтенант Красной армии Дмитрий Михайлович Карбышев. Есть любимчик Джугашвили, бывший генерал-лейтенант Красной армии Власов. Первый принял мученическую смерть в плену, потому что для него Родина есть народ, за который он воевал независимо от того, кто у власти. Армия вне политики! Ну а с Власовым всё и так понятно. Ему на всё плевать, кроме собственной шкуры. Была власть Джугашвили он ему жопу лизал. Оказался под властью Гитлера стал ему жопу лизать. Один человек с внутренним стрежнем, с мировоззрением, другой приспособленец, предавший всех, даже своих женщин.
Про женщин поподробнее.
Сама почитай в интернете.
Ты считаешь, что супружеская измена это сравни предательству Родины?
Нет, конечно. Тут не так прямолинейно. Когда любовница и ложь сплошная. Когда одной врёшь про любовь и другой тоже тогда предательство. Когда таких слов не говоришь не знаю. Семейные дела это не моя тема. Я не священник. И далеко не святой. Когда так просто, как вина попить, и не в церковном браке тогда не предательство. На мой взгляд. Вот если я тебе скажу, что люблю тебя, а потом заведу любовницу и буду врать обеим, называй меня предателем.
А ты ведь не говоришь мне таких слов.
Не говорю. Не готов такие слова говорить. И ты не говоришь.
И я не могу сказать.
Вот и не надо, если нет такого душевного желания. Зачем врать?
А предать бы меня смог?
Как именно? Что конкретно ты имеешь в виду? Приведи пример.
Ну, например, взять и рассказать какие-то мои секреты. Или сотрудничать с вашей ФСБ, используя меня?
Это исключено. А ты смогла бы?
А я не знаю.
Как тебя понимать?
Знаешь, можно так красиво сейчас сказать. Соврать просто. Но я не хочу. Тот же Власов, если бы не попал в плен, стал бы маршалом нашей Великой Победы. Мы с тобой говорили бы о нём с уважением. А вот оказался он в такой сложной жизненной ситуации и раскрылся с совсем другой стороны. А представь женщину, у которой, например, с одной стороны, Родина, а с другой жизнь собственного ребёнка. Вот не сделаешь это или это ребёнок умрёт. Я, скорее всего, выберу его жизнь. А ты?
Я для себя давно ответил на этот вопрос. Ещё школьником мучился, думал о том, что такое Родина. Ты это наверняка помнишь.
И что за столько лет твои взгляды не изменились?
Изменились. Я ещё больше в них утвердился. Я не наёмник, воевавший за деньги. Не какой-то там контрактник из частной военной компании. За деньги никогда не воевал. И не буду. Нам никогда не платили хоть сколько бы уважаемые суммы. А чаще воевали мы вообще без всего этого. Воевали по убеждению. И это не просто слова. Я уже делом доказал всё что только можно. Все, кто воевал в армии в первую чеченскую все воевали по убеждению. Я офицер армии своей страны, и мой долг выполнять приказ Родины.
Ну а у меня не было возможности себя проверить. Слава богу, и выбора такого тоже: Родина или жизнь. Пока не столкнёшься, не ответишь на этот вопрос.
Пожалуй, ты права. Но сегодня я встретил предателя своих друзей, предателя своего полка. Если бы он остался с полком до конца, а потом, попрощавшись с нами по-офицерски, уехал на свою Украину нет проблем. Человек выполнил свой долг. Неважно, что военная присяга уже не действовала. Военная присяга это закон, то есть норма права. А есть ещё нормы морали, к ним относятся такие понятия, как долг и честь. Есть нормы нравственности: грех в браке, обжорство, курение табака или пьянство, наркомания, а для мусульман запрет на свинину, например. Среди героев нашей Родины наверняка были заядлые курильщики, большие любители женщин, водки и вина. Многие из них на фронтах имели походно-полевых жён, если была такая возможность. Нормальные мужики!
Ого! Как ты всё по полочкам. Как у вас, военных, всё чётко. Вот теперь всё понятно. Спасибо.
Так вот, этот человек моральное ничтожество.
Этот человек дерьмо. Тебе лучше с ним не встречаться, а то может легко до драки дойти. Пойдём в кафе на променаде. Там посидим, я кушать хочу.
Мы пошли в кафе, а потом долго гуляли.
Утром мне позвонил Игорь. Мы с Леной сидели на завтраке в отеле. Я встал и пошёл на улицу, предупредив Лену, что звонят по службе.
Юра, этот гандон приехал в Калининград за машиной. Он машины гоняет из Германии, Польши, Литвы, Москвы, Питера и Калининграда к себе на Украину. Живёт в Крыму. Там же типа служит в их армии. Ну ты понимаешь, что там за служба. Платят им мало, поэтому эти машины у него основной заработок. То есть у них 90-е годы всё ещё никак не закончатся, хихикнул Игорь.
Понятно. Что-то у меня руки чешутся. Не даёт он мне покоя. С мыслью о нём уснул, с ней же и проснулся.
Вариантов много. А надо ли? Может, отпустим эту мразь?
Эх, не могу я так миролюбиво. Сделать ему что-то охота.
Давай подумаем. Время будет. Я устрою ему мелкие проблемы. На несколько дней, просто чтобы у нас с тобой было время подумать. Не спеши. Решишь что-то позвони. Я бы его отпустил. Пусть дурачок всю жизнь ментам жопу лижет с этими машинами.
До самого вечера я думал только об этом.
Отпустить это широкий жест, по-христиански. Наказать этого я хочу. Но зачем? Унизить. Зачем? Показать сволочи, что он сволочь. Зачем? А может, ему в глаза сказать, что я думаю? Зачем? Бесконечные «зачем?». И так по кругу весь день.
Вечером набрал Игнатовича. Всё ему рассказал, за исключением того, что могу его наказать через Игоря.
Бть, этого бандеровца надо так наказать, чтобы он, сука, кровью умылся. А ты не знаешь, он машину погонит через Польшу или Беларусь?
Кстати, я обратил внимание, что Игнатович как-то незаметно перешёл на слово «Беларусь» вместо «Белоруссия». Как-то мне это не нравилось, но я решил, что поговорю с ним на эту тему при очной встрече, «повоспитываю» своего бывшего командира, пристыжу, ведь, когда мы служили в Советской армии, я от него такого слова не слышал и считал, что это попытка уйти от слова «Россия» в названии своей страны.
Наверное, через Польшу, там вроде бы лучше, удобнее и короче немного.
Ни хера. Дороже получается. Бензин и вообще всё. Это жлобьё каждую копейку считает, наверняка поедет через Беларусь. Если так, то будь уверен: я его встречу. Ох я ему устрою!
Я не знаю, когда он поедет.
Не твоя забота. Я думаю, что эта девочка фамилию не поменяла. А я не стал занимать должность меньше, чем была, даже наоборот. При встрече расскажу. Так что будь спокоен. Наберу!
Постой. А может, не стоит?
Ни хера себе! Нет, брат, мы с тобой оба из пехоты! И это чмо тоже. Так что он наши правила знает, напомним, как в пехоте надо отвечать за свои поступки. На связи, товарищ полковник!
После этого я позвонил Игорю. Сообщил ему, что хочу встретиться с Курдюмовым и поговорить.