Взрослые чинно беседовали на кухне. Дворничиха степенно пила чай и спрашивала соседей о работе.
А, Мишенька, проходи, садись, Олимпиада Порфирьевна с готовностью подвинулась, освобождая местечко. И ты, Яночка, садись. Мы как раз о вас говорили. Полина Аркадьевна сказала, что ты пишешь чудные картины. Покажешь?
Девочка кивнула, как завороженная, и послушно села. Было в гостье что-то такое вроде и не хочешь, но и отказать не откажешь. Мальчик с интересом вглядывался в четкий классический профиль с элегантным пучком на затылке. Женщина казалась ему смутно знакомой, хотя он никак не мог вспомнить, где видел ее раньше.
А сама Липа искоса смотрела на ребят, не забывая поддерживать светскую беседу о безопарных блинчиках и сонорных гласных. Вон как Мишка настороженно относится, но не боится. Справился Степан Потапыч, дал успокоительное зелье парнишке.
Потом Яна показывала свои картины и слушала восхищенные замечания гостьи о светотени и глубине цвета. А что вы думали, Порфирий Иванович дал дочери прекрасное светское образование и рисовать пейзажи акварелью Липонька умела.
Пока все были заняты обсуждением правильного оттенка листвы, Мишка выскользнул из квартиры и отправился в парк. Ему нужно было прогуляться. А домовой? Что домовой? Янка придумала, пусть Янка и занимается. Тем более что никаких домовых не существует.
Тем временем один из таких несуществующих тихонько примеривался к позаимствованной у дворничихи бутылочке с жидкостью янтарного цвета и одуряющим, травянисто медовым запахом с явной ноткой спирта.
Не может же такая красивая плетеная бутылочка содержать плохое? Ведь не может же, правда?
Вскоре засобиралась домой и Пречистенская, оставив после себя легкий переполох и чувство восторга от знакомства с таким разносторонним человеком. Олимпиада Порфирьевна умела вливаться в общество.
Нужно к Степаниде Андреевне заглянуть. И к Ворону, рассуждала Ведунья, поднимаясь к себе. Мальчишка точно Хранитель, Силой так и пышет. Девочка не знаю, есть в ней что-то странное. А родители обычные. Вроде бы. Ключей у них нет, выходит, нужно искать. А искать это к Стеше. Может, она хоть что-то сможет сделать, если показать ей живого Хранителя.
В квартире царил зеленый полумрак от растущей под окнами березы. А на улице надрывно кричали стрижи. Солнце уже по-июньски припекало, но внутри было прохладно. Жары Олимпиада Порфирьевна не выносила и боролась с ней своими способами
Из кухни раздался приглушенный стон. Женщина навострила ухо, мгновенно вытянувшиеся в кошачье, и поспешила на звук. Под окном в позе снежинки возлежал Степан Потапыч, рядом валялась пустая бутылочка в веревочной оплетке. От домового исходил сладковато-терпкий запах, который разливался по всей кухне.
Худо мне, Липонька, худо, помираю я, надрывался он. Отпусти душу на покаяние, расскажи малым детушкам, как батька их
Какая у тебя душа, ты ж нечисть, хмыкнула Липка, поднимая емкость и рассматривая её на просвет. А детушек у тебя нет и не будет.
Это почему это не будет? возмутился гость, приподнимаясь на локтях.
А кому ты такой нужен? На тебя ж ни одна кикимора не взглянет.
Ну знаешь ли обиженно засопел Степан Потапыч. Какие мои годы! Найду еще!
Ты ж вроде умираешь?
Помрешь с тобой, как же! Бесчувственная ты! Вот, ей-же-ей, бесчувственная Ох, худо мне, Липушка, худо, он аккуратненько, чтобы не удариться о батарею, запрокинул голову и застонал, картинно сложив руки на груди и закрыв глаза.
Ничего с тобой не будет. Олимпиада Порфирьевна критически осмотрела бутылочку и отправила ее в раковину. Это настойка от крапивницы, а от нее еще никто не умирал. Правда, и не пил никто ее раньше. Мазали в основном.
Домовой открыл глаз и подозрительно на покосился на Травницу. Та сполоснула опустевшую тару и просто закинула ее к чашкам сушиться. Подумала и включила плиту под чайником.
Неспроста это!. Степан Потапыч суетливо поднялся. Чтобы Липка вот так просто оставила без возмездия покушение на ящик с зельями?! Да быть того не могло. Помнится, Селивантий домовой с другого конца дома, один мухомор у нее позаимствовал и потом чесался неделю, а тут Или Ведунью заколдовали, или произошло нечто из ряда вон.
А теперь, соседушка, ступай отсюда, присматривай за мальчишкой. А еще раз залезешь в мои зелья устрою обряд экзорцизма в мусорное ведро, ласково пообещала хозяйка, глядя затуманенными взглядом в стену. Гость икнул и испарился.
Спустя час из двери подъезда вышла черная лоснящаяся кошка, раздраженно фыркнула в кусты, гоняя обленившегося дворового, и завернула за угол. До магазинчика Степаниды Андреевны, или как пафосно называла это место его владелица салона, идти было далековато. Но когда это Ведуны разучились спрямлять путь?
Тем временем у новеньких жильцов кипела своя жизнь и рождались идеи.
А ты уверена, что это сработает? Мишка с сомнением разглядывал странное приспособление для поимки домового. Янка торжествующе кивнула.
Вот, смотри, как только он коснется этого пряника, то потянет за веревочку. Тут-то крышка и захлопнется. И все!
Да ну, глупости какие-то! Это же как его сверхъестественное существо! А ты его пряником и коробкой
Я все продумала! Смотри, коробку намазала клеем и сверху посолила!
А домовые разве боятся соли? задумчиво протянул мальчик, не припоминая ничего такого.
Ну наверное. Хуже не будет, правда же?
Мишка махнул рукой. Пусть будет. Янка сама проверит, что затея наиглупейшая, и отстанет. И вообще пора уже стать повзрослее, до сих пор какие-то детские фантазии. Не то, что у него.
Решено! Ждем полуночи и ловим, по-своему истолковала его жест сестра. Папа рассказывал, что так раньше ловили дичь
Дичь, ничего не подозревая, отсыпалась за газовой плитой.
Степанида Андреевна Разумовская курила пахучие сигары с длинным мундштуком, носила легкие шали и была склонна к декадентству. А еще у нее был свой магазинчик в одну витрину Сивилла. Здесь торговали грошовыми амулетами и китайскими благовониями, но посвященные знали настоящий магазин находится за витриной. Вот там-то и было где разгуляться: редкие травы и дорогие камни, хрустальные шары и загадочно мерцающие пузырьки. Но это если знать. А знали очень немногие.
Кроме того, Степанида преподавала. Учеников у нее было с десяток, и это уже считалось удачей. Мало стало Ведунов рождаться, очень мало. И вырастить их было очень непростой задачей. Часто состоявшийся Ведун брал к себе одного, максимум двух учеников за раз, но чтобы больше Очень уж многое могло пойти не так. Но она справлялась, изредка обращаясь за помощью к Воронову или Пречистенской.
Внешность Стеша имела колоритную. Высокая, даже слишком, стройная до худобы, с огромными миндалевидными черными глазами, чрезмерно большими для такого узкого и изящного лица, и тонкими аккуратными губами, которые она красила темно-красной помадой. Ведунья обожала глухие и узкие длинные платья, которые дополняла вечными шалями, и туфли с острыми, как стилет, каблуками. Черные, чуть тронутые сединой волосы она укладывала в очень элегантные пучки и закрепляла их или высоким гребнем, или шпилькой.
Сейчас она сидела за кофейным столиком напротив Олимпиады в своем небольшом личном кабинете и куталась в шаль изумрудного оттенка, наброшенную поверх темно-фиолетового обтягивающего платья в пол. В неизменном пучке торчала шпилька с летучей мышью на конце.
Так, говоришь, мальчик Хранитель? Андреевна прищурилась и затянулась через мундштук, выпуская дым колечками. Ну, милая, это вряд ли возможно хотя Подай сюда чашку.
Порфирьевна пожала плечами и протянула ей блюдце с перевернутой вверх дном маленькой чашечкой, из которой только что пила кофе. Та ловко ее перехватила, перевернула и уставилась на донышко, что-то бормоча себе под нос. Гостья привычным жестом достала с соседней полки чистую.
Луна, профиль, развилка, рыба, пробормотала Степанида, снова затягиваясь.
Новый путь и правильный выбор к благому начинанию, устало перевела Олимпиада. Подруга кивнула.
Ну давай погадаем. Разумовская со змеиным изяществом выскользнула из глубокого кресла и поманила гостью за собой в рабочий кабинет. Оный был призван производить впечатление и вызывать трепет. По крайней мере, так считала его хозяйка. Олимпиада находила его верхом дурновкусия, но свое мнение оставляла при себе.
Большая комната с двумя шкафами под замком один с книгами, другой с амулетами, окна занавешены тяжелыми темно-синими портьерами для таинственного полумрака и по причине южной стороны, круглый дубовый стол, на котором стоял хрустальный шар и дымилась ароматическая курильница, два стула с закосом под модерн друг напротив друга.
Ах, милая, старею, старею А ведь когда-то моими талантами восхищался сам Эйзенштейн, вздохнула Степанида, доставая весьма потрепанную колоду карт таро и пеструю шаль. Их отдала молоденькой актрисе старая цыганка в обмен на фунт хлеба. Давно еще, в революционном Петрограде. На вокзале. Худенькая, бледная девушка, с небольшим саквояжиком, в котором помещалось все ее имущество: смена белья и конспекты, сама протянула хлеб. Посмотрела в голодные глаза шустрого цыганенка и протянула. Как заколдованная.
Счастье тебе будет, золотая моя, пообещала цыганка, суетливо пряча кусок в тряпки, подальше от недобрых глаз. Все, что нагадаешь, все-все сбудется. Сила в тебе есть. Советуйся с картами
Таро не подвели. Как-то поздним октябрьским вечером замерзшая Степанида поднялась в свою коморку под крышей. Чердачная комнатка была очень маленькой и выстуженной, и девушка, никогда не отличавшаяся крепким здоровьем и сложением, с ужасом представляла, как она останется тут зимовать. Все было плохо. Продуктов с каждым днем становилось все меньше, а волнений все больше. То там, то тут слышались выстрелы, проходили стачки рабочих. Смутное было время. Нутром Стеша понимала, что надо бы уходить, но что-то держало ее в холодном неспокойном городе. И никому не было дела до начинающей актрисы немого кино. Да и до кино сейчас никому дела не было.
В комнате на колченогом столике были небрежно брошены те самые шаль и колода. А ведь забыла Стеша совсем о цыганском подарке. И когда только положила его здесь, ведь точно же убирала. Холодея, девушка подошла ближе. Верхняя карта была повернута лицевой стороной вверх. Тринадцатый аркан. Смерть.
Она дрожащими руками завернула карты в шаль и отнесла на подоконник. Пусть себе лежат до завтра, а там уж избавится от странных вещей. Выходить ночью на улицу оказалось еще страшнее, чем находиться с ними под одной крышей.
Под утро Степанида проснулась, точнее вынурныла из мучительного дремотного кошмара. Во сне, реальном до одури, были звуки орудий и дым пожарищ, кричали и бежали люди и всплывали неслыханные до этого фамилии: Махно, Котовский, Петлюра
Она слепо пошарила у изголовья кровати и зажгла свечу.
На столе снова лежали расстеленная шаль и стопка цыганских карт. Тринадцатым арканом вверх.
Не помня себя, девушка выбежала на улицу, на ходу сунув ноги в калоши и накинув на плечи пальто. Темные питерские улицы мгновенно поглотили тонкую фигурку в распахнутом настежь стареньком пальто.
Что же вы, душечка? Куда же вы прямо на дорогу бежите? Вас ведь и лошадью затоптать могут! Или, не ровен час, под автомобиль попадете. Пожилой мужчина в добротной бобровой шубе, неизвестно откуда взявшийся на ее пути, подхватил ее под локоть и оттащил на тротуар. Стеша не сопротивлялась, ей было уже все равно. Она не понимала, как сюда пришла и что вообще делает на улице. Перед внутренним взором проплывали непонятные видения и стопка карт. Тринадцатым арканом вверх. Светало. Мужчина внимательно посмотрел в затуманенные глаза и вынес вердикт: Пойдемте со мной, барышня, вам натурально нужна помощь. Я ведь в некотором роде доктор. И судя по вашему виду, у вас горячка. И крайнее нервное истощение. Меня зовут Игнатий Мокеевич Воронов. Может, слышали о таком? Пойдемте, пойдемте скорее, не бойтесь. Олимпиада Порфирьевна уже заждались
Третий раз Тринадцатый аркан выпал сам собой в Ленинградской квартире Степаниды Андреевны 7 сентября 1941 года. Она долго перебирала таро, курила и куталась в шаль. Потом набрала московский номер Пречистенской:
Липочка да, я знаю да, уже смотрела. Нет, я остаюсь здесь. Так надо Все будет хорошо, я обещаю и тебе удачи
Поговорив, она набросила на плечи неизменную шаль и вышла из дома. У нее было всего несколько часов, чтобы как следует подготовиться. Город ждала страшная пора, но Стеше это было безразлично. Она знала если она уйдет, все будет только хуже. А значит остальное уже не имело значения, она остается
Ну что сказать Гадалка быстрыми движениями раскладывала пасьянс. Есть в твоем протеже что-то такое необъяснимое. И странное. А вот никаких Ключей с ним нет дорога, дорога, дорога их еще найти нужно. Рядом с ним кровная родственница. Сестра или мать. Скорее сестра, очень уж молодая. Ничего без нее не выйдет, так что придется взять с собой.
А искать-то где? нетерпеливо перебила Олимпиада.
Ну не здесь же, досадливо поморщилась хозяйка кабинета. Отведи к Ворону, возможно, вместе что-то и придумаете. Карты остались? Или мудрый ворон перестал записывать сказания?
Толку-то, усомнилась гостья. Я уже столько искала. И другие тоже.
Так это ты, равнодушно заметила Степанида Андреевна, тасуя колоду, а то Хранитель. Ему Ключи обязательно откроются.
Пречистенская задумалась. Было в словах подруги рациональное зерно, но кое-что требовало уточнения.
Хочешь сказать, мальчишка Ведун? Нет, я не исключаю такой вероятности, Сила в нем есть, но она какая-то другая. Нет, он и есть та самая Сила, но я не уверена, что он сможет правильно ее использовать и
Он не Ведун, просто объяснила Степанида, он Хранитель. Еще по кофейку? И вечером ко мне придут на травологию, покажешь свое фирменное зелье бодрости? У ребят сессия, было бы весьма кстати.
А давай. Все равно дома делать нечего
Домой Олимпиада Порфирьевна вернулась уже за полночь, заболтавшись со Стешей после занятий. Возиться с учениками она не любила, но почтенное внимание молодежи льстило.
Интересно, как там Хранитель?, подумала она, глядя в темные окна соседей. Надо бы завтра заглянуть. Обязательно.
Тем временем Мишка с Янкой сидели в засаде под одеялом. Мальчик сжимал в руках мамины портновские ножницы, а девочка найденное в недрах секретера шило. Она уверяла, что все домовые боятся холодного железа.
Полночь уже миновала, а коробка с аккуратно уложенным на блюдце пряником по-прежнему стояла открытая, совершенно не шевелясь. Мишка раздраженно глянул на мобильник. Двенадцать тридцать. Он уже хотел высказать сестре все, что о ней думает, когда приманка сама собой дернулась и картонная крышка захлопнулась с легким стуком.
Одним прыжком ребята оказались рядом с ней. Мальчик рывком поднял крышку ловушки и уставился на маленького, плотного, косматого человека в косоворотке, полотняных штанах и мягких чунях. Человечек держал пряник и спокойно на них смотрел, даже не пытаясь убежать.
А ну стой, вредитель! Мишка в упор посмотрел на домового, протягивая вперед ножницы. На всякий случай. Руки вверх!