Он вышел вперед, так что его свободная рука легла на перила, и поднял бокал с вином. Издали не было видно, но я знала, что он широко улыбается.
Ваше величество, насмешливо произнес он. Раз уж вы наш гость, не хотите ли отпраздновать с нами?
Он изобразил, будто целует содержимое стакана. Затем медленно наклонил его, и струйка игристого вина потекла на плечи, руки и волосы Аларика.
Сколько еще? спросила я сквозь стиснутые зубы. Дес. Когда?
Улыбайся, прошептал он. Затем издал сдавленный звук, будто с трудом сглотнул. Уже скоро. Скоро. Поцелуй
Аларик задрожал. Я видела, как он сопротивляется чему-то. Ощутила его внутреннюю борьбу. У него еще оставалась какая-то гордость, и он пытался сохранить ее, пытался не реагировать. Но борьба была бесполезна. Жажда была слишком сильна. Его голова запрокинулась, и он принялся ловить языком капли, которые падали на лицо. Затем жадно облизал плечи и руки, куда мог дотянуться. На перепачканной кровью и грязью коже оставались светлые полосы. Я ощутила во рту горький жгучий привкус так сильно я чувствовала его унижение.
Лэйра.
Десмонд взял мое лицо в ладони. Несколько секунд он пристально смотрел мне в глаза, а затем улыбнулся, и я ответила ему тем же. Повсюду шуршали платья и люди тихо смеялись, одаряя традиционным поцелуем любимого человека, соседа или просто того, кто по случайности оказался рядом. Наши губы мягко сблизились и приоткрылись. Десмонд коснулся моей щеки, так что его рука заслонила наши лица от слишком любопытных взглядов.
Закрой глаза, прошептал он, и я тут же подчинилась. У него было намного больше опыта в этой необычной игре, ставкой в которой были наши жизни. Слышишь? Рабочие? Началось.
Я прислушалась. Да. Вблизи послышались громкие крики, словно порывы ветра доносили сюда шум из-за стен замка. Протесты начались у восточного крыла перед кабинетом верховного министра. Открыв глаза, я заметила, что Кадиз исчез. Ему предстояла рискованная задача спровоцировать рабочих так, чтобы ситуация накалилась и гвардия по возможности решительно поспешила к восточному крылу.
Но внезапно на площади послышались сдавленные возгласы. Кричали люди, стоявшие прямо перед нашей трибуной. По толпе словно прошла волна. Некоторые пытались выбраться, другие натыкались на них, не понимая, что происходит.
Мне самой понадобилось невыносимо много времени, чтобы понять, и я почувствовала происходящее раньше, чем увидела.
Магия.
Я ощутила ее вкус. Дым и расплавленное железо. Жар и холод. Магия Аларика.
Нет, в ужасе прошептал Десмонд.
Вика со своего места позади схватила меня за плечо.
Лэйра, он должен прекратить это. Ты можешь
Но что я должна была сделать? Мне самой оставалось лишь смотреть вверх, на него, одной рукой прикрыв рот, а другой вцепившись в ткань платья.
Аларик стоял прямо. За мгновение до этого он скрывал лицо скованными руками, а теперь улыбался, глядя в толпу.
Это была холодная улыбка. Холодная и зловещая. И хотя я никогда не видела Аларика таким даже в самые мрачные моменты, этот его облик почему-то был мне хорошо знаком эта улыбка, прогоняющая страх.
Но ведь мне казалось, что у него не осталось силы даже на то, чтобы держать голову ровно? Аларик стряхнул волосы с лица, так что шипы у него на лбу снова стали видны, а его черные глаза сверкнули. Он выглядел так знакомо, так привычно и в то же время совершенно иначе. Он запрокинул голову, и когда он выкрикнул: «Эй, князь Немии!» все мое тело покрылось гусиной кожей. Дело было не столько в том, что он после стольких недель голода и жажды, после недель молчания внезапно повысил голос, так что его слова легко разносились по всей площади. Дело было в чувстве власти, опасности, надвигающегося шторма, который обрушивался на нас. Темная угроза. Как гроза, которая нависает в горах над деревней. Кончик языка чувствует вкус молний еще до того, как первая из них разорвет небо. Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять: все чувствуют то же, что и я.
В нескольких метрах над Алариком отец вцепился руками в перила балкона.
Что вы празднуете сегодня, князь?
Меня охватил ледяной холод. Что он делает? Если гвардейцы теперь силой заставят его замолчать и прервут праздник, мы больше не сможем отвлечь их от него.
Аларик, Аларик, пожалуйста. Не делай этого. Не сейчас!
Может быть, вы празднуете гибель вашего народа, князь?
По толпе пронесся испуганный шепот. Кое-кто уже убегал с площади, а гвардейцы начали взбираться на стену.
Аларик рассмеялся:
Вы еще ничего не знаете. Никто здесь еще не знает.
Вскрикнув, я прижала кулак ко рту, когда один из воинов выпустил из арбалета стрелу и она прошла совсем рядом с головой Аларика. Со стены посыпались обломки камня.
Что это значит? прорычал с балкона отец. Он размахивал руками, показывая гвардейцам, что они должны это прекратить. Что же ты знаешь, проклятое чудовище?
Я хорошо знала ухмылку Аларика. В его взгляде читалось превосходство, и я больше не понимала, что чувствовать. Облегчение, потому что он не сдался? Надежду, потому что он, казалось, был способен освободиться?
Он дернулся в цепях, и пыль со стены осыпалась на него. Мне только показалось, что земля дрожит и весь замок глубоко и угрожающе загудел? Или это в людях нарастала паника?
Или это был боевой дух, который я ощутила теперь, когда Аларик начал бороться?
Или я просто боялась за свою жизнь, потому что не понимала происходящее?
Аларик еще раз рванулся в цепях. Железо заскрежетало, но выдержало. Кровь потекла по его рукам.
Я вскочила, но Десмонд удержал меня за руку.
Что же вы за князь эс-Ретнея, прошипел Аларик, если вы устраиваете праздник в своем замке, когда вашу землю пожирают дэмы?
Твои дэмы уничтожены! выкрикнул мой отец. Они вернулись в Царство теней!
Аларик рассмеялся, покачав головой:
Да, князь. Так и вышло. Вернулись к теням. И там они снова набрались сил. Откройте ворота замка, если не верите мне. Они придут. Они придут и заберут вас! Ваша долина заполнится трупами, князь. Их будет так много, что они сравняются с вашей горой. И тогда дэмы принесут их вам!
Толпу охватила полнейшая паника. Дети, женщины и мужчины убегали с площади, рассыпались по улицам, кричали что-то то своим близким, то стражникам.
Двигаясь против потока, кто-то взобрался на нашу трибуну. Кадиз промок от пота.
Рабочие, запыхавшись, выдохнул он, тоже в панике.
Восстание, неосторожно выкрикнула Вика, но в этот момент на нас все равно никто не обращал внимания.
Кадиз встревоженно посмотрел на замок и покачал головой:
Никакого восстания. Никаких протестов. Они бегут к своим семьям.
Я этого не понимала. До входа в восточное крыло даже бегом быстро не добраться. Как вышло, что рабочие уже знают об угрозах Аларика?
Кадиз и Десмонд были в высшей степени встревожены. Но им было достаточно взгляда, чтобы ободрить друг друга. И в это мгновение произошло еще что-то странное.
Кадиз, прошептала я. Чудо, что он смог расслышать меня в этом шуме, к тому же мой отец тоже начал кричать. Он запрещал Аларику говорить и призывал народ успокоиться. Но люди совершенно не слушали его, а Аларик снова и снова повторял одни и те же две фразы.
Вы больше не приказываете мне, князь! гремел его голос, доносившийся, наверное, до внешних стен города; и слово «князь» звучало как ругательство. Они придут!
Кадиз, я дрожала всем телом. Откуда рабочие знают, что здесь происходит?
Кадиз продолжал смотреть на Десмонда, словно ответить должен был он. Или словно спрашивал, какую часть правды мне можно раскрыть.
Дес! выкрикнула я, и друг закрыл глаза и чуть опустил подбородок. Лишь слабый намек на кивок.
Прибыл всадник, бесцветным голосом сказал Кадиз. Дэмы на склоне. Он призвал их. Аларик Повелитель дэмов действительно призвал их.
Слова были тяжелыми и пустыми. Мое тело поглотила паника, а затем мысли внезапно ускорились, крутясь вокруг трех точек, которые я способна была осознавать.
Аларик. Я должна его спасти Но он сам разрушил все возможности для этого.
Моя деревня.
И моя мама.
Если дэмы вернулись из тени, если Аларик приказал им вернуться, значит
Мне нужна лошадь! крикнула я, хватая за рукав сначала Десмонда, а затем Вику.
Быстро, не теряя времени, я взглянула на Аларика. Он смотрел на площадь, на улицы, полные испуганных людей. И смотрел с удовольствием. Удовлетворение читалось в его холодной улыбке. Как будто их ужас был единственным в мире, что могло сделать его счастливым.
Что, если мы опоздали? Если он сломался? Если в нем осталась лишь темная, исполненная ненависти жажда мести?
Лошадь, Десмонд! Проклятье, мне нужна лошадь!
Дес побледнел. На его висках выступил тонкий слой пота. Он рассеянно кивнул:
Дай мне час, Лэйра. Мы поедем вместе
У меня нет этого часа! Ты не понимаешь? Аларик призвал дэмов! Моя мама в деревне, без защиты!
Он не пошлет их в твою деревню, Лэйра! Этого он не сделает.
«Разумеется, нет, ответил робкий голосок внутри, считавший, что это так же очевидно, как то, что ветра дуют. Но что если пошлет?»
Вика и Кадиз обменялись парой слов, затем подруга схватила меня за руку и потащила с помоста и через площадь. На бегу я обернулась и увидела толпу гвардейцев с луками и арбалетами, а некоторых с длинными шестами. Я бросила последний взгляд наверх, на Аларика, который наклонился вперед, насколько позволяли цепи, и наблюдал за происходящим, словно это был спектакль в его честь.
Цепи. Оковы. Колья, которые пронзали крылья и прибивали его к голой стене. Он не освободился от них. И все же он больше не выглядел пленником. Он выглядел как тот, кто следует плану. Плану, который уже пущен в ход. И он этим наслаждался.
А у меня в этом плане не было никакой роли. Более того, сейчас я больше не могла об этом беспокоиться. Я должна забыть Аларика на пару часов, потому что я была нужна маме. И своей деревне.
Что ты сделал, Аларик? Почему ты нас не
Я рассеянно потерла лицо. Имела ли я право требовать от него этого? Его доверия? Мы на столько недель оставили его там в одиночестве и ничего для него не добились.
На мощеной улице мы снова встретились с Кадизом. Я понятия не имела, где он так быстро добыл серого мерина, но не стала задавать вопросов, а просто схватила поводья.
Быстрей! крикнул Кадиз. Они вот-вот поднимут мост.
Юбка платья цвета солнца порвалась, когда я вскочила на коня.
Скажи мне одно, Кадиз. Аларик знал, что мы сегодня собираемся его освободить?
Кадиз опустил взгляд.
Кадиз!
Да, он знал. Я сам сказал ему об этом сегодня утром.
Но почему?..
Он ждал столько недель. Почему он не мог дать нам еще один день?
Что творится у тебя внутри, Аларик?
Вика подхватила свое платье и сунула кинжал мне в руки. Мне оставалось только сунуть его в сапог.
Будь осторожна. Поклянись мне. Поклянись горами!
Клянусь горами, древними и вечными.
Лэйра, серьезно произнес Кадиз. Мост! Я сделаю, что смогу, но тебе теперь надо спешить!
Спасибо, крикнула я, разворачивая лошадь и направляя ее по ступенчатой улочке, ведущей вниз. Еще не выехав на широкую мостовую, я уже неслась галопом, крича людям, чтобы они уступили мне дорогу, стремясь к воротам по самому короткому пути, со всей скоростью, на которую был способен этот мерин,
Ворота были еще открыты. Я крикнула гвардейцам, чтобы они меня пропустили, и задела кого-то ногой в стремени. Громко топоча, мерин пронес меня по подвесному мосту и ринулся вниз по серпантинам Волариана. Никто и ничто не преследовало нас, кроме моих полных непонимания вопросов.
Что же ты сделал, Аларик?
И почему?
Глава 11
ЛЭЙРА
Мерин оказался быстрым и надежным, каким и должен быть. Я неслась по извилистым дорожкам галопом, далеко отклонившись назад в седле, чтобы не перелететь через его голову, если он споткнется. Когда мне навстречу на склон Волариана выбежали первые люди из деревни побледневшие от ужаса, с детьми и наскоро собранным добром, я погнала его еще быстрее. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не позволила бы себе скакать вниз на такой скорости, но я не могла думать больше ни о чем, кроме беззащитной низинной деревни. И матери.
Снова и снова я просила западный ветер, люлану, чтобы она сделала моего коня быстрее, чтобы он взлетел на ее порывах.
Думать об Аларике я себе запрещала.
Когда я добралась до долины, конь потемнел от пота и совершенно вымотался. Из-за того, что я была в платье, седло до крови натерло бедра и икры. Но нам нужно было двигаться дальше и как можно быстрее. Копыта вздымали пыль на сухой дороге, которая вела меж полей. Солнце безжалостно опаляло нас. Его лучи уже покинули долину солнечный поцелуй остался в прошлом. И все, что случилось здесь, тоже.
Я не видела дэмов. Ни единого.
Но я видела разрушения, которые они после себя оставили. Корова с отвратительной раной на боку вышла мне навстречу и убежала в поле. На общипанных пастбищах в лужах собственной крови лежали козы и коротко постриженные овцы. В лесу было тихо, словно я ехала сквозь него в кошмарном сне. Словно все звери, птицы и даже насекомые сбежали из долины.
Ондрия! выкрикнула я, когда в поле зрения появилась невысокая изба. Дверь была приоткрыта. Ондрия жила одна с тремя маленькими детьми, поодаль от деревни. Ее плечи едва проходили в дверь, и у нее было огромное сердце. Всему, что я знала об исцелении и травах, я научилась у нее. Я не могла просто проехать мимо, когда ей, возможно, нужна была помощь. Так что я придержала серого мерина и спрыгнула с него, держа кинжал в руке. Тяжело дыша, конь остановился. Хлопья пены покрывали его шею, собирались между ног и на подпруге.
Ондрия? Я рывком распахнула дверь. Яростное шипение заставило меня отшатнуться. В полутьме сверкнули глаза, а затем дэм метнулся через комнату и спрятался под кроватью.
На подгибающихся ногах я вошла в хижину. Чайник упал с плиты, и вода пролилась на пол. В луже лежал кусок хлеба, обгрызенный будто крысиными зубами. Дэм под кроватью тихо заурчал, когда я подошла ближе, но отодвинулся подальше. Он был необычно мелким, едва ли размером с кошку. Трудно поверить, что это существо когда-то было человеком. Возможно, его превращение произошло сотню лет назад, и тварь уменьшалась с каждым годом.
Я выбежала наружу. Обошла хижину, взглянула на пристройку. Сундук для одежды был открыт, одеял на кроватях не было. Наверное, дети Ондрии смогли забрать самое необходимое. Возвращаясь к коню Кадиза, я прошла мимо курятника, и у меня скрутило живот. Загородка была еще закрыта, и пять куриц беспомощно и совершенно безмолвно забились в самый низкий угол. Я открыла клетку, чтобы у них был, по крайней мере, шанс сбежать. Затем я поспешила к лошади. Когда я уселась в седло, острое жжение напомнило мне о том, как стерты мои голые ноги. Стиснув зубы, я пустила серого в галоп с места, чтобы побыстрее добраться до деревни.
Но деревня
Мое сердце уже не билось, а только вздрагивало через пугающе долгие промежутки, удар за ударом проталкивая кровь по сосудам. Меня пробил пот, хотя мы уже давно скакали не слишком быстро.
Серый двигался из последних сил. Он тяжело переступал по траве, и звук его шагов терялся между домами. Мерин шарахнулся от перемазанного кровью трупа козы.
Тень накрыла мой дом, который еще несколько часов назад озарили первые лучи солнца, коснувшиеся крыш, заборов и развешанного на веревках белья.
Дома были пусты. Наверное, люди бежали в спешке. Кое-где двери были открыты, на улице лежал разорванный мешок, из него высыпались раздавленные фрукты и растрескавшаяся свекла. Остатки клевал ворон. По улице туда-сюда бегала испуганная собака, облаивая пустоту.