Они сбежали. Наверное, дэмы пришли, и люди бежали. Я посмотрела в сторону кузницы, затем в сторону аптеки, где жил Теобо. Ничто не указывало на следы борьбы. Неужели никто не попытался защищаться?
Я ударила коня пятками, чтобы он из последних сил прошел еще несколько метров. В ушах шумело, словно все четыре ветра обрушились на меня. Лицо было горячим и одновременно холодным как лед.
Мама была не в состоянии бежать. Или?
Перед нашим домом я не стала ждать, пока конь остановится, а спрыгнула с него на ходу. Остро вспыхнула боль в ногах, я шагнула назад, споткнулась и упала, опершись о землю руками. Поспешно поднялась и распахнула входную дверь.
Дом был пуст. Совершенно пуст.
Застеленные кровати, убранная посуда Казалось, будто мама просто вышла к соседке Анкен. Или на рынок. Ее окрашенная минеральными красками шерстяная накидка, которую она постоянно носила на плечах даже летом, отсутствовала, и палка тоже. С кухни исчезли сыр, хлеб и ветчина, а также острый нож.
Мне сразу же захотелось броситься на поиски ее следов. Она не могла уйти далеко. Я должна ее найти. Но потом я остановилась, зашла в спальню и бросилась к своему сундуку с одеждой.
Слава горам, мой мюродем был на месте! Я поспешно натянула на истерзанные ноги тонкие штаны, но не стала снимать изорванное платье. Красота солнечной ткани осталась в прошлом. Пыль, кровь и лошадиный пот окрасили ее в цвет сточных вод. Пояс для оружия я закрепила под юбкой и убрала клинок в кожаные ножны так, чтобы остатки платья его скрывали. Учитывая находящихся в долине дэмов, мне не хотелось, чтобы какой-то гвардеец придирался ко мне только из-за того, что я ношу оружие, которого больше недостойна. К тому же привычка его скрывать была у меня уже в крови.
Серый щипал траву у обочины. Когда я взяла поводья, он оглянулся на меня выпученными глазами.
Мне жаль, но надо двигаться дальше.
Сначала я вела его под уздцы, пока искала следы. Это было несложно: мамина палка оставляла круглые отпечатки на утоптанной тропе перед нашим домом. Они вели на улицу, которая проходила через всю деревню. Я прошла мимо кузницы, где в горне еще горел огонь, а из трубы, извиваясь, поднимался дым. По этой тропе прошло много людей это было видно по отпечаткам ног на земле, стершим следы маминой палки. Кое-где виднелись потерянные в спешке вещи. Но я снова не заметила никаких следов борьбы. Никакой крови, кроме разве что гуся с разорванным горлом, который лежал в пыли между домами. Никаких признаков, что кто-то использовал оружие. Ни одного мертвого дэма, ни одного мертвого человека.
Возможно, их предупредили и они смогли сбежать вовремя? Возможно, кто-то решил помочь маме и посадил ее на тачку или в повозку, или понес, когда она не смогла идти дальше? От этих мыслей мне стало немного легче.
Тропа разделялась и вела меня на восток, туда, где через лес проходила дорога пошире. Я снова оседлала серого, хотя он шумно раздувал бока, и пустила его рысью, чтобы быстрее двигаться вперед.
Я заметила следы на узкой тропе, которая круто поднималась вверх по склону и уводила мимо двух валунов в гору Вара, где почти терялась меж известняковых скал. Здесь мне пришлось спешиться опасность, что уставший конь сделает неверный шаг, попадет в щель или дыру и споткнется, была слишком велика. Мне подумалось, что, может быть, стоит привязать его к корню, но я решила не делать этого. Я хотела оставить ему возможность сбежать, если явятся дэмы, даже если сама в итоге останусь без коня. Может быть, я вообще не вернусь.
Я была бы очень благодарна, если бы ты меня подождал, прошептала я в его дрожащее ухо. Он фыркнул, и я могла только надеяться, что это означает согласие.
Здесь, на склонах Вары, мне был известен каждый камень, и я точно знала, по каким ответвлениям тропы пробираться труднее. Этот путь использовали странники, которые хотели покинуть Немию. Там, где северный конец горной цепи Вары упирался в гору Иста, гору света, между их вершинами шел единственный путь. Чтобы преодолеть ледяные ветра и волны жары в Стране ненастья, которая начиналась за Варой, нужно было крепко стоять на ногах, быть ловким и не страдать от головокружения.
Это явно не про маму. Или кто-то ее нес? Наверное, Теобо или кузнец?
Подниматься по горе оказалось тяжело. На тропе едва хватало места для одного человека, часто скалы нависали над ней или подступали с обеих сторон, так что получались ворота, под которыми приходилось протискиваться. Я ускорила шаг, так как помнила, что скоро начнутся каньоны. Это были узкие крутые провалы, похожие на следы от удара огромного топора, словно сама Лиаскай дала волю гневу, обратив его на эту горную цепь. Мама выругала меня, когда я впервые упомянула такое сравнение. Как будто было непростительно легкомысленно предполагать, что наша Мать может поддаться гневу.
Но разве это невозможно? Ведь часто люди ведут себя настолько глупо, что разрушают в своих ссорах землю, которая питает нас и которая является нашей родиной. Разве мы не валим деревья, чтобы сжигать их в печах наших кузниц, не дырявим горы в поисках руды, не выковываем оружие из железа и огня, чтобы воевать друг с другом?
Когда я добралась до первой расселины, мне стало страшно. Она была такой узкой, что мост здесь строить не стали. Одним прыжком я преодолела ее. Как мать могла с этим справиться? Как далеко жители деревни могли уйти вперед? Разве я не должна была их уже нагнать?
Снова тропа вела меня меж скальных стен, которые сужались, так что надо мной возникал мощный купол. Танэль тихо гудел в расселинах, овевая меня успокаивающими теплыми порывами. То и дело они приносили тонкий, пахнущий железом песок из Страны ненастья.
А потом я кое-что услышала. Тявканье и какое-то шипенье где-то наверху. Дэмы. Я зашагала быстрее, забралась по скале немного выше, туда, где дорога изгибалась. Сумерки наступали быстро, словно на гору накидывали серый платок, который скрывал последние краски. Я ускорила шаг. В восточных горах сумерки очень коротки. Скоро здесь будет совершенно темно.
Снова звуки, которые могли принадлежать горным львам или дэмам. И то и другое не сулило ничего хорошего. Не послышалось ли мне сейчас эхо человеческих голосов?
Я полезла вверх еще быстрее, в спешке поскользнулась и поранила колено сквозь штаны. Проклятье! Но я все же двинулась дальше. Следующая расселина распахнулась передо мной, через нее вел потрепанный ветрами деревянный мост. Теперь я уже совершенно отчетливо различала голоса. Казалось, будто они доносятся из бездны подо мной. Но я еще ребенком научилась не доверять горам. Они отбрасывали эхо то в одном направлении, то в другом, как им было угодно. Теперь дальше. Быстрей!
Скоро я уже прошла первую маленькую гору в цепи, завершавшей мощный хребет. Путь, почти не поднимаясь наверх, извивался вдоль ее северного склона. Несчетное число лет люди долбили здешние скалы. Говорят, когда-то он был достаточно широк, чтобы здесь проезжали повозки, но оползни сделали его у́же, так что теперь приходилось вплотную прижиматься к скалам, чтобы не споткнуться и не упасть в не слишком глубокую, но полную острых выступов и узких трещин расселину. Только хлипкий деревянный заборчик и какая-то веревка создавали видимость защиты. С беспокойством я заметила, что через пару сотен метров перила внезапно кончаются. Конец веревки просто свисал вниз.
Мне нужно было двигаться быстрее, потому что теперь я отчетливо различала женский плач.
Стоит ли их окликнуть? Попросить, чтобы меня подождали? Но я все еще не знала, зачем они ушли в горы. Если они бежали от дэмов, я навлеку на них опасность и выдам тварям собственное местонахождение, потеряв возможность неожиданно атаковать их снизу.
Внезапно из пропасти у моих ног донесся хрип. Моим первым побуждением было проигнорировать его. Может, это дэмы столкнулись с горными львами, которые к ночи выходили из своих пещер. Я содрогнулась от мысли, что до темноты было уже рукой подать.
Но что-то в этом звуке заставило мое сердце сбиться с ритма. В груди расползался холод, сердце словно раз за разом ударялось в ледяную стену, которая готова была вот-вот расколоться.
Ноги, отяжелевшие и стертые до крови, больше не держали меня.
Глава 12
ВИКА
Вот ты где наконец-то, я все это время тебя ищу.
Пренебрежительный взгляд матери скользнул по Вике, ненадолго задержавшись на пыли, которая покрывала ее юбку и теперь оседала на мягкий ковер в комнате. Но Ларана Лессит воздержалась от каких-либо комментариев и вместо этого лишь язвительно поджала губы.
Переоденься, Викарай. Здесь слишком небезопасно для меня, мы уезжаем сегодня же.
Что? Сейчас? Вика даже не знала, что планируется отъезд похоже, мама не сочла нужным оповестить ее о подобных обстоятельствах. Ты разве не знаешь, что происходит там, снаружи?
Плененный Повелитель дэмов прямо сейчас угрожал снова обрушить на страну своих тварей а ее мама хотела уехать? Но да, похоже, именно это она и планировала. Она уже надела удобные сапоги и начищенный костюм для верховой езды вместо летнего платья, в которое наряжалась на День солнечного поцелуя.
Вика распустила шнуровку собственного праздничного наряда. Она в любом случае собиралась переодеться. Не для того, чтобы сесть в повозку вместе с матерью, а для того, чтобы поехать следом за Лэйрой и помочь ей. Ее телохранитель Гидеон уже седлал лошадей в конюшне.
Это я прекрасно знаю. Мать явно нервничала, ее губы побледнели. Она забыла накраситься, что выдавало тревогу. А это, в свою очередь, делало ее раздражительной. В высшей степени неразумно спорить с ней, когда она в таком состоянии. И я не стану дожидаться, пока станет хуже, дороги перекроют, и мы застрянем здесь, а дэмы будут нападать на нас снова и снова. Вика, ты не представляешь, как ужасно это было.
У Лараны Лессит глаза бы выпучились так сильно, что выпали бы из головы, если бы она знала, какими познаниями в сфере борьбы с дэмами владела Вика. Она совершенно не знала собственную дочь. Иначе она никогда не купилась бы на историю, что та в Лиаскай упала с лошади и, будто бестолковая маленькая девочка, врезалась в куст с ядовитыми шипами, который изуродовал ее лицо. Или мама предполагала, что Вика устроила это намеренно, чтобы отпугнуть кандидатов на роль жениха? Впрочем, в случае с богатым эшрианцем, которому нужна была новая племенная кобыла, потому что его первая жена никак не могла забеременеть, это сработало. Эшрианцы вообще уделяли много внимания внешности. Безупречная красота ценилась ими превыше всего. Так что для них Вика теперь была бесполезна. И все же тема замужества никуда не делась. Казалось, Ларана Лессит спешила с этим еще сильнее, поскольку молодость и невинность оставались единственным, что было ценного в дочери.
И все же я не хочу уезжать, Вика старалась, чтобы голос звучал спокойно. Я как раз обещала Проклятье. Что она должна сказать? Услышав хоть что-то близкое к истине, мать попытается ей помешать и все запретить. Вика вообще не надеялась все ей объяснить. Ее родители обычно не задавали вопросов и не беспокоились ни о том, что она делала или позволяла себе, ни о том, на что она тратила деньги. В обмен на это они ожидали безусловного послушания, когда его требовали что происходило не так уж часто.
У нас нет времени, продолжала мать. Князь собирается перекрыть все выходы, если гвардейцы во время патрулирования наткнутся на дэмов. Мы получили приказ немедленно трогаться в путь. Иначе не исключено, что до конца лета отсюда так и не выберемся.
Вика содрогнулась. Лето только-только достигло своего пика, но мюр в этом году был сильным, что предвещало раннюю осень. В межсезонье проходимыми оставались только несколько путей, ведущих из Немии, и перемещение по ним было связано с риском, на который ее родители никогда бы не пошли.
Но куда вы так внезапно собрались?
Не время для вопросов. Возьми все самое необходимое, остальное пошлют нам вслед. Мы поедем через перевал Волариана. Это не обсуждается.
С этими словами она обернулась и исчезла за дверью, связывающей комнату Вики с покоями родителей. Дверь осталась приоткрытой.
Что это должно было означать? Ее мать по доброй воле собирается ехать верхом через перевал вместо того, чтобы путешествовать в удобной повозке? Она настолько спешит?
И почему снова, о великая Иста! у Вики не хватило смелости возразить? Она сражалась с дэмами и противостояла их Повелителю, но в присутствии матери она снова чувствовала себя плаксивой маленькой девочкой, которая в страхе перед жестокими упреками делает все, что от нее требуют.
Вика была позором семейства. Еще ребенком разочаровала родителей, став воплощением всего, что они не любили. Она не была ни сыном, который сохранил бы их фамилию, ни дочерью, прелестной и очаровательной, утешающей их тем, что она еще девочка. А теперь еще и с обезображенным лицом Вика воплощала в себе все, чего ее родители никогда не хотели. То, что происходило прямо сейчас, подтверждало это: матери достаточно было свистнуть, и Вика превратилась в послушного ребенка.
Вздохнув, она надела штаны для верховой езды, низкие сапоги и легкую рубашку со шнуровкой.
И, пожалуйста, не одевайся как горняки, окликнула ее мать из соседней комнаты. Постарайся выглядеть хоть немного красивой.
Вика нервно стянула рубашку и надела вместо нее кофту из амисийского шелка. Мысли метались. Есть ли возможность отложить путешествие? Как убедить родителей в том, что она нужна Лэйре?
Неверный вопрос. Лэйра интересует ее мать не больше, чем грязь под ногами. Она даже ненавидит ее, ведь считает, что Десмонд должен был сделать предложение Вике, а не Лэйре. Вика не отрицала, что когда-то и она так же думала просто переживала, что мужчина, которого выберут для нее родители, может оказаться совсем не таким, как Десмонд.
Она взвесила мюродем в руке. Он придавал ей смелости достаточно смелости для двоих. Но после их путешествия в Царство дэмов к смелости примешивалось что-то еще, чувство, которое Вика в иных обстоятельствах смогла бы подавить: вина. И все же она надела ножны. Если снаружи и правда были дэмы, она не хочет полагаться на защиту телохранителя. Гидеон был хорошим парнем, и руки у него были размером с бычьи окорочка. Но он никогда не видел дэмов.
Услышав шаги за дверью, она подняла взгляд. То, что это оказался ее отец, который стоял в коридоре, слегка изогнув свою узкую худую спину и склонив голову, словно тяжелый груз пригибал его к земле, удивило ее. Раньше их отношения были искренними, но уже много лет с тех пор, как та самая тема стала занимать все больше и больше места он дистанцировался от нее и лишь передавал ей слова жены.
Почему мы уезжаем так поспешно? Как Вика ни старалась, в ее голосе зазвучала неуверенность. Хоть ты скажи мне, что все это означает. Выезд и правда планируют перекрыть? Ала О, проклятье, она должна быть осторожней. Не может же нас напугать плененный Повелитель дэмов. Князь эс-Ретнея не поддается на пустые угрозы!
Впрочем, ей стоило бы добавить, что Аларик ужасно напугал и ее. Да даже саму Лэйру, которая знала Аларика как никто другой, казалось, верила каждому его слову.
Вика, дорогая. Папа погладил ее по плечу, пытаясь утешить. Я понимаю, что все мы многого требуем от тебя. Но, пожалуйста, доверься нам. Мы же о тебе заботимся.