В трубке шли протяжные равнодушные гудки.
«Пожалуйста, пожалуйста, просила я, возьми трубку»
Я не могла стоять, поэтому отошла чуть в сторону и опустилась на землю у старого природоохранного баннера. Сжавшись в комочек, я прижимала к себе телефон.
«Прошу тебя, возьми трубкупожалуйста»
Слушаю, сказал голос на том конце провода.
Андрей прошептала я Богданову, забери меня отсюда.
* * *
Никогда еще я не видела Богданова таким: в глазах злоба, а в голосе прокурорские нотки. Он задавал мне вопрос за вопросом, а я не могла ничего ответить.
Ты помнишь их лица? Даша, ты меня слышишь? Сосредоточься! Номер машины, цвет, марку помнишь? Хоть что-нибудь?!
Я промычала что-то нечленораздельное. Не могу, не могу, голова сейчас лопнет! Ее как будто начинили битым стеклом.
Даша, ты должна обратиться в полицию! Мы можем поехать прямо сейчас.
Я поймала в зеркале заднего вида взгляд Андрея и твердо произнесла:
Если бы мне нужна была полиция, я позвонила бы туда. Мне был нужен ты, поэтому я здесь.
Вид у Богданова был, как у серийного убийцы.
Как я тебе помогу? рявкнул он, Чтобы наказать этих ублюдков, надо сначала их найти!
Нет. Не надо никого искать.
Как это? Все твой долбаный альтруизм, да? «Все люди хорошие, я буду верить людям, пока они меня не обидят?»
Я пыталась устроиться так, чтобы снизить болевые ощущения, но становилось только хуже.
Дело не в альтруизме. Мой отец полицейский. Если он узнает, что случилось, он их найдет. А они его убьют, Богданов. Если бы ты видел их, ты бы меня понял: это настоящие бандиты, а не просто шайка пьяных пацанов. Возможно, среди них был кто-то, кому перешел дорогу мой отец. Я не хочу, чтобы он пострадал.
А то, что ТЫ пострадала это не важно?! заорал Богданов. Каждое его слово сопровождалось выражениями, которых я в жизни от него не слышала, хрен с ней, с полицией, поехали в больницу!
Моя мама гинеколог, считай, самый известный в городе. Думаешь, она не узнает, если ее дочь обратится к кому-то из коллег? «Большая деревня», забыл?
Я отвезу тебя в другой город, куда угодно.
Нет. Я не буду рисковать. Этилюди, напавшие на меняони будто мстили кому-то. Я уверена моему отцу, иначе это просто бред какой-то.
И что ты намерена делать?
Ничего.
То есть как? опешил он.
А вот так, я не хотела говорить с Богдановым на тему женских календарей, но все-таки добавила, шанс, что я забеременею, очень маленький. Почти нулевой.
Почему?
Ну, слышал про дни, благоприятные для зачатия? я сама себе не верила, что еще могу говорить спокойно, вот сегодня самый неблагоприятный из благоприятных. Но чтобы совсем исключить риск, я куплю таблетку экстренной контрацепции. Нужно заехать в аптеку.
Богданов кивнул. Глаза у него горели, как черные угли, несмотря на то, что были карими. Видимо, шутило освещение.
В какой-то момент я снова перестала осознавать, что происходит, и очнулась только, когда осталась в машине одна. Безумный страх завладел мной, и я бы наверняка начала метаться внутри салона, но Андрей вскоре вернулся; оказалось, он заходил в аптеку за таблеткой. Спустя пару минут я уже сидела на кухне в квартире Богданова. Пока он искал аптечку, я поставила на подзарядку мобильный телефон. Это простое действие показалось мне насмешкой над самой собой.
Андрей стоял в дверях с пакетом, полным каких-то медикаментов, и в ту же секунду телефон в моих руках зазвонил. Я посмотрела на количество пропущенных звонков и, набравшись смелости, ответила:
Да.
Даша! Слава Богу! Что
Артем, дай мне сказать, я постаралась придать голосу твердость. Если я хоть на секунду дам себе слабину, я не смогу сказать то, что должна, между нами все кончено.
Что с тобой, детка? Артем не на шутку испугался, прости, если я тебя чем-то обидел. Я немного опоздал, но это же не поводЯ переживал за тебя, Даша! Ты не отвечала на звонки, я не знал, что и думать! Ты уехала с подругами?
Мысленно я сейчас ревела белугой, но в реальности глаза оставались сухими. Тело налилось такой болью, что мне трудно было сидеть ровно хотелось завалиться на стол.
Артем, прости, как можно равнодушнее сказала я, я не выйду за тебя замуж. Я уехала с другом, не с подругами.
В трубке несколько секунд стояла полная тишина. Наконец, растерянный голос Артема спросил:
Как это? Что за друг?
Мой друг детства, я скосила глаза на Богданова. Глядя на него, мне легче было лгать, я его всегда любила, и он меня тоже, но в какой-то момент мы перестали общаться, а потом я встретила тебя. Но в клубе я снова увидела его ив общем, я с ним переспала. Согласись, не лучшее начало семейной жизни. Я не хочу тебе врать.
Дашуля, давай встретимся? взмолился Артем, ты просто оступилась «сходила налево» перед свадьбой, такое случается с людьми, даже самыми хорошими. Но этого больше не повторится, правда ведь?
Мои мысленные слезы лились рекой. Мысленно я лежала клубком на полу и рыдала, рыдалаВ реальности я изучала богдановскую мультиварку.
Ты что, глухой? зло спросила я Артема, я его люблю. Я думала, что забыла его, но это не так. Прости меня, если сможешь. И знай, я желаю тебе только счастья.
Даша, я
Прощай.
Я сбросила звонок и выключила телефон. Андрей через стол смотрел на меня со странной смесью тревоги и надежды, но постепенно его лицо принимало жесткое выражение: он все понял.
Ты не хочешь быть с ним, он не спрашивал, а утверждал, ты себя так наказываешь.
Я кивнула.
Но ты не виновата!
Я поморщилась, как от сильной боли. Впрочем, мне действительно было больно.
Я приму ванну, сказала я, дай мне, пожалуйста, полотенце.
Ты что, с ума сошла? Горячая вода расширяет сосуды, будет только хуже!
Плевать.
Нет, Даш. Давай я наберу тебе ванну, но только теплую.
Ладно.
Ванна была недалеко от кухни, я тут же услышала, как набирается вода. С каждой секундой боль становилась все сильнее, внизу живота дергало, как будто по нему молотили невидимые кулаки. Я не могла больше сидеть, и просто «стекла» со стула на пол, скособочившись у ножек стола. Любое движение причиняло боль.
Когда Андрей вышел из ванны, я увидела в его взгляде нечто такое, отчего уверилась в правильности своих действий. Я не смогла бы вынести, если бы Артем так на меня смотрел. Богданов другое дело, мы знакомы сто лет, видели десятки порезов и ссадин друг друга. Пожалуй, с ним я могу не притворяться.
Помоги дойти, попросила я.
Андрей тут же подхватил меня на руки. Конечно, он хотел, как лучше, но мне было дико больно, лучше бы он просто поддержал меня под руку. Снять плащ самостоятельно я не смогла, пришлось Богданову помогать и с этим. Увидев его глаза, полные злых слез, я оглядела себя. Кошмар. Почти все тело в кровоподтеках и наливающихся ярким цветом синяках. Завтра будет в сто раз хуже.
Тебе надо лечь, Богданов с трудом держал себя в руках, к черту эту ванну.
Мне это нужно, я чувствовала себя грязной; пусть вода смоет хоть часть этого позора, оставь меня одну.
Нет, решительно сказал Богданов, ты можешь потерять сознание и захлебнуться. Я побуду с тобой.
Я так не могу.
Послушай, я уже вижу тебя голую. Что изменится, если ты сядешь в ванну?
Я пожала плечами. И правда, ничего. Пусть Андрей побудет со мной, я еще не готова остаться со своими мыслями в одиночку.
Андрей усадил меня в ванну, налил в воду полбутылки шампуня и разболтал. Густая пена прикрыла мое обнаженное тело, как одеяло. Я встретилась с Богдановым взглядом и благодарно кивнула как он тогда, на похоронах мамы.
Мы с тобой отличная команда, вымученно улыбнулась я, но Богданов не отреагировал на нашу присказку он был слишком расстроен.
Дальнейшее я запомнила смутно: Андрей вытирал меня, осторожно, как хрупкую вазу, нес в комнату, натирал кожу каким-то кремом, надевал на меня одну из своих футболок.
Выпей, у моих губ появился стакан с водой, я растворил там две таблетки обезболивающего.
Лучше принеси мне водки.
Нет. Алкоголь расширяет сосуды.
Дались ему эти сосуды! Можно подумать, если завтра я проснусь с нормальными, нерасширенными сосудами, моя жизнь станет прежней! Все перевернулось, мне плохо, как же мне плохо
Это случилось. Реальность произошедшего нахлынула, накрыла меня с головой. Я рыдала, зло, с подвываниями, а Богданов обнимал меня.
За что? скулила я. Боль все не отступала. Мне казалось, я умираю, горю за живо, и никто уже не сможет помочь мне, за что? Я же ничего плохого никому не сделала!
Меня трясло. Андрей укрыл меня одеялом, но продолжал обнимать. Сквозь накатывающий сон я слышала его слова:
Прости меняПожалуйста, прости, что меня не было рядом. Я бы за тебя умер, клянусь. Я никому больше не позволю тебя обидеть
Тьма навалилась очень резко. Кажется, в воде было еще и снотворное.
Глава 4
Решение
Моей первой мыслью при пробуждении было банальное: «Это сон, всего лишь страшный сон!», но ломота во всем теле такая, что я еле-еле заставила себя подняться с постели доказывала, что все случившееся правда. Я подошла к зеркалу. М-да синяки напоминают чернильные кляксы, но ничего, одежда их скроет, а вот лицопройдет несколько дней, прежде чем спадет эта отечность.
Андрей уже не спал, а, судя по звяканью посуды, готовил что-то на кухне. Бредя по коридору, я невольно подумала: «Если он спросит, как дела, как я себя чувствую значит, это не тот Богданов, которого я знала».
Даша, сказал он, тревожно окинул меня взглядом и выдвинул стул, садись, будем завтракать.
Я хотела улыбнуться, но мышцы как будто задеревенели. И дело было не столько в синяках, сколько в моем собственном нежелании улыбаться. Какая-то часть меня веселая, позитивная умерла прошлой ночью.
Звонила твоя мама, настороженно сказал Андрей, с утра к ней заходил Артем, сказал, что ты у «какого-то лучшего друга». Просил мой адрес. Вера Алексеевна его не назвала.
Я усмехнулась:
Еще бы! Ты же ее любимец. Она будет молчать даже под пытками.
Не смешно.
А я и не смеюсь.
Как кофе, нормальный?
Угу. Спасибо.
Я пожевала бутерброд с сыром. Не думаю, что Богданов сделал его из картона, это мне просто кажется. И кофе совершенно безвкусный.
Чтобы не погружаться в свои мысли, где было черным-черно, я принялась рассматривать кухню, но это быстро мне надоело: квартиру Богданова я знала, как свои пять пальцев, с самого детства.
Звонок в дверь привел в замешательство нас обоих.
Наверное, это твоя мама, предположил Богданов.
Я кивнула, но сердце подпрыгнуло до самого горла. Каждая клеточка тела говорила мне, что это Артем. Он обаятельный. Чертовски обаятельный. Он мог выудить у мамы адрес.
Посмотри в глазок! сказала я Андрею, а сама бросилась в его комнату и достала из шкафа свитер. Рукава и ворот отлично закрывали синяки.
Это он, прошипел Богданов из коридора, впустить?
Погоди немного! я прошмыгнула в ванную. Боже! Лицо никак не скроешь, разве чтоЯ выдавила на ладонь зубную пасту и густым слоем нанесла на кожу. Ни дать, ни взять, увлажняющая маска!
Артем! напустив на себя гневный вид, я вышла в коридор и открыла дверь, что тебе нужно? Я все сказала.
Артем стоял в дверях, совершенно подавленный, растерянный. Его взгляд метался от моего вымазанного пастой лица к свитеру, явно мужскому. Андрей стоял чуть поодаль, прислонившись к стене. Надеюсь, Артему не взбредет в голову бросаться на него с кулаками.
С тобой все в порядке? надтреснутым голосом спросил Артем, что-то случилось?
Я просто сделала маску для лица, с фальшивой веселостью сказала я, все у меня хорошо, и у тебя будет. Прости, что
Да что ты заладила «прости-прости», вскрикнул Артем, что случилось? Что я сделал не так?
Беспомощность в его голосе отзывалась тупой болью у меня в душе.
Ты не виноват, просто я люблю Андрея.
Артем недобро уставился за мое плечо.
Я в это не верю! Это неправда! У нас с тобой скоро свадьба, ты просто поспешила
Это я с тобой поспешила, отрезала я. Сердце как будто раздирали на куски, а сейчас я уверена. Свадьбы не будет. Не приходи больше.
Артем стоял, хватая ртом воздух. Он не мог поверить, что между нами все кончено.
Прощай, решительно сказала я и захлопнула дверь.
Я сама не заметила, как съехала по двери вниз и сидела так, вытянув ноги. Богданов, недолго думая, уселся рядом. Возможно, он думал, что я заплачу, но слез не было: я вчера выплакала их все, до последней капли. Прошло, наверное, не меньше получаса, прежде чем Андрей нарушил молчание.
Ты уверена, что поступаешь правильно?
Я кивнула.
Но ведь ты его любишь!
Я снова кивнула. Насколько было бы легче не говорить больше никогда!
Тогда почему, объясни?
Я продолжала упорно молчать.
Даша?
Я сделала глубокий вдох, так, что заболела грудная клетка. Как высказать словами то, что происходит у меня в душе?
Я его не достойна, наконец облекла я свои мысли в слова.
Но это жебред какой-то, Андрей уставился на меня, но я смотрела на свои ноги.
Нет, это не бред. Это правда. Не перебивай, добавила я, чувствуя, что Богданов собрался меня переубедить, Артем куда красивее меня, умнее, успешнее. Я всегда это знала, но утешала себя тем, что у меня есть кое-что, чего нет у него.
Что же? не выдержал Андрей.
Я понимаю, в двадцать первом веке «целомудрие» смешное слово, но Артем так ценил то, что у меня никого до него не былоДаже с ним мы я осеклась, но решила сказать, как есть, мы не были близки. Хотели подождать до свадьбыТы считаешь это глупо, да?
Я этого не говорил.
Он смотрел на меня с такой нежностью, говорил, что я похожа на ангела светлая, чистая. И вот, я указала на свои ноги, все в синяках, это больше не так.
Андрей провел ладонью по моей ноге, как будто хотел исцелить ее одним лишь прикосновением.
Но он все равно будет любить тебя.
А я не хочу, чтобы он любил меня такую.
Богданов мотнул головой.
Это какой-то раздел женской логики, который мужчинам не понять? Он любит тебя, ты любишь его, но вы не будете вместе, потому что
Да, точно, жестко сказала я. Странно, но, приняв решение, я уже не чувствовала себя несчастной. Я вообще ничего не чувствовала.
Даша, ну как ты не поймешь ты не виновата!
Я резко подняла голову и уставилась в самые зрачки Богданова.
И что? зло усмехнулась я, что с того, что я не виновата? Мне от этого легче? Артему от этого будет легче? Из моей памяти сотрется вчерашняя ночь, и все станет, как раньше? НЕТ. Я не смогу быть с Артемом, если он будет знать обо мне такое, а скрывать правду я не смогу тоже, так чтоя в полной жопе, Андрей.
Он усмехнулся. Я ответила кривоватой улыбкой.
Послушай, обратилась я к Богданову, мне неудобно тебя напрягать, но домой мне сейчас нельзя. У меня нет сил притворяться перед родителями. Хотя бы несколько дней мне надо у тебя отсидеться.
О чем разговор, подруга, невесело усмехнувшись, сказал Богданов, оставайся, сколько нужно. А я сейчас схожу в магазин, куплю для тебя какую-нибудь одежду. Когда вернусь, намажем еще раз твои синяки.
Не нужно
Нет, я знала этот его тон «ты-меня-не-переубедишь», если ты останешься, то будешь меня слушаться. Я буду тебя лечить. Наверняка бестолково, но хоть так. А ты сейчас пойдешь в комнату, ляжешь спать или посмотришь телек. Ясно?
Да, кивнула я и побрела в комнату. Если бы Богданов сказал мне: «Иди и выпрыгни в окно», я бы послушалась. Он никогда не причинит мне вредаи он знает, что со мной произошло. Сейчас я в единственном месте на свете, где мне не нужно притворяться. Обнимая подушку, я вновь погрузилась в сон.
* * *
Несколько последующих дней слились дня меня в единое смутное пятно. Я много спала и постоянно хотела пить. Богданов готовил мне куриный бульон, чай и морс, так что на кухню я почти не выходила. Количество фильмов, которые скачал для меня Андрей, стремительно уменьшалось.
Досмотрев очередной сериал, я взяла последнюю таблетку обезболивающего. Боль уже не мучила меня так сильно, как прежде, но я все равно пила лекарство: оно вызывало сонливость, а все, чего я хотела это пребывать в легкой дремоте. Какое-то время я вяло наблюдала за событиями на экране, а спустя несколько мгновений уже спала. Я видела огромное озеро с зеркально-гладкой поверхностью и плывущую по нему лодку. Солнце пробивалось сквозь свисающие в воду ветви ивы, и, едва я почувствовала радость от этой спокойной картины, что-то вдруг выдернуло меня из забытья.