Маменька взялась за ридикюль.
Мы покупаем.
Мама, нет, сказала Джейн.
Двадцати фунтов Остенам хватило бы, чтобы оплатить квартиру на шесть месяцев вперед. У матери не могло быть такой суммы. И все же она достала банкноту из ридикюля.
Откуда у вас такие деньги? спросила Джейн и только теперь заметила перемену: на маменькиной груди не было всегдашнего золотого украшения. Мама, а где же медальон баронессы?
Белая кожа, привыкшая к тяжести драгоценного металла, теперь казалась трогательно беззащитной. Видеть мать без цепочки с семейной реликвией было для Джейн так же странно, как если бы она стояла перед ней голая. Миссис Остен дотронулась до ничем не отягощенной шеи, но тут же убрала ладонь.
Раз мою дочь пригласили в Насосную залу, она отправится туда в подобающем виде.
Джейн, охнув, покачала головой:
Мама
Послушай меня. Это упростит дело. Особенно для твоего отца. Так все будут видеть, что мы не нищие. При этих словах она подняла подбородок.
Мама, вы же так любили бабушкин медальон!
Миссис Остен слегка поморщилась:
Я сама виновата, Джейн. Позволяла тебе сидеть с отцом и читать, вместо того чтобы возить тебя на балы и вечера. Ты ведь даже чай заваривать не научилась.
Я умею заваривать чай.
Ты делаешь это очень дурно. У тебя получается отвар со вкусом олова. Будь я с тобою построже, ты приучилась бы подавать себя в выгодном свете и была бы давно замужем. А я позволила тебе одичать. Так дай я хотя бы куплю для тебя платье.
Джейн подумала о той радости, которую доставляло ей ее одичание. Потом опять поглядела на голую маменькину шею и покачала головой. Мать и дочь никогда не понимали друг друга.
Хорошо, мама.
Миссис Остен улыбнулась, но в следующую же секунду снова нахмурилась. Жестом велев Джейн идти переодеваться, она протянула банкноту продавцу. Он, осклабившись, схватил деньги и только потом взял у покупательницы товар, чтобы его завернуть.
Так Джейн стала обладательницей белого платья прекраснейшей из всех вещей, которыми она когда-либо владела.
Глава 4
Приближаясь к Сидни-Хаусу, маменька с дочерью издалека заметили у подъезда эффектную фигуру тридцатилетнего мужчины с волосами цвета подсолнечника, перехваченными черной лентой. Удивленно ахнув, Джейн крикнула брату:
Здравствуй, Генри!
Здравствуй, Джейн! ответил он с улыбкой.
На его руке покоилась рука жены Элизы.
Bonjour, Джейн, проговорила она.
Я думала, вы пробудете у Досонов до четверга, сказала Джейн.
Брат и невестка, гостившие у друзей в Корнуолле, должны были заехать в Бат только на следующей неделе, на обратном пути в Лондон.
Генри помотал головой:
Мама написала нам и потребовала, чтобы мы немедленно изменили планы. Завтра мы идем с тобой в Насосную залу. Ужасно за тебя рады, Джейн! Это и в самом деле прекрасная новость.
Да уж! гордо согласилась миссис Остен. Это поважнее, чем какой-то глупый Роберт Досон.
Мама, нет! вскричала Джейн, и в ее голосе прозвучали панические нотки. Она предчувствовала катастрофу. Мы слишком торопимся! Я видела этого человека всего раз!
Послушай, сестрица, улыбнулся Генри. Тебя пригласили в Насосную залу. А это место, где все обручаются. Ни за чем другим туда не ходят. Разве только кто-нибудь захочет пить отвратительную соленую воду! Он рассмеялся, и его белые зубы сверкнули в ярком дневном свете. К тому же ты Джейн Остен, самая очаровательная и умная из всех знакомых мне женщин. Кому как не тебе стать лучшей на свете женой и матерью! Посмотрев на жену, Генри прибавил: Прости, дорогая.
Не нужно извиняться, мягко возразила Элиза на родном французском языке. Она не говорила, а мурлыкала, источая экзотическое обаяние, подражать которому Джейн даже не пыталась, так как не желала иметь глупый вид. Я согласна с тобой, кивнула Элиза, обращаясь к мужу, после чего улыбнулась Джейн и прибавила: Тем паче что у тебя новое платье. Теперь перед тобой ни один мужчина не устоит.
Они отобедали все вместе. Мама шутила, а папа поставил на стол бутылку вина, полученную в подарок от одного богатого прихожанина еще в Гемпшире.
Как поживает Дарси? спросил вдруг Генри, когда застолье было в разгаре, и, задорно улыбнувшись Джейн, отправил в рот кусочек ягнятины.
За столом мгновенно воцарилась тишина. Все знали о том, как миссис Остен относится к литературным занятиям дочери, но бунтарь Генри любил подразнить маменьку. Все устремили на нее ожидающие взгляды. Однако если кто-то хотел увидеть вспышку гнева, то его постигло разочарование. Вместо того чтобы раскричаться, мать семейства улыбнулась:
Сегодня, Генри, ты меня не рассердишь, даже не старайся. Когда Джейн выйдет замуж, она будет вольна писать столько, сколько ее душе угодно.
Генри рассмеялся и захлопал в ладоши. Остальные к нему присоединились. Впервые за несколько лет в доме воцарилась необычная атмосфера атмосфера счастья. Генри смешил всех рассказами о чудаках, с которыми ему приходилось иметь дело в своем банке. Элиза играла на фортепьяно, а преподобный Остен, обыкновенно скованный застенчивостью, даже подпел ей, чем удивил и обрадовал Джейн. Маменька, слегка раскрасневшаяся от вина, прямо-таки светилась, то и дело издавая приглушенные возгласы восторга.
Только теперь Джейн поняла, какой унылой была прежняя жизнь семьи Остенов. Сейчас все изменилось благодаря ей или ее удаче в любви. Она сглотнула, с волнением почувствовав, как сильно зависит счастье родителей от того, замужем ли она или нет. Попросив извинения, Джейн вышла на лестницу, где уже стоял Генри. Он еще раз обнял ее.
До чего же я рад за тебя, сестрица!
Генри, это все так внезапно возразила она, но он прервал ее:
Брось, Джейн. Я знаю старика Уизерса. Он был моим партнером в делах. Они, Уизерсы, разумные люди, а чтобы тебя упустить, нужно быть глупцом. Пришло твое время, сестра. Хочешь ты или нет, а придется тебе быть счастливой. Впрочем, ты еще успеешь свыкнуться с этой мыслью.
Генри широко улыбнулся. Он всегда улыбался. Такой уж у него был нрав. Джейн кивнула, позволив брату оставить за собой последнее слово в споре.
Когда миссис Остен предложила семейству прогуляться, как было заведено у них еще в Гемпшире, все с радостью согласились: надели пальто и вышли на прохладный вечерний воздух.
Генри с Элизой шагали парой впереди всех. Миссис Остен, выпустив руку мужа, приблизилась к Джейн, которая шла одна, и принялась излагать ей хитроумные планы, способные романтическим образом подтолкнуть мужчину к обручению. Например, Джейн могла упасть в реку или в медвежью яму: тогда мистер Уизерс был бы обязан ее спасти и жениться на ней. Джейн ответила, что едва ли сумеет отыскать в Сомерсете медвежью яму, но маменьку это не смутило. Не ослабляя натиска, она представила дочери список очаровательных словечек, которые следует шептать мужчине в ухо, а также перечень причесок, которые его покорят. Обыкновенно в таких случаях Джейн пыталась спорить, но сейчас лишь одобрительно улыбалась в ответ на каждую маменькину идею. Рассеянно слушая, она думала о давешних словах Генри и потихоньку начинала им верить.
Вон мисс Харвуд. Поздороваемся с ней, сказала миссис Остен, когда они вышли на Чип-стрит.
Хрупкая седовласая женщина в чиненых перчатках помахала им с порога своего дома.
Пожалуйста, мама, не нужно! взмолилась Джейн, однако маменька уже приблизилась к своей знакомке и пожелала ей доброго вечера.
Я не заметила, как вы подошли, промолвила мисс Харвуд. Весь вечер в хлопотах. Впрочем, полагаю, у меня найдется чай и немного пирога.
Она сделала вид, будто собирается войти в дом.
Спасибо, остановила ее миссис Остен. Нам уже пора возвращаться. Мы только хотели узнать, как у вас обстоит дело с запасом угля.
Мисс Харвуд улыбнулась:
У меня вполне достаточно угля, сударыня. Тем более что я в нем не нуждаюсь.
Она плотнее закуталась в шаль.
Как? Вы разве не топите камин? спросила миссис Остен. Вчера были заморозки, и сегодня ночью снова
Заметив, что Генри и Элиза, остановившиеся у моста, смотрят на нее, мисс Харвуд потупилась:
Я не трачу уголь, когда в доме, кроме меня, никого нет.
А сколько же его у вас?
Три.
Три мешка? Это и впрямь немало.
Да нет же, просто три.
Неужели всего три куска? догадалась Джейн, а ее мать тут же спросила:
Разве ваш брат не приехал на прошлой неделе?
Сэмюэль важный человек, сударыня. У него много дел, возразила мисс Харвуд, гордо подняв голову.
Приходите в Сидни-Хаус, и Маргарет даст вам четыре мешка, сказала миссис Остен. В уплату я попрошу у вас одну из ваших картин.
Договорились! обрадованно воскликнула мисс Харвуд. Это будет вид на мост Палтни!
Миссис Остен похвалила художницу за оригинальность замысла и прибавила:
Только, пожалуйста, не перетруждайте рук.
Взгляд мисс Харвуд встретился со взглядом Джейн. Она отвела глаза.
Не посмотрите ли вы на мой камин, миссис Остен? Мне кажется, в трубе что-то застряло.
Конечно, ответила пасторша и, пригнувшись, исчезла в дверном проеме.
Воспользовавшись этим, мисс Харвуд схватила Джейн за руку.
Я слышала, завтра вас ждут в Насосной зале. Если из этого ничего не выйдет, разыщите меня, прошептала пожилая дама и привлекла Джейн еще ближе.
Та отстранилась. Услышанное ею было так странно, что она подумала, будто ослышалась.
Простите, мисс Харвуд, я вас не понимаю.
Джейн опасливо огляделась. Лучше бы на них сейчас никто не смотрел.
Это не единственный путь, произнесла седовласая леди и так энергично встряхнула руку своей собеседницы, что вовсе оторвала бы ее, если бы не столь сильно походила на воробья крепостью своего телосложения.
Мне больно, мисс Харвуд.
По-вашему, я жалкая? Жалкая и смешная?
Нет, солгала Джейн.
Девушки вроде нас с вами должны держаться вместе, проговорила мисс Харвуд, и Джейн пристально поглядела ей в лицо. Немолодые глаза бегали из стороны в сторону. Из-под шляпки выбилась прядь седых волос. Мисс Харвуд, громко дунув, убрала прядь с лица и требовательно сказала: Обещайте, что зайдете ко мне.
Джейн обещала, и это странное обещание звенело в ее ушах, пока семейство, повернув домой, пересекало Эйвон по тому самому мосту, который мисс Харвуд грозилась нарисовать за четыре мешка угля.
Глава 5
Следующим утром, когда Джейн сошла вниз и родные принялись восхищаться ее платьем, ко всеобщему удивлению, зазвонил дверной колокольчик.
Кто бы это мог быть?! воскликнула миссис Остен. В такой момент! Кажется, всем нашим знакомым известно, что нас ждут в Насосной зале.
Маргарет открыла дверь и, возвратившись, объявила:
К вам леди Джонстоун, мэм.
Все переглянулись и пожали плечами, подумав одно и то же: «С чего это соседка явилась именно сейчас?»
Бросив Маргарет свое пальто, леди Джонстоун вошла. Миссис Остен сделала реверанс.
Леди Джонстоун! По какой причине вы доставили нам такую радость?
Неужели нельзя просто выпить чаю с ближайшими соседями, не возбудив подозрений? негодующе ответила непрошеная гостья.
Вдова адвоката из Патни, который сделал карьеру и приобрел рыцарское звание, леди Джонстоун никогда прежде не снисходила до чаепития в обществе Остенов, хотя они обитали в Сидни-Хаусе не первый день. И именно сегодня она решила оказать им такую честь.
Что вы, что вы, сударыня! Просто нынче утром нас ждут в городе, и нам не хотелось бы принимать вас в спешке. Это мой сын Генри, он владеет банком в Лондоне. А это его жена Элиза.
Генри поклонился, Элиза присела. Леди Джонстоун кивнула, прикрыв глаза.
Я слышала о вашем маленьком дельце. Вероятно, вы знали моего покойного супруга, лорда Джонстоуна из Патни?
Да, миледи, знал, ответил Генри.
Быть может, миледи, вы предпочли бы зайти к нам после обеда, когда мы будем полностью в вашем распоряжении? пробормотала миссис Остен торопливо.
Глупости. Я пью чай быстро, и мне ничего не нужно, кроме разве что ломтика пирога. Это и десяти минут не займет, на ходу возразила гостья, уже устремившаяся в глубь коридора.
Преподобный Остен бросил взгляд на дедовские часы в передней и почесал затылок.
Я имею удовольствие быть знакомой с мистером Уизерсом из Кента, сказала леди Джонстоун, входя в гостиную.
Семейство последовало за ней.
В самом деле, заметила миссис Остен, он замечательный молодой человек.
Садитесь, пожалуйста, предложил преподобный, хотя гостья уже расположилась в его кресле.
Сам он сел с женой и дочерью на канапе, а Генри с Элизой втиснулись вдвоем в одно кресло. Все имели довольно глупый вид. И Джейн, и ее матушка были поглощены своими мыслями, когда леди Джонстоун снова заговорила:
Я буду счастлива поздравить мистера Уизерса с помолвкой.
Несколько мгновений все молчали, переваривая эти слова. Наконец миссис Остен, вполне, как ей показалось, уяснив их смысл, вскочила со своего места и с радостной укоризной обратилась к дочери:
Джейн! А ведь ты ничего нам не сказала!
Все заахали и заулыбались, подумав, очевидно, то же, что и маменька. Чувствуя, как сердце стучит в груди, Джейн помотала головой:
Я сама не получала никакого известия!
Вчера в Бристоле случился ужасный мороз. Он задержал почту и нарушил планы многих путешественников, объяснила гостья.
Мы этого не знали, миледи, сказала миссис Остен, и очень вам благодарны. Вы оказали нам большую услугу.
Преподобный схватил руку Джейн. Его пальцы были теплы и мягки.
Какую же? спросила леди Джонстоун.
Как какую? отозвалась миссис Остен со смехом. Вы сообщили нам о том, что наша дочь обручена.
Леди Джонстоун тоже рассмеялась:
Прошу прощения, но мистер Уизерс обручился с мисс Клементиной Вудгер из Тонтона, с чем мне и не терпится его поздравить. Помолвка состоялась вчера в Бристоле.
На лице адвокатской вдовы нарисовалась улыбка злорадного ликования. Остены вновь застыли в замешательстве. Джейн не могла читать мыслей матери, но по тому, как та сосредоточенно расправляла каждую складку своей синей муслиновой юбки, догадалась, что в маменькиной голове ведется какая-та важная внутренняя дискуссия. Сама Джейн тоже молчала. Глядя в пол, она с усилием дышала, а сердце словно бы куда-то падало. К счастью, миссис Остен довольно скоро прервала эту мучительную тишину.
Мы также непременно поздравим мистера Уизерса, бодро сказала она.
Джейн, избегая встречаться с кем-либо взглядом, встала, чтобы поворошить кочергой огонь в камине. Миссис Остен продолжила беседу:
А велико ли состояние мисс Вудгер?
Ее отец, лорд Вудгер, адвокат, ответила леди Джонстоун. В Патни у него собственная контора по делам передачи собственности.
В Патни?
Да. В Патни. Клементине, невесте, еще не исполнилось двадцати одного года.
Совсем юная, заметила миссис Остен.
Вовсе нет. После двадцати двух выйти замуж уже нелегко.
Джейн поворошила огонь еще раз.
Впрочем, сегодня я слишком занята, сказала леди Джонстоун и встала как раз в тот момент, когда Маргарет вошла с чайным подносом. Не утруждайтесь, уже не нужно, прибавила гостья, указав на чайник, и с самодовольной улыбкой удалилась.
Некоторое время Джейн сидела не шевелясь. Поначалу в ней теплилась надежда на то, что леди Джонстоун просто сыграла с ней жестокую шутку. Но потом Маргарет вернулась с рынка, где говорила с прачкой из дома, в котором остановился мистер Уизерс, и та подтвердила: вчера в Бристоле он обручился.
Растерянная миссис Остен отказывалась в это верить, ссылаясь на происки темных сил.
Кто-то или что-то сбивает его с толку, заявила она.