Из планшета снова донеслась птичья трель, и лицо мальчика просветлело. Глядя на него, я подумала, что хочу сделать его запах слабее, и одновременно у меня появилась мысль, что мне это не под силу. Я для себя-то не могу сделать все так, как хочу, куда уж мне спасать еще кого-то. Тебе одиноко, вот ты и хочешь взять котенка, расхохотался мой внутренний голос. Поэтому я разглядывала лицо мальчика, словно бы издалека.
С того дня он стал каждый день приходить ко мне. Полдничал со мной на веранде, иногда обедал и не отрывался от планшета. Похоже, его увлекало не только птичье пение, но и голоса животных. Он с таким интересом наблюдал за всем этим, что я могла только восхищаться его сосредоточенностью.
Прошло несколько дней, и, собравшись в очередной раз окликнуть его, вдруг поняла, что так и не спросила, как его зовут.
Совсем забыла. Слушай, я же не могу всегда звать тебя «слушай» или «эй» может, скажешь, как тебя зовут? Вот я Кинако. Вообще-то я Кико, но мне придумали прозвище Кинако. Славное, правда?
Я написала палкой, которая валялась на земле, иероглифы моего имени и подписала рядом «Кико». Мальчик читать умел не знаю, правда, насколько хорошо. Я видела, как он набирал в поиске «лев» или «кукушка».
Зови меня Кинако. А теперь твое имя. Ну? спросила я, протянув ему палку.
Ребенок сжал ее в руке, ненадолго задумался, а потом медленно вывел:
Паразит.
В смысле?! Я, затаив дыхание, смотрела на мальчика, пытаясь понять, что он чувствует, но не могла.
Футболку, которую я ранее выстирала, он с того дня не носил. Он надевал новое мужское белье примерно раз в три дня. Вроде бы мылся, голову тоже мыл. В какие-то дни от него пахло, в какие-то нет. Дотрагиваться до себя не разрешал, так что я не могла посмотреть, но синяки наверняка оставались думаю, его бьют. Это точно были следы жестокого обращения, которые он старался спрятать, но не мог.
Так, то есть твое имя похоже на «паразит»? Как у меня прозвище? спросила я, думая при этом, что это невозможно. Как я ни ломала голову, приятных причин для этого не находила. Как я и ожидала, мальчик покачал головой, с досадой отбросил палку и снова взялся за планшет. На его лице было только раздражение. Я должна быстрее с ним подружиться. Так, чтобы он хотя бы мне рассказал, в какой ситуации оказался.
Позже, развешивая во дворе белье, я вдруг услышала знакомый звук. Невольно оглянулась кажется, он доносился из планшета. Наверное, пока мальчик прокручивал ролики, дошел до этого животного.
Это же
Сидевший на веранде и внимательно прислушивавшийся к этим звукам ребенок я, разумеется, не могла называть его «паразитом» заметил мое удивленное лицо и указал на планшет.
Это, ну как же ты нашел-то я часто слушаю это.
Ребенок, указывая на планшет, вопросительно посмотрел на меня. Наверное, он не понимал, что за животное издает этот звук. Я сунула высохшее полотенце в корзину для белья и села рядом с мальчишкой.
На экране в темной воде вверх поднимались пузырьки воздуха, и, будто эхом, отдавался глубокий звук. Он был похож на глубокое дыхание или на мелодию, которую мурлыкают под нос. Как будто голос, который ласково зовет.
Так поют киты.
Брови мальчик слегка поднялись.
Неожиданно, да? Говорят, что киты в море поют, призывая других китов.
Он восхищенно выдохнул и перевел взгляд на море перед нашими глазами. Я тоже посмотрела туда.
Потрясающе, правда? В таком огромном, глубоком море их голоса слышны сородичам. Я думаю, что они и беседовать могут. Интересно, что этот говорит?
Надеюсь, не какую-нибудь ерунду. «Какая светлая лунная ночь. Здесь море красивое, приятно плавать. Давно не виделись с тобой, хочу встретиться». Вот бы они так болтали!
Интересно, как звучит в море голос собеседника? Мне кажется, чувства того, с кем он общается, должны обволакивать все его тело.
Всем телом воспринимать те чувства, что направлены на тебя, всем телом их слушать. Наверное, это так приятно!
Представляешь как бы далеко вы ни находились друг от друга, можно ощущать то, что чувствует к тебе твой сородич. Правда, есть и те, кто лишен этого счастья.
Мальчик вдруг резко встал. Он недовольно нахмурился и скривил губы. Я даже не успела спросить, в чем дело, как его след простыл.
Я же еще не успела ничего рассказать!
Когда он проявил интерес к голосам китов, я решила рассказать ему все, потому что мне показалось, что он поймет, почему слушаю голоса китов.
Интересно, придет ли он еще? тихо пробормотала я.
* * *
В интернет-магазине я купила велосипед. Меня беспокоило, что я мало двигаюсь, а еще хотелось бы расширить свою сферу передвижения. Теперь, если постараться, можно было добраться и до «Иона». Кто бы мог подумать, что именно в деревне осознаешь истинную ценность онлайн-магазинов? Все-таки невозможно прожить с одним «Кондо-мартом». В ожидании, когда на тамошних полках появится сицилийское вино или бельгийское пиво, пожалуй, и умереть успеешь.
Я отправилась покататься на только что доставленном велосипеде. Съехав с холма, заработала педалями, направляясь в сторону рыбного рынка, где раньше почти не бывала. Миновала группку зданий с опущенными ржавыми ставнями-жалюзи видимо, раньше это были частные магазинчики. Один участок кажется, детская площадка зарос травой, доходившей мне до пояса, одиноко торчали шарообразная конструкция для лазания «паутинка» с облезлой краской и горка.
И как ты, бабуля, здесь жила? пробормотала я про себя.
Работая гейшей в Токио, бабушка, говорят, вела роскошную жизнь. По словам матери, у них была экономка, бабушка обучала молодежь и выбиралась то в Асакусу, то в театры в общем, привыкла проводить время изысканно. Судя по рассказам, она перебралась сюда, когда мне было три года, так что ей тогда было около шестидесяти. Надо же в солидном возрасте устроить себе такое приключение как переезд, да еще и в город, где ничего нет, да еще и в одиночку! Я вот до этого не жила богато и то ощущаю неудобства.
«Жила напоказ, фыркала мать. Когда ее оставили богатые клиенты, сорившие деньгами, она уже не могла вести ту же роскошную жизнь. Но она любила пустить пыль в глаза и не хотела, чтобы над ней смеялись те, кто знал ее в годы расцвета, вот и удрала в деревню, где ее никто не знал. Глупо! Впрочем, куда бы она делась от одинокой старости содержанка!»
«Шикарная была гейша!» так сказал отчим. Это случилось, когда бабушки уже не стало. Когда мне было шесть, она быстро и легко умерла от разрыва аорты или чего-то в этом духе. Посреди занятия она вдруг стала задыхаться, ее увезли в больницу на скорой, но спасти не смогли. Мать, ненавидевшая бабушку, даже тогда сказала, что ни за что не будет за ней ухаживать, но ей и не пришлось. После смерти бабушки осталось достаточно денег, чтобы хватило на похороны, вот тогда-то отчим и сказал, мол, противно считать такую своей родственницей. Это ж какой стыд содержанка! Но при этом он с уважением говорил о ее образе жизни: мол, сумела сохранить образ известной гейши, женщины с хорошим характером и до самого конца жила с шиком. И это стоило ценить.
А для меня бабушка была просто-напросто добрым человеком с мягким смехом. Она не важничала, не кичилась роскошью, она была душевной и красивой, как горечавка, тихонько цветущая в углу сада. Бабушка, о которой говорили мать с отчимом, отличалась от той, какой ее знала я.
Они оба не знали, почему она выбрала это место. Город, с которым нет никакой связи, в котором не на кого опереться. Ничем не примечательный, обычный рыбацкий городок в провинции. Интересно, что она здесь искала? Как жила?
Погруженная в эти мысли, я крутила педали и очнулась, только когда оказалась у скоростного шоссе. Пока оглядывалась вокруг, выбирая, куда поехать, меня окликнули:
Мисима!
Я подняла козырек своей бейсболки и посмотрела туда, откуда донесся голос, из окна «универсала» высунулся Муранака и махал мне рукой.
Ты чего здесь делаешь?
Купила велосипед, осваиваю.
Ишь ты. Обедала уже? Я вот собираюсь.
Задумавшись, посмотрела на часы почти час дня.
Хочешь, вместе поедим? Покажу вкусную столовую.
Я немного подумала давно не ела вне дома. Раз у меня теперь появился велосипед а пусть покажет!
Хорошо, поехали.
Муранака просиял.
Я поехала за его машиной, и через несколько минут мы добрались до небольшого ресторанчика. На синих занавесках у входа белыми буквами было написано «Закусочная Ёсия». Я протянула руку, чтобы открыть раздвижную дверь из матового стекла, но навстречу вышла группа дяденек в рабочей одежде. Мы вошли, и я увидела, что внутри было просторнее, чем казалось. Стояло четыре столика на четверых и еще четыре места на подиуме. Подиум, видимо, как раз занимали те дядечки там еще стояла посуда, которую торопливо убирали со стола две девушки в фартуках.
Мы сели лицом друг к другу за свободный столик у окна, и я раскрыла меню. Здесь были карри, отбивные, тянпон густой суп с лапшой, мясом и овощами, острые кусочки жареной курицы в общем, довольно много вариантов. Выбор отдельных блюд, не входящих в комплексный обед, тоже был богатым, так что закусочная, кажется, была популярна у простого народа. Вечером тут можно было и выпить.
Кстати, а где Кэнта?
Он увлекся сотрудницей ресторанчика, который открыли за «Ионом», нахмурился Муранака.
Он рассказал, что Кэнта парень настойчивый и решил ходить на обед только туда. Муранака, пытаясь поддержать чувства подчиненного, тоже ходил вместе с ним, но потом ему надоело, и сегодня он отправился обедать сам по себе.
Ладно, неважно. Рекомендую вот это ланч с тэмпурой[13] из курицы.
Мужчина ткнул пальцем в ланч с огромной фотографией, рядом с которой было красным написано: «Самое популярное блюдо». Он объяснил мне, что тэмпура из курицы самое известное местное блюдо, и что вся его семья любит эту закусочную когда они приходят сюда, только эту курицу и заказывают.
Что ж, тогда тоже попробую. Будьте любезны!
Я позвала официантку, и девушка тут же подошла к нам. Пока я заказывала два ланча с тэмпурой из курицы, Муранака вдруг сказал:
Эй, ты же Котоми, да?
Услышав это имя, я невольно вздрогнула, посмотрела на девушку в джинсовом фартуке и белой косынке и выпучила глаза от удивления. Она действительно лицом напоминала того мальчика.
О, Муранака
У нее была тоненькая девичья фигурка. Она застенчиво улыбнулась и каким-то детским жестом потерла щеку. Но вот лицо у нее было, как у старухи, так что и не подумаешь, что она одноклассница Муранаки. Она выглядела жалко будто красивый цветок, увядший от яда.
Значит, она мать того мальчика?
Мы ведь уже больше десяти лет не виделись, а ты меня до сих пор помнишь!
Так я ж тебя знаю с первого класса. Хотя как бы это сказать ты сильно изменилась, заметил Муранака, подыскивая слова. Котоми улыбнулась:
Женщины постоянно меняются.
Да нет, я Да-да, конечно!
Хи-хи! А ты, Муранака, все такой же искренний. Так мило. Итак, ваш заказ два ланча с тэмпурой из курицы? Заказ принят, чуть склонив голову набок, с улыбкой сказала она, будто звезда сцены, и исчезла на кухне. Оттуда сразу послышалось: «Котоми! Иди отдохни!» «Хорошо!»
Тяжело ей, наверное, пришлось, печально пробормотал Муранака, глядя ей в спину. И тут же добавил, уже обращаясь ко мне: В средних классах[14] была первая красавица! Хорошенькая такая, все в нее были влюблены. У меня несколько друзей ей признавались в любви всех отвергла. Она поступила в неплохую, по местным меркам, старшую школу я-то балбесом был, попал в самую плохую в общем, мы в старших классах в разных местах учились, но про Котоми я часто слышал. Когда все узнали, что она бросила школу и уехала из города, на ушах стояли были уверены, что ее взяли куда-то моделью или актрисой. А потом вот как оказалось Печально. Муранака задумчиво смотрел куда-то вдаль, и перед его взором, наверное, представала красавица Котоми такая, какой она была в детстве.
А какая она была по характеру?
Пожалуй, избалованная. Такой хорошенькой девочке ведь много прощается. Она была не столько звезда, сколько принцесса.
Я неопределенно хмыкнула. И такая теперь зовет собственного ребенка «паразитом»? Одевает его в обноски, бьет, а может, и не кормит толком.
Интересно, поверит ли Муранака, если сказать ему об этом? Предпримет ли какие-то действия?
Я хотела ему сказать и не смогла открыть рот. Если расскажу Муранаке об этом, не исключено, что мальчику станет еще хуже.
* * *
Мне самой довелось намучиться от такой легкомысленной доброжелательности. Когда я была в четвертом классе, наша классная руководительница сделала матери замечание по поводу того, что я хожу в неглаженой форме. «Я понимаю, что у вас есть еще и маленький ребенок, но, если вы немного проявите заботу, Кико не будет чувствовать себя так одиноко. Покажите ей своим отношением, что вы и ее тоже любите».
Это было перед зимними каникулами, маму вызвали в школу, и мы вдвоем сидели перед учительницей. Она светилась от собственной значимости, а мать скромно поклонилась: «Простите, что не обращала на это внимания. Мне очень стыдно». От меня не укрылось, как на миг застыло ее лицо. Как я и думала, гнев матери был страшен. Не успели мы зайти домой, она ударила меня, а когда я упала, схватила меня за волосы и заорала с угрожающим видом: «Почему я должна выслушивать нагоняи от той девчонки? Ты ей нажаловалась, да?!»
Разумеется, я никому не рассказывала о том, что происходит дома. Родители обожали братика, и мне не хотелось кому-то говорить, что со мной ребенком матери от предыдущей связи обращались как будто я досадная помеха, а самое главное я не хотела этого признавать. Сейчас-то я понимаю, что та учительница, видимо, заметила мою неухоженность и мягко указала на это, сказав о «неглаженой форме». Думаю, она хотела аккуратно сделать замечание родителям, погруженным в любовь к младшему ребенку. Однако все было не так просто.
Мать несколько раз ударила меня в прихожей, но на этом ее гнев не утих. На зимних каникулах она перестала меня кормить как следует. Раз в день, на ужин, мне выдавали плошку белого риса, посыпанного приправой, да и его я должна была есть в одиночку, в туалете для гостей. Она сказала, что это наказание за позор, который я на нее навлекла. Я ела свой рис в тесном холодном помещении, где не ощущалось никакого тепла, до меня издалека доносились запахи теплых мяса и рыбы и веселый смех семейства, и моя еда казалась совершенно безвкусной. Но я ничего не могла поделать с тем, что мне ужасно-ужасно хотелось есть, поэтому плакала и запихивала в себя рис. В тот год Рождества и Нового года не было только у меня. Ночью в Рождество, не выдержав голода, я открыла мусорное ведро там были остатки цыпленка, суши, пирожных, которые не доел Масаки. Сахарный Санта-Клаус был вымазан в сливках, но я без колебаний схватила его и съела. Он размяк от взбитых сливок и, хотя был сладкий, мерзко пах.
* * *
Мисима, чего задумалась?
От звука голоса Муранаки я очнулась.
Ничего.
Просто невеселые, паршивые воспоминания.
Через некоторое время принесли наш заказ. Я представляла себе обжаренные в панировке кусочки курицы, поэтому удивилась, увидев настоящую тэмпуру в воздушном кляре. Пришлось признаться, что впервые ем такое, и Муранака посоветовал обмакивать кусочки в кислый померанцевый соус пондзу мол, так вкуснее.
Налей сюда соус, а если любишь острое, можно еще добавить цитрусовую приправу юдзу с перцем. Да и просто с солью вкусно.
Послушавшись совета, я обмакнула тэмпуру в пондзу. Брызнул куриный жир, но, благодаря кисловатому соусу, мясо жирным не ощущалось. Я пробормотала: «Вкусно», и Муранака довольно засмеялся.