Чтобы ты понимал, старый черт! бросил Марк и вышел.
А я сразу сказала, что не к добру это! у дверей операционной, интенсивно работая шваброй, как всегда ворчала старая уборщица.
О чем это ты, баба Шур? поинтересовался Гельман.
Девицу, видал, привезли? Рыжая что ведьма! А я сразу сказала: бедовая она.
Ну, она же не виновата, что Господь ее создал такой?
Уж я не знаю, Господь или Сатана, но девка несчастливая! заговорщически прошептала старушка, выпучив глаза и чуть кивнув, дабы развеять всякие сомнения.
Марк еще постоял, глядя на скрюченную спину, и отправился к себе. Что-то в словах бабы Шуры не понравилось ему: то ли явная ложь, то ли скрытая правда.
В кабинете было уже темно, настольная лампа под зеленым абажуром бросала причудливый свет на бумаги, разбросанные на столе. Марк поморщился, вспомнив что так и не доделал отчет, но желания возвращаться к нему не было. Там за дверьми операционной была другая реальность, вечная битва, из которой он возвращался победителем и ради чего стоило жить. Гельман выключил лампу и лег на кушетку. Мысли роились в голове, не давая покоя. О чем они были, он не мог сказать; просто поток ненужных воспоминаний, лиц, событий. Сегодня было не его дежурство, но он не уходил из больницы, что-то держало его здесь. Неожиданно он понял, что это было. Та рыжеволосая девочка, бледная, спокойная, одинокая; и слова старой женщины о беде, преследующей ее. Тревога черной змеей прокралась в сердце и шипела там, не давая покоя. Марк поднялся и накинул халат. Он должен снова увидеть эту девочку, должен защитить ее от чего-то, правда, от чего конкретно он еще не знал. Спустившись этажом ниже и узнав в какой палате лежит Алиса, он бесшумно открыл дверь и зашел внутрь. В помещении было темно, только бледный свет луны серебрил белый пододеяльник. Она лежала неподвижно, как спящая красавица из сказки, и дышала ровно, спокойно. Чудовищ поблизости тоже не оказалось, но это все почему-то не успокоило Марка, наоборот, тревога в сердце снова зашевелилась, зашипела. Рыжие волосы, разметавшиеся по подушке, оттеняли бледное лицо и бескровные губы. Марк непроизвольно залюбовался ее трагической красотой, но вспомнил зачем пришел и подошел ближе. Он взял ее тонкое запястье и посчитал пульс. В норме. Можно уходить .Мужчина поднялся и направился к двери. Неожиданно девушка глубоко вздохнула и зашевелилась.
Ты ангел? сонным голосом спросила она.
Марк вздрогнул и обернулся. Она смотрела на него туманным взором, но что он ей рисовал оставалось загадкой.
Ты ангел! повторила она на этот раз утвердительно и протянула к нему свои тонкие руки. Поцелуй меня! Во сне можно.
Марк понял, что она бредит, и снова про себя решил, что уволит к чертовой бабушке горе-анестезиолога. Видимо в неровном свете полной луны ее воспаленный мозг бурно фантазировал: Марк в своем белом халате, ярко отсвечивающем в том же лунном свете, представлялся ей ангелом с белыми крыльями. Он вернулся к кровати и положил руку на лоб девушки. Температура была, но небольшая.
Поцелуй меня, снова попросила Алиса.
Марк провел рукой по пылающим щекам, идеальному подбородку, коснулся мокрой шеи, потом осторожно укрыл ее одеялом и отошел. Алиса улыбнулась ему, завернулась в одеяло и закрыла глаза.
Он вернется к ней через час, который проведет в томительных попытках прогнать это наваждение прочь, но желание вновь увидеть ее возьмёт верх и он убедит себя в том, что не сможет уехать домой, не проверив ее состояние еще раз.
В палате стало темнее, луна спряталась за деревьями и только тусклый свет коридорных ламп проникал сквозь мутное стекло двери. Марк бесшумно подошел к кровати. Температура спала, пульс ровный, дыхание спокойное.
Где же твои крылья? прошептала Алиса, чуть приоткрыв глаза. Они тебе очень идут.
Марк осторожно склонился над ней. Неужели он ей действительно сниться или она просто издевается над ним? Но глаза девушки были плотно закрыты, ровное дыхание говорило о крепком, глубоком сне. Он посидел с ней еще какое-то время, ласково гладя по голове и вслушиваясь в легкое дыхание, потом встал и вышел из палаты. Медсестры на посту не оказалось и Гельман подумал, что с удовольствием остался бы здесь дежурить, лишь бы не возвращаться в пустую холодную квартиру, где его никто не ждет. Но мысли ведь только результат работы нейронных связей, ему как врачу это отлично известно. А как человек давно и глубоко одинокий, он привык подавлять любые проявления жалости по отношению к самому себе.
Алиса проснулась от скрипа открывающейся двери и нехотя открыла глаза. Шевелиться ей совсем не хотелось, в теле ощущалась слабость и приятная тяжесть, как после долгой физической нагрузки; во рту пересохло, но чувство тошноты отмело все желание попросить воды. Женщина среднего возраста в белом халате и голубых шлепанцах, одетых на белые носочки, подошла к ней и протянула градусник.
Доброе утро! бодро объявила она, отчего Алисе еще больше захотелось снова закрыть глаза. Как самочувствие? Температуру померяете, градусник оставите на тумбочке. Обход в 9 часов и обязательно приберите свои вещи. Заведующий не любит беспорядка в палатах, быстро чеканила она у зеркала, заправляя волосы под шапочку, потом окинула критичным взглядом тумбочку, кровать и стул рядом с ними и, не обнаружив на них ничего провокационного, а точнее отметив полное отсутствие вещей, неопределенно мотнула головой и вышла.
Алиса поставила градусник и закрыла глаза. Она открыла их снова под чьим-то пристальным взглядом и тактичным женским кашлем. «Обход в 9 часов», мелькнуло в голове. Значит, она проспала почти 3 часа, в обминку с градусником, который, к счастью, не выпал и не разбился. Перед ней стоял Михаил Соломонович в компании двух молодых женщин. Увидев его, Алиса по-детски протерла глаза и широко улыбнулась мужчине, тут же подумав про себя, что это как-то глупо улыбаться вот так врачу в палате после операции. Но он развеял все ее смущение, улыбнувшись в ответ, и осторожно расположился на краю кровати. Пока он осматривал ее, задавал вопросы и успокаивал, Алису, наконец, отпустило. Она поняла, что самое страшное уже позади, и теперь стены больницы вместе с ее врачами уже не казались ей чем-то пугающим. А потом он ушел, оставив ее наедине с бесконечностью ожидания.
Алиса следила за медленно плывущими рваными облаками. Ее природная фантазия рисовала горы, водопады, невиданных животных. Вдруг дверь палаты тонко скрипнула и в проеме показалась голова мужчины, который тут же зашел внутрь.
Здравствуйте. Как вы себя чувствуете? поинтересовался он и подошел к Алисе.
Здравствуйте, не сразу ответила она и подозрительно прищурилась. Вы тот врач
С которым вы никогда больше не хотели встречаться, да, да, улыбнулся он и полубоком присел на кровать.
Но как вы здесь оказались? удивилась она, отметив про себя, что ему очень идет халат.
Вообще-то я здесь работаю. Но вы так и не ответили на мой вопрос.
А кем вы работаете? не унималась Алиса, сама не понимая почему ей это так важно.
Я анестезиолог и по совместительству заведующий реанимационным отделением. Ну, так как вы себя чувствуете?
Хорошо. А почему вы спрашиваете?
Стандартная процедура, пожал он плечами. У анестезиолога два любимых вопроса: когда ты ел и как ты спал? Кстати, насчет еды, это можно будет только завтра, а сейчас можете немного попить, если хотите.
Алиса утвердительно кивнула и поморщилась от тянущей боли внизу живота.
Болит? посочувствовал врач. Ничего, скоро пройдет. Скажу медсестре, чтобы принесла вам воды, добавил он, вставая. Только сейчас Алиса обратила внимание, насколько он привлекателен: смуглая кожа, черные волосы, идеально подстриженная борода бальбо, длинный, аристократичный нос с чуть заметной горбинкой и темные, цвета горького шоколада, глаза.
Вы еще придете? неожиданно спросила девушка. Не то, чтобы она снова хотела его увидеть, но лежать одной в пустой палате целый день было уже невмоготу.
У вас свой лечащий врач, кстати, очень компетентный. Ждите вечернего обхода, сухо ответил он и вышел.
Через минуту у двери раздался игривый женский голос: Ну, вы скажите тоже, Марк Изотович! Пустите! и в палату прошмыгнула раскрасневшаяся, широко улыбающаяся молоденькая медсестра с ватным тампоном, смоченным в воде.
После тихого часа к Алисе заглянула взволнованная бабушка, но была успокоена и отправлена домой с обещанием больше не приходить в больницу. Так Алисе было спокойнее и за нее и за младшую сестру, которую поручили заботам соседей. После того, как бабушка ушла, Алиса окончательно успокоилась и крепко уснула, поэтому не знала, что Марк все-таки пришел, но потревожить ее сон не посмел.
На следующий день ей разрешили вставать. Без особого энтузиазма позавтракав пюре из вареных овощей, Алиса принялась изучать бюллетени, нарисованные от руки и развешанные на стенах коридора. Хватило ее ровно до ужасов туберкулеза, от которых противно заныл живот и она была вынуждена снова вернуться в палату.
К вечеру третьего дня, который Алиса провела в подсчетах количества машин, проезжающих мимо больничных окон, снова открылась скрипучая дверь палаты.
Жданова? спросила медсестра. К вам посетители.
На узкой, обшарпанной лестничной клетке ее ждал Никита. «Никак Аврора разболтала по телефону, когда он позвонил!» прикусив губу от обиды, подумала Алиса, но сделала над собой усилие, улыбнулась и шагнула к нему навстречу. Но оказалась в чужих не менее крепких объятиях, источающих аромат магнолии и цитруса. Невысокая брюнетка в дорогом твидовом костюме встала между нею и Никитой. Девушка была привлекательна, но что еще больше бросалось в глаза, так это присущая ей дикая энергетика. Не жизнь кипела вокруг нее, а она питала каждое мгновение своим присутствием. Не такой Алиса представляла себе их встречу. Она не хотела, чтобы Никита видел ее в таком виде, а уж если пришел, то лучше бы один. Врагам нельзя демонстрировать свои слабые стороны, тем более соперницам. Чего уж точно Алиса не хотела так это встретить жалость в глазах Карины.
О, прости, прости, пожалуйста. Тебе должно быть еще больно? Ничего что я на «ты»? Просто Никита столько о тебе рассказывал, что мне кажется, будто мы сто лет знакомы и ты для меня как родная сестра! она сыпала предложениями на чистом русском языке, но с явным итальянским акцентом, что придавало ее речи шарма. Бурная жестикуляция, присущая всем итальянцам, разносила тонкий аромат дорогого импортного парфюма вокруг девушки невидимым облаком, создавая атмосферу роскоши и благополучия. Сама того не ожидая, Алиса глубоко вдохнула этот аромат легкой, беззаботной жизни и широко улыбнулась.
Как ты себя чувствуешь без одной запчасти? пошутил Никита, перекладывая продукты из двух пакетов в один. Там были яблоки, апельсины, шоколад и коробка красиво упакованных эклеров.
Все хорошо. Спасибо. Но как ты узнал? Алиса, наконец, освободилась из цепких «иностранных» объятий и присела на лавочку.
Твоя сестра нам все рассказала, Карина уселась рядом и взяла Алису за руку. Она так переживает за тебя, бедняжка! Я завидую вашей сестринской привязанности. Всю жизнь мечтала о родной душе, но, к сожалению, родители слишком увлеклись моим воспитанием.
Алиса с надеждой посмотрела на потолок, где куски старой пожелтевшей штукатурки только и ждали часа, чтобы упасть, но к ее разочарованию, он еще не наступил.
Представляю, вздохнула она и сжала холодную руку в кулак, а потом, не соблюдая никаких приличий, всем телом повернулась к Никите. Ты бы не мог навестить ее? Она будет рада.
Прости, Рыжик, но мы с Кариной должны за два дня объехать всех родственников с приглашениями, уйма дел, не успею, весело ответил Никита и посадил Алису к себе на колени. Этот вечный двигатель, он с улыбкой кивнул в сторону невесты, собирается пригласить на свадьбу всю мою родню, а она, к слову, насчитывает больше четырех десяткой и это только по подтвержденным данным.
Основное торжество состоится в Италии, а близких друзей Никита хотел бы собрать после этого на родине и устроить молодежную вечеринку. Это просто замечательно. Обожаю вечеринки! Карина захлопала в ладоши, подпрыгивая на месте, как детский мячик на резинке.
Ты когда-нибудь была в Италии? так же весело продолжила она, видя, что Алиса не реагирует на ее реплики. Это волшебная страна! Ты обязательно должна приехать к нам на Рождество.
В это время на площадке нижнего этажа раздались голоса. Двое мужчин-докторов поднимались по лестнице, что-то бурно обсуждая и подшучивая друг над другом.
Из тебя бы мог получиться отличный главврач! Алиса узнала смех Михаила Соломоновича и его грузную фигуру.
А из тебя отличный еврей! Но каждому свое! бесстрастно заметил Марк Изотович и поднял голову.
Он окинул беглым, критичным взглядом содержимое пакета, который принес с собой Никита, и под черными, аккуратно подстриженными усами скользнула пренебрежительная улыбка. «Странные отношения!» мелькнула в голове Алисы сказанная им когда-то фраза и окрасила щеки ядовитым румянцем. Девушка обвила шею парня руками и чувственно поцеловала в висок. Выдержав пару секунд, она решила зафиксировать демонстрацию своей детской мести уничтожающим взглядом, но ее глаза встретились с добродушной улыбкой Михаила Соломоновича. Он чуть заметно подмигнул ей и отправился вслед за Гельманом, который уже давно исчез за дверью хирургического отделения.
Ребята пробыли с Алисой около получаса. Никита торопился домой, где мама с бабушкой активно готовились к встрече с будущей невесткой. Алиса не стала их провожать. Сославшись на недомогание, она быстро чмокнула Никиту, не удостоив при этом Карину ни взглядом, ни словом, что вышло достаточно неучтиво, и вернулась в палату, кусая губы до крови. Она была зла, но побежденной себя не чувствовала. Никита влюблен, это факт, но для Алисы не помеха, она не отдаст его другой. Девушка держала в руках красивую коробку с эклерами, перевязанную нежно-розовой лентой, и не заметила, что уже не одна в помещении.
В ближайшее время содержимое этой коробки вам противопоказано, как впрочем и всего пакета.
Алиса вздрогнула и выронила коробку из рук, к счастью, та упала на кровать, даже не перевернувшись. Марк проследил за падением гостинца и спокойно подошел к тумбочке.
Вашему жениху прежде, чем покупать все самое дорогое и красиво упакованное, не помешало бы для начала поинтересоваться, что вам можно есть, а что нельзя. У нас не самое разнообразное и вкусное меню, но для вас сейчас самое полезное. Судя по тому, как пациенты рьяно идут на поправку и просятся домой, можно сказать, что наша скромная еда людей на ноги поднимает, говорил он, доставая из пакета бананы, йогурт, печенье и книги. Завтра можете побаловать себя вот этим, но умеренно.
Алиса, все это время молча наблюдавшая за происходящим, наконец, обрела дар речи, а вместе с ним и желание сорвать на ком-нибудь свою злость. Марк подходил для этого идеально, снова поставив под сомнение поступки Никиты, а заодно став свидетелем ее унизительного поражения. И репетицию реванша Алиса решила отыграть на нем.
Спасибо за заботу, но по поводу диеты я обращусь к своему лечащему врачу. Мне его рекомендовали как компетентного специалиста, парировала она.
Гельман чуть заметно улыбнулся и вышел. Ему достался достойный противник. Достойный и невероятно привлекательный. Было в этой молодой девочке что-то будоражащее нервы и цепляющее за душу. Что именно на него так действовало, Марку только предстояло выяснить.