Улыбка!
И это ранним-то утром! А еще говорят, что деньги делают людей несчастными! Как по мне, такое мог сказать только человек, никогда не имевший их и желавший скрыть свою бедность от своих же глаз и попросту не думать о ней.
Да, конечно, то, каким способом заработаны деньги, имеет большое значение, ибо заработок, построенный на обмане, человеческих страданиях и подобном, никогда не принесет своему владельцу счастья, сколько бы их ни было, но фраза «не в деньгах счастье» полная ерунда. Корректнее сказать «счастье не только в них», но в них оно точно есть, иначе на тот момент я был бы одним из самых счастливых людей на планете.
«И как такой молодой человек может иметь столько денег? Ему же от силы лет двадцать шесть! Наверняка у него попросту богатые родители»
Но, что бы я ни думал, второй «подзатыльник» так же подействовал на меня должным образом.
Завистливо проследив за задними фарами шикарного автомобиля, исчезнувшего спустя считанные секунды за поворотом, я продолжил идти в сторону офиса и чувствовал при этом внутри своей груди кошек, которые скребли мою душу своими острыми когтями.
Войдя внутрь через крутящиеся двери и минув турникеты, я вместе с остальными собратьями по несчастью принялся дожидаться лифта. Когда он приехал на первый этаж, мы набились внутрь, словно муравьи, и каждый нажал кнопку нужного ему этажа.
Привет, Клим, поздоровалась со мной коллега, Елена Вантеро. Как дела? Выглядишь хмурым.
Привет, ответил я, лишь краем глаза взглянув на свою собеседницу. Да так, все хорошо.
И вот она, ложь, которую практически каждый из нас говорит остальным. Вранье, помогающее скрыть наше внутреннее состояние. Все мы так поступаем, на вопрос: «Как дела?» отвечаем «хорошо», даже если в жизни творится полный ужас.
Постояв в нерешительности, Елена задала еще несколько вопросов, но я ответил на них скомкано и не спрашивал ничего взамен, потому она оставила попытки завязать беседу и, кивнув, замолкла. Вылезать из своего «панциря» я не желал, и это при том, что он мне был ненавистен и мешал жить.
Вскоре двери отворились на нужном этаже, и мы вместе с коллегой вышли и направились к рабочим местам. Достигнув своего стола, я по своему обыкновению оставил вещи и сразу же направился к кулеру, чтобы заварить себе чашку (на этот раз) зеленого чая.
Зайдя в небольшой уголок, располагавшийся в дальнем конце зала и служивший чем-то вроде небольшой офисной кухоньки, я открыл дверцу верхнего шкафчика и вытащил оттуда мою кружку с надписью «Босс своей жизни» на боку. Бросив в него пакетик и залив все это кипятком, я вернулся на рабочее место, уселся на стул, и принялся ждать, пока включится компьютер.
Наблюдая за тем, как загорается монитор, мне оставалось лишь похлебывать горячую горькую жидкость и слушать чужие разговоры. Кто-то уже работал, общаясь по служебному телефону, кто-то делал вид, что занят, а сам в это время «незаметно» набирал сообщения или просматривал свежие новости, а кто-то еще даже не уселся за свое место и болтал с коллегой, обсуждая недавние яркие события, случившиеся в его жизни и хоть как-то разбавившие серую рутину. В основном это были повести о загуле с какой-нибудь симпатичной молодой девчонкой, бурной вечеринке, с которой все всмятку пьяные участники еле уползли по своим домам, или обсуждения недавних покупок. Именно этим занималась Эльза Хаяси, красуясь перед подругой новомодным дорогущим телефоном и одновременно с этим стеная о том, как же долго придется выплачивать за него кредит.
«Вот дура», подумал я, фыркнув, но потом вспомнил, что сам полгода назад купил себе робот-пылесос, стоивший, как половина моей зарплаты, а потом через несколько дней наступил на него и раздавил, продырявив пяткой корпус, и заставил внутреннего критика замолчать.
Массируя пальцами усталые, покрытые сеткой из красных капилляров глаза, меня отвлекло уведомление компьютера.
Взглянув на экран и увидев рабочий стол, я недолго полюбовался заставкой в виде фотографии побережья с острова Праслен, представил себя, гуляющим по побережью, а после вспомнил фразу отца «мечтать не вредно, а на жизнь нужно смотреть реалистично», и внял его совету. Открыл папку, в ней еще одну папку, еще одну, и еще одну, а после включил программу, представившую моему вниманию множество графиков, которые мне предстояло изучить, разъяснить самому себе, а после все задокументировать и переслать на рассмотрение начальнику, и принялся за работу.
Каждые десять-пятнадцать минут мой рот подвергался нападению зевка, угрожавшего рваными ранами в области уголков губ, но мне все же удавалось каким-то чудом спасать свою кожу от повреждений. Прикрываясь ладонью, в эти моменты я ощущал себя самым измотанным и уставшим человеком на всей Земле, и вновь пообещал, что сегодня начну придерживаться режима и лягу спать раньше. Но, так же систематически, как давались эти «клятвы», они и нарушались. Это все равно, что заречься никогда больше не пить алкоголь после бурной вечеринки. Плохое самочувствие проходит, забывается, и вслед за ними, словно послушные утята за своей матерью уткой, уходят и исчезают за горизонтом данные обещания.
Как дела, Клим?! раздался вдруг за моей спиной громкий голос, заставивший меня вздрогнуть и едва не перевернуть стакан. Благо чая в нем практически не осталось, иначе добрая четверть жидкости точно залила бы клавиатуру.
Все отлично, Итан! Лучше не бывает! протянув и пожав приятелю руку, ответил я, широко улыбаясь, и это при том, что внутри было очень тоскливо и шел холодный дождик, заставлявший душу съеживаться и забиваться все глубже и глубже. А ты что? Выглядишь уставшим!
Да не говори, брат, покачав головой, фыркнул друг. Работаю последнее время как проклятый. Недавно еще и на вторую работу устроился.
Серьезно? удивился я, отпустив мышку и развернувшись в сторону Итана. С чего вдруг? София (его жена) захотела рвануть на Бали?
Сплюнь, дурень, отмахнулся мужчина. Он засмеялся, но в глазах его промелькнул мимолетный страх. Нет. Через несколько лет сын оканчивает старшую школу, нужно начинать копить на университет.
А на бесплатное обучение он не может поступить? я нахмурился.
Очень сомневаюсь, Итан покачал головой. Он у меня в хорошистах едва удерживается. Занимается своей этой музыкой, витает в небесах. Смотрит на этого Майкла Джексона и других знаменитостей, на каких там еще наша молодежь молится? Говорит, что когда-нибудь станет таким же. Молодой глупыш. Не понимает он еще, как жизнь устроена. Стараюсь втемяшить в его дурную голову, что по нашей жизни высшее образование самое главное. Без него ты никто. Ну, ведь так? Без него ни на одну нормальную работу никогда не возьмут.
Так, конечно, согласился я, поглаживая свой старый, засаленный, потрепанный галстук. Хорошие специалисты везде пригодятся и всегда будут пользоваться спросом.
А я о чем говорю! слегка хлопнув ладонью по столу, воскликнул Итан. Вот объясни, приятель, как мне это донести до Эдварда? Он не хочет меня слушать! Едва приходит со школы домой, запирается у себя в комнате и начинает бренчать на своей гитаре, и эти песнюшки свои сочиняет, только тетради зря исписывает. Ни друзей толком нет, ни девушки, ни хороших оценок, только музыка. Вот, помню себя в его возрасте. Гулял, развлекался, друзей много имел, учился на «отлично»! А он что? Эх, глупая молодежь! Живут в своих мечтах, и ведь ничего им не докажешь! Пока на своем опыте не прочувствуют всю суровость мира, не угомонятся, а ведь он потом вспомнит мои слова. Никогда не слушают старших, мудрых, опытных людей, поживших немало лет
А ну хватит бездельничать! вдруг раздался громкий крик, и все разом притихли. Из своего кабинета наполовину высунулся босс. Быстро работать, бездари! Тот, кто оторвет свой зад от стула без уважительной причины, получит сверхурочные!
Словно мыши, испуганные неожиданно включившимся на кухне светом, работники начали разбегаться по своим местам. Начальник же, поправив лацкан пиджака, вновь скрылся в кабинете.
Я тебе что хотел сказать-то прошептал Итан, пригнув голову. Ладно, тогда после работы. Сходим выпить пива и поговорим. Я угощаю. Хорошо?
Ну ладно.
Приятель засеменил в сторону своего стола, озираясь в сторону кабинета начальника и пытаясь быть неприметным.
«Мудрый же он все-таки, подумал я, смотря ему в спину. Видит всю правду без прикрас»
Но, несмотря на сделанный тогда вывод, зернышко сомнений внутри меня продолжало прорастать. Мне преподнесли еще один очень ценный урок.
К концу рабочего дня, несмотря на усталость, я ожил, словно цветок, простоявший неделю в тени комнаты и вдруг выставленный на подоконник под солнечные лучи. Смотря на часы и видя, как стрелки тикают и отмеряют секунды, оставшиеся до окончания рабочего дня, я ощущал нетерпение и едва мог усидеть на месте. Когда же до заветных шести часов вечера оставалось всего пятнадцать минут, у меня сил не осталось вовсе.
Сохранив с превеликой осторожностью все документы, я потянулся и услышал, как в моей спине что-то громко хрустнуло, а после этого появилась чудесная легкость.
Представляя свой досуг, я видел в воображении, как разлягусь на диване и посмотрю какой-нибудь фильм, и даже решил зайти в магазин и купить себе чего-нибудь вкусного, так сказать, хоть одним вечерком расслабиться и насладиться жизнью (поход в бар вместе с другом мог послужить хорошим началом). Но потом мой мозг штурмовали мысли о долгах и недоделанном отчете. Я приуныл, а в сердце по-волчьи завыла тоска.
Вдруг дверь в кабинет босса вновь отворилась, и из нее вразвалочку «выплыл» господин Шапиро. Сначала показался его внушительный живот, а потом и сам мужчина. Держа подмышкой свой дорогой кожаный кейс, он запер за собой дверь, после чего вытащил из внутреннего кармана телефон и, с кем-то по нему заговорив, неторопливо зашагал в сторону выхода, напоминая при этом дирижабль, превращенный неопытным волшебником в человека.
Едва спина господина Шапиро пропала из виду, сотрудники прекратили работать и принялись разговаривать друг с другом, выключать компьютеры, копировальные аппараты, и собирать вещи. Таков был негласный закон если босс ушел до окончания рабочего дня и не распорядился о том, чтобы остальные сидели и ждали ровно шести часов, значит, можно уходить.
Поднявшись со своего места после того, как потух монитор, я взял свою кружку и отнес ее в «обеденный уголок». На выходе меня встретил Итан. Его лицо едва ли не светилось от хорошего настроения.
Подошел к твоему столу, а тебя нет. Уже подумал, что ты сбежал без меня, он засмеялся.
Развернувшись, мы вместе направились в сторону лифтов.
Итак, куда поедем? спросил я во время спуска.
Неподалеку от моего дома есть хорошее заведение, я иногда в него захаживаю.
Покинув здание офиса, мы направились в сторону метро. Шагая вдоль дороги, я жалел о том, что Итан не любил ездить на работу на своей машине и отдавал предпочтение общественному транспорту.
«В пробках стоять не приходится, и меньше стресса»
Так объяснял причину такого поступка друг.
Успев каким-то чудом попасть под землю до начала возникновений столпотворений, мы запрыгнули в пришедший спустя семь минут поезд и на всех парах двинулись по рельсам.
Люди занимались кто чем. Большинство воткнули в уши наушники и, чуть приоткрыв рты, бездумно смотрели в телефоны, другие общались со своими спутниками, некоторые просто глядели перед собой, пребывая глубоко в своих мыслях, и лишь у единиц в руках можно было увидеть книгу. Замечая таких редких особ, люди с телефонами смотрели на них с удивлением, словно те ехали стоя на голове с надетой на ноги вместо штанов футболкой. И наверняка при этом думали что-то вроде:
«Как так можно читать в транспорте? Меня вот сразу начинает мутить (так думают даже те, кто последнюю свою книгу читали в средней школе). Вот доеду до дома, тогда, может, тоже что-нибудь прочту»
А потом, доезжая до дома, они напрочь забывали (или откладывали на потом) о недавних помыслах и усаживались за телевизионные ящики. И правильно. Ведь книги это пережитки прошлого. Зачем они вообще нужны, если все что нужно можно найти в два счета, забив вопрос в поисковик интернета?
Мы с Итаном принадлежали на тот момент к категории «беседовавших» пассажиров. Сначала я спросил у него, о чем он хотел со мной поговорить, но приятель попросил меня отложить это до прибытия в бар. Тогда мы принялись просто болтать о чем угодно, кроме работы: политике, спорте, перемывали косточки знаменитостям, давно известным или только появившимся в поле зрения широкой публики, автомобилях. Заговорив об авто, Итан вспомнил о том, что мать попросила его залить у себя на загородном участке фундамент для пристройки к дому, и тогда мы принялись размышлять о том, какой лучше нанять автобетоносмеситель (хотя оба в этом ни черта не понимали), какие использовать материалы, и прочее. Закончилось все на том, что мы, два умных человека, решили отложить этот вопрос из-за своей некомпетентности и поискать информацию в (волшебном и спасительном) интернете и проконсультироваться с кем-нибудь опытным.
Выйдя на нужной станции и покинув метро, мы вышли в вечер. Солнце цельным диском висело на небе и было чем-то похоже на ярко-желтую светящуюся наклейку, прилепленную к прозрачно-голубому потолку. До наступления сумерек оставалось еще часа полтора.
Добираясь пешком, к бару мы подошли в 18:48.
Заведение было заполнено наполовину, контингент посетителей состоял из таких же измученных работяг, как мы с Итаном, и местных завсегдатаев, пропивающих деньги жены (или матери, что еще хуже).
Усевшись за выбранный другом столик, я осмотрел свое окружение. Бар был отнюдь не богатым заведением, мебель старовата, зашарпана, и в некоторых местах покрыта глубокими царапинами, словно по ней водили острием ножа, но грязь отсутствовала. Столешница была начисто вытерта, а пол в радиусе метра от одинокой ножки стола тщательно подметен.
Я сейчас, сказал Итан, вешая свой портфельчик на спинку высокого стула. Ты какое пиво будешь?
Пильзнер, ответил я, одновременно с этим доставая тонкий потрепанный кошелек из кармана.
Брось, Клим, друг махнул рукой. Я же сказал, что угощаю.
После он отошел к продолговатой барной стойке и оставил меня одного.
Вырисовывая на темной столешнице пальцем всевозможные окружности, эллипсы, синусоиды, тангенсоиды, гиперболы, и прочие штуки, названия которых мне пришлось зазубрить еще в школе, я наблюдал за тем, как бармен выполнял заказ, наполняя высокие бокалы цилиндрической формы прозрачно-золотым пенящимся напитком.
Спустя минуты две, выложив банкноту и получив сдачу, Итан вернулся к столику.
Спасибо.
На здоровье, приятель.
Чокнувшись и легонько стукнув бокалами о столешницу, словно в каком-то старом вестерне, мы с Итаном испили одну пятую часть содержимого. В тот момент, когда мы остановились, нам как раз вовремя принесли небольшую тарелку с нарезанными колбасками.
Так, о чем ты хотел со мной поговорить? спросил я, пережевывая один из кусочков.
Хотел предложить тебе работу, ответил Итан.
Какую? удивился я, нахмурив брови. Что-что, а подобного мной никак не ожидалось.