Видишь ли, месяц назад я устроился на подработку в одно богатое семейство. Сейчас бизнесом какие-то дела с недвижимостью, точно в подробности не вдавался заправляют два брата по фамилии Вирт. Слышал?
Нет.
Так вот построили всю компанию не они, а их отец, Акель. Сейчас он уже слишком стар, ему вот-вот стукнет семьдесят девять лет, к тому же мужик инвалид. Он в детстве попал в аварию и точно не знаю, в подробности не вдавался, но сейчас старик не ходит, максимум может встать и постоять с минуту, не дольше. Поэтому братья наняли отцу трех помощников. Одна девушка, Ульяна, она присматривает за господином Виртом каждый день с пяти утра и до семи вечера, это ее постоянная работа. Я же с Михаилом он примерно мой ровесник присматриваем за стариком вечером и ночью. У меня семья, сам понимаешь, поэтому я выхожу работать только в ночь с понедельника на вторник и с четверга на пятницу, остальные ночи дежурит Михаил.
То есть, ты сиделка? спросил я с улыбкой, обратив внимание на то, как друг старательно избегал этого слова.
Тебе смешно, а они платят за одну ночь дежурства, как за четыре полных рабочих дня в нашем офисе.
Неплохо.
О чем и речь, кивнул Итан. Недавно я узнал, что Михаил увольняется, переезжает в другой город вроде как, так что место освободилось. Он недолго помолчал, покусывая внутреннюю сторону щеки. У тебя вроде бы сейчас никого нет, время свободное после работы есть, поэтому я порекомендовал тебя. Они уже нашли на это место кого-то, но я рассказал, какое у тебя хорошее образование, что у тебя устойчивая психика, что ты спокойный и уравновешенный человек, целеустремленный, пунктуальный, и тому подобное, что там еще любят слушать работодатели, и они согласились повременить. Завтра моя смена, потому они ждут твоего звонка до трех часов пополудни в пятницу. Если не дашь до этого времени ответ, они пригласят того парня.
Даже не знаю, сомневался я, пожав плечами.
Повернув голову в сторону, мой взгляд упал на висевший под потолком плазменный телевизор, на котором крутили повтор какого-то футбольного матча.
А чего тут знать? в голосе Итана звучали нотки возмущения, мол «предлагают ему ТАКОЕ, а он еще нос воротит!». Обязанности, конечно, не самые приятные, придется помогать ему добираться до туалета, купать, делать ужин, но они занимают минимум времени. Остальное же полное раздолье. У него там домашний кинотеатр, библиотека, три огромных телика, и прочие блага, даже мини-бар есть. Вообще врач господина Вирта не рекомендует старику пить, давление и все такое, но иногда Акель делает вид, что забывает о совете, и опрокидывает со мной пару стаканчиков перед сном. Он нормальный мужик, но в основном грустный и неразговорчивый. Видно, таскает что-то внутри себя, но никогда ни чем не делится.
Может быть, в итоге ответил я, пожевывая нижнюю губу. Мне нужно подумать.
Да о чем эх, ладно, думай, если нужно. Но не забудь, что я сказал. Дедлайн эта пятница, три часа дня. Но мой тебе совет соглашайся.
На этот раз я промолчал.
Когда мы вышли, солнце на четверть зашло за горизонт и окрасило небо в красный цвет малинового оттенка. Итан, несмотря на то, что до дома ему идти было всего пятнадцать минут, поленился и заказал себе такси. Дождавшись машину вместе с ним, мы распрощались до завтра друг с другом, и тогда я направился в сторону автобусной остановки, но потом передумал и решил прогуляться.
Со средним темпом шагая вдоль дороги, в какой-то момент мне вспомнился недоделанный отчет, о котором я забыл на то короткое время, что мы сидел в баре.
Черт бы его побрал!
Чтобы отвлечься, я начал раздумывать о предложении Итана. Во мне боролись «за» и «против». Сторона, которая была «за», понимала, что мне просто катастрофически не хватает денег, а та сторона, что была «против» стонала и жалела меня, ведь и с одной работой трудно справиться, а тут еще и вторая просто застрелиться можно.
Когда я, шагая по брусчатке, проходил через торговый квартал мимо бутиков с дорогой одеждой, украшениями, и прочим, то мой взор упал на рекламный щит в виде высокого телевизионного экрана, стоявшего рядом с магазинчиком, продававшим косметику, парфюмерию, и тому подобное. На нем транслировалась видео-реклама, в которой была представлена прекрасная девушка лет двадцати девяти, внешностью чем-то смахивавшая на Мэрелин Монро, одетая в темно-синее платье и шляпку трибли. Она была очень красива, и от одного взгляда я ощутил, как в моих жилах начала закипать кровь, но вдруг в моей голове промелькнула мысль:
«Да куда тебе, ничтожество»
В тот момент для меня это было сродни выстрелу в сердце.
«Обычную женщину не смог удержать, а тут замахнулся, неудачник»
Этот голосок в подсознании я обычно называл сволочью, но лишь спустя несколько лет понял, что это было далеко не так. Этот голосок был тем маленьким живчиком, что еще осознавал запущенность моей жизни и хотел для меня чего-то большего, чем просто существовать, прозябая на нелюбимой работе и живя в съемной загаженной квартирке. Раньше я его сразу же затыкал, душил, но с того момента, когда в моей душе начало произрастать зерно переосмысления, слова эти казались мне справедливыми, и мне пришлось принять их.
Остановившись ненадолго и понаблюдав за видео, я пошел дальше, чувствуя себя даже еще хуже, чем раньше.
Выпитое пиво дало о себе знать, потому мне не удалось сдержаться и я зашел в небольшой магазинчик неподалеку от дома и купил себе дюжину банок какого-то дешевого пойла. На лучшее денег не хватило.
Когда я вернулся домой с тяжелым пакетом, на улице уже было темно.
Уложив все покупки в холодильник, я переоделся и сделал себе стир-фрай из курицы с овощами.
Усевшись за стол, включил телик, откупорил банку и отхлебнул ее содержимое. Больше было похоже не на пиво, а на смесь водки с квасом, но пить можно. Стараясь есть как можно медленнее, чтобы оттянуть время и как можно дольше не садиться за отчет, я продолжал думать о предложении Итана. Во мне продолжалась борьба сторон.
Допив банку, потом вторую, и открыв третью, я наконец-то поглотил свой ужин, и тогда, уже изрядно охмелев, включил компьютер. Сесть за работу мне не дал стук в дверь. Сначала я его не расслышал и не понял, что это. Взяв пульт и убавив громкость на телике, прислушался, и спустя пару мгновений звук повторился. Он был точь-в-точь как «Так судьба стучится в дверь» у Бетховена.
«Тук тук ту-у-к, тук тук ту-ук»
Приблизившись к ней, я провернул не высунутый из скважины ключ и отпер дверь. За ней стоял хозяин квартиры, Диего Самерс собственной персоной.
Доброго вечера, Клим, поздоровался он. Голос его был странным, вроде доброжелательным, но в то же время в нем содержалось что-то еще. Но когда мужчина встретился с моим чуть окосевшим взглядом, а потом увидел в руке банку пива, и на столе еще две опустошенные, то его лицо исказило возмущение. Отлично! Я ему время даю, на уступки иду, а он сидит тут и надирается посреди рабочей недели! Я тебя выгоню, слышишь меня?!
Диего, прошу прощения, ответил ему я. У меня был тяжелый день, да и вообще, сейчас такой период
Вот только не нужно мне петь эту песенку, Клим! прервал меня на полуслове Самерс. Нам всем тяжело, не только тебе! мужчина убавил голос. Слушай, приятель, я все понимаю. Жена ушла, работа отстой, у меня было то же самое тридцать лет назад, пока я не встретил Матильду (его супруга), так что мне это знакомо. Но те деньги, что я выручаю за квартиру, составляют хорошую часть нашего с ней бюджета. У меня здесь не богадельня. Как я уже сказал, сроки у тебя поджимают. Не заплатишь в течение следующей недели, будешь справляться со своим трудным периодом где угодно, но не в моей квартире.
Я нашел подработку, приняв решение, сказал я. Деньги будут.
Хорошо, кивнул Диего. Очень на это надеюсь.
Он уже собирался уйти, но тут остановился и добавил.
Возьмись себя в руки, сынок. Продолжишь в том же духе, и остаток жизни будешь бродить по ночлежкам. Спокойной ночи.
Доброй ночи, Диего.
Запершись в квартире наедине со своей ничтожностью, я прошел к дивану, сделал небрежный глоток пива и пролил часть на футболку. Поставив банку на стол, осмотрел расползающееся по ткани пятно. Притянув ее к носу, понюхал. Смердело так, словно в ней сражался еще сам Ричард Львиное Сердце, и с той поры ее ни разу стирали.
Фу! выдох был полон отвращения к запаху и к самому себя.
«Как я раньше не ощущал этого?»
Быстро стянув с себя футболку и спортивные брюки, я бросил их в стиральную машину, запустил ее, а потом, пребывая в ужаснейшем настроении, напился в лоскуты до состояния примата.
III
Голова болела так, словно накануне в ней отпраздновали день города.
Звеневший будильник был будто молот, безжалостно бивший по мозгам. Не знаю, каким образом мне удалось вчера его завести, но в тот момент я ненавидел себя за это всей душой.
Самочувствие было хуже некуда. Приоткрыв глаза, я пошарил рукой по прикроватной тумбе, но она оказалась пуста. Оглядевшись, я понял, что телефон лежал в другом конце комнаты и звенел на полную громкость.
Удивившись своей предусмотрительности, которую мне не удалось утратить даже в наполовину беспамятном состоянии, я кое-как поднялся с кровати и протащил свое тело к комоду, располагавшемуся у стены неподалеку от двери. Схватив телефон и трясущимся пальцем остановив звон, мне пришлось сопротивляться соблазну лечь обратно в кровать и продолжить спать. Было так тихо, постель нагрета и тепла, словно в одеяло была завернута грелка
«Нет. Нельзя. Возьми себя в руки»
«Но у тебя так болит голова, шептало подсознание. Ты себя так плохо чувствуешь, какая тут работа? Останься дома, поспи, расслабься. Ты это заслужил, ведь ты так много работаешь»
Замолчи, вдруг зашипел я сам себе. Сам виноват.
Как же они были сладки, эти речи, уговаривавшие меня забыть про все и лечь спать. Обольщали меня, обхаживали, сладостно упрашивали и соблазняли, но мне удалось сказать им «нет». Раньше, с вероятностью в 97 процентов я бы поддался на мольбы и рухнул мешком на простыню, но на этот раз почему-то сдержался.
Покинув спальню, в гостиной я увидел полный бардак. Опустошенные банки из-под пива валялись на столе, полу и диване, одна, смятая, даже как-то попала на телик.
Сил (да и желания) убираться не было, поэтому я оставил это дело на потом и отправился в душ. Войдя в ванную комнату, заметил горящую кнопку на стиральной машинке. Открыв дверцу и заглянув внутрь, нашел там свои вещи, свежие и чистые. Вытащив их и повесив на ту же дверцу сушиться, залез под душ.
Вода подействовала на меня, словно лекарство. Как следует потерев старой, разорванной в нескольких местах мочалкой кожу, я смыл с себя мыло, отправляя его вперемешку с грязью и водой через сливное отверстие в канализацию, после чего обтерся полотенцем и в одном нижнем белье направился на кухню.
Сперва думал сделать кофе, но все же мое самочувствие улучшилось не настолько сильно. Стало значительно легче, но голова все еще гудела, а желудок время от времени подкатывался к горлу. Подумывая о том, чтобы пойти в туалет, вызвать рвоту и очистить свой бедный желудок от литров паршивого пива, я все же передумал и решил вместо этого выпить чашку некрепкого чая без сахара. Заварив себе пакетик «Эрл-Грея», уселся на диван и, окруженный иссушенными банками, хлебал горячую жидкость маленькими глоточками, пялясь при этом в темный экран телевизора.
Опустошив чашку наполовину, я взглянул на настенные часы и понял, что пора собираться, иначе опоздание будет гарантировано. Поставив чай перед собой, я прошел к шкафу и надел разбавлено-синюю рубашку и тот же костюм, что и вчера. Застегнув верхнюю пуговицу, повязал на шею галстук, но потом решил снять его. Может, мне казалось, но в то утро петля словно стягивалась удавом в попытке задушить меня.
Резко дернув и развязав петлю, я отбросил галстук на кровать, после чего вернулся к дивану, сделал еще несколько глотков остывшего чая и, поняв, что остальное в меня не влезет, выплеснул остатки напитка в раковину, после чего взял портфельчик и поспешно вышел из квартирки.
Глаза закрыть не было сил. Едва мои веки смыкались, в голове начинало происходить черти что и желудок принимался бушевать.
Зажатый с обеих сторон двумя пассажирами плотного телосложения, я с трудом держал свои ноги сведенными и время от времени осматривал ехавших со мной в одном вагоне людей. Картина была одна и та же, как и всегда. Крысиные бега за счастьем, эстафета, в которой не существует финиша.
Но то, что я в один миг увидел, произвело на меня сильнейшее впечатление, такое неизгладимое, что его без раздумий можно было включить в список «Божьих подзатыльников».
На противоположной стороне, чуть левее меня сидел молодой человек лет двадцати пяти. Одет он был совершенно обычно, в чистую однотонную футболку, джинсы и кеды. Из его уха торчал наушник, проводки которого вели к телефону, который парень держал перед собой. Но то, как выглядело его лицо мне стало страшно, и не трудно догадаться, почему.
На экран смотрели красивого зеленого цвета глаза, под которыми сформировались отчетливые синяки, словно незнакомец не спал всю ночь (что явно могло быть, потому как в другой руке он держал банку с энергетиком), а из уголка чуть приоткрытого рта клянусь вам, тут нет никаких приукрашиваний на небритый подбородок стекала вязкая капелька слюны. Не знаю, попадались ли мне такие люди ранее, или я просто не замечал их, или же этот молодой человек был первым, но эта картина вызвала во мне почти что ужас.
Мне хотелось отвести взгляд, но я словно завороженный глядел на парня, который своими остекленевшими глазами смотрел в экран. Спустя минут пять-шесть его взгляд вдруг прояснился. По всей видимости, закончился видеоролик, который он смотрел. Словно выйдя из транса, незнакомец свел лопатки вместе и вытянул спину, после чего удивленно оттер слюну с подбородка тыльной стороной ладони. Но потом незнакомец, сделав глоток энергетика из банки, включил новый видеоролик, и спустя минуту его взгляд вновь остекленел.
Только тогда отведя от него глаза, я повторно осмотрелся, и увидел эти «мертвые взгляды» практически у всех пассажиров. Слюни они, конечно, не пускали, выглядели вполне нормально, некоторые были одеты очень даже стильно, но все они будто отсутствовали. Складывалось впечатление, словно я неожиданно проснулся в морге и взглянул на живых мертвецов.
Проведя кончиком языка по губам, мне оставалось лишь ждать своей станции.
На работе меня встретил Итан. Он поднялся на этаж на пару минут раньше меня, и когда я вошел, стоял у своего стола и раскладывал вещи.
Доброе утро, сказал он, когда я проходил мимо.
Привет.
Ну и вид у тебя, Клим. Ты что, с похмелья? Мы же вчера только по бокалу выпили!
Это было лишь начало моего забега, приятель, пояснил я, и на мою попытку пошутить друг неуверенно усмехнулся.
Иди-ка ты за стол и не поднимай головы, Итан чуть понизил голос. Если Трицератопс (так некоторые в офисе называли господина Шапиро) увидит тебя в таком состоянии, огребешь по полной программе вместе с овациями.
Ладно.
Добравшись со своего рабочего стола, я плюхнулся в кресло. Спустя минуты три ко мне подошел Итан.
Держи, сказал он и вручил мне пластиковый стаканчик с прохладной водой из кулера и таблетку. Это аспирин, у нас на «кухне» в шкафу упаковка лежит. Видимо, после корпоративной вечеринки кто-то оставил.