А оно таки раннее. За два месяца я неплохо навострилась определять время по солнцу. Поначалу отсутствие часов безумно радовало и непомерно злило. Радовало потому, что можно наконец-то не следить за временем, избавиться от вечного ощущения, что оно утекает сквозь пальцы, а я ничего не успеваю. А злило потому, что бессильное желание узнать, который сейчас час, было сродни физическому дискомфорту. Казалось бы, какая разница семь вечера или восемь? Но нет, невозможность контролировать время была настоящей мукой. Не сосчитать, сколько раз я прокляла себя за то, что в домике Эвины не было часов. Их вообще не было в Квентилоне. Ну то есть на городских площадях были солнечные. Но не летать же до ближайшего городка каждый раз, когда хочется узнать, который час.
А ещё существование без часов и забот сделало из меня убеждённой совы вынужденного жаворонка. В моей прошлой жизни ночи служили для того, чтобы переделать всё то, на что не было времени днём. Ну и для того, чтобы проводить их за книгами, разумеется. А тут дел у меня было так мало, что их и на день-то растянуть сложно, особенно на длинный июльский день. А книг и вовсе не имелось.
Поначалу я обожала ночные полёты, но пару раз капитально заблудилась в темноте, а ночевать под открытым небом даже в драконьем обличье не очень-то уютно. На самом деле дракону-то вполне комфортно, а вот изнеженной барышне, управляющей драконьим сознанием, немного не по себе. А раздвоение личности проблема посерьёзнее твёрдой земли и болотных кровососов.
На прогулки по ночному лесу в человеческом обличье я так и не решилась ни разу, всё-таки городская девочка и трусиха. Всё убеждала себя, что надо, что это будет здорово, что в случае чего я успею обернуться драконом но красноречие каждый раз проигрывало трусости с разгромным счётом.
Вот так я и приучилась засыпать чуть ли не с наступлением темноты. Это сейчас хорошо. Насколько я помню, в июле темнеет за час до полуночи. Чёрт его знает, верно ли это для Квентилона, такие тонкости я не прописывала. Страшно подумать, что будет зимой, когда темнеет после четырёх.
Итак, по моим прикидкам сейчас где-то часов восемь утра, если не раньше. Солнечный свет ещё добрый и мягкий, но от утреннего тумана не осталось и следа. Лучи, упрямо пробиваясь сквозь листву и хвою, яркими пятнами лежат на траве и цветах. Вот хотя бы ради этого стоило открывать глаза.
И вообще, у меня отличная жизнь. Сама себе хозяйка, вокруг красота и покой, никаких тебе забот и суеты, уютный домик и, ко всему прочему, возможность летать!
Это кем же надо быть, чтобы при этаком богатстве захандрить от скуки?! На самом деле всё из-за книг и Лайонела. Но если с последним ничего не поделать, то с книгами я могу себе помочь. Времени у меня теперь полно во всех смыслах, я ещё успею написать для себя целую библиотеку. И пока буду писать новые книги, более ранние успею забыть, получив возможность читать их как в первый раз. Именно так всё и будет, главное начать.
Я слезла с кровати и отправилась готовить завтрак. Почти уверена, что до меня ни один обитатель Квентилона не готовил пиццу. Ну, под таким названием уж точно. Щедро засыпав стол мукой, я принялась раскатывать тесто. Дома, в Москве, я не очень-то любила готовить. То есть думала, что не люблю. А на самом деле просто времени не было. Ведь свободные часы хотелось урвать на что-то более интересное и важное, чем возня у плиты. Поэтому с тех пор, как я оставила родительский дом, мой основной рацион составляли бутерброды, полуфабрикаты и еда на заказ.
Зато теперь выяснилось, что готовить для себя это не только вкусно, но и приятно. Всегда посмеивалась над людьми, считавшими кулинарию искусством, а теперь вот, похоже, прониклась их философией. Бросая овощи и травы в кипящий котелок, ощущала себя ведьмой, колдующей над зельем, а выкладывая на противне плюшки, вспоминала легендарную Фрёкен Бок и надпись на стене «Деньги дерёшь, а корицу жалеешь».
Я не жалела. По счастью, корица, как и другие пряности, в Квентилоне имелась. Как и большинство трав и прочих приправ. И даже чай спасибо мне, что додумалась его прописать! А вот с кофе дела обстояли из рук вон плохо, и винить в его отсутствии можно только нерадивого писателя, то бишь себя. Впрочем, так ли уж нужен кофеин человеку, который спит сколько душе угодно?
Тесто раскатано, уложено на противень, я, по уши в муке, раскладываю кружочки помидоров, грибы и засыпаю это мелко нарезанным сыром. Увы, тёрки в моём мире тоже отсутствуют. Ничего удивительного. Ты бы ещё натёртого сыра в пакетах возжелала, дитя мегаполиса.
И варёной колбасой мою пиццу не сдобришь. Нет, конечно, тут есть колбасы, но для меня это не более чем продукт с аналогичным названием. Я так и не решилась попробовать эти болтающиеся на верёвках, странные на вид куски мяса в подозрительных оболочках, зато не однажды видела, как такую экологически чистую колбаску подавали посетителям трактира. Бр-р-р, да там жира больше, чем мяса. Лучше уж родная розовая субстанция с устрашающим составом, которой, впрочем, тут всё равно не было.
Освоение печи стало тем ещё вызовом, но со временем я справилась. Ценой множества загубленных продуктов и бешеных приступов отчаяния, но справилась. И теперь готова согласиться с ретроградами, утверждающими, что еда, приготовленная в печи, самая вкусная.
Ну вот, пока моя экологичная пицца готовится самым натуральным способом, я займусь делом. Но сначала, конечно, умоюсь и оденусь. А вода у меня в колодце. Да-да, жизнь без централизованной системы водоснабжения возможна. К ней даже можно привыкнуть. Правда, это не избавит вас от тоски по душу и зубовного скрежета от невозможности мыть посуду под краном.
Зато умываться водой из колодца ужасно приятно. Ледянющая даже в самый жаркий день, до невозможности прозрачная вода стекает с пальцев горстями самоцветов. В каждой капельке дюжина радуг.
Оставшуюся в бадье воду я по привычке разбрызгала на цветы, разноцветным ковром окружавшие жилище, благодаря велению моего пера. Хоть тут есть за что себя похвалить. Впрочем, если бы я ещё предусмотрела наличие в Квентилоне зубной пасты, цены бы мне не было.
Теперь одеваться. Вот чего-чего, а нарядов у меня в избытке. Причём мне даже не пришлось заказывать их у портнихи гора платьев дожидалась моего появления здесь. Спрашивается, зачем драконессе столько платьев? Кто его знает, но я уже не однажды сказала себе спасибо за детально прописанный гардероб.
Итак, сегодня пусть будет голубое, вышитое по подолу, вороту и рукавам синими узорами. Почему такое нарядное? Ну как же, сегодня ведь первый день новой писательской эпопеи. Такое событие заслуживает должной торжественности.
Так, кстати, о писательстве. А где у нас, собственно, бумага, перья и чернила? Ведь точно были же, помню. Ещё с тех времен, как я по наивности пыталась переписать Квентилон. Довольно быстро убедившись, что, попав в этот мир, я уже ничего не решаю, я оставила попытки улучшить изначальные условия. Демиургом я была там, за письменным столом в родительской квартире, а здесь я всего лишь один из множества обитателей придуманного, но вполне реального мира. Оказавшись внутри собственной книги, я уже не в силах изменить ни строчки.
Однако бумага где-то была. И чернила. Писать перьями у меня получалось не очень, но, с другой стороны, тот, кто освоил готовку в печи, может вообще всё.
Перерыв весь дом, успев несколько раз отчаяться и вновь обрести надежду, я вспомнила про чердак. Ну конечно! Я запрятала письменные принадлежности с глаз подальше, разозлившись на неудачу.
Приставив лесенку, я вскарабкалась наверх. Люблю свой чердачок, особенно утром, когда солнечные лучи настырно протискиваются во все щели, которых тут предостаточно, а пылинки танцуют в косых столбах света. А ещё тут потрясающая смесь запахов дерева, смолы, трав и какой-то неуловимый запах старины. Нет, скорее старинности. Странное слово, но другое на ум не идёт. Чем-то похожим пахли книжные и посудные шкафы в квартире Иды Савельевны.
Интересный эффект когда в книге ты пишешь просто: «На чердаке хранилось множество старых вещей», в реальности эта фраза претворяется в настоящее множество старых вещей, многие из которых для тебя полнейший сюрприз. Хотя по большей части сюрпризы были приятными, и вещи на чердаке оказались не просто хламом, а действительно интересными и загадочными безделушками. Жаль, не волшебными.
Я ещё далеко не все свои сокровища успела перерыть, чтобы отобрать понравившиеся и попробовать найти им применение. Вот, кстати, ещё одно стоящее дело. Нет, Евочка, тебе решительно некогда скучать. Выкинь эти глупости из головы.
Но и устраивать ревизию чердачного добра вот прямо сейчас я не стану. Найду бумагу, перья и чернила и спущусь, пока пицца в печке не пересохла. Вон запах уже даже сюда долетает.
Вдруг снизу отчётливо послышался звук хлопнувшей двери. Сначала надо обязательно ужасно испугаться, подпрыгнуть на месте, похолодеть и уж потом начать убеждать себя, что послышалось. Но нет, ничего подобного. Шаги, скрип сдвигаемой мебели. В доме явно кто-то есть. В моём Доме-Посреди-Глухого-Леса кто-то есть!
* * *
Очень медленно и, хочется верить, бесшумно я подобралась к краю люка, легла животом на пол и осторожно высунула голову.
И сразу же увидела мужчину, без всякого зазрения совести шарящего на моих кухонных полках. Надежда, что ко мне в гости решил заявиться Лайонел, умерла, практически не родившись. Наглый вор был брюнетом. В целом, если смотреть со спины, незнакомец казался довольно привлекательным высокий, стройный, судя по осанке молодой. Тёмные, слегка вьющиеся волосы спускались до лопаток. Одежда вполне подходила к его роду занятий высокие сапоги с отворотами, просторные брюки и тёмная куртка с прорезями в рукавах: то ли колет, то ли дублет, вечно их путаю. В общем, ему только шляпы с зелёным пером не хватало.
Итак, ещё один красавчик заявился ко мне в гости без приглашения. Это что, карма такая? Не то чтобы я против, но прошлый визит красивого мужчины слишком кардинально изменил мою жизнь, чтобы отнестись к новому без подозрений. Хотя на сей раз меня, похоже, банально грабят.
Эй, Робин Гуд, что ты здесь забыл?
Он вздрогнул и медленно обернулся. Стоило ему понять, откуда исходит голос, как напряжение на лице сменилось улыбкой.
Малышка, что ты там делаешь?
Я как раз хотела задать тебе тот же вопрос.
Я высунулась ещё больше, собираясь выдать гневную тираду, но рука неожиданно соскользнула, потеряв опору, и я полетела вниз. В такие моменты время замедляется и при этом мчится с бешеной скоростью. Я словно видела со стороны каждую свою неудачную попытку за что-то зацепиться, остановить, замедлить падение
Воздух разом вышибло из лёгких, но при этом я, против ожидания, не врезалась головой в пол. Приоткрыв зажмуренные в ужасе глаза, я обнаружила, что вишу на руках у незнакомца. Он умудрился поймать меня, перехватив поперёк туловища. Это только в фильмах красавицы эффектно падают спасителям на руки, встречаясь с ними восторженными взглядами. Я же могла видеть только пол, который, кстати, не мешало бы подмести. Впрочем, мои волосы неплохо справлялись с этой задачей.
Спаситель наконец соблаговолил поставить меня на ноги, придерживая за талию. Теперь у меня появилась возможность рассмотреть его лицо. Я даже не удивилась, узрев правильные черты, тёмные брови и серые глаза. Так и есть красавчик.
Ты цела?
Да вроде. Опустив глаза, я принялась отряхивать платье, которое и впрямь в этом нуждалось после копошения на чердаке. Спасибо.
Пожалуйста. Он улыбнулся снисходительно и самодовольно. Если бы не я, сломала бы шею.
Если бы не ты, я бы не свалилась, парировала я.
Кто знает. Он пожал плечами.
Будь добр, объясни, что ты делаешь в моём доме.
Сложно, конечно, принимать разгневанный вид, исполненный достоинства, после того, как минуту назад подметала волосами пол, повиснув на руках незнакомого мужчины.
Я ищу здесь одну вещь, как ни в чём не бывало ответил он.
И что же ты здесь потерял?
Разве я сказал, что ищу свою вещь?
Значит, мою! возмутилась я. Ты просто-напросто вор. Чуть задумавшись, я поправилась: То есть грабитель.
Разница-то в чём? усмехнулся мой беспринципный рыцарь.
Ну как же, кража это тайное хищение чужого имущества, а грабёж открытое, я цитировала статьи Уголовного Кодекса, которыми в изобилии пичкал меня один из поклонников, ошибочно полагая, что это лучший способ сразить девушку. Завоевать сердце ему не удалось, зато забить мозг юридическими формулами получилось.
Надо же, какие премудрости для лесной девчонки. Я впечатлён. На самом деле я вовсе не хочу у тебя воровать. И копаться в твоих вещах не хочу. Раз уж ты дома, давай ты сама отдашь мне эту вещь в благодарность за спасение. Идёт?
Ишь ты, разбежался. Я скептически хмыкнула. Для начала скажи, что за вещь хоть.
«Сердце дракона».
Чего?! Я поперхнулась.
Это древний артефакт. Знаешь хоть, что это такое?
Догадываюсь.
Сердце дракона, ну надо же! Очень символичненько.
И что заставляет тебя думать, что ты найдёшь этот, с позволения сказать, артефакт в моём скромном жилище?
Мой заказчик. Кроме того, у меня есть такой вот талисман. Он достал медальон на длинной почерневшей цепочке.
Перед моим лицом, как маятник, раскачивался камень, чем-то напоминающий красноватый янтарь.
Как мило, что ты мне обо всём так вот запросто рассказываешь, усмехнулась я, но, может, объяснишь, каким образом эта побрякушка убедила тебя, что твой артефакт в моём доме?
Я потянулась к украшению, но он тут же отдёрнул руку. Свет упал на камень так, что он показался совсем красным.
Чем ближе медальон к «Сердцу дракона», тем ярче он горит.
Горит! Моя пицца!
Какие уж тут артефакты и красавчики с криминальными наклонностями, когда подгорает мой завтрак! Я ринулась к печке, чуть не сбив с ног ошарашенного гостя. Пока я извлекала противень с пиццей, к счастью, пережившей наши словесные пикировки и не превратившейся в уголья, любезный вор с любопытством крутился у меня за спиной и заглядывал через плечо.
Это что за птица?
Эх, средневековье! Тёмные века. Не знаком народ с итальянской кухней.
Не птица, а пицца, терпеливо поправила я. Хочешь попробовать?
Не откажусь, лучась довольством, согласился охотник за артефактами.
Давай тогда так угощение в оплату за спасение моей бесценной шеи. А сердца драконов будут обсуждаться отдельным пунктом после завтрака. Идёт? Я постаралась скопировать его интонации.
Согласен. Он плюхнулся за стол.
Нет чтобы помочь накрыть, ну или хотя бы из вежливости предложить помощь. Как копаться по кухонным шкафам так пожалуйста, а как достать пару тарелок для прекрасной дамы так нет.
Ладно, чего уж там, видно, судьба у меня такая кормить прекрасных принцев, а точнее прекрасных демонов и воров.
Как тебя зовут хоть, ребёнок? поинтересовался гость, пожирая в этот момент глазами отнюдь не меня, а мой кулинарный шедевр.
Нашёл ребёнка. Мне двадцать два года, между прочим.
Сколько?! Вот теперь он, вытаращив глаза, смотрел только на меня.
Двадцать два, немного неуверенно повторила я. А что?
Нет, ничего. Он как будто смутился. Просто на вид совсем девчонка, а оказывается, уже почтенная женщина.