Мари, полегче.
Что? Я в порядке, просто устала.
Ты не просто устала, ты злишься.
Ну, даже если и так, то не ты причина, успокойся.
А я спокоен мне с чего нервничать-то? пожимает плечами Олег, крепко беря меня за руку перед пешеходным переходом. Это ты аж током бьешься.
Теперь ты, надеюсь, понимаешь, почему я так ненавижу эти поездки? Вот поэтому! Потому что даже когда я не хочу ее видеть, здесь все связано с ней! Но ты ведь категорически не хочешь, чтобы я жила в другом месте!
Ты? В другом месте? Да я выучу мобильные всех полицейских в новом районе, потому что буду искать тебя круглосуточно! Ты здесь-то еле ориентируешься, прокатавшись в этот район больше десяти лет!
Ну, да я идиотка! Доволен? выдергиваю руку и быстро иду вперед.
Он догоняет меня, снова мягко берет за руку и произносит:
Мари ну, не надо. Ты не идиотка, я же этого не говорил. Сказал только, что ты плохо ориентируешься, что в этом нового? Ты в родном городе и то умудряешься заблудиться, если вдруг район тебе плохо знаком. Ну, такая у тебя особенность, это со многими случается. Тебе не нравится новая квартира?
Почему там вид хороший бормочу виновато.
И вид хороший. И тихо там, и река рядом, и две набережные. И далеко отсюда так ведь? Но при желании все равно можно дойти. Мари, просто взвесь все плюсы и минусы. Нельзя ставить на одну доску здоровье и привязанность к чему-то или кому-то.
Нет уже давно никакой привязанности.
Так тем более о чем мы говорим?
Мы незаметно возвращаемся к себе на остров, идем по Садовнической улице. Здесь совсем нет машин и очень мало людей, мне уже почти нравится На этом острове, наверное, очень красиво осенью на набережной много деревьев, когда пожелтеют, будет восхитительно. Да и вообще Олег прав здесь неплохо, наверняка лучше, чем будет где-то на окраинах
До ночи лежу пластом тошнит, кружится голова, нет сил даже сменить положение. Олег разговаривает с кем-то по видеосвязи, устроившись на подоконнике с сигаретой и чашкой кофе. В этом мы тоже с ним совпадаем в любви к подоконникам
Ночью я прижимаюсь к нему, обнимаю, трусь носом о грудь это, если честно, такое счастье, что он сейчас здесь Он, конечно, растолковывает мои жесты по-своему, но делает все как-то удивительно нежно, совершенно нехарактерно для себя обычно-то все выглядит как небольшой экшн, разве что без девайсов. Но сегодня он прикасается ко мне бережно, словно боится причинить боль или дискомфорт.
Так проходят все две недели почти незаметно, если не считать побочки от лечения. Мы каждый вечер ходим гулять, сидим в ресторанах или просто бродим по острову. Однажды Олег замечает в витрине одной из небольших кафешек быстрого питания рекламу «Пицца-саб» и долго смеется:
Нет в жизни счастья как нет и «суши-саб», например.
А то тебе надо, подначиваю я, прекрасно зная, что опыт Д/с и более того лайф-стайла Олегу в свое время не зашел, и он абсолютно по этому поводу не страдает.
Мне, к твоему счастью, совершенно не надо.
Да уж, хватит с меня одного больного на голову
Он, кстати, звонил вчера, пока ты в больнице была.
Ой, вот только не говори начинаю я, заподозрив неладное, но Олег отрицательно качает головой:
Ну, что ты. Еще не хватало. Звонил узнать, как твои дела.
Ему-то что за печаль?
Да ладно, Мари, не чужой ведь, волнуется.
Ну, еще бы апрель на носу, знает же, что меня, скорее всего, перекроет, как обычно, так надо подсуетиться, усугубить, чтоб наверняка.
Олег останавливается посреди тротуара, разворачивает меня к себе и, задрав согнутым пальцем мою голову за подбородок, произносит:
Перестань. Твой психоз давно не связан с ним. Это все твои воспоминания, от которых ты никак не можешь избавиться, и я уже не знаю, что мне с этим делать, как работать. Руки опускаются, честное слово. За недолгую карьеру психолога у меня не было клиентов, которым я не смог помочь, ты первая.
Во-первых, я не твоя клиентка. Во-вторых, ты меня не лечишь в том смысле, что в это понятие вкладывают. Какого тогда ждешь результата? Вся твоя провокативная терапия не работает со мной, мы ведь это выяснили уже. Меня перекрывает раз в год, перекрывает так, что я не могу дышать мне все время больно. Ты тут ни при чем. А вот он очень даже.
Я вырываюсь и иду в сторону дома. Олег догоняет меня, обнимает за плечи:
Мари, от проблемы не надо бегать, это банальность, но она рабочая.
А я и не бегаю, если знаешь. Более того ты меня все время сталкиваешь с этой проблемой нос к носу, но это ровным счетом ничего не меняет, неужели ты не видишь? злюсь я, пытаясь снова вырваться, но хватка у Верхнего железная. И вообще Он-то себя не чувствует виноватым, ты неужели не видишь и этого тоже? Он считает, что все сделал правильно и в рамках Темы. Такой вот затейливый экшн, игра в наказание. Мол, не будешь слушаться меня придется слушаться чужих людей, а они сделают с тобой все, что сами решат, и у тебя не будет возможности сказать «стоп» потому что это наказание. Примерно вот так он и рассуждал тогда, да и сейчас ничего не поменялось. Спроси у него сам он подтвердит. А знаешь, почему он сам со стороны только смотрел? вдруг шиплю я, остановившись и зло глядя в лицо Олега. Потому что он не идиот и понимал, что на всякий случай нельзя давать мне в руки козыри в виде материала, из которого можно ДНК выделить и его притянуть, понятно? Я этих троих не опознала бы даже с лупой в руке им ничего не угрожало. А вот если бы он присоединился все, привет, я могла ведь и в полицию побежать, кто ж меня знает я задыхаюсь от собственного шепота, который мне кажется криком. Он не был уверен, что я так не поступлю, потому и просидел с бокальчиком всю дорогу
Олег молча прижимает меня к себе, я утыкаюсь лицом в мягкий кашемир его пальто и плачу. Стоим в переулке, где, по счастью, практически никого нет в это время суток, и я всхлипываю. Да, я не умею отпускать ситуации это правда. Не умею. Но как, вот как можно отпустить такое? Когда всякая мелочь то и дело возвращает меня туда, в подвал? И я не могу объяснить этого адекватному и, казалось бы. все понимающему Олегу
Ну, все, хватит, он целует меня в макушку шелковый платок, которым я здесь заматываю голову, скатился с волос. Хватит, малыш слезами, как известно, горю не поможешь
надо пить? бормочу я, и он смеется:
Тебе да, надо. Давай-ка в магазин зайдем, пока еще время есть, возьмем тебе чего-нибудь.
Я не могу при тебе
Сдурела? Я не комплексую в компании крепко пьющих мужиков, а тут в качестве лекарства, и я буду о чем-то думать? Даже не волнуйся. И потом это вранье, что каждый закодированный алкаш мечтает о дне, когда сможет снова выпить.
Ты не алкаш
А кто я? смеется он, вытирая мне лицо платком. Раз зашился значит, алкаш, и нечего тут себя и других обманывать. Все, идем, пока еще продают.
Мы покупаем в ближайшем продуктовом единственном, кстати, рядом с нами бутылку коньяка и идем домой. Заперев дверь, Олег стаскивает с меня ботинки и пальто, прямо в маленькой прихожей раздевает до белья и толкает в ванную:
Иди-ка, погрейся пока, а я ужин разогрею.
Я не хочу есть.
Ага пить хочешь на голодный желудок! Даже не мечтай.
Это была твоя идея. А мне завтра придется врачу объяснять, откуда запах.
Ничего, он тебе не запрещает.
У тебя на все есть ответы, да? интересуюсь уже из ванной.
А то! Я ж психолог, смеется Олег, проходя в комнату.
Домой мы улетаем самым поздним рейсом, и это к лучшему я весь день не могу подняться с постели, такая слабость. Олег умудряется еще съездить куда-то в Сокольники на встречу с потенциальным компаньоном, возвращается за два часа до такси. Раньше мне всегда было тяжело улетать отсюда, а сегодня я этого даже не замечаю. За окном такси проносятся знакомые места, которые в этот раз не вызывают в душе тоски, улицы, по которым мы когда-то бродили с Лялькой, но теперь это уже не имеет какого-то большого значения. Наверное, я вылечилась хотя бы от этого.
Летим бизнес-классом мой Верхний не признает эконома, к тому же, с его габаритами и больной ногой тяжело отсидеть почти пять часов в маленьком кресле с небольшим расстоянием между рядов. Мне-то все равно, но не спорить же с ним
Олег дремлет, откинув спинку, а я читаю прихваченную книгу, но никак не могу сосредоточиться на сюжете тошнит. А через полчаса еще и едой запахнет, ну, тогда вообще труба К счастью, кроме нас, в бизнесе только два человека, так что мои забеги в туалет побеспокоят не слишком большое количество народа. К тому же, оба крепко спят на втором ряду. Зря я не попросилась пересесть, чтобы Олега не тревожить, теперь буду скакать через него
Так и происходит едва стюардесса скрывается в помещении кухни, как я, уловив запах мяса, вскакиваю и буквально перепрыгиваю через ноги Олега.
Что, малыш? сразу просыпается он. Плохо?
У меня нет сил ни ответить, ни головой кивнуть, скрываюсь в туалете. Когда выхожу, стюардесса заботливо спрашивает, чем помочь.
Спасибо мне бы водички и, если можно, я пересела бы на свободный ряд.
Да, девушка, будьте добры, давайте я пересяду, а она останется на нашем ряду, вмешивается Олег, вставая с места. Ей нехорошо, и, возможно, станет еще хуже.
Надеюсь, ничего серьезного? беспокоится стюардесса.
Химиотерапия, выдавливаю я, стараясь дышать поглубже.
О с оттенком сочувствия произносит она. Может, вам еще что-то нужно, кроме воды?
Нет, спасибо, этого достаточно.
Но девушка приносит воду и стакан, на дне которого что-то мутноватое:
Это лимонный сок, добавите воды говорят, хорошо от тошноты помогает.
Я смотрю на нее с благодарностью. Это действительно отлично помогает справиться с тошнотой, и я даже выдерживаю до конца полета, растянув волшебный напиток почти до посадки.
В апрель вхожу на цыпочках, боясь спугнуть. Прошла половина месяца и пока все еще в порядке, и есть крошечная надежда на то, что обойдется хотя бы в этом году ну, кто знает, а вдруг? Десять дней провели в Москве, еще четыре я разгребала дома все, что накопилось за время отъезда, постоянно была чем-то занята и падала от усталости. Может, еще и поэтому психозу просто некуда было вклиниться.
Однако Олег напряжен и повышено внимателен я это замечаю, и мне почему-то неприятно. Каждый год одно и то же, каждый год Что с этим делать непонятно. Даже он, знающий меня как свою ладонь, опытный психолог, и то никак не может справиться. Может, и правда все проблемы от большого количества свободного времени, не занятого ничем, потому и есть возможность постоянно в себе копаться? Но тогда почему я не делаю этого в другие месяцы? Почему именно апрель превращает меня в заторможенную вялую идиотку, бредущую на руины этого клятого гаража с упорством маньяка?
Я ведь ни на минуту не забываю о случившемся много лет назад, но именно в апреле все это фонтаном вырывается наружу. Олега жалко именно в апреле он как никогда понимает, что ничем не может мне помочь. Все остальные месяцы я принадлежу ему а в апреле снова Денису, хоть убейся.
и в конце концов мой психоз в очередной раз берет надо мной верх. Я просыпаюсь в холодном поту от ужаса снова тот же сон, те же чужие руки, те же стены подвала, выложенные кирпичом, тот же ковер на полу, крюки в стене. И Денис в белой рубашке, с бокалом красного вина сидящий у камина в кресле. Глаза у него такие страшные в этот момент, что от их взгляда я и просыпаюсь, давясь собственным криком. Они такие же, как были тогда, много лет назад, когда он, потягивая вино, наблюдал за происходившим
С трудом заставляю себя выбраться из постели сил после лечения и так немного, а тут еще и это Шлепаю на плиту джезву, трясущимися руками высыпаю в нее кофе, попутно сдобрив коричневым порошком все поверхности в пределах досягаемости. Ну, хоть воду не проливаю, уже хорошо Как назло, в пачке последняя сигарета, а мне бы лучше не выходить сегодня из дома, но вот как когда все против?
Первые дни, конечно, самые легкие во всем этом процессе, я еще относительно вменяема и могу что-то делать, а вот дальше Дальше я превращаюсь в безвольное нечто, способное только лежать в темной спальне и пялиться в потолок. Я даже курить не хочу в такие дни, и единственное, что делаю выхожу на улицу, неизменно оказываясь на руинах чертова гаража. Как, ну, как мне избавиться от этого, если не помогает ни психотерапия, ни препараты?!
Олег, разумеется, вычисляет мое состояние мгновенно по голосу в телефонной трубке, по вялому «алло», по длинным паузам:
Опять?!
Ну, а что я могу..?
Мари, жестко говорит он тоном, не предполагающим никаких возражений, я еду с работы, буду у тебя через полчаса, собери вещи.
Я
Я все сказал, отрезает Олег и сбрасывает звонок.
Приходится подчиниться. Я стою над распахнутым нутром дорожного саквояжа, больше похожим на разинутую пасть, и никак не могу решить, что нужно взять с собой. Пока в саквояже только небольшой кофр с бельем и косметичка, а я тупо смотрю на свободное место и не понимаю, чем его заполнить.
Олег звонит в домофон, отвлекая меня от созерцания полупустого саквояжного чрева.
Ну, ты готова? спрашивает, входя в квартиру, но по моему растерянному виду понимает, что вряд ли. Так, понятно. Я сам, отстраняет меня с дороги, идет в спальню и распахивает шкаф.
Я наблюдаю за ним безо всякого интереса, меня даже не смущает, что он небрежно перебирает вешалки и одежду на полках. Спортивный костюм, пара футболок, джинсы, свитер Еще одни джинсы, футболка и толстовка с капюшоном протягиваются мне:
Одевайся.
Я послушно беру вещи и даже не спрашиваю, куда и на сколько он меня увозит. Сейчас я, похоже, идеальная нижняя не задаю вопросов, не возражаю, молча выполняю приказания Но у Олега, конечно, мое состояние радости не вызывает, скорее, наоборот.
Он подхватывает саквояж и сумку с ноутбуком, кидает в нее еще книжку с тумбочки в ней торчит закладка, значит, именно ее я сейчас читаю, и подталкивает меня к выходу из комнаты:
Все, поехали. Сейчас ко мне заскочим, я тоже вещи возьму, и готово.
Я послушно следую за ним, закрываю входную дверь на два замка, ключи как-то машинально протягиваю Олегу, и тот, взглянув удивленно, убирает их в карман:
Даже не спросишь, куда я тебя везу?
Нет. Мне все равно, только бы подальше отсюда.
Свободной рукой Олег притягивает меня к себе, крепко обнимает и целует в макушку:
Ничего не бойся, Мари, я с тобой. Мы переживем это в очередной раз, что делать.
Я молчу. Внутри, если честно, мне ужасно ну, почему он должен переживать это со мной? Почему должен бросать все и крепко держать меня в руках, чтобы не выскользнула, не натворила глупостей, которые потом будет не исправить? Почему он взваливает это на себя, зачем?
Затем, что ты моя, раздается над головой, и я вздрагиваю:
Что?!
Ты спросила, зачем я взваливаю это на себя я ответил.
Да не спрашивала я, просто вырвалось, видимо
Машина припаркована прямо у подъезда, на улице такой ветрище, что это кстати можно сразу нырнуть в салон. Олег кидает мой саквояж на заднее сиденье и садится за руль:
Думаю, за сорок минут управимся, чтобы в пробках не стоять.
Время еще не пиковое, но уже через час все в городе встанет колом часа на три-четыре, потому, если мы собираемся куда-то выезжать, лучше поторопиться.
В квартиру к нему я не поднимаюсь, остаюсь в машине нет сил шевелиться лишний раз, да и тошнит ужасно последствия терапии. В кармане куртки всегда лежат эвкалиптовые леденцы, помогающие справляться с тошнотой, засовываю один в рот и жмурюсь невольно от резкого привкуса эфирного масла. С опаской смотрю на часы не хватало еще наткнуться здесь на Дениса, возвращающегося с работы. Но вот уже из подъезда выходит Олег в кожаных штанах и косухе, закидывает в багажник свою сумку и пинает заднее колесо берцем.