Как мило у вас личный вагон! Генри выбрал ироничный тон для общения с Хэлфордом, считая, что этим восстанавливает чувство собственного достоинства, которое заметно пошатнулось с тех пор, как он стал пленником. Это впечатляет.
Зачем же вагон, с усмешкой отозвался Хэлфорд. У меня свой поезд: кухня, уютные купе, повар, запас продуктов на две недели.
Генри иронично воздел к потолку брови, показывая, что по достоинству оценил новость. Глядя на роскошное убранство вагона, он начал верить в то, что незнакомец действительно банкир. Поначалу он думал, что это всего лишь блеф авантюриста, решившего попробовать себя в роли искателя сокровищ. Слишком не похож был Хэлфорд на тех банкиров, которых приходилось видеть Генри: достаточно молод, красив, спортивен.
Хэлфорд будто прочитал его мысли:
В вашем взгляде читается подозрение. Я не похож на банкира? жестом предложив молодому человеку сесть, он достал из бара бутылку коньяка, усмехнулся: Знаю. Самого бесит общество этих стариков: кто усох сверх меры, кто наоборот в дверь не влезает. Зато гонора! Превосходства!
Генри сел за небольшой изящный столик у окна, пристально наблюдая за Хэлфордом, пытаясь понять, что он за человек и как далеко готов зайти ради сокровищ Золотого Каньона. Судя по всему, похищение журналиста для него дело рядовое.
Зря вы не хотите верить мне, как можно вразумительнее сказал Генри. Золотой Каньон не оправдывает своего названия, там нет никаких сокровищ.
В отличие от вас я в каньоне не бывал, ответил Хэлфорд, но знаю о нём гораздо больше, чем вы.
Генри со скептической усмешкой отвернулся к окну. Пассажиры занимали места в стоящем на первом пути составе: кто-то поднимал для проветривания стекло вагонного окна, кто-то пристраивал на верхней полке ручную кладь, кто-то поправлял занавеску. Охотник, рассказывавший на перроне байку о медведе гризли сидел у окна, изображая, как целится из ружья, и прикладывая указательный палец себе ко лбу, видимо, показывая, куда угодила медведю пуля.
«Вот ведь, подумал Генри. Два стекла между нами, ничего не слышно, а сразу понятно врёт». С Хэлфордом было совсем другое дело смотришь ему прямо в глаза, и не можешь понять, правду говорит или блефует. Видно, неплохой игрок в покер. Что он может знать о Золотом Каньоне?
Генри перевёл взгляд на Хэлфорда.
И откуда у вас столько сведений о том месте, где вы никогда не бывали?
Расскажу и об этом, но всему своё время.
Ладно, будем ждать, тем более деваться мне некуда я ваш пленник.
Зачем так? Вы мой гость. Дорога предстоит дальняя, хотите вы или нет, нам придётся сдружиться. Хэлфорд разлил коньяк в бокалы, оглянулся на открывшуюся в глубине салона дверь. А вот ещё один наш попутчик. Как устроились, профессор?
Генри был ошарашен: через дверь в противоположном конце вагона вошёл профессор Уэлш собственной персоной. Хэлфорд достал ещё один коньячный бокал, наполнил. С живостью, не сочетающейся с его комплекцией, профессор по-хозяйски подсел к столу.
Прекрасное купе, прекрасный вагон, прекрасный поезд, и судя по запахам из кухни, ваш повар настоящий мастер своего дела. Уэлш принял из рук Хэлфорда бокал, улыбнулся. Я вас предупреждал, мистер Шелдон, что встреча состоится очень скоро и у нас будет уйма времени для задушевных бесед. За удачу нашего путешествия!
Так вы всё знали! Генри горько усмехнулся, вспоминая свою недавнюю беседу с профессором. Знали и участвовали в этом.
Профессор приноровился было выпить, но с середины пути вернул бокал на стол.
В чём участвовал?
Вас не коробит то, что вы являетесь соучастником похищения?
Похищения кого?
Меня, разумеется. Разве вы не знаете, что я нахожусь здесь не по своей воле?
Профессор недоумённо посмотрел на Хэлфорда.
Видите ли, профессор, отпив глоток коньяка, пояснил тот. Мистер Шелдон дал клятву больше не ходить к Золотому Каньону, а своё слово он умеет держать. Поэтому я не стал его уговаривать, подкупать, угрожать. Я сразу прибёг к единственно возможному варианту не оставил ему выбора. И, тем не менее, прошу его чувствовать себя не пленником, а гостем.
Так вот почему вы просили меня не говорить ему об экспедиции. Профессор поставил бокал на стол, вынул носовой платок, чтобы утереть вмиг взмокший лоб. Простите, мистер Шелдон, но мистер Хэлфорд просил меня в разговоре с вами не затрагивать тему этой экспедиции, он убеждал меня в том, что вы давно хотели в ней участвовать, и он решил сделать вам сюрприз.
Увезти человека против его воли под дулом пистолета хороший сюрприз. Ну, что ж, теперь вы знаете, с кем имеете дело.
Это не тот случай, когда ваше красноречие, мистер Шелдон, возымеет действие, усмехнулся Хэлфорд. Вы думаете, профессор из-за таких пустяков откажется от участия в экспедиции? Слишком многое поставлено на кон.
Генри ждал, что профессор возмутится, опровергнет слова банкира, но тот, уставившись взглядом в стол, молча тёр платком лоб.
Конечно! съязвил Генри. Перед силой «жёлтого дьявола» бессильна даже наука.
Скомкав в кулак платок, профессор поднялся и, не сказав ни слова, вышел из салона.
Вы испортили бедняге настроение, Хэлфорд неторопливо пригубил бокал. Зря. Всё равно ничего изменить нельзя. Да и стоит ли? Неужели вам не хочется написать новые путевые заметки? Поверьте, в этот раз вас ждут события во стократ увлекательнее и познавательнее.
Нас всех ждёт смерть на жертвенном камне.
Словно подтверждая слова репортёра, паровоз засвистел, вагон качнуло, зазвенели хрустальные подвески на люстре. Стоящий на соседнем пути поезд, клёпанные зелёные фермы стеклянной арки, косые снопы вечернего солнечного света всё поплыло назад.
Хэлфорд отсалютовал молодому человеку бокалом:
За удачу!
Удача у каждого своя, заметил Генри. Удача одного, часто становится неудачей для другого.
Это не про нас, мистер Шелдон, мы теперь в одной лодке и удача у нас на всех одна.
Лениво качнувшись, вагон погрузился в темноту тоннеля.
Знаете, почему я люблю морской транспорт больше, чем железнодорожный? спросил Хэлфорд, прихлёбывая коньяк.
Это знают в Нью-Йорке все, усмехнулся Генри, глядя на своё отражение в тёмном окне вагона. Потому, что на корабле ты выпархиваешь из города как птица, а на поезде уползаешь из него под землёй, как крыса.
За тоннелем поезд ещё долго тащился в каменной траншее, в которую уложили пути, чтобы поезда на мешали городу, потом вырвался на свободу.
Настойчивее застучали на стыках колёса: «вперёд-вперёд вперёд-вперёд» Качались вагоны. За окнами скользил зависший над Гудзоном красный диск закатного солнца. Будто упавшая на ребро раскалённая монета.
Ни орёл, ни решка.
Без выбора.
Глава 4
Месяц прошёл с того дня, как отец уехал в Европу, и Алисия дала ему обещание присматривать за хозяйством. Пора было браться за ум и порадовать отца, который хотел видеть дочь вдумчивой, рачительной хозяйкой.
Хозяйство было огромным: земли, скот, шахты, услуги по перевозкам, но большого внимания со стороны Алисии не требовало, управляющий имел большой опыт работы и прекрасно справлялся со своими обязанностями. Задачей Алисии было просто учиться и вникать в дела.
Боже, какой это оказалось скукой!
Днём Алисия вместе с управляющим ездила на фермы и в ковбойские лагеря, вечерами наносила визиты богатым соседям, слушала глупое щебетание их дочерей и сетования жён, вела с мужчинами разговоры о политике. А когда становилось невмоготу седлала Бланку и уезжала на несколько миль от асьенды в какое-нибудь дикое горное ущелье, или ещё дальше в долину Сан-Педро: наслаждаться тишиной, простором и первозданной природой.
Домой она не торопилась, стремясь встретить сумерки среди скал и кактусовых зарослей. Это было её самое любимое время суток, и ни с кем делить его она не собиралась. Алисия разжигала костёр, готовила кофе, наслаждаясь потрескиванием сухих веток в костре, запахом дыма и вьющимся роем искр. А когда огонь начинал притухать, ложилась на спину, долго смотрела в непостижимую звёздную глубину.
Кто-то поведал ей теорию о том, что предки человечества пришли на землю со звёзд. В те минуты у костра Алисия ни секунды не сомневалась в правдивости этой теории, а иначе, откуда это стремление к звёздам?
Откуда эта магия, заставляющая бесконечно смотреть в бездонную глубину?
Что это, как не неосознанная тяга к потерянному и забытому дому?
Возвращалась Алисия в асьенду к полуночи. Управляющий Себастьян, знающий её с самого рождения, и в отсутствие дона Сильвио чувствующий отцовскую ответственность за неё, ещё не спал: встречал у ворот, неодобрительно покачивал головой, но в отличие от отца не журил.
В один из тех вечеров, когда Алисия, не желая расстраивать Себастьяна, осталась дома и коротала вечер на смотровой площадке замка, случилось событие, круто изменившее привычное тоскливое течение жизни.
Долгий южный закат ещё нехотя рассасывался в слоистой синеве туч, а на противоположной стороне неба уже ярко горели редкие звёзды. Алисия стояла, опёршись об деревянные перила на краю пропасти. Здесь, вблизи цивилизации, тяга к звёздной бесконечности сменялась недоумением, замешанным на скоротечности и нелепости земного существования.
Неужели вся оставшаяся жизнь будет сплошной серой скукой? Как люди выдерживают это? Может, они по-другому устроены? Может она какой-то неправильный человек?..
Сердце ныло от тоски, но, если бы девушку спросили, о чём эта тоска, она затруднилась бы ответить. Так о чём-то неисполненном, о том, что в эту самую минуту проходит мимо тебя. Неумолимо. Безвозвратно. И всех сокровищ мира не хватит, чтобы откупиться от этой безвозвратности.
Может, зря она после учёбы так стремилась домой в Аризону? Может, надо было остаться в Европе, как сделала это Кристина? Теперь сестру ничем не заманишь домой, и отец, чтобы увидеть дочь, вынужден ехать в Европу. Может и Алисии уехать на время в Старый Свет?
А что Европа?! Куда-то съездить, что-то увидеть. Хорошо! А дальше? Разве это не тоска, когда у тебя только одна проблема: какое платье надеть для выхода в свет?
Нет! Только здесь в Новом Свете может быть настоящая, наполненная до краёв жизнь. Просто надо найти достойное занятие. Слышала, набирают экспедицию на Юкатан, там, в джунглях нашли затерянный город индейцев майя.
Алисия представила себе, как мачете в её руке рассекает перегородившие путь лианы, как падают срезанные наискосок пальмовые листья, как нога ступает на свежепрорубленную, ещё нехоженую тропу.
Ещё удар мачете! Ещё шаг!
И джунгли вдруг откроют древнюю каменную скульптуру, высеченную из изъеденного временем ноздреватого камня
Алисия мечтательно вздохнула, в последний раз глянула, как над изломистой линией скал растворяется последний отблеск заката. Вернувшись в дом, она забралась в свежую прохладную постель, задула лампу. Её окно было последним светящимся окном в замке, и едва оно погасло, глубоко в ущелье показалась тёмная фигура.
Вышедший из кустов человек, закинул голову к повисшему на утёсе замку, приложил ко рту ладони, издал вой койота. Со стены, разматываясь и теряя в объёме, полетел моток верёвки. Незваный гость, пробуя на прочность, подёргал конец упавшей к его ногам верёвки, ловко полез на стену.
Между каменными зубцами стены его ждал сообщник работник асьенды, Фабиан. Пугливо дёргая головой на каждый подозрительный шорох, Фабиан повёл злоумышленника тёмными коридорами в кабинет дона Сильвио. Здесь чужак внимательно осмотрел громоздкий сейф, раскрыл небольшой саквояж, который на кожаном ремне висел у него за спиной. Из саквояжа появились инструменты для вскрытия сейфов: отмычки, свёрла, клещи.
Пока злоумышленник вскрывал сейф, Фабиан обеспокоено ходил по тёмному коридору: у входа в средневековый зал, в котором тускло поблёскивали рыцарские доспехи, испуганно прислушивался к тишине, на цыпочках возвращался в кабинет, где обильно смазанное машинным маслом сверло вгрызалось в стальной сейф.
Тише, просил он, молитвенно складывая у груди руки. Ради Бога, тише.
Не обращая внимания на стенания Фабиана, громила негромко насвистывал, грудью налегая на дрель и правой рукой вращая рукоятку. Минут через пятнадцать дверь сейфа поддалась. Злоумышленник разворошил бумаги на полках, взял пачку долларов и небольшой кожаный мешочек с тесьмой для ношения на шее. Вынул из мешочка камень похожий на кристалл безупречно прозрачного горного хрусталя, удовлетворённо подбросил его на ладони, улыбнулся Фабиану:
Не стучи зубами, приятель. Вся процедура заняла пятнадцать минут, как и обещал. Он отсчитал из пачки несколько банкнот, кинул их на стол перед Фабианом. Неплохая плата за то, чтобы просто скинуть со стены верёвку.
Да как вы можете такое говорить? Я рискую практически всем, обижено всхлипнул Фабиан.
Ладно, не плачь. Громила презрительно кинул на стол ещё две купюры, перекинул через плечо ремень саквояжа с инструментом и покинул замок тем же путём, каким пришёл.
Глава 5
Став на задние лапы, пёс Чико поскрёбся в комнату Алисии, просунул морду в приоткрывшуюся дверь, протиснулся. Нетерпеливо махая хвостом и поскуливая, сел у кровати. Алисия сонно приподняла голову от подушки, посмотрела в узкое готическое окно. Было ещё слишком рано, чтобы подниматься.
Чико, сонно промурлыкала она. Дай поспать.
Проявляя настойчивость, пёс заскулил громче. Недовольно вздохнув, девушка, повернулась другой бок, и тогда пёс залаял так, что эхо звонко отдалось под высокими каменными сводами.
Да, что на тебя нашло, простонала Алисия, накрывая голову подушкой.
Пёс недовольно зарычал, потянул зубами за край одеяла.
Чико, чуть не плача, стонала девушка, ощупью ловя за спиной сползающее одеяло. Миленький
Но пёс был настойчив, и когда одеяло оказалась на полу, Алисия вынуждена была сесть на кровати, сонно потирая глаза:
Ну, что тебе?
Чико с лаем бросился к двери, оглядываясь на хозяйку, приглашая за собой, но сонно застонав, Алисия снова боком упала на постель. Тогда пёс потянул её за полу широкой ночной сорочки. Тяжело отдуваясь, Алисия села, сердито всклочила пальцами волосы на голове, зарычала, передразнивая пса:
Р-рррр! встала с кровати, стягивая через голову сорочку. Отвернись, зануда!
Пёс, поскуливая, сел у двери, послушно отвернулся, ожидая пока девушка оденется. Пока отец был в Европе, Алисия редко надевала платья, предпочитая свою любимую повседневную одежду: узкие брюки, ковбойские сапожки тонкой выделки, батистовые приталенные рубашки. Зевая и застёгивая на ходу рубашку, Алисия открыла дверь, выпустила из комнаты пса, пошла за ним следом.
Ну что тебе приспичило?
Поминутно оглядываясь словно опасаясь, что хозяйка свернёт в другую сторону, Чико, семенил по высокому сводчатому переходу.
Иду-иду, прикрывая ладошкой зевок, успокаивала его Алисия.
Прошли рыцарский зал, на пороге кабинета Алисия ошарашено замерла. Остатки сна улетучились мгновенно. Она знала, что есть специалисты, вскрывающие банковские сейфы легко как пересохший орех, но видеть такое воочию ей пришлось впервые.
Зови Себастьяна, сказала она псу и, осторожно ступая, подошла к вскрытому сейфу.
Ценные бумаги были на месте, исчезли только деньги, вырученные недавно за продажу скота. Не Бог весть, какая сумма. Уж если вскрывать сейф, то лучше это делать в престижном банке, где пачки долларов лежат на полках плотно, как дрова в поленнице. И тут Алисия вспомнила о камне Кецалькоатля. Испуганная догадкой, она ещё раз разворошила бумаги, ощупала пальцами углы сейфа. Камня не было.