Хорошо, сынок, посиди рядом с нами, разрешила Иссоа. Ты, наверное, перегрелся, остынь, тут прохладно. Хочешь соку? Какого тебе покислее, послаще?
Да, мама! Хочу. Послаще. Только разбавь холодной водой. Пожалуйста.
А что делает Лаон? спросила Илассиа.
Дядя Ассен с ним пускает в фонтане кораблики. Все прочие прыгают в бассейн, ныряют, брызгаются. И очень громко визжат.
Крик и визг действительно доносился изрядный, хотя дети давно уже вышли из возраста беспричинных конфликтов и драк. Просто им было весело, и они вопили от радости.
При Ульвене наши взрослые разговоры прервались. Мы смотрели, как он пьет сок, и молчали. Мальчик быстро почувствовал, что он вторгся некстати, и спросил:
Мама, папа, можно мне наверх?
Можно, только не шуми. Не буди сестру.
Ладно! Я найду, во что поиграть.
Гибкий и прыткий, как ящерица, он мгновенно пронесся по лестнице и исчез в полумраке верхнего этажа. Императорские покои, как всегда, запирались на ключ, там хранились семейный архив, мантия иерофанта и сакральные принадлежности для церемонии у очага. В остальных же комнатах ничего столь важного не находилось.
Мы, однако, забыли про скрипку. Ту самую скрипку, на которой когда-то так прекрасно играл мой Карл в сопровождении барона Максимилиана Александра. Синтезатор в нашем доме в Витанове всё-таки появился, его доставили с Арпадана, и с ним понемногу осваивались Лаура и Валерия. А скрипка осталась в доме семьи Киофар. Карлу некогда на ней упражняться, и в полеты ее брать с собою нельзя. Иссоа, насколько я знала, тоже больше не играла на своем любимом «виолино», хотя, следуя наставлениям Карла, иногда извлекала инструмент из футляра, протирала, освобождала от пыли при помощи специального устройства, подтягивала струны, смазывала смычок канифолью и вновь убирала в сундук, где лежали самые дорогие ее сердцу реликвии прошлого. Карл так и не мог решить для себя, подарил он скрипку Иссоа или не подарил, а просто отдал на сохранение. Периодически он проверял состояние инструмента и кое-что в нем подлаживал, но назад не требовал. Он сам понимал, что здесь эта хрупкая вещь будет в большей безопасности, чем в нашем жилище с его несколько суматошным и безалаберным бытом.
Когда детские крики и смех за окном внезапно стихли (вероятно, Танджи вынесла детям фрукты, сладости и мороженое, и они, прервав свои буйные игры, занялись десертом), сверху послышались дико противные взвизги, в которых с трудом узнавались звуки скрипки. Я подумала даже, что там пищит от боли какой-то звереныш, но, во-первых, в доме семьи Киофар никогда не держали животных, а во-вторых, Ульвен, хоть большой озорник, неспособен кого-либо мучить.
Эллаф, милый, будь любезен, сходи туда, отними у него виолино, попросила Иссоа. Как он только нашел! Это ведь не игрушка.
Но прежде, чем Эллаф успел выполнить просьбу жены, Ульвен сам начал спускаться к нам, таща на плечах футляр со скрипкой, словно добычу.
Карл метнулся к нему, опасаясь, что мальчик шарахнет дорогим инструментом по ступенькам или балясинам.
Мама, папа, что это, почему я раньше не видел? спросил он, возбужденный своим открытием.
Bitte, gib mir die Geige! властно вмешался Карл и, не дожидаясь ответа, сам взял у него инструмент.
Geige? переспросил незнакомое слово Ульвен.
«Виолино», певуче сказала Иссоа.
«Виолино» по-итальянски, пояснила я. А по-немецки «die Geige». Впрочем, по-уйлоански тоже теперь «виолино». Называй, как тебе больше нравится.
Для чего оно?
Musik machen, лаконично ответил Карл.
Wie? тотчас спросил по-немецки мальчик.
Ich zeig's dir «Сейчас покажу».
Карл бережно положил инструмент на стол и раскрыл футляр. Придирчиво осмотрел свою скрипку, к которой уже давно не притрагивался. Иссоа тоже на ней не играла, но ответственно относилась к своим обязанностям и содержала «виолино» в порядке. Оставалось только настроить и смазать смычок канифолью. Канифоль, естественно, синтетическая.
Ульвен наблюдал за ним как зачарованный.
Наконец, Карл решился взять два многозвучных аккорда. Сначала слитно, одним ударом, потом вразбивку, арпеджио.
Ах! только и выдохнул мальчик. Bitte, nochmal! Ещё!..
Неуверенно, словно наощупь, Карл заиграл какую-то медленную мелодию. На мой слух, очень трогательную, прямо до слез. Временами он морщился, ибо не всё получалось, как надо. Но как именно надо, никто тут не знал, кроме барона Максимилиана Александра.
Что это? спросила я, когда он закончил.
Юльхен, ты по-прежнему дремучий профан, изумился он. Это шлягер на все времена. Уж тебе-то надлежало бы знать. Чайковский. Адажио из «Лебединого озера».
Adagio? Schwanensee? Was ist das, Onkel Carl? тотчас встрял любопытный Ульвен.
Адажио когда играют спокойно и медленно, сказал Карл.
А лебедь это большая белая птица, пояснила я. Вроде «илассиа», но немного другая. С красивой длинной изогнутой шеей. Живет на планете Теллус в водоемах со спокойной водой.
Лебеди бывают белые и черные, добавила Илассиа, никогда не встречавшая ни тех, ни других, но, как биолог, изучавшая экосистемы инопланетной фауны.
А «Лебединое озеро» это балет, продолжил Карл. Ну, такая игра с представлением, только без слов Там танцуют под музыку. В том числе девушки-лебеди. И одна из них, белая, любит принца, постарался Карл объяснить как можно понятнее. Другая, черная, пытается их погубить. Поэтому музыка вышла местами печальной.
А давайте станцуем балет! загорелся Ульвен. Покажите мне, как он выглядит!
Мы с Карлом и бароном-отцом рассмеялись. Когда-то мы удивлялись тому, что наш друг принц Ульвен категорически не желал танцевать и никогда не музицировал в чьем-либо обществе, кроме Иссоа. Для его племянника-тезки этих проблем, похоже, не существовало. Или ему пока еще не внушили строгие правила императорского этикета.
Прости, я танцую гораздо хуже, чем играю на скрипке, признался Карл.
Я тоже хочу играть! потребовал мальчик. Научи меня!
Карл переглянулся с Иссоа.
Инструмент велик для тебя, сказал Карл. Ты не сможешь держать его правильно. На Теллус я заказал бы тебе уменьшенный вариант, в четверть этого. А здесь никаких «виолино» не делают.
Почему?..
Потому что на Тиатаре они никому не нужны.
Как? А мне?.. Мама, папа, давайте потребуем, чтобы нам привезли или сделали Geige! Только маленькое. Для меня.
Карл пытался ему объяснить, что ни быстро, ни просто это не выйдет. Нужны чертежи, особые материалы, опытные мастера, и сам процесс изготовления инструмента может длиться несколько месяцев даже на Теллус, где скрипки учились производить в течение нескольких столетий. А на Тиатаре такого опыта вовсе нет. Можно попробовать заказать аналог из пластика, но звук будет заведомо ненатуральным. Не таким, как у этого подлинного, очень старого инструмента.
Тогда учи меня прямо на этом!
Ульвен, ты не можешь приказывать дяде Карлу, мягко одернула сына Иссоа.
Могу! Я принц!
Карл наш друг. С друзьями нельзя обращаться невежливо. Ты разве слышал когда-нибудь, чтобы я или твой отец говорили в таких выражениях с госпожой Хранительницей или с обоими господами баронами?
Нет, смутившись, признался Ульвен.
С твоей стороны уместно было бы извиниться, заметил Эллаф.
Bitte um Verzeihung, тотчас сказал Ульвен с умилительной кротостью. А как будет «госпожа Хранительница»?
Frau Bewahrerin, ответил Карл. Если очень вежливо, то «милостивая госпожа», «gnädige Frau».
Und zwei gnädige Herren Barone, мгновенно подхватил Ульвен, непринужденно сладив с немецкой грамматикой.
Неужели ты будущий космолингвист? умилилась я.
Или будущий музыкант, возразил барон Максимилиан Александр.
Музыкант-император такого еще не бывало, сказала Илассиа.
А Иссоа? напомнил Карл.
Да, я пела когда-то, согласилась она. Но давно не пою. Даже дома.
Почему? У тебя ведь такой замечательный голос, напомнила я. Мне казалось, что ты перестала петь, когда длился траур по брату
Нет. Причина не в том, призналась Иссоа.
А в чем же?
Она обняла Ульвена и нежно, но повелительно приказала ему: «Ступай, мой милый, во двор к другим детям, тут взрослые разговоры. Потом мы тебя позовем».
Вид у мальчика был недовольный, но препираться с императрицей он не счел для себя возможным. Какие-то правила этикета родители ему очевидно успели внушить, раз уж он понимал, что титул принца влечет за собой как права, так и обязанности.
Интересно, так ли воспитывали в свое время другого Ульвена?.. И таким ли он был? Бойким, властным, напористым, неуёмно пытливым?.. Еще рано судить о том, насколько племянник и дядя похожи характерами. Внешне, пожалуй, различия очевидны: у мальчика глаза зеленовато-карие, а не коричнево-серые. И в них более явственно угадывается неотразимо проникновенный взгляд его матери алуэссы.
Смех и детские крики во дворе возобновились. Видимо, все накинулись на Ульвена с расспросами, что такое забавное происходило в гостиной, а он объяснял на смешанном уйлоанско-немецком про «виолино» и Geige, или сердито отмахивался, когда вопросы казались ему несуразными.
Дорогая Иссоа, ты что-то начала говорить, напомнила я.
Да, Юллиаа. Почему я совсем перестала петь и спрятала виолино в сундук. Это не из-за брата. Вернее, не только из-за него. А Илассиа, Эллаф и Карл сами слышали. Но, может быть, не поняли, что я сделала там, на Лиенне.
Ты издала ужасающий вопль, вспомнил Эллаф. От которого всех как будто пришибло. И пока ты кричала, никто не посмел даже пошевелиться. Кроме Карла.
Мне тоже стало не по себе, сознался Карл. Но я должен был действовать. Будто кто-то мне диктовал шаг за шагом: сделай так, потом сделай так. Пришлось абстрагироваться и стараться игнорировать звуки, которые издавала Иссоа. Я удивлялся лишь их оглушительной мощи.
Карл, похоже, оказался единственным, кого не поверг в полную оторопь клич алуэссы, пояснила Илассиа. А мы с Эллафом уже слышали это однажды и, может быть, потому не лишились рассудка и не оцепенели на месте, как прочие.
Нет, причина не только в этом, возразила Иссоа. Тот клич не касался вас, мои дорогие. Поэтому он не мог причинить вам вреда. Разве что прозвучал действительно очень громко. Но ведь это не музыка, где нужно думать о мере и красоте.
А что это было? спросил Карл.
Проклятие, кратко сказала Иссоа.
И без каких-либо сожалений призналась:
Я тогда прокляла ту планету. Лиенну. Со всеми ее обитателями.
А потом со своей обычной милой застенчивостью тихо спросила всеведущее Мироздание:
Интересно бы знать, подействовало?..
Ночной разговор
До глубокой ночи мы с Карлом обсуждали случившееся. Дети спали они уплавались, унырялись, убегались, ухохотались, улакомились. Под конец принц Ульвен тоже принял участие в их забавах, но лишь после того, как Карл обещал ему, что начнет обучать его игре на скрипке, а Иссоа согласилась помогать, поскольку сама когда-то была ученицей Карла. Инструмент и смычок она, правда, всегда держала неправильно, да уж что с них взять, с уйлоанцев.
Вот тебе и нежная девушка, беззащитная Froschprinzessin Лягушка-царевна, усмехнулся Карл, когда мы, наконец, остались вдвоем.
Schatzi, мы ведь знали, что она алуэсса, напомнила я. И ведь вы с учителем недаром выбрали ей артистический псевдоним «Лорелея».
Никакая Лорелея не могла бы такое содеять. Юльхен, это правда было за пределами всякого понимания. Я раньше считал, что она оглушительно выла и голосила от боли и ужаса. А выходит, те жуткие вопли имели осознанный смысл.
Ты не слышал Лусс Блумп. А я слышала.
Лусс Блумп?
Амфибия с Валги. Почти что наша соседка. Забыл? Живет тут недалеко, в Витанове, возле самого склона Эттая. Пожилая солидная дама, сирена двоякохвостая, sirena bicaudata, профессор, сотрудник Института космолингвистики. Специалист по языкам водных цивилизаций. Иногда ведет спецкурс в Колледже, если набирается группа.
Никогда не встречал.
Она сейчас редко выходит из дома. Ей трудно передвигаться. А мы с учителем к ней однажды наведались, когда выясняли подробности про русалок и алуэсс. Мы тогда записали два клича.
С проклятиями?
Ещё чего не хватало! Нет, один просто призывный, типа «эй, все сюда!», другой хм-хм эротический.
И как?
А ты помнишь, какую оргию мы с тобой учинили в тот вечер? Не поручусь, что Ульвен не устроил нечто похожее своей драгоценной Илассиа. Потом те же самые кличи он проверил живьем на Эллафе, когда мы уплыли на озеро Ойо на яхте. Последствия могли оказаться фатальными. Бедный Эллаф пылко признался Иссоа в любви и кинулся в озеро, чтобы там утопиться и покончить с недозволенной страстью к сестре императора.
Ты не рассказывала!
Ну, зачем бы я стала Всем было очень неловко. Иссоа накинулась на Ульвена с упреками в хладнокровной жестокости, тот сокрушенно оправдывался. Зато не осталось сомнений, что эти двое непременно поженятся, пусть не сразу. Как сказал Ульвен, «лучше ясность, чем полный туман». Он был отчасти рад, что признание всё-таки состоялось, а то неизвестно, как долго бы Эллаф молчал, а Иссоа покорно страдала. Но Иссоа тогда испугалась не только за жизнь Эллафа. Она в ужасе спрашивала, неужели она и вправду настолько опасна.
А при чем тут она, если клич воспроизводился в записи?
Она в точности повторила его. Даже с превосходящей силой. И Эллаф, уже исчезнувший в тумане и тростниках, послушно приплыл на ее призыв, хотя выглядел почти невменяемым.
Но ведь это был клич той самой амфибии с Валги, а не уйлоанской океаниды?
Неважно. Иссоа, как ты знаешь, способна воспроизвести что угодно, от арий Царицы Ночи до боевого клича валькирий.
Да, диапазон у нее абсолютно нечеловеческий.
И вдобавок какой-то особенный голосовой аппарат с невиданными резонаторами. Вероятно, он развивался вместе с ее организмом. Иссоа-девочка вряд ли была столь могущественна. Дитя как дитя, только певчее и голосистое. До случая с Эллафом она, похоже, сама не знала, что может не только петь, но и наводить на окружающих морок, овладевая их волей и парализуя двигательные способности. Ты помнишь, они с Ульвеном заехали к нам как-то вечером накануне отлета, немного побыли и распрощались?
Я так понял, они благодарили твоего отца за его согласие на твое назначение кастеляншей.
Госпожой Хранительницей, барон!
Ну, неважно.
На самом деле они посетили Лусс Блумп. Чтобы она дала Иссоа еще один мастер-класс.
По проклятиям?
Я не знаю. Меня туда не позвали. Но, возможно, в тот вечер они занимались и этим.
В голове не укладывается! Юльхен, всё-таки, кем был наш друг: профессором космолингвистики или адептом русалочьей магии?
И тем, и другим. И вдобавок иерофантом. Не забудь, что он тоже потомок алуэссы Ниссоа. А к магии он подходил как ученый: записывал, анализировал, изучал воздействие заклинаний на психику, пропускал через звуковые фильтры
И, похоже, втайне практиковал.
Каким образом, Карл?..
На Лиенне, во время совещания с местным правительством он предложил, чтобы императрицей стала Иссоа, а ему возразили дескать, нельзя, потому что она алуэсса. То есть, проще, мутант. Он ответил: «У меня те же самые гены наследственность всей семьи Киофар». «Но ведь вы не поете над бездной и не издаете их смертоносные зовы?» спросили его. Представляешь, что он сказал? «Господа мои, а откуда вы можете знать, что я ничего такого не делаю?»..
Карл, чем дальше, тем больше мне кажется, что он сам нарывался на неприятности.
Тебе только кажется, а я это видел своими глазами. Он всё время был в напряжении, вел себя очень резко и со всеми конфликтовал.