Так, в молчании, они простояли четверть часа. Восхищенный Майя с замиранием сердца наблюдал за тем, как сияющий Анмура покидает объятия Осрейан. Потом старший помощник обернулся и, склонив голову, обратился к императору:
Ваша светлость, мы прибудем к Унтэйлейанскому Двору приблизительно через час.
Майя воспринял это как намек на то, что посторонним следует покинуть кабину, и ответил:
Мы очень благодарны вам, господа. Мы сохраним в памяти этот момент как начало нашего царствования.
Лучше это, чем неожиданное пробуждение среди ночи, смятение, паника, от которой мешались мысли, пьяное лицо и злобная брань Сетериса.
Ваша светлость, снова в один голос сказали капитан и старший помощник, и он понял, что его слова их порадовали.
Служанка открыла Майе дверь, и он вернулся в пассажирскую каюту. Остаток пути он провел, размышляя о том, каким образом следует приветствовать лорд-канцлера.
Глава 3
Алкетмерет
Причальная мачта Унтэйлейанского Двора была инкрустирована множеством драгоценных камней. Майя спускался по узкому винтовому трапу медленно, очень осторожно. Голова у него была ясная, но он понимал, что это обманчивое ощущение, и что от усталости он не вполне владеет своим телом. Достаточно было одного неверного движения, чтобы сломать шею.
Никто не знал о его прибытии, никто не ждал его у подножия трапа, если не считать капитана. Майя вздохнул с облегчением. Он понимал, что с Чаваром, застигнутым врасплох, будет намного проще иметь дело, чем с Чаваром, у которого было время обдумать ситуацию и составить план действий.
Прибавив шагу, Майя обогнал кузена и обратился к посланнику:
Вы не проводите нас?
Придворный бросил быстрый взгляд на Сетериса и поклонился.
Разумеется, ваша светлость, почту за честь.
Благодарим вас. И не будете ли вы так любезны Майя решил отбросить церемонии и, понизив голос, спросил: Как вас зовут?
Наконец-то ему удалось вывести посланника из равновесия: на мгновение его каменное лицо ожило, брови поползли вверх, и он улыбнулся.
Ксевет Айсава, целиком и полностью к услугам вашей светлости.
Благодарим вас, повторил Майя и последовал за Ксеветом к длинной крытой галерее, которая вела к Унтэйлейанскому Двору.
Слово «двор» могло ввести непосвященного в заблуждение. Обширный дворцовый комплекс по площади превосходил окружавший его город Кето. Здесь располагались не только покои императора, но и Верховный Суд, Парламент, здание, где заседал Кораджас, комитет Свидетелей, или советников императора; здесь жили все секретари, посланники, слуги, должностные лица и воины, которые обеспечивали работу правительственных органов. Проект Двора принадлежал императору Эдретелеме III и был воплощен в годы правления его сына, внука и правнука, которые носили то же имя. Поэтому Унтэйлейанский Двор представлял собой единое архитектурное сооружение дворцы, дома и общественные здания образовывали нечто вроде спирали, которую венчал огромный купол Алкетмерета, главной резиденции императора.
Мой дом, подумал Майя, но это словосочетание было для него лишь набором звуков.
Ваша светлость, заговорил Ксевет, остановившись перед высокими стеклянными дверями в конце галереи, куда вы желаете отправиться?
Майя ответил не сразу. В первую очередь ему необходимо было побеседовать с лорд-канцлером, однако он не забыл поучений Сетериса. Император, бегающий по коридорам в поисках первого министра, выглядел бы смехотворно и глупо. Майя не желал унижаться перед Чаваром. С другой стороны, он ничего не знал ни о столице, ни о дворце, если не считать рассказов матери. А поскольку она прожила при Унтэйлейанском Дворе меньше года, он не мог полагаться на сведения, полученные от нее.
В этот момент их догнал Сетерис, и Майя подумал, что ему есть к кому обратиться за помощью, если она понадобится.
Кузен, нам требуется помещение, в котором мы могли бы встретиться с лорд-канцлером нашего отца и поговорить без посторонних, сказал он.
На лице его бывшего наставника промелькнуло странное выражение, которое Майя не смог определить. Но Сетерис мгновенно взял себя в руки и ответил:
Для подобных аудиенций император всегда пользовался Черепаховой Комнатой в Алкетмерете.
Благодарим вас, кузен, сказал Майя и обернулся к посланнику. Проводите нас туда, пожалуйста.
Да, ваша светлость, с поклоном произнес Ксевет и придержал для Майи дверь, ведущую в Унтэйлейанский Двор.
Майя думал, что внутри столица окажется похожей на лабиринт, но это было не так, и его восхищение талантами Эдретелемы III возросло. Без сомнения, за стенами, облицованными декоративными панелями, скрывались запутанные переходы и темные галереи, но залы и коридоры, доступные для публики, были прямыми и широкими. Архитектор позаботился о том, чтобы его потомки смогли без труда найти дорогу в собственной столице. Идти пришлось долго, но Майя решил, что даже Эдретелема не смог бы ничего с этим поделать; Унтэйлейанский Дворец был поистине огромен.
Новоприбывших почти сразу заметили, что было неудивительно, и Майя с некоторой горечью понял, что может отличить приближенных лорд-канцлера от непосвященных. Придворные, узнавшие Ксевета в лицо, выглядели встревоженными. Если бы не посланник лорд-канцлера, на нового императора никто не обратил бы внимания.
«Видимо, я действительно не похож на отца, и очень хорошо», сказал себе Майя, стараясь не падать духом. Конечно, он понимал, что темные волосы и кожа, унаследованные от матери женщины из народа гоблинов, не добавят ему популярности при Унтэйлейанском Дворе. Майя отогнал эту мысль и мрачно подумал, что вскоре все узнают, кто он на самом деле.
Ксевет открыл очередную богато декорированную дверь, точнее, нечто вроде калитки в массивных бронзовых воротах, и Майя очутился на нижнем этаже Алкетмерета. Вдоль стен башни шли широкие винтовые лестницы. Нижние уровни башни представляли собой просторные залы без перегородок возможно, такая планировка должна была напоминать будущим императорам о том, что частная жизнь является для них непозволительной роскошью. Но когда они преодолели примерно половину подъема, все изменилось. Верхние этажи были отделены от нижних высокой железной решеткой, которая теперь была поднята, поскольку император в резиденции отсутствовал. Майя заметил, что лестница, ведущая наверх, не просматривалась. Это вселяло надежду на то, что личные покои императора окажутся больше похожими на жилые комнаты, и там он почувствует себя менее уязвимым.
Слуги были повсюду; сначала он даже не смог рассмотреть их лиц, потому что все они при виде него склоняли головы и опускались на колени. Некоторые падали ниц, как Ксевет сегодня в Эдономи. Майя понял, что за этими знаками уважения скрывается страх. Он слишком поздно понял, что к его внезапному появлению во дворце можно было отнестись как к попытке найти просчеты в работе слуг, чтобы обвинить их в пренебрежении своими обязанностями. А ведь они вовсе не заслуживали этого. Сетерис сказал бы ему, что не стоит задумываться о чувствах простолюдинов, что это сентиментальная чепуха. Но в Бариджане к слугам относились как к членам семьи, и они часто действительно были родственниками хозяев. Императрица Ченело следовала в этом вопросе обычаям своей страны, и Майя старался вести себя так, как учила мать. В том числе потому, что это противоречило взглядам Сетериса.
Черепаховая Комната, ваша светлость? переспросил Ксевет.
Да. Но сначала, быстро ответил Майя, когда придворный шагнул к ближайшей лестнице, мы желаем поговорить с нашим управляющим. А потом с лорд-канцлером.
Разумеется, ваша светлость, ответил Ксевет.
Черепаховая Комната находилась сразу за железной решеткой. Это было небольшое помещение, отделанное шелком теплого янтарного цвета, что делало ее уютной. В комнате было холодно, но едва Майя успел сесть в кресло у камина, как в комнату поспешно вошла служанка и принялась разводить огонь. Ее руки дрожали так сильно, что она едва не выронила огниво.
Все это время девушка не поднимала головы, и Майя мог видеть лишь коротко остриженные черные волосы признак происхождения от гоблинов. Когда служанка вышла, Сетерис подал голос:
Ну что, малыш?
Майя откинул голову на спинку кресла и взглянул на кузена, который стоял напротив, вальяжно прислонившись к стене.
Ты слишком много на себя берешь, кузен, хотя сам еще сегодня утром предупреждал меня об опасности такого поведения.
Майя подумал, что ради этого момента стоило десять лет терпеть издевательства Сетериса. Кузен открыл рот и несколько секунд беззвучно шевелил губами, словно рыба, выброшенная на берег.
Не забывай, напомнил себе Майя. Злорадство может отравить твою душу.
Я тебя воспитал! с негодованием воскликнул Сетерис.
Допустим.
Сетерис несколько раз моргнул и медленно опустился на колени.
Ваша светлость, пробормотал он, потом, повинуясь жесту Майи, покорно сел в соседнее кресло.
Благодарим вас, кузен, кивнул Майя. Он догадывался, что поклон и вежливое обращение ничего не значат, и Сетерис искренне возмущен высокомерием своего бывшего подопечного и просто ждет подходящего момента, чтобы вернуть себе главенствующее положение.
«У тебя ничего не выйдет, подумал Майя. Если я чего-то и добьюсь за время своего царствования, так это избавления от тебя. Я не позволю тебе управлять мною».
Дверь приоткрылась, и Ксевет объявил:
Заведующая дворцовым хозяйством Эчело Эсаран, ваша светлость.
Благодарим вас, ответил Майя. Найдите лорд-канцлера, пожалуйста.
Да, ваша светлость, поклонился Ксевет и снова скрылся.
Эсаран на вид можно было дать лет сорок пять. Короткая стрижка, принятая у слуг, подчеркивала резкие черты лица и добавляла женщине аскетизма. Униформу она носила с достоинством императрицы. Экономка грациозно опустилась на колени перед Майей. Ни выражение лица, ни положение ушей не выдавали ее мыслей.
Мы приносим извинения за наше неожиданное прибытие, начал Майя.
Ваша светлость, приветствовала его женщина.
Когда Майя услышал этот холодный, жесткий голос, у него упало сердце. Он понял, что экономка была всецело предана его отцу.
«Мне не нужны новые враги!» воскликнул он про себя. Увы, вслух он не мог сказать ничего подобного. Поэтому он продолжал:
Мы не желаем надолго отрывать вас от выполнения ваших обязанностей. Прошу вас, передайте всем слугам нашу благодарность и наши наши соболезнования.
Он не мог сказать, что разделяет их скорбь, потому что это было бы ложью а кроме того, женщина с холодными глазами знала, что он вовсе не скорбит.
Ваша светлость, повторила она. Будут ли еще какие-нибудь приказания?
Это все, благодарим вас, Эсаран.
Она поднялась и вышла. Майя помассировал переносицу и сказал себе, что экономка первая, но едва ли последняя обитательница Двора, которая возненавидела его просто за то, что он занял место отца. Нельзя обижаться на нее за враждебное отношение с его стороны обида была бы проявлением слабости и глупости.
«Обида еще одна роскошь, которую ты не можешь себе позволить», подумал он, стараясь не встречаться взглядом с Сетерисом.
Ксевет, ушедший на поиски лорд-канцлера, довольно долго не возвращался. Но Майя умел терпеть и ждать. Этому его учила мать, а потом Сетерис. Кроме того, ему нужно было о многом подумать. Он сидел, выпрямив спину, сложив руки на коленях, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица и не шевелить ушами. Он думал обо всем, чего не знал, чему его не учили. Ведь никто не мог представить, что трон императора, у которого было трое здоровых сыновей и внук, унаследует четвертый нелюбимый, брошенный ребенок.
«Мне понадобится наставник, решил Майя, но это будет не Сетерис».
Сетерис почувствовал, что потерпел поражение в безмолвном поединке, разыгравшемся в Черепаховой Комнате, и первым нарушил молчание:
Ваша светлость?
Да, кузен?
Он заметил, что Сетерис сглотнул, а его уши безвольно обвисли, и насторожился. Все, что приводило Сетериса в замешательство, неизбежно вызывало у Майи интерес.
Мы мы просим позволения поговорить с нашей супругой.
Разумеется, сказал Майя. Вы можете послать за ней Ксевета, когда он вернется.
Сетерис покорно склонился, но настойчиво продолжил:
Ваша светлость, мы надеялись представить ее вам лично.
Майя задумался. Ему почти ничего не было известно о жене Сетериса, Хесеро Неларан. Он знал лишь, что она неустанно, но тщетно пыталась убедить императора вернуть Сетериса ко двору и еженедельно писала мужу письма, в которых подробно излагала последние столичные сплетни. Сетерис говорил о ней очень редко, только если пребывал в особенно хорошем расположении духа, или если ему хотелось обсудить за завтраком дворцовые скандалы. Поэтому Майя решил, что это был брак по расчету, что супруги не любили друг друга, хотя кузен, возможно, и не испытывал по отношению к Хесеро такой ненависти, какую император питал к четвертой жене. Однако, видя неподдельное волнение Сетериса, Майя понял, что ошибался.
«Не следует наживать себе врагов, если в этом нет необходимости», подумал он, вспомнив суровый взгляд меррем Эсаран и представив предстоящую беседу с лорд-канцлером. Вслух он ответил:
Мы с удовольствием познакомимся с вашей супругой. После того, как дадим аудиенцию лорд-канцлеру.
Да, ваша светлость, согласился Сетерис, склонив голову.
Они снова замолчали. Прошел час после ухода Ксевета, и Майя задался вопросом: неужели лорд-канцлер так хитро спрятался? Это было бы крайне странно и неприлично со стороны чиновника, занятого организацией государственных похорон. Очевидно, Чавар просто хотел выиграть время, а заодно унизить императора в глазах придворных.
«Такая тактика навредит ему самому, подумал Майя. Он не может тянуть время бесконечно. Таким образом он не вынудит меня пойти на уступки, зато рискует быть отстраненным от должности за неуважение к императору. Возможно, он считает, что я не пойду на такой шаг, но я не позволю ему руководить мною и диктовать свою волю. Допустим, он не испытывает ко мне никакого расположения, но ведь и я ему ничем не обязан. Я его даже ни разу не видел».
Погрузившись в мрачные мысли, Майя не сразу услышал шум и топот на лестнице, которые, судя по всему, свидетельствовали о приближении Чавара.
Он что, привел с собой армию? пробормотал Сетерис, и Майя прикусил губу, чтобы скрыть улыбку.
В дверях появился слегка запыхавшийся Ксевет.
Лорд-канцлер, ваша светлость.
Благодарим вас, с достоинством ответил Майя и перевел взгляд на дверь.
Сам того не осознавая, он ожидал увидеть копию официального портрета отца высокого надменного мужчину с холодными глазами. Оказалось, что его представления далеки от истины. Чавар был невысоким и полным по эльфийским меркам. Он двигался порывисто, возбужденно жестикулировал и, прежде чем преклонить колено перед Майей, буквально навис над ним.
Приветствую вас, ваша светлость! воскликнул он.
Майя едва сдержался, чтобы не вскочить с места и не отбежать в сторону. Он быстро кивнул Сетерису, разрешая отправить Ксевета за осмеррем Неларан, и когда Сетерис отошел к двери, Майя жестом велел лорд-канцлеру занять освободившееся кресло. Такое приглашение со стороны императора являлось знаком особой благосклонности.