Зофия Мельник
Ведьма
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Как же ты вытянулся за эту зиму, улыбается пани Фелиция, разглядывая Марека. Как возмужал! Да ты уже совсем взрослый, Марек!
Пани Фелиция не может удержаться, тянется через стол и ерошит племяннику волосы.
Ну что вы тетушка, право, не нужно, хмурится Марек и откидывает назад упавшую на глаза челку.
На столе горит лампа с апельсинового цвета матерчатым абажуром с бахромой. Из сумрака в круг света выходит Грася со старым медным самоваром фабрики Ферже, украшенным гербом с орлом и оттисками. К цветущему жасмину примешивается вкусный запах древесного дымка, и Мареку сразу вспоминаются другие летние вечера за этим застеленным льняной скатертью просторным столом в доме пани Фелиции. Ему вспоминается, как Грася в темном платье по щиколотку и белом фартуке с кружевной отделкой так же, как сейчас вносила на вытянутых руках медный самовар, а за окнами догорал вишневый закат, или стучал по кровле дождь, а бывало к оконным стеклам так плотно прилегал туман, что не было видно ни соснового бора, ни самой ограды палисадника.
С конфорки самовара Грася снимает фарфоровый заварочный чайник и сперва наливает в чашки густой и черный, как деготь, пахнущий мятой и чабрецом чай, а после разбавляет его кипятком из самовара.
Спасибо, душечка, благодарит горничную пани Фелиция.
Я сию минуту пирожки принесу, говорит Грася и неслышно уходит.
В большом доме пани Фелиции обычно служат две горничные. Но час уже поздний, и другую горничную, Алишу, тетушка велела не будить.
Створки всех трех окон в гостиной распахнуты наружу, в густой сиреневой темноте подле дома стоят кусты жасмина, в палисаднике трещат цикады, ситцевые занавески на окнах ходят туда-сюда от легкого движения ночного воздуха.
Марек придвигает по скатерти чашку ближе к себе. Берет щипцами колотый сахар из сахарницы, роняет в чашку и размешивает мельхиоровой ложкой. Сдувает в сторону пар, осторожно отхлебывает из чашки, конечно, обжигается и ставит чашку обратно на блюдце.
От Торуни до Картузов он добирался на электричке, потом ехал на автобусе до поворота на Маженье, а дальше шел пешком через село, по мосту через речку, по светящейся в сумерках дорожке через сосновый бор до самого дома пани Фелиции. Марек чувствует себя помятым и уставшим с дороги. У него слипаются глаза. Марек думает, что попьет с тетушкой чая, уйдет во флигель, ляжет на кровать и уснет раньше, чем его голова коснется подушки.
Ксения должна была передать с тобой письмо, напоминает пани Фелиция.
Да, верно, говорит Марек, я совсем позабыл.
Он тянется к дорожной сумке, которая стоит на пустом стуле подле него. Марек до последнего надеялся, что тетушка не вспомнит о письме. Он знает, что ничего хорошего его старшая сестра Ксения пани Фелиции писать не станет.
Когда Мареку было двенадцать, его родители уехали работать по контракту в Перу. Работа горных инженеров в Перу оплачивалась в разы лучше, чем в Европе, правительство активно инвестировало в нефтяную отрасль. Но брать Марека с собой мама побоялась. С тех пор он жил в Торуни у старшей сестры, а летом приезжал погостить к тетушке Фелиции в Маженье. Так незаметно пролетело шесть лет, и этой весной Мареку исполнилось восемнадцать. У него карие глаза и курносый нос. Волосы у Марека темно-русые, они немного вьются и вечно лезут в глаза. Мареку следовало бы почаще стричься, но он терпеть не может парикмахеров. Что о нем сказать еще? Как и отец, Марек невысокого роста, но хорошо сложен. И если вы прогуляетесь с Мареком по улицам Торуни и станете спрашивать у встречных панночек, хорош собой молодой человек или нет, то десять панночек из дюжины, вам ответят, что Марек определенно хорош собой, и они будут рады с ним познакомиться. Сам же Марек давно про себя решил, что он совсем не красавец, но как будто и не урод и больше к этому вопросу не возвращался.
Марек достает из сумки письмо и протягивает пани Фелиции. Тетушка ножом для бумаг открывает конверт и достает сложенный в несколько раз лист писчей бумаги. У Ксении крупный неровный почерк, Марек со своего места видит, как строчки письма наползают друг на дружку. Пани Фелиция торжественно вынимает из футляра очки в толстой роговой оправе и водружает их на нос.
Скрипят половицы. Долговязая Грася с длинной перекинутой через плечо косой выходит из сумрака и ставит на стол блюдо с пирожками. Пани Фелиция читает письмо Ксении и хмурится. Сам не заметив как, Марек съедает пирожок с ревенем и тянется за другим.
Спасибо, Грася, говорит Марек. Какие же вкусные у тебя пирожки!
Я с утра напекла, как знала, что гости будут, улыбается горничная и тоже садится к столу.
Ксения пишет, что ты скверно учился в этом году, замечает тетушка, глядя на Марека поверх сидящих на кончике носа очков. Я поняла из письма, что ты завалил экзамены?
Да, тетушка.
И аттестата об окончании школы ты не получил?
Марек молча качает головой. Он старается не смотреть на тетушку.
Позволь узнать, спрашивает пани Фелиции. По каким предметам ты не добрал баллов?
По физике и литературе, отвечает Марек, разглядывая льняную скатерть на столе.
Я тебя знаю, Марек. Ты же умный мальчик, говорит тетушка, обиженно поджав губы. Тебе просто напросто лень учиться! Пожалуй, мне придется найти для тебя репетиторов на лето. Вот, не было печали!
Пани Фелиция складывает письмо и прячет в конверт. Она сидит за столом, подперев кулачком подбородок, и задумчиво смотрит на Марека.
А еще Ксения пишет, что с тобой никакого сладу нет. Что ты совсем отбился от рук. И тебя нужно драть, как сидорову козу.
Марек краснеет и едва не давится пирожком с ревенем. Грася тихо смеется. Она сидит с краю стола в темном платье, глаза горничной поблескивают в электрическом свете, льющемся из-под матерчатого абажура с бахромой.
А еще Ксения пишет, что выходит замуж, продолжает пани Фелиция. И переезжает в Варшаву, к жениху.
А я его видел, кивает Марек. Такой рыжий с бородкой, в клетчатом пиджаке. Всю весну за сестрой таскался Ну надо же, а она мне ни слова не сказала! Что же получается, Ксения уезжает в Варшаву, а как же я?
Поживешь у нас в Маженье, пожимает плечами пани Фелиция, она складывает очки и прячет в футляр. Ты, наверное, будешь сильно скучать по Торуни?
Это вряд ли. Ничего хорошего я в этой Торуни не видел. Да и Ксения меня терпеть не может.
Зря ты так говоришь! возражает тетушка. Ксения тебя любит.
Наверное, любит, не спорит Марек. Только отчего-то вечно меня шпыняет.
В Маженье есть школа. Пойдешь осенью учиться Вот что я подумала, одна моя знакомая пани Бажена прошлым летом брала учеников. Так я с ней поговорю. Пускай подтянет тебя по литературе. А вот где мне найти репетитора по физике, ума не приложу!
А как же пан Лисовский? спрашивает Грася.
Коса у горничной длинная, почти по пояс, она лежит на груди у Граси словно змея, а панночка поглаживает ее рукой.
Это какой же Лисовский? переспрашивает тетушка. Тот, что учит в сельской школе?
Тот самый. Шимон Лисовский.
А он разве ходит по ученикам? Вот не знала! Для такого лентяя, как Марек мне лучше репетитора и не найти!
Тетушка улыбается своим мыслям и прихлебывает из чашки остывший чай. Нынешним летом, в июне пани Фелиции исполнится тридцать пять. Это высокая дородная женщина, у нее миловидное округлое лицо, широкие брови и большой мясистый нос, который, стоит сказать, нисколько её не портит. Глаза у пани Фелиции тоже карие, только заметно светлее, чем у племянника. Свои густые и черные как смоль волосы тетушка обычно собирает в большой пучок на затылке и скрепляет старой латунной заколкой в виде бабочки.
Тетушка, а Катаржина никуда не уехала? спрашивает Марек.
Здесь твоя Катаржина, куда она денется, тетушка отодвигает от себя по скатерти пустую чашку. Я её встретила на днях. Говорит, что нашла работу в Картузах Грася, душечка, принеси мне портмоне.
Грася поднимается из-за стола, проходит по гостиной к серванту, выдвигает ящик и приносит тетушке портмоне. Пани Фелиция достает из портмоне злотый и протягивает Мареку.
Раз ты завтра все равно пойдешь в село, зайди в лавку и купи дисциплинарный журнал. Сам знаешь, какой.
Пани Фелиция
Тетушка с усмешкой смотрит на Марека.
Я тоже думала, что ты повзрослел, и мы сможем без этого обойтись, говорит пани Фелиция. Но Ксения на тебя жалуется Что же, поживем-увидим. Без нужды я не сделаю ни единой отметки в этом журнале. Ты же знаешь, Марек, я никогда напрасно тебя не наказывала.
Да, тетушка.
Марек знает, что пани Фелиция души в нем не чает, но это не мешает тетушке воспитывать его в строгости. И он должен признать, тетушка всегда поступала с ним справедливо.
Ну, нечего полуночничать, пани Фелиция поднимается из-за стола. Поцелуй свою любимую тетушку и отправляйся спать. Я велела Граси постелить тебе во флигеле.
Марек поднимается, обходит стол и целует пани Фелицию в щеку. Как он ни вытянулся за эту последнюю зиму, пани Фелиция все равно выше его на полголовы.
Доброй ночи, тетушка.
Доброй ночи.
ГЛАВА ВТОРАЯ
У Катаржины яркие васильковые глаза, лукавые и смешливые, нос «уточкой», длинные русые волосы оттенка выгоревшей на солнце пшеницы. Когда Катаржина улыбается, на её щеках появляются две симпатичные ямочки. Она худенькая, стройная и легкая. Марек идет за ней по сосновому бору и не может налюбоваться на панночку. В голове у Марека стоит какой-то веселый звон. Вот Катаржина останавливается и садится на корточки, чтобы обобрать землянику с куста. Марек присаживается рядом. Катаржина говорит ему что-то и смеется, но он не слышит ни слова. Марек смотрит в её яркие васильковые глаза. Он не может удержаться и быстро целует панночку в испачканные земляникой губы. Панночка сперва отвечает на его поцелуй, а потом словно спохватившись, отталкивает Марека и поднимается на ноги.
Я по тебе с ума схожу, говорит Марек тихо.
Марек, говорит Катаржина строго, не лезь ко мне целоваться, а иначе я пожалуюсь твоей тетке! И не распускай руки.
Она не спеша идет по тропинке и ищет землянику. Сегодня на Катаржине короткий по колено голубенький сарафан. Марек идет следом и разглядывает стройные, смуглые от загара ножки Катаржины. Его взгляд скользит от пяток и узких щиколоток панночки вверх по гладким икрам к ямочкам под коленками. У Марека сладко ноет низ живота. Сноп белого солнечного света валится промеж сосновых крон на тропинку. Пшеничные пряди волос, рассыпанные по плечам Катаржины, горят на солнце. У Марека кружится голова, он останавливается и прислоняется спиной к стволу. Он чувствует, как его член твердеет и поднимается в штанах.
Катаржина говорит Марек негромко.
Панночка оглядывается и смотрит на Марека лукавыми смеющимися глазами.
У меня, между прочим, есть жених, говорит панночка.
Жених? недоверчиво переспрашивает Марек.
Его зовут Зденек, рассказывает Катаржина. Он офицер. Зденек сейчас в полку на учениях, но скоро должен вернуться. Вот. А в конце лета мы сыграем свадьбу Марек, что с тобой? У тебя такое лицо
Зуб заболел, врет Марек и пинает ногой сосновые шишки.
Неожиданно он принимается смеяться.
Ты же меня дурачишь, говорит Марек. Я вспомнил, ты прошлым летом рассказывала мне ту же самую байку. Только я позабыл, что за жених у тебя был в тот раз. То ли полковник, то ли кадет из училища. Нет, не вспомню, но точно военный. И я тогда купился. Нет у тебя никакого жениха!
Нет, есть! говорит Катаржина и смотрит на Марека исподлобья.
Говоришь, его зовут Зденек?
Да, Зденек.
А где он служит, твой жених? В кавалерии? Или в танковых войсках? А может, он летчик? продолжает допытываться Марек.
В кавалерии, неуверенно отвечает Катаржина, а потом сама себя поправляет. Нет, он летчик!
А учения где? Наверное, в Верхнеплюевке?
Да, как раз там.
Как же так, говорит удивленно Марек и чешет затылок. Там ведь нет военного аэродрома. Да и самой Вернеплюевки тоже нет, я ее только сейчас выдумал.
Дурак, говорит Катаржина, поворачивается к Мареку спиной и быстро идет по тропинке.
Марек усмехается и бежит следом.
Знаешь, рассказывает Марек, нагнав панночку. Я теперь круглый год буду жить в Маженье. Моя сестра Ксения выходит замуж и переезжает в Варшаву. Так что в Торунь я больше не вернусь.
Тебе здесь будет скучно, говорит Катаржина. У нас такая глушь, просто самый настоящий медвежий угол. А Торунь все-таки город.
А мне здесь нравится. И теткин дом нравится, и эти сосны. А в Торуни все какое-то серое и бесприютное. И летом там податься некуда. И потом, теперь я смогу видеть тебя каждый день.
Опять ты за свое, вздыхает Катаржина. А что ты будешь здесь делать? Пани Фелиция еще не нашла для тебя работу?
Я еще аттестата не получил, немного смущаясь, признается Марек. Завалил выпускной экзамен по двум дисциплинам. Так что с осени я буду ходить в здешнюю школу.
Знаешь, Марек, у нас в школе учат по старинке, говорит Катаржина и смотрит на Марека лукавыми глазами. В классах до сих пор стоят козлы для порки.
Ну уж дудки, смеется Марек. Второй раз я на твои байки не куплюсь.
Можешь не верить, дело твое, Катаржина пожимает плечами.
Они молча идут по тропинке. Белый полуденный свет валится в просвет между сосновых крон и печет, и обжигает Мареку шею и руки. Где-то возле реки кукует кукушка.
Знаешь, а мне частенько доставалось, вспоминает с улыбкой Катаржина. Я та еще лентяйка.
Она откидывает упавшую на лицо соломенную прядь и останавливается в том месте, где тропинка начинает спускаться вниз с косогора к мосту. Сквозь стволы сосен видна медленная речка с зеленоватой сверкающей под солнцем водой, утопающее в зелени садов село на другом берегу, и в стороне от села, возле самой дороги на Картузы одноэтажное здание сельской школы, обшитое досками и выкрашенное скучной зеленой краской.
Физику в старших классах преподает Шимон Лисовский, вспоминает Катаржина. Так вот, пан Лисовский, словно откуда-то знал, что я поленилась выучить урок, и именно в этот день вызывал меня к доске. Кончалось тем, что я ложилась на эти кошмарные козлы, а пан Лисовский снимал с крючка ротанговую трость, Катаржина смеется и качает головой. Какой ужас! Но вот странное дело Сейчас я понимаю, как мне не хватает этих регулярных выволочек. Я такая несобранная, просто кошмар! Я ленюсь, валяюсь до обеда в постели. Хотела ухать в Варшаву, поступить в университет, но так не смогла подготовиться к экзаменам. Попусту потеряла год. Устроилась на работу в Картузы, но на третий день проспала, и меня уволили
Тетушка хочет, чтобы я все лето занимался с репетиторами, сообщает Марек. Она говорила про какую-то пани Бажену и Шимона Лисовского. Ты думаешь, это тот самый пан Лисовский?
А у нас только один пан Лисовский. Во всей округе.
Катаржина звонко смеется и сбегает по тропинке вниз с косогора, Марек бежит следом. Они выходят из тени соснового бора и по мосту переходят речку. Ниже по течению на реке сделана запруда и там, на дамбе в кустах ивняка стоит водяная мельница. Сколько Марек помнит, мельница стоит брошенная и пустая.
А давай завтра прокатимся на Лисью гору, предлагает Катаржина. Оттуда такой чудесный вид! Я на Лисьей горе не была, наверное, с детства, а одной ехать скучно. У Иренки нет велосипеда. А Людмила, ну ты должен ее помнить, такая глупая гусыня Так вот, Людмила, та вообще не умеет кататься на велосипеде!