Вот и случай уловил пекарь удачливый. Чудна́я идея залетела в голову Петра Андреевича в один прекрасный день. Убирая очередную лепешку близ пекарни, Шилов подумал, а не добавить ли немного навозу в его выпечку? Испечь с душой, да побольше и на прилавок! Пусть разбирают задаром и отдавать такую выпечку только тем, кто якшается со Скрябиным больше прочих! Конечно же это все было только в мыслях, на деле Петр Андреевич струсил, но идейку оставил при себе и каждый раз она его веселила в особо плачевные дни. Веселила не по-доброму, а так, что подумай об этом и на лице рисовалось страшное выражение, отпугивающее похлещи запаха навоза.
«Худо нашему Петру Андреевичу поговаривал люд до греха доведет его коровник градоначальника! Вон, он уже и глядит, словно безумец! Да что там, как начнет улыбаться вот первый признак беды. Улыбается то он совсем без тепла, как глянешь мороз по коже. Жди беды, я тебе точно говорю»
И много правды было в словах народа пекарю то и взаправду становилось все хуже и чах он с каждым днем. Чах телом, но не разумом. С разумом было что-то гораздо хуже.
А в один день Шилов вдруг понял, что не просто ненавидел коров все это время он их боялся. Сейчас у него могло найтись десятки причин смотреть на этих рассадников дерьма и грязи косым взглядом, но искра в глазах пекаря всегда выдавала первобытный страх. Еще с самого детства Петру Андреевичу волей-неволей приходилось сталкиваться с этими, как это виделось ребенку в то время, огромными монстрами. Уже тогда, работая и перенимая опыт пекарского ремесла у своего покойного отца, Андрея Константиновича Шилова, маленький мальчик изо дня в день наблюдал за коровами соседей с опаской и нарастающей тревогой.
В детстве мальчик был уверен горожане держали коров лишь для того, чтобы в момент угрозы извне, натравить этих огромных монстров на своих врагов, не оставив от них и мокрого места. Топот коровьих копыт заставлял содрогаться не только землю, но и самого Петра Андреевича. Когда стадо коров проходило мимо пекарни, утварь ходила ходуном и билась об стену. Настенные фонари были готовы в любой момент обрушиться на прилавок и казалось даже сам огонь в печи утихал, под гнетом этих чудовищ. В такие моменты больше всего пекарь боялся лишь одно что эти монстры станут последним, что он увидит в своей жизни.
Эти гигантские грязные звери они по-настоящему пугали Шилова. И даже сейчас, обзаведясь многолетним жизненным опытом и внушительной сединой, пекарь тот же час забился бы в угол, словно перепуганная мышь, встань на его пути одна из этих тварей. Ведь было достаточно одного точного движения, одного резкого выпада копытом, и жизнь человека могла оборваться словно нить. Пару мощных ударов копытом и даже сама пекарня, дело всей жизни благородного семейства, тут же развалилась бы на части. И тогда, под градом пыли и телячьего вопля, на земле, остались бы только куча досок и грязные ломти еще горячего хлеба. И никто ведь не видит этой потенциальной угрозы! Глупцы!
Однажды мальчик пекарь был свидетелем того, как городской мальчишка имел неосторожность подойти сзади к быку слишком близко. Этого мальчика похоронили в тот же день и в гробу голова его была прикрыта платком. Да, это вам не дворовые шавки, что хотели разорвать Скрябина! Настоящий человек, венец творения, но что мы можем против простых травоядных? И стоит ли их недооценивать? Нет, корова или осел, а зверь всегда остается зверем хоть с когтями да хоть с копытами!
И не выходил в тот день этот мальчишка из головы Петра Андреевича. Его лицо было прикрыто платком, потому что на то, что от него осталось после единственного удара копытом, было невозможно смотреть. В ушах Шилова до сих пор стояли вопли матери убитого мальчика и дикое мычание коров близ коровника. Мычание дикое и ужасающее.
И сейчас, по прошествии стольких лет, Петр Андреевич наблюдал, наблюдал уже туманным от ненависти, страха и зависти взором на злосчастный коровник. Наблюдал, как эти огромные исполины галопом проносятся мимо купеческой улицы, поднимая в воздух клубы черной пыли и сотрясая землю топотом копыт. Ничего не мог с собой поделать пекарь, так была велика его ненависть и завись. Окончательно довел его этот рассадник навоза и грязи. В такие моменты пекарь смотрел на прохожих и видел на лице каждого злосчастный платок, заляпанный грязью и кровью. Вот, что станется со всеми, если не избавить народ от этой напасти. Пока люди этого не понимают, а когда поймут станет слишком поздно.
И понял в тот день Петр Андреевич две вещи. Понял, что смерть его настигнет очень скоро. А еще, что смерть придет именно оттуда из коровника.
Но прежде Петр Андреевич понял еще одну вещь: он убьет одну из этих тварей.
6
В тот роковой день Петр Андреевич отправил своего сына Кузьму и жену Ольгу на рынок за покупками. Не то чувствовал свой конец, не то просто больше не мог видеть этих двоих рядом. И с сыном и с супругой пекарь успел изрядно повздорить за последнее время.
Петр Андреевич на протяжении всей жизни давал Кузьме ценные наставления и поучал отпрыска, как мог. Конечно, пекарскому делу в роду обучали еще с самых пеленок, так по мелочи, и по большому счету пекарь не торопился занимать мысли своего сына о выпечке и только лишь об одной ней. Молодость была дана и для другого и губить мальчишке лучшие годы у отца не было никакого желания.
Слишком поздно господь подарил им первенца. Сомневаться в божьем промысле ни смел никто, оно и понятно. Раз был избран для рождения сей час и день, то оспаривать это считалась верхом богохульства. И все же человек оставался всего лишь рабом божьим, из плоти и крови, и годы постепенно брали свое. Родился мальчик, когда пекарь разменивал пятый десяток, а по нынешним меркам это было слишком запоздало. Особенно сильно порицательные взгляды касались Ольги. До известия о зачатии Кузьмы ее и вовсе считали в городе прокаженной, не способной к деторождению. Чего греха таить, подумывал так в свое время и сам Петр Андреевич.
Где-то пекарскому дело, конечно, уделялось внимание больше, где-то меньше, но учить и наставлять делу всей жизни было никогда не поздно, это знал каждый. Куда торопиться, думал Петр Андреевич, когда речь идет о наследии? Оно, словно родимое пятно, выжжено на человеке, да только не на коже, а в самой душе. От него не убежишь, лишь бы руки были на месте и работы не чурались, но в семье Шиловых с этим было строго кто не работает, тот не ест.
Но за последнее время все изменилось. Петр Андреевич вдруг стал замечать за сыном странности: то отлынивать от работы начнет больше обычного, то и вовсе пропадет на весь день. И разговаривать с отцом Кузьма стал как-то иначе, дерзость и грубость чувствовались в каждом слове, будто ядом наполнены. Неладное заподозрил пекарь. Не иначе как разбаловал! Сын то, не в яслях ходил, почти тридцать лет, верзила, возраст более чем пригожий для настоящей пекарской работы, а тот все по рыбалкам, да на сене ягоды жевать! Ни жены, ни сына ни гроша за душой! А как стыдно перед соседями! А стоит ли вообще доверять пекарню такому человеку? Тот то Петр Андреевич и испугался по-настоящему.
Жена же Петра Андреевича, Ольга, была уже совсем стара и немощна. Еще не справив своего семидесятилетия, она выглядела куда хуже пекаря, будто и не супруга она его вовсе была, а мать. Из дома Ольга практически не выходила, все сидела в кресле да вышивала. Дряхлые бедра и ступни уже давно отказывались держать хозяйку на ногах, а видела Ольга не дальше собственного носа. Даже родной дом теперь таил для нее куда больше опасностей, чем родных и теплых воспоминаний. Где случайно заденет чего и разобьет, а где и вовсе упадет и распластается на ковре, как зажравшийся кот! Обиду затаил Петр Андреевич. В быту от жены проку не было, только нянчись с ней да ходи повсюду! Вот и сын, если не гулял до поздна, то за матерью сопли подтирал! Кузьма все-таки не мог простить супруге пекарь то, что родила Ольга мальчика так поздно.
И начались в доме Шиловых сплошные ссоры и ругань. Петр Андреевич теперь и в родных стал видеть угрозу. Лодырь-сын, супруга-ноша все встали против него. Самые близкие люди и такой удар в спину! И пускай, никто из них никогда не понимал Петра Андреевича. Это ведь ему одному приходиться нести на себе ведь этот груз, одному противостоять Скрябину и его коровнику! Да катись оно все к черту!
Вот и в тот день пекарь буквально выпроводил Ольгу и Кузьму куда подальше. Все равно им ничего путного не доверить. Теперь, когда на сына нельзя было положиться, Петр Андреевич еще больше думал о своей отраде родной пекарне. Пусть он уже стар, но о своем наследии он позаботится. И черта с два смерть затащит его в могилу! Жить и жить приказал себе пекарь! Покуда его сердце бьется он будет нести гордое звание пекаря до конца. Но уже не о славе пекарни думал пекарь. Отстоять честь вот, что было первостепенным. С этими мыслями, выйдя за прилавок, Петр Андреевич положил за пазухой нож. Сегодня он это сделает. Сегодня он отстоит честь предков.
Зарежет рогатую тварь.
И решил Петр Андреевич в очередной раз прочистить одну из печей в пекарне. Наклонившись возле печи, пекарь принялся прочищать ее стенки, выгребая равномерно разложившийся пепел и частицы сажи. Руки Шилова почернели почти мгновенно, а мелкая сажа буквально за секунду заполонила весь окружающий воздух копотью. Пекарь, казалось, и вовсе ничего не замечал. Но вдруг старик почувствовал легкое «живое» дуновение позади себя. Он искренне удивился. Горячий, влажный воздух бил его прямо в затылок и чуть ли не обжигал кожу, как если бы к Петру Андреевичу была поднесена раскаленная кочерга.
Вот уж дела! Ну если же это очередные шутки Кузьмы
Обернувшись на источник жара, старик Шилов слегка опешил. Поначалу ему показалось, что он и вовсе ослеп, потому как перед его глазами в одно мгновенье наступила кромешная тьма. Расплывчатое пятно, что видел перед собой пекарь было огромно, и Петр Андреевич принялся машинально протирать свои глаза грязными пальцами, дабы убедиться, что его рассудок и зрение еще не попрощались с ним окончательно. Постепенно тьма вокруг пекаря начала преобразовываться в полноценную картину. Сначала расплывчатый образ приобрел некие знакомые очертания слишком знакомые, чтобы старик смог их с чем-либо спутать. И тут Петр Андреевич вдруг оцепенел: перед его лицом находилась огромная бычья голова.
Пекарь открыл свой рот и тут же закрыл, потом открыл снова и в очередной раз закрыл. Жадно глотать воздух вот, что оставалось старику. Пекарь попытался вскрикнуть, однако крик тут же застрял в его горле. Со стороны звук издаваемый изо рта старика больше напоминал предсмертный хрип.
Бешеные глаза быка, налитые кровью, вращались из стороны в сторону будто волчок. Петр Андреевич совсем не слышал, как это огромное чудовище подкралось к пекарне, но сейчас не заметить его, казалось, просто невозможным. Чудовищный монстр, черный словно деготь и огромный, как скала, в одно мгновенье впал в истерику и тут же принялся хаотично вертеться из стороны в сторону.
Жители города испуганно смотрели на происходящее, охая и ахая. Молниеносные движения обезумевшего зверя не давали пекарю ни единого шанса покинуть пекарню и выбраться наружу. Мычание быка было просто душераздирающим. Внезапно старый пекарь понял, что он плачет. Тихо и беззвучно, словно барышня. Он встретился со своим страхом лицом к лицу и сейчас прожитые годы, и седина на голове не играли ровным счетом никакой роли. Он снова ощутил себя маленьким мальчиком и нахлынувший детский страх тут же вылился в поток непрерывных слез.
Петр Андреевич оказался словно внутри каменной статуи из которой было не выбраться. Бежать было некуда, а любая попытка на бегство могла спровоцировать животное на агрессию и еще большее безумство. Внезапно пекарь осознал, что этот день настал.
Боже, нет только и смог выдавить из себя старик, повторяя свои мольбы, словно молитву Господи, нет, прошу тебя, нет. Нет, нет, нет!!!
С диким криком, Петр Андреевич одним резким движением руки сделал выпад вперед. Появившейся в ее зажатых ладонях нож вонзился в глаз рогатому дьяволу почти по самую рукоять. Нечеловеческий вопль разразил небеса в тот же миг.
Заметив поведение неуправляемого зверя, женщины снаружи закричали, а несколько мужчин уже во всю бежали в сторону коровника, дабы сообщить пастуху о сбежавшем животном. Кто-то предпринял вялую попытку отогнать быка палкой, но с тем же успехом он мог пытаться сдвинуть гору. Все внимание зверя было сосредоточенно на старике.
Петр Андреевич, жадно глотая воздух и повторяя свои мольбы, попытался отползти подальше, в самую глубь лавки. Однако внезапное мычание быка или того, что из себя представлял этот зверь, снова парализовало старого пекаря. При новой попытке отползти назад, боль в суставах Шилова тут же отзывалась колким звоном по всему телу. И все же инстинкт самосохранения и желание жить все же перекрывали все эти болезненные ощущения и благородный муж немного смог отползти от печи.
Наконец, пекарь отполз достаточно далеко. Обезумевший бык все вертелся и крутился внутри лавки, пытаясь вытащить нож из глаза, сопровождая свое поведение диким мычанием и маханием копыт. Помеха в виде ножа казалось только злила быка, но никак его не ослабляла. Кровь из глазницы лилась чернее грязи, заляпывала пол и стены и, Шилов готов был голову дать на отсечение, лилась вместе с гноем и сыпались из нее липкие опарыши прямо под ноги пекарю. Мычание беспрерывно стояло в ушах старого пекаря и в нем Петр Андреевич отчетливо слышал дьявольский смех.
«Наконец-то, я пришел за тобой, старик слышалось пекарю так отчетливо, как никогда раньше время пришло. Твоя пекарня запылает адским пламенем, а хлеб будет истоптан тысячами копыт моих братьев! А что касается тебя, то смотри внимательно. Твоя железная зубочистка в глазу мне не помеха. Я слеп, но я и зол и голоден, и я чую твой страх. Мои зубы порвут твою плоть, а после я сотру в порошок и твои кости. Они станут отличной начинкой к твоей выпечки. Особой выпечки. Не волнуйся, я использую каждую частичку твоего тела. Ничто не пропадет даром! Так просто ты не отделаешься, как тот мальчишка! Ты помнишь мальчишку? О, да, ты помнишь. А теперь просто смотри, ибо ты смотришь на свою смерть.»
Пот лился по лицу Петра Андреевича струей, а сердце колотилось, как никогда часто. Старый пекарь попытался совладеть с оцепенением собственного тела и достать до ближайшей кочерги, что висела на стене, но вдруг понял, что сейчас его сил не хватит даже на то, чтобы пошевелить собственными пальцами.
Неожиданно зверь остановился и обратил свой взор куда-то в небо, сквозь деревянную крышу пекарни. В этот момент местный пастух уже бежал в сторону старика на помощь. Подбегая все ближе, ноги пастуха начинали предательски дрожать, пока тот и вовсе не остановился. Горожане дивились все больше и больше, совсем не понимая, отчего матерого пастуха окутал страх перед, казалось бы, привычным для его взора животным. И только Петр Андреевич, как и сам пастух осознали совсем малоприятный факт этот бык не принадлежал городскому коровнику. Таких быков вообще не могло существовать.
«Это зверь самого Дьявола сообщил пекарь пастуху одним лишь взглядом»
Петр Андреевич еще раз взглянул на свой страх воплоти. Зверь черен, как смерть и огромен как гора. Гора, высеченная в адском огне, а изо рта и носа стекают слюни. Лишь на мгновенье глаза чудовища обратили свой взор на старого пекаря. В этот момент старик уже не понимал, где он находится. Холодный пот стекал с него ручьем. Штаны промокли от его мочи насквозь. Да, старый пекарь обмочился прямо посреди своей пекарни, совсем как когда-то это сделал Скрябин. Однако и сама пекарня начала казаться чужой, а знакомые пейзажи стали сливаться в нечто темное и холодное. Невидимые стены начали сжиматься вокруг пекаря все сильнее.