Наша ошибка в том, что мы пытались вообразить убийцу, объяснил я, продолжая стоять. Но гораздо важнее, кто его жертвы. Есть ведь между ними какая-то связь! Как он их выбирает, как заставляет приходить на праздники в одиночестве?
Да просто чокнутый он, и все! огрызнулась Молли, не выказав ни малейшего восхищения моим ходом мысли.
Я покачал головой. Собственное убийство научило меня важной вещи: у любого преступления всегда есть какая-то причина пусть безумная, странная и на первый взгляд незаметная.
Как говорил Гамлет, «я безумен только в норд-норд-вест, при южном ветре я еще отличу сокола от цапли».
Мне только птиц сейчас не хватало, угрюмо перебила Молли. Вы чего сказать-то хотите?
Что безумец не сумел бы так тщательно все спланировать. Напротив, он в своем роде очень умен.
Ох, радость какая.
Сегодняшняя девушка была одета изысканно: платье из дорогой ткани, дорогая обувь, настаивал я. Такие девушки не ходят поодиночке на грязные рынки. Нужна недюжинная смекалка, чтобы ее выманить. И мне интересно: как ему это удалось?
И как?
Пока не знаю. Но вот наш первый шаг: мы должны выяснить, кем была эта девушка. Вдруг все проще, чем нам кажется, и она рассказала кому-то из семьи или друзей, куда и зачем идет! А узнав это, мы поймем, что делать дальше.
Взгляд у Молли прояснился. Похоже, я на верном пути!
Точно, прошептала она. У нее наверняка остались скорбящие родственники. Они будут счастливы и на все готовы, если мы выясним, кто убил их дочь или невесту, так?
Мне показалось, это довольно странный угол зрения на проблему, но ведь она страдает по Кирану, неудивительно, что все ей видится именно в этом свете. Я заколебался, но все же прибавил кое-что еще: наверняка Молли хочет это услышать, и это поднимет меня в ее глазах.
Уверен, что будут. И еще хочу сказать: прости. Мне жаль, что на площади я тебя не послушал. Нужно было забраться на сцену и всех предупредить. Ты права, девушка погибла из-за меня, но
Я осекся. Чуть не выдал себя! «Но тот, кто убил ее, убил и меня, так что я уже поплатился». Нет уж, об этом ни слова: узнав, как мне мало осталось, Молли будет меня жалеть, а этого я не хочу. Мужчина должен восхищать своим героизмом и блеском, а не жалость вызывать.
Ладно уж, прощаю, милостиво сказала Молли, и у меня отлегло от сердца. Ее гнев напугал меня, и я был рад, что прощен. Идемте, не будем времени терять.
Золотые слова! Молли зашагала к конюшне, на ходу отряхивая землю со своего мятого коричневого платья. Я пошел следом, но притормозил, проходя мимо входной двери. В романах мисс Остин один из вернейших способов завоевать сердце девушки это завоевать расположение ее родственников. Я поднялся на крыльцо и заглянул в комнату. Фрейя неподвижно сидела на стуле около потухшего очага, уронив руки на колени. Фаррелл встревоженно бродил из угла в угол. Я остановился в дверях и снял цилиндр. Ну, мистер Дарси, помоги.
Мне безмерно жаль, что я не смог остановить преступника, учтиво начал я. Это целиком моя вина, Молли ни при чем. Но я все исправлю. За ближайшие примерно двое суток я найду убийцу. Обещаю вам.
Вообще-то я не вправе был давать такие обещания, но вера в успех сияла во мне жарко, как солнце. Фрейя моей веры не разделила. Перевела на меня тяжелый взгляд и сухо спросила:
Двое суток? Пустая болтовня. Что-то вы и за месяц ничего не выяснили.
В этот раз все будет по-другому, вы увидите, смиренно ответил я. У меня новая идея.
И она, конечно, лучше прежних, вы же самый умный человек на свете.
Слышу в вашем голосе иронию, но принимаю ее как справедливый упрек. Фрейя, я понимаю, накануне помолвки я принес вам грустные новости, но
Помолвку откладываем, отрезала она. Вот теперь она была похожа на себя прежнюю: то же мрачное, насупленное лицо, которое встретило меня по приезде в Ирландию. Тот человек убил моего сына и на свободе разгуливает, а я праздновать буду? Нет уж. Куда мне, старой, торопиться?
А Молли что думает? осторожно спросил я.
А Молли вообще не о том думает! свирепо ответила мамаша и встала. Все, идите, куда шли, мне полы протереть надо.
Темная туча снова сгустилась над этой семьей. Их маленький мир определенно нуждался в спасении. Хорошо все-таки, что у них есть я.
Фрейя. Я заступил ей путь. Обещаю: до завтрашнего вечера убийца будет найден. Это будет мой подарок к вашей помолвке. Так что готовьте, шейте, делайте все, что нужно. Не обижайтесь, но ваш дом пока не готов к великолепному приему.
Видно было, что она испытывает сложные чувства: не доверяет мне и все же надеется, что я справлюсь. И надежда все-таки победила.
Посмотрим, буркнула Фрейя и удалилась: в ее устах это была невероятно щедрая и дружелюбная реплика, и я торжествующе развернулся к Фарреллу.
Насчет танамора я все решил. Мы поедем и выбросим его в море, надеюсь, тогда он затихнет.
Фаррелл в ответ глянул на меня весьма странно.
Так нет уже никакой загвоздки, пробубнил он. Танамор, он это исчез.
Что?! громче, чем собирался, охнул я, и Фаррелл торопливо шикнул, прижав палец к губам.
Тише! Я сегодня у себя ночевал хотел парадный костюм забрать, взволнованно зашептал он. И чувствую: нету зова больше! Помнишь, мы с тобой танамор под маргариткой зарыли? Он еще понизил голос. Я туда подошел, смотрю: завяла маргаритка! Разрыл под ней землю, а там ничего.
Я похолодел, хотя и так уже был холоднее некуда.
Кто мог его забрать?
Никто. Фаррелл с детской растерянностью развел руками. Только мы с тобой знали, где он зарыт, а без этого найти его никак невозможно. Земля забрала, вот что. Мерлин ведь в сказке три обломка мрамора с земли подобрал да волшебную силу в них вдохнул, и они в трилистник сошлись. Дал его Мерлин ирландской девушке, чтобы она своего любимого оживила, а потом хотел обратно земле вернуть, да только девушка хитрая была и обратно отдавать такую ценность не захотела, так что
Да знаю я сказку, простонал я. Но это же выдумка! Фаррелл, умоляю, если ты вырыл танамор, ничего страшного, это он тебя заставил, у него своя воля, просто скажи мне!
Сказки не выдумка, строго сказал Фаррелл. На нашем острове все может случиться! Он сжал мои тщедушные плечи своими ручищами и твердо посмотрел мне в глаза. Нету его. Земля забрала.
Это ненаучно.
И кто это говорит? Живой мертвец?
М-да, с этим не поспоришь. Я тяжело вздохнул. В конце концов, если трилистник вправду оживлял мертвецов (а он на моих глазах вернул Молли), то почему бы ему не исчезнуть в земле без следа? Когда разум не может понять какое-то явление, не значит ли это, что мы пока просто мало знаем о его свойствах? Уверен, Бен согласился бы со мной. Бен, ну где же ты, ты мне так нужен!
Земля этого острова породила танамор, она его и забрала. Звучит разумно. Я поднял глаза на Фаррелла. Тот смотрел на меня сочувствующим, отеческим взглядом, за который я сразу простил ему такие странные вести.
Как ты, парень? Выглядишь так себе. Он сжал мое костлявое плечо, чем очень меня смутил. Не вини себя, ты делаешь что можешь. Как всегда.
Готовьтесь к помолвке, громко сказал я, чтобы слышала Фрейя. Оповестите гостей, пусть завтра вечером приходят.
Все, отступать некуда. Не могу же я умереть, нарушив обещание и покрыв себя позором! Я повернулся к выходу и напоролся на Молли, которая, как выяснилось, молча стояла в дверях. Похоже, не я один умею тихо подкрадываться. Но она, к счастью, ничего комментировать не стала: жестом подозвала меня, и я вышел во двор следом за ней. Запряженный экипаж уже стоял около конюшни. Молли взобралась на козлы.
Ты что, умеешь управлять экипажем?! не поверил я, но на мягкую скамью для пассажиров покорно забрался.
Если нужно. Когда я была ребенком, отец учил меня.
Нас целый месяц возил Фаррелл, и ты об этом не упоминала.
Молли встряхнула поводьями, и лошадь послушно зашагала в сторону дороги.
Я знала, что Фаррелл хочет выслужиться перед мамой. Он гордится тем, как хорошо экипажем правит. К чему человека радости лишать?
Больше всего меня впечатлило то, что Молли вообще умеет что-то скрывать. Я был уверен: она вся как распахнутая книга.
То есть ты знала про их их взаимный интерес? светским тоном поинтересовался я, не отводя взгляда от ее прямой, как доска, спины.
Ну я же не слепая. В отличие от вас. Она покосилась на меня, вдруг развеселившись. Но что с вас возьмешь, зрение-то уже не то, а?
Я оскорбленно промолчал обидно было, что мою проницательность подвергают сомнению. Похоже, добиться того, чтобы Молли через пару дней жить без меня не могла, будет сложнее, чем я думал.
На площади, где утром проходил праздник земляничного безумия, обстановка была деловитой и мрачной. Торговцы упаковывали свой товар: те, кто еще не уехал, явно собирались это сделать. Тела девушки уже не было, кровь с мостовой смыли. Констебли угрюмо маячили по периметру площади. Видимо, праздник отменила полиция.
Констебли все были в одинаковой, как у солдат, униформе, в высоких фуражках с золотым значком в виде британской короны. Вид у них был довольно бравый, так что на минутку я понадеялся, что преступника уже нашли без нас. Лишили меня славы, зато облегчили задачу. Я подошел к зажиточному на вид лавочнику, который уныло грузил ящики на телегу.
Уважаемый, вы не подскажете, убийцу поймали?
Куда там, буркнул он. Никакого толку от этой британской полиции, только зря налог на них платим.
Слова «британская полиция» меня ободрили неужели тут служат мои соотечественники, а не дикие местные ирландцы? Это значительно упростит дело.
Не знаете, кем была убитая бедняжка?
Лавочник грохнул на телегу очередной ящик и с подозрением глянул на меня.
Вы не англичанин случаем? Говорите, как они.
Отрицать это было, к сожалению, бесполезно, я, со своим блестящим образованием, никак не смог бы изобразить местный неблагозвучный говор.
Не просто англичанин, произнес я, сразу переходя к самому действенному способу убеждения, какой только известен человечеству. А англичанин, у которого есть деньги и которому очень нужно что-нибудь узнать об убитой девушке.
Я вытащил из жилетного кармана монету и многозначительно покачал ее на ладони.
Слышал, дочь богатых родителей, сказал лавочник, не отводя взгляда от монеты. Но кого именно, не знаю, сплетнями не интересуюсь. Я так и сказал тому проныре, который час назад приходил.
Что за проныра?
Из газеты. Тоже про девушку расспрашивал.
А как его звали?
А то он представился! Сказал, из газеты, и все. Но уж как страстно расспрашивал!
Ого Киран со своим будущим убийцей так и познакомился: изучал место, где убили его возлюбленную, и встретил там незнакомца. Тот представился частным сыщиком, а бедняга Киран так и не узнал, что это вранье. И если убийца тогда вернулся на место преступления, что мешает ему поступить так снова?
Опишите человека из газеты.
Я наконец опустил монету на ладонь лавочнику, и она мгновенно исчезла в его кармане.
Стройный джентльмен, молодой или, скорее, моложавый. Собой хорош, гладко выбрит, старательно перечислил повеселевший лавочник. Костюм из дешевого сукна, волосы темные, в остальном ничего интересного.
А рост? жадно спросил я.
Если этот псевдожурналист оглобля или коротышка, все пропало.
Да средний, ни то ни се. Вот примерно как вы.
Довольные беседой, мы распрощались, и тут я понял, что Молли рядом нет. Она оживленно болтала с женщиной поблизости. Заметив мой взгляд, она подошла.
Девушку звали Элизабет Дигсби, торжественно сказала Молли. Дочь барона Дигсби. Она покупала землянику просто для отвода глаз. Марианна говорит, Элизабет кого-то искала.
Прямо как красавица, которую я спас от смерти ровно месяц назад: та озиралась, высматривая кого-то в толпе.
Эта Марианна твоя приятельница? спросил я, немного задетый тем, что Молли легко (и, скорее всего, бесплатно) добыла такие ценные сведения.
Да первый раз ее вижу. Только дело ясное: о женщинах лучше женщин расспрашивать. Элизабет красивая была, такую на рынке сразу заметишь. Марианна земляничный компот поблизости продавала, но торговля не шла, вот она на нарядную леди и засмотрелась. А убийцу не видела отвлеклась, покупатель подошел.
Зато тот, кого расспрашивал я, возможно, видел убийцу всего лишь час назад! похвастался я. В этот раз он выдал себя за газетчика. Нужно посетить редакцию и проверить если тот, кого описал лавочник, там не работает, значит, у нас есть приметы убийцы.
На Молли это произвело впечатление, и я торжествующе улыбнулся.
Поехали. Я знаю, где контора местной газеты, писал для них статью о восставших мертвецах. Сомневаюсь, что газет в вашем городе больше одной.
На пути к экипажу, который Молли оставила без присмотра у края площади, я еще разок покосился на констеблей. Увы, вряд ли они чем-то нам помогут. Лица у них были скучающие и, признаться, совсем не британские. Если приглядеться простые местные крестьяне, которых одинаково одели.
Пока мы ехали по городу, где-то дважды пробил колокол. Всего два часа пополудни, а мне день казался бесконечным! Город в этот теплый, солнечный час был полон шума, лязга колес, лая собак и пронзительных голосов уличных зазывал. Около здания дублинской газеты я сказал Молли:
Подожди здесь, я быстро.
Еще чего! С вами пойду.
Газета это мужской мир, ты слишком много внимания привлечешь.
А если там убийца?!
Он точно не убьет меня посреди конторы.
Молли заколебалась, но все же буркнула:
Ладно уж, идите.
В разгар дня редакцию наполняли суета, беготня, стук пишущей машинки и шелест бумаги. В приемной стояла скамья для посетителей, возле нее полка со свежими номерами газеты («Опусти в кружку один пенс и бери! Дешевле, чем на улице!» гласила деревянная табличка) и стойка, заваленная письмами. За распахнутыми дверьми в большой зал царили шум и гам. Я туда с интересом заглянул. В прошлый мой визит двери были закрыты, а ведь любопытно узнать, как создается газета. Оказалось, ничего особенно интересного: много разнокалиберной мебели, табачного дыма, исписанной бумаги и азартно кричащих друг на друга мужчин (не крестьян, но и не джентльменов).
За стойкой для писем стоял все тот же ловкий малый лет тридцати, которому я месяц назад вручил свою статью о восставших. Увидев меня, он радостно присвистнул и немедленно бросил свое занятие.
А я-то ждал, когда снова зайдете! Решил, что вы умерли. Вид у вас был больной, а сейчас, признаться, еще хуже. Он облокотился на стойку. Вы просили найти сына того мужчины, которого убил тюремный охранник, и я это сделал! Читателей так тронула история отца, который даже после смерти, будучи восставшим мертвецом, о сыне волновался, они нам кучу писем написали. И знаете что? В тюрьме струхнули от такой огласки, и теперь дело этого парня пересмотрят в суде. Они с отцом всего-то парочку кур украли. Он скоро выйдет! Мы этого добились, и все благодаря вашей прекрасной статье о восставших! Да и я в накладе не остался: меня тут никто всерьез не воспринимал, а после этого мне доверили материал для чужих статей собирать! Хотите к нам на постоянную работу? Я похлопочу.
Нет, благодарю. Я очень занят, и у меня к вам срочный вопрос.
А это кто? восхищенно выдохнул газетчик, глядя мне за спину.
Я обернулся. Ну конечно, как я мог поверить, что Молли останется в стороне! И тут я заметил кое-что еще: то, как она смотрит на газетчика. Внимательно, долго. Пожалуй, даже ошарашенно. Газетчик смотрел в ответ, независимо задрав подбородок.
А вы кто? осторожно спросила Молли.
Он самый обычный работник. Я ответил сам, чтобы прервать этот поток непрошеного внимания. Письма сортирует.