Тяжело поднявшись, он заковылял по террасе, вспоминая о новой свинье. Какая ирония судьбы! думал он; ему надо худеть, ей толстеть. Почему у свиней один закон, у людей другой?
Так шел он и размышлял, радуясь тому, что теперь идти не в гору, а под гору, когда услышал властный, звонкий оклик и, обернувшись, увидел Галли Трипвуда.
2
Галли был серьезен и суров.
Минутку, Парслоу! сказал он.
Сэр Грегори выпрямился во все свои шесть футов с лишним. Даже в буйные дни прошлого он не любил Галли Трипвуда, а более поздний опыт никак не способствовал прекрасной дружбе.
Мне не о чем с вами говорить, ответил он. Из монокля вырвалось пламя.
Ах, не о чем? А мне есть о чем. Именно такие, как вы, довели до ручки и Содом с Гоморрой, и Римскую империю. Что это за штуки с новой свиньей?
В чем дело?
Кларенс говорит, вы ее привезли из Кента.
Ну и что?
Это нечестно.
Это законно. Покажите мне, где это запретили.
Есть кое-что повыше закона, юный Парслоу. Есть нравственность.
Что?
Так я и думал, не слышали. Хорошо, замнем. Значит, вы хотите послать вашу Королеву на выставку?
Уже записал.
Понятно, понятно А теперь ваш утлый разум измышляет козни. Готовы на подлость, как в былые дни.
О чем вы говорите?
Вот как, о чем? Галли горько и коротко засмеялся. Не могли бы вы, Парслоу, припомнить один вечер на Госситер-стрит? Мы были молоды, и, по глупости, я согласился, чтобы мой пес Кнут вступил в бой с вашим Банджо. Когда все было готово, пошли за Кнутом и что же? Он спал в углу, набитый едой, как олдермен. Я звал его и свистал: «Кнут! Кнутик!» но нет. Никакого ответа. А почему? Потому что вы отозвали его в сторонку и накормили бифштексами выше уровня моря.
Ничего подобного!
Доказать я не могу, но знаю точно. Я его понюхал. Одно слово небольшой ресторан в летнюю ночь. Приговор истории ясен. Кому же еще, как не вам? Вы шли на все ради своих низких целей, шли и сейчас идете. Вот мы стоим, а вы думаете: «Как мне устранить Императрицу?» Да, да, так и думаете! Помню, я сказал Кларенсу: «Кларенс, я знаю этого Парслоу лет тридцать и торжественно заявляю, что, если бы его бабушка собиралась участвовать в соревнованиях по классу жирных свиней, но не под его флагом, он бы не колеблясь подмешал ей в корм что угодно». Что ж, разрешите напомнить: в игре участвуют двое. Вы травите нашу свинью мы травим вашу. На одну отравленную картофелину для Императрицы мы ответим шестью для Королевы. Доброго пути, юный Парслоу. И Галли пошел к замку.
Сэр Грегори, хватавший ртом воздух, обрел дар речи.
Эй!
Да?
Вернитесь!
Кто, я? Абсолютно незачем, дорогой мой, отвечал Галли, продвигаясь к террасе.
Увидев его, леди Констанс подняла от чашки свой аристократический нос.
А, это ты? сказала она, ничуть не скрывая, что по-прежнему видит в этом брате пятно на их гербе. Я думала, это сэр Грегори. Ты его видел?
Парслоу? Да. Отковылял к себе.
Что значит «отковылял»?
Ну, отковылял.
Вероятно, ты хочешь сказать, что сэр Грегори хромает? Он натер ногу. Мне надо с ним поговорить. Что ж, позвоню. Хочешь чаю?
Не пью, спасибо.
Чего же ты тогда хочешь?
Поговорить с тобой, Констанс. Серьезно поговорить об этой твоей Монике. Нечего сказать, навязала Кларенсу какую-то хоккеистку! Мы с ним потолковали и пришли к выводу, что ее придется уволить. Самое время взять за сиденье штанов и выбросить во тьму внешнюю. Да просто быть не может, чтобы ты решилась предстать перед судом истории как женщина, ради всяких Моник помешавшая Императрице достичь небывалого триумфа. Подумай сама, третий раз премия на этой выставке! Тут нужен свинарь из свинарей, высочайшее искусство. Не спорь. Я сказал.
3
Неприятно, когда тебя пугают. У Джерри Вейла есть сцена, где к герою посреди улицы подходит некий субъект и шипит ему в ухо: «Эй, вы! Сматывайтесь, а то хуже будет», а герой выводит из этого, что Луи Черный Ус со своей шайкой прознал про его разыскания, связанные с убийством человека в зеленой шляпе, и, при всем своем мужестве, пугается, точнее «по его спинному хребту пробежал холодок страха».
Именно это случилось со спинным хребтом сэра Грегори. Встреча с Галли его потрясла. Да, тот говорил лишь об ответных мерах, первым он не начнет, но несчастный баронет был не так прост. «Ответные меры, ха-ха-ха!» думал он, прекрасно зная, что Галли Трипвуд не станет дожидаться противника.
Вернувшись домой, сэр Грегори сел в кресло и разулся, а потом позвонил и попросил дворецкого вызвать к нему Джорджа Сирила Бурбона. Через некоторое время в комнату вплыл нелегкий запах, а за ним и свинарь.
Джордж Сирил был тощ, высок, рыж, а главное косоглаз; и мы поймем сэра Грегори, который не смотрел на него.
Но что такое красота? Правильно, суета сует. Ко всему прочему, Джорджу Сирилу перебили нос во время политической дискуссии; но когда нанимаешь свинаря, не это важно. То, чего Бурбон не знал о свиньях, уместилось бы на открытке от Моди Монтроз.
Напряженно и нервно сэр Грегори пересказал беседу с Галли, немного выделив отравленную картошку, а свинарь выслушал его с благородной важностью.
Вот, закончил сэр Грегори. Что будем делать?
Джордж Сирил любил иногда прибегнуть к правильной речи.
Собственно говоря, сэр, сказал он, этот обдурит нас в два счета.
Вероятно, тут бы надо заметить: «Осторожней в выражениях!», но существительное показалось баронету исключительно точным. В мыслях он заходил и дальше да, но еще и ***, и даже!!!
Я и сам так думаю, согласился он. Остается одно, Бурбон, крайняя осторожность.
Ясно, сэр.
Ни минуты отдыха!
То-то и оно, сэр. Гунны у ворот.
Кто?
Гунны, сэр. У ворот, отвечал Джордж Сирил, ходивший когда-то в воскресную школу. Или мидяне. Те рыщут.
Сэр Грегори это обдумал.
Так. Понятно. Мидяне, вы говорите?
Да, сэр. Мидяне. Орды мидян, сэр. Круши их, гони из святой земли!
Ага, ага. Я как раз хотел предложить. Есть у вас ружье?
Нету, сэр.
Я вам дам. Не расставайтесь с ним, а в случае чего Нет, убивать никого не надо. Увидите ночью я не называю имен что вам мешает выстрелить ему в зад?
Ничего не мешает, сэр, добродушно согласился Джордж Сирил.
Сам напросился, в конце концов.
То-то и оно, сэр. Из двух стволов сразу.
Беседа шла так успешно, сеньор и вассал были так едины, что внезапная мысль посетила его, и он ее выразил, как может выразить человек, которого невеста посадила на диету. Страдать легче вдвоем.
Да, сказал он, и еще одно. С этой минуты никаких напитков.
Сэр!
Вы не расслышали? Никаких кабаков, никаких пьянок. Держите себя в руках.
Джордж Сирил Бурбон дернулся, как устрица, проглотившая дверную ручку.
Напитки это не пиво?
Почему же?
Значит, пива не пить?
Да.
Пива?
Ни капли.
Джордж Сирил Бурбон открыл рот, словно сейчас изрыгнет пламя обличений; но закрыл его.
Хорошо, сэр, кротко ответил он.
Сэр Грегори остро на него посмотрел.
Да, сказал он, я знаю, о чем вы думаете. Вы думаете о том, что сумеете от меня ускользнуть. Нет, не сумеете. Я строго-настрого прикажу владельцам местных кабачков не обслуживать вас. Одного я не понимаю, продолжал он, почему вас всех тянет выпить. Вот я в рот не беру. Хорошо, идите.
Печально и с укором поглядев на хозяина, обездоленный Бурбон вышел, а за ним и свиной запах (не весь). Через несколько минут позвонила леди Констанс.
Матчингем, восемь тридцать?
Да.
Сэр Грегори?
Да.
Вы дома?
Да.
Нога болит?
Да.
Я вам сказала, чтобы прокололи?
Да.
Иголкой. Не булавкой. Видимо, они медные, хотя вообще и не скажешь. Но я звоню не поэтому. Понимаете, Глория Понимаете, этот режим Понимаете, упражнения
Примечания
1
поднимет свою мерзкую голову слова из детективного романа «Цветы для судьи» (1936) Марджори Аллингэм (19041966).
2
Мятный ликер (франц.).
3
Малдун санаторий в штате Нью-Йорк, в селенье Уайт-Плейнз, основанный Уильямом Малдуном.
4
дала небытию и дом, и имя см. «Сон в летнюю ночь», V, 1.
5
после тощих лет то есть лет голода (см. Быт., 41).
6
Земля, текущая молоком и медом так во многих местах Библии говорится о земле, которую Бог обещал своим избранникам (Земля обетованная).