Если она не испортит мои ковры от Обюссона, то мы скоро подружимся. Графиня перебирала рассыпанные по плечам внучки огненно-рыжие локоны.
Зоя поднялась и поцеловала ее она с детства помнила и любила прикосновение этой руки.
Спасибо вам, бабушка, спасибо!.. Мне так хотелось, чтобы эта собачка осталась у меня!
Ну, вот желание твое и исполнилось!
Графиня тоже встала и перешла поближе к камину, между тем как Зоя стрелой понеслась забирать щенка у прислуги. Графиня повернулась к сыну: кажется, только вчера он был маленьким мальчиком, подростком, юношей Как стремительно пронеслись годы!.. Но жизнь была к ней добра: старый граф дожил до глубокой старости и умер три года назад в возрасте восьмидесяти девяти лет, и она всегда благословляла тот день и час, когда они встретили и полюбили друг друга. Жизнь их была полна и счастлива. Константин очень походил на отца, и графиня со светлым чувством особенно когда видела сына рядом с Зоей вспоминала покойного мужа.
У тебя, друг мой, очаровательная дочь. Она вырастет настоящей красавицей.
Она очень похожа на вас, матушка.
Графиня покачала головой, но по глазам ее Константин видел, что она согласна с ним. Да, иногда она узнавала в Зое себя и неизменно радовалась, что девочка пошла не в мать, а в их, юсуповскую, породу. Даже когда она не слушалась мать, капризничала или упрямилась, старая графиня видела в этом проявления того, что в жилах Зои текла ее кровь, и не могла сердиться. Разумеется, это еще больше бесило Наталью.
Она нечто новое, ни на что не похожее, совсем особенное. Как бы только нам ее не испортить. Смотри, Костя, не повтори моих ошибок.
Почему же мы должны ее испортить? возразил сын, любивший и глубоко почитавший ее. Он знал, что в своих решениях иногда безрассудных она неизменно руководствуется сердцем, а не разумом, душевным чутьем, а не холодным расчетом, и видел в этом высшую мудрость.
Вот она! В комнату влетела Зоя, прижимая к груди щенка, который почти целиком умещался у нее на ладонях. Правда, прелесть?
Лишь бы только эта прелесть не сгрызла мою любимую шляпу, или самые удобные башмаки, или, боже избавь, обюссоновский гобелен. Вот только попробуй, прибавила она, обращаясь к Саве и трепля ее шерстку, как незадолго до этого кудри Зои, и я велю сварить из тебя суп. Помни это! Щенок тявкнул, словно бы в ответ на эти слова. Со стороны Аликс было очень мило сделать тебе такой подарок. Надеюсь, ты ее поблагодарила?
Зоя фыркнула, сейчас же зажав себе рот изящным и вместе с тем совершенно детским движением:
Она опасалась, что мама будет сердиться!
Старая графиня рассмеялась, Константин едва сдержал улыбку.
Вижу, она отлично знает Наташин характер. Как по-твоему, Костя? И взглянула сыну прямо в глаза; он понял, что́ должен означать этот взгляд.
Она ведь так слаба здоровьем попытался он вступиться за жену. От этого и случается иногда
Ну, ничего, ничего. Она поднялась, жестом приказывая ему не тратить так много слов: все, мол, и так ясно. Завтра ты навестишь нас, Зоя? Или ты опять собираешься в Царское? Как-нибудь на днях возьми меня с собой: Аликс приглашала меня.
Но, мама, только не сейчас ведь там больны дети И потом, в такую погоду это будет вам трудно В санях
Что за глупости! рассмеялась она. У меня была корь правда, лет эдак сто назад. А погода меня вообще никогда не пугает. Я отлично себя чувствую и надеюсь проскрипеть еще десяток-другой лет. На большее я не рассчитываю, но за десять лет ручаюсь.
Вот и отлично, улыбнулся Константин. Позвольте, я провожу вас.
Прекрасно дойду сама, отмахнулась она, пока Зоя набрасывала ей на плечи шубу. Пройти через сад мне пока еще по силам. Я это делаю несколько раз на дню.
В таком случае не лишайте меня удовольствия проделать этот путь вместе с вами, с шутливой церемонностью сказал Константин.
Графиня улыбнулась ему как маленькому да, для нее он навсегда остался таким и сказала:
Ну хорошо, пойдем. Покойной ночи, Зоя.
Покойной ночи, бабушка! Спасибо вам за Саву!
Они поцеловались. Зоя побежала наверх, в свою комнату, оклеенную розовато-лиловыми обоями, а графиня, опираясь на руку сына, вышла в холодный, темный сад.
Зоя зевнула и улыбнулась, вспомнив о подарке Мари. Какой чудесный был день! Она мягко закрыла за собой дверь. Через день-два она непременно отправится в Царское Село. А пока надо придумать, что бы такое привезти Маше в подарок.
Глава 3
Через два дня, когда Зоя собралась ехать в Царское Село, пришло письмо от доктора Федорова, личного врача наследника. Он сообщал неприятные новости: великая княжна Мария тоже заразилась корью. Зоя страшно огорчилась: это означало, что она не увидится с подругой в течение нескольких недель в зависимости от того, как будет чувствовать себя Маша. Корь часто дает осложнения: у Анастасии заболели уши, а у наследника доктор подозревал воспаление легких.
Боже мой! воскликнула мать, услышав обо всем этом. А ведь ты с ними общалась! А я строго-настрого запретила тебе бывать в Царском! Теперь ты заразишься! Как ты смела?! Как ты могла не подумать обо мне!
При мысли о том, что Зоя могла занести в дом инфекцию, с нею едва не сделалась истерика. По счастью, вовремя вмешавшийся Константин тотчас послал горничную наверх за нюхательной солью, а сам принялся успокаивать жену. Флакон в форме огромной эмалевой клубничины, украшенной бриллиантами, всегда лежал у графини на ночном столике.
Доктор Федоров приехал весьма вовремя: он осмотрел графиню, а Зоя тем временем написала записочку Маше. Она желала ей поскорее поправиться, чтобы они могли увидеться, а подписалась и за себя, и за Саву, которая прошлой ночью оскандалилась прямо на обюссоновский коврик. Но бабушка, лишь повторив свои угрозы сварить из нее суп, если она не изменит своего поведения, только тем и ограничилась.
«Люблю тебя и целую. Скорее поправляйся, и я сейчас же приеду к тебе». Зоя послала ей две книжки, которыми сама зачитывалась неделю назад, а в постскриптуме приписала, чтобы Маша не смела больше жулить в теннисе, как было прошлым летом в Ливадии, когда они играли в паре против двух великих княжон. Это была их любимая игра, и Мария неизменно выходила победительницей. «Я приеду, как только твоя мама и доктор мне позволят. Целую тебя, твоя Зоя».
Днем она снова виделась с Николаем, и это немного отвлекло ее от грустных мыслей о подруге, из-за которых она целый день не хотела даже выходить из своей комнаты. Взаперти сидела и Наталья, совершенно убитая известием о болезни Мари и страхом за дочь.
Что-то ты зачастил к нам, братец, сказала Зоя. Опять разговор с отцом. Что-нибудь случилось?
Какие дурацкие мысли приходят тебе в голову. Ничего не случилось, ответил Николай, хотя был поражен догадливостью девочки. Она инстинктивно поняла, что он в сильной тревоге и именно это послужило причиной его приезда. Он хотел обсудить с отцом последние события.
Накануне, на заседании Думы, Александр Керенский произнес чудовищную речь, в которой подстрекал к цареубийству. Николай понял, что французский посол был во многом прав. Должно быть, положение в стране было хуже, а многочисленные лишения ожесточили народ сильней, чем казалось ему и людям его круга. Британский посол, сэр Джордж Бьюкенен, отправляясь на десять дней в Финляндию, тоже нарисовал весьма безрадостную картину. Вот почему Николай хотел знать, что думает обо всем этом отец.
Никогда просто так не приедешь, упрекнула его Зоя.
Заснеженный Невский проспект, по которому мчались их сани, был прекрасен, как никогда. Николай с деланой бодростью отвечал сестре, что все обстоит превосходно, а она, хоть и почувствовала фальшь и затаенную тревогу, решила поверить ему.
Ты лучше скажи, зачем ты так огорчаешь маму? Из-за тебя она слегла, и я слышал, что к ней уже дважды вызывали доктора.
Вовсе не из-за меня, фыркнула Зоя, а из-за того, что у Машки корь.
Значит, и у тебя? засмеялся Николай.
Глупости какие! Я никогда не заболею.
Отчего ты так в этом уверена? Ты ведь поедешь в Царское?
Зоя по-детски замотала головой, всем своим видом выказывая крайнее разочарование:
Нет, меня не пустят. Туда никого сейчас не пускают. А у бедной Настеньки ужасно болит ухо.
Ну, ничего, не горюй, скоро они поправятся, тогда и поедешь.
Зоя согласно кивнула, а потом без перехода осведомилась:
А кстати, как поживает твоя балерина?
Николай дернул сестру за прядь волос, выбившуюся из-под мехового капора:
С чего ты взяла, что у меня есть «моя» балерина?
Да все об этом знают. У государя до того, как он женился на тете Аликс, тоже была балерина. Зоя могла говорить с братом совершенно открыто, но он все же был шокирован: сестра явно преступила грань приличий.
Как ты смеешь, Зоя, даже думать об этом!
Хочу и смею! Ну, так как? Она хорошенькая?
Ее вообще не существует! Неужели вас такому учат в вашем Смольном?
Ничему меня там не учат, бойко ответила Зоя, что было явной неправдой, ибо в Смольном институте, как и в Пажеском корпусе, который в свое время окончил Николай, преподавание поставлено было превосходно. И потом, я уже почти отучилась.
Воображаю, как там все радуются тому, что скоро избавятся от тебя.
Зоя пожала плечами. Оба засмеялись. Николай подумал, что сумел отвлечь сестру от щекотливой темы, но от Зои не так просто было отделаться.
Ты мне так и не ответил! сказала она с лукавой улыбкой.
Вы, дражайшая Зоя Константиновна, настоящее маленькое чудовище.
На этом разговор и кончился. Они отправились домой, на Фонтанку. Когда вернулся отец, они с Николаем заперлись в кабинете, окна которого выходили в сад. Три других стены занимали полки, на которых стояли книги в кожаных переплетах и коллекция изделий из малахита Константин собирал ее долгие годы. Там же находились знаменитые пасхальные яйца работы Фаберже, подобные тем, какими обменивались в Светлое Христово Воскресенье царь с царицей. Константин, стоя у окна, слушал сына и наблюдал, как по снегу пробирается к флигелю Зоя она шла проведать бабушку и, разумеется, кокер-спаниельшу Саву.
Что ты думаешь обо всем этом? с нескрываемой тревогой спросил Николай, и Константин повернулся к нему лицом.
Да ничего, в сущности, не думаю. Все не так страшно, как тебе представляется. Даже если, не дай бог, начнутся беспорядки на улицах, генерал Хабалов сумеет с ними справиться. Не волнуйся. Он благодушно улыбнулся: ему было приятно, что его сын не какой-нибудь ветрогон, а человек, всерьез озабоченный безопасностью столицы и империи. Все будет хорошо. Но и беспечности допускать нельзя. Хороший солдат в любую минуту готов к бою. Константин был сам именно таков, так же, как и его отец, дед и прадед. Он и сейчас бы не задумываясь вернулся в строй, но годы брали свое.
Отец, неужели тебя не пугает эта возмутительная речь Керенского? Ведь это граничит с государственной изменой!
Это и есть измена, только никто не принимает его всерьез. Никто и никогда не осмелится посягнуть на жизнь божьего помазанника. А кроме того, кузен Ники под защитой армии. Думаю, что здесь, в окружении больных детей и горсточки слуг, он подвергается большей опасности, чем у себя в Ставке. Но, во всяком случае, я позвоню Бьюкенену, как только он вернется, и сам поговорю с ним, узнаю, чем он так встревожен. И он, и Морис Палеолог. Вот вернется Бьюкенен, приглашу его и француза на обед, а ты у нас всегда самый желанный гость. Константин знал, что перед его даровитым сыном открывается блестящая карьера, и всеми силами старался способствовать ей.
Что ж, папа, после нашего разговора у меня немного отлегло от сердца, сказал Николай.
И все же на этот раз тревога не улетучилась. Гнетущее чувство близкой опасности продолжало томить его, когда он покинул отцовский дом. Ему хотелось самому сейчас же отправиться в Царское Село и лично поговорить с государем ведь они были в родстве, и не столь уж далеком. Но он знал, что царь крайне утомлен, что его снедает беспокойство за сына, и решил выбрать более благоприятный момент.
Ровно неделю спустя, 8 марта, царь выехал из Царского Села и вернулся в Могилев, где располагалась Ставка. В этот самый день произошли первые беспорядки: люди, измученные многочасовыми очередями за хлебом, стали громить булочные и требовать хлеба. К вечеру для разгона толпы была прислана казачья сотня. Почти никто в Петербурге не увидел в этом эпизоде зловещего предзнаменования. Французский посол давал раут, куда были приглашены в числе прочих князь и княгиня Горчаковы, граф Толстой, художник Александр Бенуа, испанский посол маркиз де Вильясинда. Юсуповых не было Наталья все еще недомогала, и Константин не хотел оставлять ее одну.
А на следующий день, услышав, что беспорядки разрастаются и мятежники переворачивают вагоны трамваев, он похвалил себя за благоразумие. И все же никто не оценил в полной мере надвигающейся опасности. А день выдался ясный и солнечный. Невский был, как всегда, запружен прогуливающейся публикой, все магазины были открыты. На углах стояли казачьи разъезды, но всадники были настроены вполне миролюбиво и перешучивались с гуляющими.
Однако уже 10 марта беспорядки возобновились, начались грабежи и погромы, и появились первые жертвы погибло несколько человек.
А во дворце Радзивиллов тем не менее был большой бал все делали вид, будто ничего не случилось. Но пропускать мимо ушей сообщения о вспыхивающих то там, то здесь беспорядках становилось все трудней.
Англичанин Гиббс, гувернер великой княжны Марии, привез от нее записочку Зое. Она чуть было не расцеловала его от радости, но, прочитав письмецо, опечалилась: Маша писала, что чувствует себя отвратительно, а у Тани, ее младшей сестры, тоже нелады с ухом. Только наследнику стало вроде бы получше.
Бедная тетя Аликс, должно быть, падает с ног от усталости, сказала Зоя бабушке. Она сидела у нее в гостиной, держа на коленях Саву. Мне так хочется видеть Мари. Зоя томилась: из-за того, что в городе было неспокойно, мать запретила ей ездить в балетную школу, и на этот раз отец поддержал запрет.
Наберись терпения, дитя мое, сказала Евгения Петровна. По улицам бродят то́лпы этих озлобленных, голодных людей, и уж тебе там совершенно нечего делать.
Неужели они вправду голодают? Нелегко было представить себе это в роскошном дворце, но сердце Зои сжималось от жалости. Мы могли бы поделиться с ними: у нас ведь так много всего. Казалось бесчеловечно жестоким, что кто-то страдает от голода и холода, когда ее жизнь так привольна и приятна.
Такие мысли приходят в голову каждому из нас. Глаза бабушки, не утратившие с годами молодого блеска, устремились на Зою. Жизнь, дитя мое, устроена несправедливо. Очень, очень многие люди лишены того, без чего мы не представляем себе жизни, но чего даже не замечаем, теплой одежды, мягкой постели, вдоволь еды не говоря уж о таких роскошествах, как праздники, балы или красивые платья.
Но разве все это плохо? озадаченно спросила Зоя.
Вовсе нет. Но это удел немногих, и забывать об этом мы не должны никогда.
А мама говорит, что простолюдинам все равно не оценить наших радостей и наш уклад им чужд и даже смешон. Вы, бабушка, тоже так думаете?
Евгения Петровна саркастически усмехнулась: такой слепоты и скудоумия она не ожидала даже от своей невестки.
Не повторяй этой чуши, Зоя! Кто, по-твоему, откажется от теплой постели, от вкусного обеда, от красивой нарядной одежды, от лихой тройки? Только дурак.