А тебе почём вздыхать? Судьба у Хончжу такая! сказала госпожа Юн, завершая работу узлом.
Однако через некоторое время после смерти мужа Хончжу вернулась в родительский дом. Это случилось благодаря предсказанию шаманки Кымхвы из Суричже, которая сказала, что если молодая вдова останется, то можно накликать еще большую беду. Не только семья мужа, но даже родители Хончжу считали, что молодой муж умер из-за нее. Все в округе думали точно так же. Как бы кто ни кричал, что мир стал цивилизованнее, а умы людей никак не поменялись. В деревне говорили, что богач Ан заплатил огромные деньги сватам, чтобы те вернули дочь домой.
В ту ночь, когда Подыль впервые пошла проведать вернувшуюся домой подругу, ее сердце и шаги были бесконечно тяжелыми. Девушка выросла, видя, как вдовствует ее мать, которую общественная молва о том, что она довела мужа, терзала больше, чем горе утраты. Будто быть вдовой и тащить на себе это звание всю жизнь, словно иго, считалось одним из самых страшных женских преступлений, которое распространялось и на твоих детей. Хоть это было неправильно, но на них, детей, также показывали пальцем и обзывали «безотецкими отребьями». Одной из причин, по которой госпожа Юн воспитывала своих детей в строгости, была ее попытка оградить их от этих нападок.
Примешав к беде Хончжу и личные переживания, Подыль шла в дом богача Ана и рисовала в воображении разные горестные картины. Она готовилась к тому, чтобы обнять подругу и заплакать. Войдя в калитку и увидев скорбное лицо матери Хончжу, девушка невольно съежилась. Казалось, у женщины не было даже сил что-либо сказать, поэтому она поприветствовала девушку взглядом и кивком головы указала на комнату дочери. При виде стоящих на ступеньках у комнаты дорогих туфелек подруги девушку начали душить слезы. Подыль поставила рядом свою простенькую обувь и зашла в комнату.
В тускло освещенной комнате, в траурной одежде и с собранными в пучок волосами, в нелепой позе, подняв одно колено вверх, сидела Хончжу. Она слышала, как вошла Подыль, но не обернулась. Ведь ее супруг умер спустя два месяца после свадьбы. Это же подобно концу света. В полной мере ощутив бедственное положение подруги, Подыль села рядом с Хончжу, не смея громко дышать. Служанка принесла тарелку сладкой хурмы и мельком взглянула на Хончжу. Как только она ушла, Подыль открыла было рот, думая, что ей нужно что-то сказать. В этот момент Хончжу зашуршала подолом юбки, опустив колено и расслабившись. Приняв позу лотоса и положив кулаки на колени, Хончжу, не дав сказать и слова подруге, стала выпускать пар:
Он и так был болен. Я его навсе не убивала, отчего ж мне тогда сидеть дома, будто преступнице? Ежель они не выгнали меня из дому ихнего, чтоб со мной сталося? Ежель мне пришлось жить тама всю жизнь, я скорей бы удавилась!
Хончжу была непохожа на вдов, которых Подыль видела прежде. Ей стало легче, когда она увидела, как подруга, не стесняясь в выражениях, дает волю чувствам. Она еще раз убедилась: то, что мать стала вдовой, а они остались без отца, не было их виной!
То-то буде. Чудно, что они меня антудова выгнали!
Девушки обнялись и, вместо того чтобы плакать, захохотали.
Не зная об этой сцене, но боясь, что дочь замыслит что-то недоброе из-за своего бедственного положения, мать Хончжу попросила госпожу Юн разрешить Подыль навещать подругу каждый день.
Девушки, как прежде, вместе вышивали, ели хурму и читали романы. Единственное, что изменилось, это то, что у Хончжу появился опыт с мужчиной, а это значит, что она теперь могла рассказать и про это.
Энто было впервой, потому первая ночь прошла сумбурно. Я-то читала о любви в книжках, потому была дюже лучше, чем больной муженек, у которого еще молоко на губах не обсохло. Бедняга так дрожал, аж не мог толком развязать мне платья Ох, тады намучилася
Раскрасневшаяся Подыль слушала подругу, хлопая глазами.
Прокричал петух. Это был петух из дома семьи Чансу, самого трудолюбивого жителя деревни Очжинмаль. Но Подыль все еще не могла уснуть. И не только из-за храпа ачжимэ. Ее собственное сердце стучало громче.
Госпожа Юн прошлым вечером сказала, что подумает, но Подыль с каждой прошедшей минутой все больше склонялась к тому, чтобы принять предложение о замужестве. Если они согласятся, то все расходы возьмет на себя жених, а значит, о деньгах тоже можно не волноваться. Ей хотелось поехать в Пхова. Ей хотелось учиться. Ей больше не хотелось шить на заказ просто потому, что она дочь вдовы, а потом выйти замуж за мужчину с похожей судьбой и жить, как ее мать, не имея возможности посвятить ни минуты себе. Подыль была дочерью своей матери, а значит, ей была уготовлена та же участь. Выйдя замуж, дочери должны были жертвовать все родителям и братьям, и это было естественным положением вещей. Однако в Пхова даже замужние женщины могут учиться. Только по этой причине Пхова уже можно считать раем. Подыль казалось, что это уникальный шанс, однако мысль о том, что из-за стремления им воспользоваться она собирается покинуть родных, кольнула ей сердце.
«Ежели бы мама и меня отправила в школу, я бы на энто не решилась», пыталась успокоить обессиленное сердце Подыль. Но потом ей подумалось, что этой свадьбой она сможет помочь родне. Невеста в доме это не только рабочие руки, но и дополнительный рот. Поэтому если она выйдет замуж, то и матери станет полегче. Кюсик уже зарабатываает себе на пропитание, трудясь в велосипедном магазинчике в Кимхэ, а Квансик и Чхунсик уже большие. Она намного больше поможет семье, если выйдет замуж, как это сделала родственница ачжимэ со стороны мужа, чем если продолжит готовить обеды. Чем больше Подыль думала, тем больше ей казалось, что вряд ли найдется жених настолько лучше по положению, чем ее собственное, и возникало опасение, что, пока они медлят с ответом, могут упустить свой шанс.
Как обычно, госпожа Юн встала до рассвета, тут же расчесала волосы гребнем и, как подобает замужней женщине, собрала их в пучок, затем отправилась в нужник. Как только мать вышла из комнаты, не сомкнувшая всю ночь глаз Подыль тут же начала толкать ачжимэ:
Ачжимэ, ачжимэ!
Чегось тебе? спросонья заворчала ачжимэ, и Подыль перевернулась на другой бок.
Энто правда, что ежели я поеду в Пхова, то смогу там учиться? боясь возвращения мамы, быстро спросила девушка.
Даже если она не будет жить в роскоши, ей было бы довольно того, что она сможет учиться. Даже если будет трудно, она бы хотела попробовать, ради себя. Ачжимэ вдруг резко села, и девушка вскочила следом.
Правда. Ужли я не казывала? Моя родственница уехала в Пхова навсе безграмотною, а теперича пишет домой письма и лопочет на ихнем прямо как тамошние носатые.
Ачжимэ, тады я тоже хочу замуж в Пхова. Пожалуйста, потолкуйте с моей мамой, взмолилась Подыль, схватив ачжимэ за руку.
То-то, правильное решение! Об остальном-то я позабочусь, погладила женщина шершавой рукой тыльную сторону руки девушки.
Услышав намерение дочери, госпожа Юн тут же его одобрила. Однако согласия невесты было недостаточно, чтобы с уверенностью говорить о предстоящей свадьбе. Фотография Подыль тоже должна была понравиться жениху.
Об энтом не переживай! Подыль у нас невеста хоть куды! Я замолвлю за тебя словцо! А днем пойдем в фотоателье и сделаем фотографию, громко сказала ачжимэ.
Энто только ты так думаешь! Что с ней взять: отца нету, живем туго, да и сама она простая девчушка Да и для фотографии нету ни одной красивой одёжи, вздохнула госпожа Юн. Как только она решила выдать дочь замуж, упустить такого жениха, как Со Тхэван, стало жалко.
Мама была права.
А ежель мне одолжить одёжу у Хончжу? торопливо предложила Подыль.
От этих слов госпожа Юн невольно подпрыгнула:
Хошь беду накликать? Хошь фотографию, от которой зависит твое замужество, делать в одёже молодой вдовы? Хошь, чтобы сразу все пошло наперекосяк?
Подыль считала, что Хончжу, за исключением того, что она не могла выходить из дома, была во всем лучше нее самой: говорила все, что ей вздумается, и ела, сколько хотела. Сейчас ее положение было хуже, чем у вдовы, но если она отправится в Пхова, то это будет совсем другой разговор. Подыль представила себя образованной современной женщиной в красивой одежде в окружении мужа и детей жизнь, которую никогда не сможет обрести Хончжу, чья судьба стала подобна запятнанной кровью вышивке.
Конечно, в такой одёже никой нельзя! поддержала ачжимэ.
А не пойтить ль нам на некую хитрость? после недолгих размышлений сказала госпожа Юн, словно пришла к какому-то важному выводу. Подыль, ты сфотографируешься вон в той одёже!
Эту одежду мама шила для будущей невесты и для завершения наряда оставалось лишь пришить белый воротничок.
Дык как же можно? коротко возразила Подыль, сильно удивившись предложению своей матери, которая никогда бы не позарилась на чужой ячмень, даже умирай она от голода, и которая тому же самому учила своих детей.
Тады решили! отрезала госпожа Юн с пунцовым лицом. Отправим фотографию тебя в этой одёже и успешно договоримся о свадьбе! Ежели ты наденешь ее разочек для фотографии, то никто и не заметит, что ее кто-то уже носил.
Правильно! Мы ж для хорошего дела ее попользуем, так что всё в порядке! громко согласилась ачжимэ.
Госпожа Юн смазала заплетенные волосы дочери маслом камелии. Ачжимэ сказала, что припудрит Подыль лицо и нанесет румяна уже в фотоателье.
Держа в руках чужую одежду, девушка вышла из дома вместе с ачжимэ. Подыль было неловко обманывать с самого начала мужчину, за которого она собирается замуж, но даже ей не хотелось отправлять фотографию в старой одежде. Она мечтала понравиться Тхэвану и отправиться в Пхова.
С нарядом решили, но ее тревожило еще кое-что Хончжу до сих пор не знала об этом грандиозном событии. Мать строго наказала Подыль сохранить новость о грядущей свадьбе в тайне от подруги, пока все точно не будет решено. Если сначала говорят о женитьбе, а потом все рушится, то винят в этом только девушку. Хончжу, что бы ни случилось, всегда все искренне рассказывала Подыль. И даже не утаила ни того, что ее первой любовью был умерший старший брат Подыль, ни подробностей ее первой брачной ночи.
Вечером, сделав фотографию, девушка отправилась к подруге и честно обо всем рассказала. Сколько ни просила ее мать, она не хотела иметь секретов от Хончжу, а такие новости держать в тайне было просто невыносимо. Оказалось, что подруга слышала рассказы о том, что мужчины в Пхова ищут невест из Чосона.
Я слыхала об энтом в Масане из разговоров свекрови и ее суседки. Та ачжимэ выдала старшую дочь замуж по фотографии, и той понравилось, потому она зовет к себе младшую сестру. Тоды я подумала, что отправиться замуж в такую даль энто что пойтить в монастырь, но теперича мне кажется, что энто в сто раз лучше, чем быть вдовой.
От слов Хончжу тревога в сердце Подыль тут же исчезла. Пусанская ачжимэ хоть и не из тех, кто врет, но девушку охватывал страх при мысли о месте, о котором она ничего не знает. Но если дочери той соседки, о которой говорит Хончжу, не понравилось бы в Пхова, то она бы не позвала туда свою младшую сестру.
Подыль поделилась с подругой даже тем, что жених ее землевладелец и что на фотографии он ей показался мужественным. Зная, что она точно не выполнит просьбу матери ничего не рассказывать, девушка не взяла фотографию с собой.
А ежели ему не понравится, как я выгляжу? сильно переживала Подыль.
Ну тоды проси другого жениха. Он же не один таков. Здорово же тебе! Я бы тоже хотела в Пхова. Сижу дома целую неделю, и кажется, что еще день-два, и я умру со скуки.
Впервые Хончжу завидовала Подыль.
На следующий день в дом Подыль пришла мать Хончжу. Во взгляде и голосе госпожи Юн читалась тревога:
Принесь еще воды.
Девушка вышла из комнаты, но мысли ее были лишь об одном. Что же ее сюда привело? Что-то стряслось с Хончжу? Вдруг мать Хончжу тоже прослышала о свадьбе по фотографии? А вдруг она пришла пожаловаться на то, что Подыль сподвигла ее дочь на что-то нехорошее? Мама сильно ее накажет за то, что она рассказала все Хончжу вопреки ее наставлениям. Девушка закрыла дрожащей рукой дверь. В этот момент в комнате раздался голос матери Хончжу. Подыль не могла сделать и шага от двери и напрягла слух.
Я слышала гуторы про замужество по фотографии. Я тоже отправлю свою дочь. Ее муж умер раньше, чем их брак записали в семейную книгу, так что она чиста, однако правду никак не скрыть. Потому энто должен быть такой же вдовец, как и Хончжу. Кажи, прошу, где найтить мне пусанскую ачжимэ, голос госпожи Ан сильно дрожал.
Придя на кухню, Подыль зачерпнула воды из глиняного горшка. Руки ее тряслись, поэтому она пролила бесценную воду. Еще больше девушка пролила, пока наливала ее в чашку. Чтобы как-то успокоить душу, Подыль присела на печь.
При мысли, что Хончжу не сможет присоединиться, в девушке просыпалась гордость за то, что такая удача выпала только ей одной, но мысль о том, что она может поехать вместе с подругой, делала ее невероятно счастливой. Если Хончжу будет рядом, то ей будет не так одиноко и чувствовать она себя будет намного увереннее. Там хоть и нет сложностей, ведь это рай на земле, но разделять моменты радости вместе куда веселее. Когда Подыль вернулась в комнату, мать Хончжу ерзала на месте.
Беда-беда. Отец Хончжу же ничего не знает.
Подыль поставила чашку воды перед женщиной.
Как же нам его уговорить? обеспокоенно спросила госпожа Юн.
Мать Хончжу залпом выпила воду и громко поставила чашку.
Он может разве что меня убить. Оставить Хончжу здесь что обречь на верную смерть. Ежели она умрет, то и я ей вслед. Уж лучше умереть, чем видеть, как моя юная дочь увядает взаперти, решительно заключила госпожа Ан.
Верно. Все лучше, чем оставаться здесь. Потому я и отправляю Подыль. Мне было страшно посылать дочь одну так далеча, но ежели они поедут вместе с Хончжу, то мне энто большая радость. Вы думали о будущем дочери, и для вас это было сложным решением.
Госпожа Юн взяла мать Хончжу за руку. Обе женщины заплакали. Подыль тоже всхлипнула.
Девушка в зеркале, мужчина на фотографии
Хончжу настаивала на том, чтобы выбрать жениха самой. Сказав, что едет проведать сына, госпожа Ан вместе с Хончжу отправились к пусанской ачжимэ. Подыль завидовала подруге, что та сможет сама выбрать себе жениха. Тхэван был неплох, но что, если Хончжу выберет себе кого-то получше?
Ежель мне знать, что так произойдет, то я бы поехала с Хончжу и узнала бы побольше, Подыль бросила на мгновение шитье, изливая душу.
Да ну брось! Почём верить фотографии? Ачжимэ даст гарантий больше, чем любая фотография! отрезала госпожа Юн, прекратив все возражения дочери.
Через два дня, услышав от брата, что он видел, как Хончжу возвращается домой через перевал, Подыль тем же вечером, не высушив руки после мытья посуды, тут же побежала к подруге. Хончжу в спешке, словно ей не хватит воздуха, рассказала подруге, как она встретилась с ачжимэ, как они пошли в дом к свахе и как выбирали жениха. А на обратном пути они сделали фотографию на рынке в Чучхоне, которую потом отправят избраннику. Подыль не терпелось узнать, кого выбрала Хончжу, поэтому она прямо выхватила из рук подруги фотографию.
В отличие от фотографии Тхэвана, на которой было изображено только его лицо, здесь были дом и деревья, которых Подыль никогда до этого в жизни не видела, а на их фоне стоял мужчина в костюме на западный манер, поставив одну ногу на машину. Взгляд девушки привлекли не мужчина, не дом, не машина, а именно деревья. Пусанская ачжимэ говорила, что на них в изобилии растут одежда и обувь. Подыль пристально рассматривала фотографию, но разглядела на верхушке дерева только круглый плод, похожий на тыкву. Как знать, может, фотография была слишком маленькой, чтобы можно было хорошенько рассмотреть, а может, одежда и обувь спрятаны в этом круглом, похожем на тыкву плоде, прямо как в сказке про Хынбу[7].