Ну что кажешь? Выглядит солидно и мужественно? Даже машина есть! со взволнованным видом произнесла Хончжу.
Только после этих слов Подыль посмотрела на избранника подруги, который ездил на машине, будто он государь или почетный чиновник. На фотографии лицо казалось слишком маленьким, чтобы его можно было разглядеть, но его поза нога на машине, локоть стоит на колене, ладонь подпирает подбородок смотрелась очень элегантно. Подобно Тхэвану, он выглядел достойно. Подыль склонна была думать, что это благородно со стороны Тхэвана: будучи землевладельцем, отправить фотографию, где изображено только его лицо. Возвращая фотографию подруге, девушка спросила:
А сколько ему лет?
Тридцать восемь. Он рано овдовел, поэтому детей нету.
Когда Подыль услышала число возраст отца, глаза у нее округлились. Он был старше подруги больше чем на двадцать один год!
Дык он не слишком ли стар для тебя?
Я уж пожила с мужем младше меня. Потому молодого не хочу. Муж постарше как старший брат, намного лучше. Хончжу совсем не волновало то, что жених ее значительно старше.
Но он же тебе не в братья, а в отцы годитися!
Подыль представила его ровесников, которые жили в Очжинмаль. Это были дядечки, о которых совсем нельзя было подумать как о мужчинах. И даже представить себя с таким под одним одеялом уже было мерзко. Двадцатишестилетний Тхэван стал нравиться Подыль еще больше.
Встретившись с пусанской свахой, Хончжу многое узнала о Пхова.
Подыль, а ты слыхала о таком растении, как сахарный тростник? спросила Хончжу.
Подыль знала, что такое сахар, так как однажды пробовала сахарные конфеты, и знала, что такое тростник, так как он растет в огороде, но что такое сахарный тростник, она не знала.
Казывают, что из сахарного тростника делают сахарную пудру. Чосонские мужчины уезжали в Пхова, как раз чтобы работать на этих тростниковых полях. И таких были тысячи.
А что, в Пхова так много этих тростниковых полей? Глаза Подыль округлились.
В детстве ей довелось пробовать японские сахарные конфеты, привезенные старшим братом Хончжу из Пусана. Со словами, что они невероятно дорогие и очень ценные, Хончжу разломила зубами крохотный шарик размером с виноградинку и отдала половинку подруге. Каждый раз, когда Подыль ела что-либо вне дома, она думала о маме и братьях, но тогда ее мысли были заняты лишь тем, что ей жалко, что конфетка бесследно растаяла во рту, ведь ей хотелось съесть еще. Насколько же дорогими должны быть поля, на которых растят такой бесценный сахар? Говорят, что Тхэван крупный землевладелец. Значит, видимо, это правда, что он деньги в совок метет.
Как только из ателье пришли фотографии, девушки, как наказала сваха, написали сопроводительные письма женихам. У окончившей школу Хончжу и совсем недолго посещавшей занятия Подыль навыки письма были примерно одинаковыми. Подыль иногда по просьбе матери писала письма Кюсику или семье госпожи Юн. Советуясь друг с другом, девушки усердно писали строку за строкой. Это было всего лишь письмо, где им нужно было кратко рассказать о себе, но сердца их бились так, словно они писали любовное послание.
И хотя никто из девушек не получил определенного ответа от женихов, грезили они о замужестве так, словно все уже было решено. Это никак не могло сравниться с жизнью их родителей, людей в округе или с кратким опытом жизни в браке, который был у Хончжу. Должно быть, жизнь после свадьбы в Пхова, там, где, говорят, еда и одежда растут на деревьях, деньги в совок метут, а женщинам можно учиться сколько душе угодно, сильно отличается от здешней. В итоге подруги напредставляли себе все, о чем мечтали. Сердце Хончжу, которая побывала замужем за человеком, выбранным родителями, так что она и лица его до свадьбы не видела, трепетало при мысли о Чо Токсаме, женихе, которого она выбрала сама, словно он был первым мужчиной в ее жизни. Она говорила, что взаимный выбор и обмен письмами кажется ей свободным браком по любви, и это ей нравилось. На слова Подыль о том, что в Пхова она пойдет учиться, Хончжу скорчила непонимающую гримасу:
Чего? Учиться? Ты и правда странная. Ну и валяй свое учиться. Я ж надену красивое платье, сяду в машину мужа и буду кататься, любуясь пейзажами. Вот такая у меня будет интересная жизнь! мечтательно сказала Хончжу, приложив фотографию Токсама к груди.
Подыль и не говорила, что будет только учиться. Ее сердце забилось сильнее до того, как она услышала про учебу, с того самого момента, как она увидела фотографию Тхэвана. Как бы ей ни хотелось учиться, вряд ли бы она легко смогла принять это решение, если бы жених ей не понравился. Ей очень хотелось счастливо жить с Тхэваном и при этом учиться. Жить с ним не так, как живут жены с мужьями в Очжинмаль, равнодушно и холодно, а так, как влюбленные в романах, любяще и бережно.
Переправка писем между Пхова и Чосоном заняла месяц. Первой ответ получила Хончжу. Он гласил, что жених рад заполучить такую прелестную невесту с таким аккуратным почерком и что он будет смотреть на море бушующих белых волн в сторону Чосона в ожидании дня встречи длиною в вечность. К письму были приложены сто американских долларов на расходы. Пятьдесят долларов, как он написал, уйдет на переправу между Японией и Пхова. Чтобы собрать документы и доехать до Японии, тоже понадобятся деньги. Хончжу больше интересовало письмо:
Ох, отчего ж я так волнуюсь?! при этих словах улыбка Хончжу растянулась до ушей.
«Если Токсам, который женится во второй раз, написал такое письмо, то Тхэван, для которого свадьба впервые, напишет еще более трогательное письмо», надеялась Подыль. Однако Тхэван через сваху вместе с согласием о готовности жениться на девушке передал лишь сто пятьдесят долларов. Подыль была расстроена, однако ее утешило, что ее избранник послал ей на пятьдесят долларов больше. Эти деньги девушка отдала матери.
Кажись, твой суженый уж больно стеснительный. Ну, женящиеся впервые все такие. Встретитесь, и он изменится, утешала Хончжу.
Хончжу отправила ответ, который отчего-то приводил в еще большее смущение: «Ты снишься мне каждый день!». Подыль завидовала подруге, которая с того дня, как отправила жениху письмо, вдохновленно ждала его ответа. Девушка утешала себя тем, что Тхэван очень серьезный и глубокий молодой человек.
Перед отправлением в Пхова было много приготовлений. Так как брак по фотографии был узаконенной процедурой, по которой проживающий в Пхова жених приглашал к себе девушку из своей родной страны, то сперва нужно было официально зарегистрировать брак в Чосоне. Как только процедура была завершена, Подыль стала считать Тхэвана своим настоящим женихом. Женихи отправляли невестам паспорта, полученные в японском посольстве в Пхова, с которыми девушкам должны были выдать разрешение на выезд. Даже имея при себе все документы, пассажир в Японии должен был пройти медицинскую комиссию, и ему могли отказать в месте на пароме до Америки.
Подыль каждую ночь тайком смотрела на фотографию Тхэвана. Чаще этого она разглядывала себя в ручное зеркальце, которое получила в подарок от пусанской ачжимэ. Госпоже Юн тогда досталось масло из семян камелии. И хотя девушка мечтала заполучить все содержимое узелка ачжимэ, среди всех безделушек именно это ручное зеркальце казалось ей самым желанным.
Энто мой последний тебе подарок. Я кончаю с торговлей. На моем теле уж нету живого места. Небось, у меня болезнь костей. Вот что значит всю жизнь ходить, таская на себе тяжести. Сын просит меня остаться у него и нянчить внуков.
Квохчущая всю жизнь над одним сыном пусанская ачжимэ в прошлом году обустроила ему винокурню, небольшое предприятие по производству бражки.
Кажись, в винокурне все хорошо. Раз сын так кажит, тоды так и поступай. Хоть мне будет горько с тобой расстатися, грустно заключила госпожа Юн.
Подыль даже днем по несколько раз втайне от матери смотрелась в зеркало: она казалась себе достаточно привлекательной, чтобы ее полюбил мужчина. С каждым днем чувства Подыль к Тхэвану росли. Порой девушке снилось, что она героиня какого-то любовного романа, но потом она резко просыпалась и удивлялась случившемуся. И пусть она стыдилась того, что кто-то заглянет в ее интимный сон, избавиться от приятного послевкусия грез было непросто. Главными героями сна был мужчина на фотографии и девушка в зеркале.
Подыль и Хончжу покинут Очжинмаль на рассвете в семнадцатый день первого лунного месяца года Желтой Лошади[8], когда им исполнится восемнадцать лет. День был выбран так, чтобы их отправление состоялось после больших праздников: Нового года[9] и Первого полнолуния[10]. После утверждения даты Подыль перештопала всю одежду и изношенные носки своих близких. В Новый год она провела поминальный обряд на могиле отца, а в день перед отправкой несколько раз сходила к колодцу и наполнила все кувшины в доме водой.
Уж уезжаешь? спросила Подыль соседка из Анголь, с которой она несколько раз встретилась у колодца.
Да, уж взавтря.
Ничего в деревне не утаишь слух о том, что Подыль и Хончжу едут в Пхова невестами по фотографии, быстро разлетелся по округе. В дом госпожи Юн тайком стали наведываться люди, которые тоже хотели выдать своих дочерей замуж таким образом. Но были и те, кто судачил за спиной, осуждая мать Хончжу за то, что та выдала повторно дочь замуж, хотя еще не прошло трех лет с тех пор, как девушка овдовела, и злословили о том, что мать Подыль продала дочь за деньги.
И как теперича жить твоей матери, после того как она отправила тебя так далеча? цокола языком соседка.
Настал день отправления в Максан, и на душе у Подыль тоже сделалось тяжело и больно. С кем теперь мама будет шить? А братья Квансик и Чхунсик? Кто теперь о них позаботится? Подумав о близких, Подыль сожалела, что до этого момента ее мысли были заняты только замужеством.
«Ты едешь невестой в Пхова ради своей семьи. Когда приедешь, попроси Тхэвана отправить нам денег. Я куплю земли и отправлю твоих братьев в школу».
В последнюю ночь Подыль приняла ванну на кухне и, как обычно, легла рядом с матерью в комнате. Чаще всего госпожа Юн засыпала, как только ее голова касалась подушки. Но той ночью она долго не могла уснуть. Подыль знала, что мать плачет в темноте. Проглотив комок слез, девушка взяла ее за руку. Из-за холодных ветров и постоянного шитья кожа на руке матери была шершавой, как кора дерева.
Мама! Потерпи еще малость. Я сделаю так, что ты будешь жить, ни в чем не нуждаясь! сказала Подыль.
Не кажи так. Ты же знаешь, что я отправляю тебя так далеча ради твоего же блага? Ежели останешься здесь, то так и состаришься старой девой.
Почему энто я должна состариться старой девой? Соседка из Анголя говорила, что я достойная невеста.
Подыль шутила, но госпожа Юн на это тяжело вздохнула.
Ты не понимаешь, о чем я гуторю. Пока японцы у власти, кто ж возьмет дочку чосонского повстанца в жены? Все это время тебе приходилось мучиться из-за родителей, теперича поезжай туды и заживи в любви с мужем!
С губ госпожи Юн впервые слетело слово «повстанец». Подыль никогда не знала подробностей смерти отца. Когда японцы захватили страну, временами пропадавший из дома отец однажды исчез навсегда. Подыль вспомнила, как мать вызывали в полицейский участок. После этого она рыдала несколько дней, но не раскрывала причин. А потом через какое-то время домой доставили труп отца.
То, что отец состоял в антияпонской «армии справедливости» ыйбён, Подыль узнала от других людей. Как только их дом посетила полиция, соседи старались его обходить за версту, словно в этом доме кто-то заболел чумой. Если бы тогда богач Ан попросил их освободить дом, то они все оказались бы на улице. Но вместо этого он не только позволил им жить там дальше, но и тайно снабжал их провизией.
Тогда брат Подыль, который был старше ее на три года, ходил в среднюю школу в Кимхэ. Он был зол на японцев из-за отца и однажды заступился за прохожих, над которыми издевался японский полицейский. Лошадь полицейского ударила его копытом, и он умер. Подыль вспомнила, как ночью после похорон брата мать рыдала, говоря матери Хончжу:
Как уж победить этих японцев, ежели наш государь не смог? Они убили отца моих детей, убили моего сына, но я не стану ненавидеть их и питать к ним злость. И не стану просить моих сыновей им отомстить.
Госпожа Юн хотела сделать так, чтобы ее дети не питали неприязни к врагу, которого невозможно одолеть. С того дня мать Подыль никогда больше не говорила о смерти отца и брата. И вот теперь она сама же произнесла это слово «повстанец».
Для меня враг есть сам Чосон. Из-за слабости нашей страны я потеряла мужа и сына. Но Пхова не Чосон, потому тебе не придется ничего защищать. Поезжай туды, подумывай о нас иногда, рожай детей и живи счастливо с мужем. Вот энто все, чего я тебе желаю.
Как говорила мать, Чосон был совсем слабым. Прошлым летом слух о том, что японцы захватили в плен правителя, долетел и до Очжинмаль вместе с бесславной вестью о том, что государь добрался благополучно обратно, только вот сделал поклон японскому императору. Отец отдал жизнь за сопротивление Японии, которая теперь заставила чосонского вана согнуться в поклоне. И брат умер за свою страну. Голос матери каждым словом, словно стежком, вшивался в сердце девушки. Той ночью мать и дочь долго не могли уснуть, но в итоге Подыль первую сморил сон.
Наконец-то Пхова. Все сверкает, словно в раю, вокруг невиданные деревья и здания. На деревьях, как и рассказывала ачжимэ, гроздьями растут еда и одежда. Чо Токсам приехал на машине встретить Хончжу. Но Тхэвана все еще нет. Вместо этого он передал, что отменил свадьбу. И Подыль, не успев сойти с парома, должна вернуться домой. Она топает ногами и кричит с корабля, отдаляющегося все дальше от Пхова Девушка вдруг проснулась, и от осознания, что это был сон, от сердца отлегло. Однако закралось и беспокойство, что сон может быть вещим. Нет, говорят же, что наяву всегда наоборот. С трудом забыв сон, Подыль легла ровно. Сколько же она потратила сил во сне, что все ее тело теперь болит?
На кухне что-то гремело. Подыль встала и, открыв дверь в кухню, увидела мать, которая готовила рисовые шарики. Девушка поспешила на кухню. Она собиралась перед отбытием в последний раз накрыть маме стол, но проспала.
Мама, я все сделаю.
Что ты! Лучше умывайся и собирайся. Я согрела воду.
Голос госпожи Юн звучал холоднее обычного. Возможно, она старалась сдержать слабость души и не показаться бессильной после того, как вчера раскрыла то, что давно держала в строжайшем секрете. Подыль чувствовала, что мать закрыла дверь памяти и вновь возвращается к жизни.
Перед едой госпожа Юн распустила волосы дочери и собрала их в пучок. В долгой дороге носить прическу замужней женщины безопаснее, чем ходить с заплетенными косами, как девочка. К тому же по документам она едет к своему мужу, Тхэвану. Подыль посмотрела на свой новый образ в ручное зеркальце. Спереди ее прическа не сильно отличалась от прежней, но сзади волнистые волосы были собраны, отчего ощущалась какая-то пустота. Подыль надела сшитые для нее матерью юбку и кофту из грубой хлопчатобумажной ткани. Впервые после смерти отца на ней была новая одежда.
На деньги, которые Подыль дала матери, госпожа Юн сшила ей несколько новых нарядов. И пусть ей никогда в жизни не доведется познакомиться со сватами, она не хотела услышать потом упреки, что отправила дочь ни с чем. Госпоже Юн было обидно, что та до замужества ходила в обносках, и теперь, будто в отместку, она сшила Подыль новые вещи: шелковые юбку и кофту розового цвета на свадебную церемонию, хлопковый наряд на повседневную носку, а еще, так как в Пхова жарко, две легкие блузки из ткани рами, по две пары короткого нижнего белья, соккот, и удлиненных панталонов, кочжени, и три пары носков посон. А кроме того, госпожа Юн сшила наволочку для свата, наволочку с вышивкой утки-мандаринки[11] для молодоженов и даже рубашку для будущего внука.