И где, по-Вашему, мне искать этих овец?
Искать? Зачем искать? Пойди на базар и купи новых. Но сперва заскочи в монастырь и узнай, есть ли на овцах клейма. Если есть попроси торговца, чтобы обрезал им уши. Уверен, Его Святейшество не сильно расстроится, когда узнает, что весь скот вернули. Я всё свалю на воров. Кража раскрыта быстро, а погоня за преступниками стоила нам немалых расходов. Задержали конокрадов на границе. Ещё бы чуть-чуть, и любимых овечек Его Преосвященства не нашли. Пусть церковь компенсирует нам затраты.
Коул молчал.
Решено, бери дело!
Хотите сказать, что кража пары овец важнее убийства человека?
Не пары, а пяти!
Я с радостью уступлю его Эмилио, ну или Маркусу и Фэру.
Ты сам слышал, Эмилио занят делом доктора, что же до Маркуса, он по просьбе губернатора ловит банду фальшивомонетчиков, а Фэр Фэр с утра до ночи гоняет карманников. Тогда прикажите Джероми и Бенсону. На сколько мне известно, эти двое постоянно бездельничают.
Джером и Бенсон, как ты правильно подметил, слишком ленивы. Они нужны мне для другого. Разговор окончен, если у тебя всё, ступай. С утра возьми у казначея пару серебряных, скажи я распорядился.
Дадите документ?
Шлюхи мадам Котэ тебе дадут! Её притон стоит через дорогу. Нестор кивнул в сторону окна.
Коул глянул на улицу. Молнии, пронизывающие тёмное небо, озаряли крышу и шпиль борделя мадам Котэ, который, как ему показалось, этой ночью выглядел особенно зловеще.
Моего слова вполне достаточно! Как раздобудешь приличных овец доложишь. Не пристало терзать епископа ожиданием. Сделаешь всё быстро получишь вознаграждение в пять шиллингов.
Слушаюсь! еле слышно ответил Коул, повернулся и вышел из кабинета своей привычной стремительной походкой.
Глава 2. Стечение обстоятельств.
Самая высокая степень человеческой мудрости это умение приспособиться к обстоятельствам и сохранять спокойствие вопреки внешним грозам.
Даниель Дефо
Коул проснулся с первыми петухами. К своим двадцати семи годам он приобрёл массу привычек, а ранний подъём считал одной из самых полезных. Но сегодня никак не мог заставить себя встать с постели. Не хотелось. Одному из лучших сыщиков в отделе не с руки заниматься поисками каких-то дурацких овец! Но несмотря на негодование и уязвлённое самолюбие, всё же пришлось подняться, наскоро позавтракать и пойти на службу. Чтобы получить обещанное Нестором вознаграждение, Коул решил разобраться с этим делом поскорее и подыскать себе более интересное, нежели обычный подлог. Однако, как это иногда бывает, стоило ему выйти из дому, как всё пошло наперекосяк.
На крыльце своего старенького дома он услышал женские крики о помощи. Какая-то дамочка голосила на углу улицы, возле передвижной лавки с овощами, что у неё украли кошель и указывала пальцем на убегающего оборванца. Никто не реагировал на крики и не пытался ей помочь. Лавочники деловито раскладывали свой товар, а редкие прохожие спешили проскользнуть мимо. Либо делали вид, что их это не касается. Постового тоже рядом не оказалось, так что Коулу пришлось догонять сорванца лично. Мальчишка был хиленький и к тому же явно не рассчитывал, что за ним погонятся. А когда заметил бегущего Коула то подворотен, куда можно было бы шмыгнуть, рядом не было. Однако он оказался достаточно шустрым, и сержант, несмотря на хорошую форму, настиг его только через пару кварталов и схватил за плечо. Вихрастый рыжий мальчишка с веснушчатым лицом стоял, понурив голову, опустив плечи, и уже не пытался сбежать.
Коул передал преступника первому встречному патрулю, а кошель даме, вытиравшей крохотным платочком покрасневший от слёз нос. Она всё ещё не могла успокоиться и раз за разом повторяла, что мальчишка, позарившийся на её добро большой грешник, несмотря на юный возраст. И Господь его обязательно покарает. Но Коул уже не слушал её, он направился в сторону монастыря и почти сразу наткнулся на разборку двух местных шарлатанов. На его глазах обычная с виду ругань переросла в ожесточённую потасовку со всеми вытекающими последствиями: один убил другого, выломав штакетину из низкого белого заборчика и ударив дебошира с размаху по макушке. Тот упал, а штакетина так и осталась держаться на голове, потому что была с гвоздём. Как только Коул крикнул убийце, чтобы он не двигался, преступник выхватил из-за пояса пистоль и прицелился. Сержант думал недолго выстрелил первым, положив единственную пулю «в яблочко». Коул не имел права умирать сегодня, ведь он ещё не купил для епископа овец, а значит «преступление века» не раскрыто.
Затем он наткнулся на сцепившихся соседок, не поделивших верёвки для сушки белья, и их пришлось разливать холодной водой. По-другому они никак не хотели успокаиваться. После этого он потушил дымящуюся кучу мусора у маленькой деревянной часовни, проводил заблудившуюся старушку до дому. А апогеем торжества добра над злом явилось спасение бездомной кошки, угодившей в сточную канаву. Она орала таким хриплым и полным отчаяния голосом, что сержант не выдержал. Неожиданно для себя Коул выяснил, что любит животных куда больше людей, так что не смог пройти мимо несчастной животины, звавшей на помощь. В какой-то момент ему показалось, что эта взъерошенная чёрная бестия та самая, что накануне перебежала ему дорогу. Он усмехнулся. Если бы Коул верил в приметы, несчастье должно было подкарауливать его за каждым поворотом или углом, но виновница бед сама угодила в неприятности.
В погоне за справедливостью прошла большая часть дня. «Вот ведь какой богатый на происшествия день выдался, уныло размышлял Коул, похоже, все в этом городе встали сегодня не с той ноги».
До монастыря он так и не добрался, не встретился с казначеем и не купил епископу овец. Представлять, что завтра ему выскажет шериф, Коулу совершенно не хотелось. Поэтому сержант решил зайти в местную харчевню перекусить и закинуть за воротник пару стаканов виски.
***
Колокол стоящей неподалёку церкви пробил десять раз. В зале появился хозяин заведения, здоровенный детина с пышной шевелюрой и густыми баками на щеках. Он достал из кармана кожаной жилетки серебряные часы на тонкой цепочке и сверил время. Громким басом объявил во всеуслышание, что питейное заведение закрывается до утра. Коул опрокинул последний стакан и вышел на улицу. В голове сильно гудело. За вечер он выпил куда больше, чем планировал, и вдоволь надышался табачным дымом шумных посетителей харчевни. Прошёл год, как Коул бросил курить, и глоток чистого воздуха сейчас пришёлся очень кстати. Промозглый ветерок, будоражащий кроны деревьев, приятно обдал лицо ночной прохладой. Коул сделал глубокий вдох. Стало легче. «Когда напьёшься, жизнь кажется прекрасной», подумал он, улыбнулся своей мысли и побрёл по мостовой. Лишь оказавшись на одной из улиц бедного квартала, сыщик решил остановиться и оглядеться.
Фонарные столбы освещали только главную городскую площадь, а на больших улицах с наступлением сумерек постовые зажигали и вставляли в держатели факелы. Там, где сейчас находился Коул, единственным источником света служила луна. Он поднял голову и посмотрел вверх: окутанное дымкой полупрозрачных облаков бело-голубое светило зависло над городом, озаряя черепичные крыши домов. «Как же тихо», подумал Коул. Люди спали, Пандора утопала в безмолвии. Стрекочущая трель одинокого сверчка умиротворяла. Коул испытал сумасшедшее желание задержаться ещё ненадолго и насладиться этим волшебным моментом. Дневная суета и толкотня его раздражали.
Тишину прорезал детский крик. Через мгновенье он повторился ещё раз, и ещё. Если первый был пропитан чувством страха, то второй и последующий нестерпимой болью. И снова всё стихло. От неожиданности Коул вздрогнул, на миг ощутил холодок, пробежавший по телу, и предательскую дрожь в коленях. Он замер, прислушался, пытаясь уловить посторонние звуки. Раздался очередной возглас, но на этот раз, не такой резкий и пугающий, скорее похожий на стон.
Коул кинулся вперёд, туда, откуда, как ему показалось, кричали. Улица сужалась и поворачивала налево, становясь проулком. Сыщик забежал за угол и замер. Напротив, ярдах в десяти, стоял неизвестный в тёмном длинном плаще. Лица сержант не видел: его скрывал капюшон. В правой руке человека, отражая лунный свет, поблёскивал нож. В левой он держал какой-то странный предмет. В паре шагов от неизвестного, раскинув в разные стороны руки и ноги, лежало маленькое тело. На стене рядом с убийцей Коул разглядел недорисованную кровью пентаграмму.
Несколько секунд они стояли, не шевелясь, и смотрели друг на друга.
Стой на месте и не двигайся! крикнул Коул и максимально осторожно потянулся за пистолем. Нащупал за спиной заветную деревянную рукоять, но сразу выхватить ствол из-за пояса не удалось. Он явно переоценил свою реакцию: сказалось сильное опьянение. Стоявший напротив был намного быстрее, но, к счастью, не точнее. Лезвие ножа пролетело в полудюйме от лица Коула. Он уклонился, на долю секунды потерял равновесие. За это время убийца отбросил то, что держал в левой руке, и нырнул во мрак проулка.
Направив пистоль в темноту, Коул бросился следом, но неуклюже поскользнулся и упал, выронив оружие и подвернув правую ногу. Тут он увидел то, что держал неизвестный. Это было сердце! Настоящее, человеческое, детское. В паре ярдов от него на брусчатке распласталось тело выпотрошенного мальчика, лет десяти. Его лицо было повёрнуто к Коулу, веснушки проступили ещё сильнее на бледной, бескровной коже. Стеклянный взгляд пацанёнка как бы застыл на сержанте. Рыжие вихры растрепались, некоторые пряди слиплись от крови и потемнели. Он узнал мальчика. Это был тот самый паренёк, которого сегодня утром Коул передал за кражу кошелька конвою. Мысли о карме прервало резко накатившее чувство тошноты. Коула вырвало. Только теперь он почувствовал тянущую боль в колене. Очевидно, сказалось неудачное падение. Когда он начал подниматься, наступил в собственную блевотину. Поднявшись и попытаясь отряхнуться, Коул с ужасом обнаружил, что его брюки, плащ и пиджак заляпаны кровью жертвы. В голове шумело, мысли выстраивались в каком-то странном порядке и тут же таяли бесследно, мысли ускользали, и сосредоточиться было просто невозможно.
«Да чтоб меня! Надо валить отсюда и побыстрее. В любой момент могут нагрянуть постовые. Наверняка кто-то слышал крики пацана. Я пьян и весь в крови. Мало ли что взбредёт в голову, глядя на всю эту картину? Меня точно задержат и посадят в камеру. Утром придётся объясняться с шерифом и оправдываться: по какой такой причине, вместо того, чтобы встретиться с казначеем, получить деньги и пойти на рынок купить овец, я надрался и не явился в участок. А теперь ещё и это Лучше вернусь сюда позже».
Он поднял с мостовой свой пистоль и, прихрамывая, поковылял прочь. Когда уходил, всё же нашёл и подобрал нож, пущенный в него мучителем. Будет время, и он досконально изучит оружие. Возможно, оно поможет вычислить убийцу
Глава 3. Инспектор из Латакии.
Никогда не знаешь, как закончится день и какие трудности тебя ждут. Ты ложишься спать с мыслью о завтрашнем дне, строишь в голове планы, готовишь списки дел в надежде на лучшее. Но не всем твоим планам суждено сбыться.
Вернувшись в смятении домой, Коул первым делом растопил камин и снял с себя одежду. Немного подумав, бросил её в огонь. Пока вещи горели, он осмотрел ногу. На опухшем колене уже красовался приличных размеров сине-чёрный кровоподтёк. Обвязав колено мокрым полотенцем и пообещав себе заняться его лечением завтра, Коул принялся смывать с тела просочившуюся сквозь ткань и уже успевшую запечься кровь. Избавившись от улик, он пошёл спать, положив нож убийцы на прикроватную тумбочку. Но уснуть никак не получилось: Коул ворочался с боку на бок, колено ныло, а воспоминания о недавнем событии терзали изнутри. Выйди он из бара на пять минут раньше, возможно, пацанёнок сейчас был бы жив.
От ужасных мыслей ему снова стало дурно, он достал из-под кровати ночной горшок и вывернулся наизнанку.
«Надо же, я думал, что избавился от съеденного за вечер ещё на месте преступления». В самом страшном своём кошмаре он не мог представить, что такое зверство возможно. «Это не человек, а сущий дьявол во плоти!»
Клинок убийцы не походил на военный или охотничий нож, скорее напоминал кинжал. Такой не встретишь в простой оружейной лавке. Взяв и покрутив в руках нож, Коул начал рассматривать орудие убийства: резная чёрная рукоять с навершием в виде рогатого черепа, выточенная из кости слона или моржа; чернёное в цвет рукояти лезвие с засохшей на нём кровью ребёнка выглядело необычайно крепким и острым; гарда отсутствовала, вместо неё красовалась надпись на языке, похожем на латынь. «А вот это странно. Если ударить этим ножом, рука неминуемо соскользнёт, и убийца порежет себе пальцы. Возможно, так и было Не исключено, что психопата можно будет найти по забинтованной кисти, а порезы сопоставить с кромкой лезвия», подумал Коул. Он улыбнулся и решил проверить свою догадку, ткнув остриём в тумбочку. Но стоило ему обхватить рукоять, как она будто слилась с пальцами, спаялась с ладонью. Он ощутил прилив адреналина, испугался, подпрыгнул на кровати. «Что за чертовщина?» он хотел разжать пальцы, но они не слушались. «Этого не может быть. Я схожу с ума». Прилагая усилия и убеждая себя в том, что это галлюцинации, вызванные стрессом и излишком выпитого в баре, ему удалось бросить нож. Тот с глухим звуком упал на пол.
Похолодев от страха, сержант сидел на кровати и, не отрывая взгляда, смотрел на клинок, лежавшей у его ног. Поднимать нож не хотелось.
«Безумие», Коул развернулся на кровати, уткнулся лицом в подушку, и через какое-то время сам не заметил, как забылся сном.
Его разбудили громкие крики и стук во входную дверь.
Сержант! Сержант!
Не вставая с кровати, он с трудом открыл глаза. Глянул в окно.
Всполохи факела отражались в грязном стекле тусклыми оранжевыми бликами. Вокруг было ещё темно.
Просыпайтесь! Вас срочно вызывает шериф. Требует немедленно явиться в участок.
Коул узнал голос. Кид совсем молодой постовой, несущий службу на его улице. Вслед за криками последовал очередной навязчивый стук в дверь. Голова жутко раскалывалась. Лёгкий ветерок, скользнувший сквозь приоткрытую форточку, обдал лицо ночной свежестью и помог окончательно проснуться. Проклятый Кид всё не унимался. Сержант! Вставайте!
Кид, да заткнись ты наконец и перестань колотить в дверь! Бедная и так еле держится на петлях, в сердцах крикнул он, надеясь, что постовой услышит. Стук прекратился.
Нашарив на кровати халат, оставленный ещё прошлой ночью, Коул начал было подниматься, но тут же присел, почувствовав резкую боль в колене.
Чёрт! Что с моим коленом? Где я И тут он вспомнил. События этой ночи накатили на него так стремительно, что Коул мгновенно протрезвел.
Долго вы там? Сержант!
Кид не дал ему времени обдумать всё как следует. Позабыв про боль, Коул, будто ошпаренный крутым кипятком, вскочил с постели, прихрамывая и придерживаясь за перила, спустился на первый этаж. Теперь он знал, по какой причине Нестор решил вызвать его посреди ночи. Знал точно, но, открывая дверь, решил сделать удивлённый вид.